«Как только закончится война и историки получат доступ к определенным документальным источникам, многие легенды просто будут разрушены», — Виктор Муженко

— Виктор Николаевич, рано или поздно Победа будет одержана. К сожалению, огромной ценой. Каким должно быть наше соседство с россией после этого? Освободим территории, а нас будут продолжать постоянно обстреливать ракетами.

— Сомневаюсь, что будут постоянные ракетные обстрелы. Мы должны полностью подорвать их военный потенциал. Понятно, что после поражения они будут пытаться его восстановить. Сколько времени это займет, зависит от масштабов этого разгрома. Но пройдет пять-десять лет, а они все равно будут проводить такую же политику независимо от того, кто у них будет у власти. Об этом сейчас все говорят. Думаю, в ближайшие десятилетия не произойдет превращение россии в миролюбивую страну. Надо, чтобы сменилось несколько поколений. С Германией так было.

— Там дети очень искалечены пропагандой «русского мира».

— Кстати, о детях. На днях с женой выходили из подъезда, за нами шла молодая мама с мальчиком лет трех-четырех. На улице стояла тишина. Он спросил: «Мама, мы будем гулять долго? А тревоги не будет?» Это меня настолько поразило. Сказал жене: «Слышишь, о чем наши дети говорят?»

Недавно увидел сюжет российского телевидения. Стоит бурятка возле юрты. Ее спрашивают: «Ваше отношение к войне с Украиной?» — «Россия должна победить. Мы всегда побеждали всех. И Украину победим». — «У вас же сын погиб на войне». — «Да, я горжусь тем, что он погиб за величие россии». Просто какие-то дикие вещи.

— Почему россияне такие людоеды?

— У них так с самого начала их истории. Причем к своим тоже такое отношение. Помните, как при Иване Грозном в 1569—1570 годах вырезали полностью всю Новгородщину? Кстати, тогда Новгород обратился за помощью к Великому княжеству Литовскому, но, к сожалению, не получил ее. И через некоторое время, усилившись, московия разгромила Речь Посполиту. В русской историографии Новгород называют «Господин Великий Новгород». Вот где высшая степень цинизма. Сами разгромили, вырезали людей и сами его превозносят. Это как «один народ» — и реальное уничтожение украинцев в наше время.

Читайте также: «Россияне ненавидят указанного им врага, но еще больше — друг друга», — Роман Безсмертный

— Какой вы видите Победу? В какой момент мы сможем сказать: «Все — мы победили. Точка»?

— Повторю общее мнение — с выходом на международно признанные границы Украины. Когда будут созданы такие условия, чтобы каждый гражданин чувствовал себя хозяином на своей земле. Когда можно будет планировать свою жизнь. Когда украинский язык будет звучать на всей нашей территории. Сейчас в Киеве все чаще слышу украинский. Очень приятно, что на нем разговаривают молодые люди и дети. Когда мы будем выезжать за границу, разговаривать на украинском и чувствовать, что к нам относятся с большим уважением.

— Уже сейчас так.

— Да. И так должно быть. Причем на века.

Что касается развала россии, такая перспектива возможна. Но возникает ряд вопросов, которые поднимают западные СМИ: контроль над ядерным вооружением, насколько целесообразен этот развал россии, может, лучше в плане разрушения будущих вероятных блоков или союзов сохранить ее, оторвав от Китая. Различные версии есть.

Кстати, один из аргументов относительно того, что у россиян может быть ресурс, — они могут получать определенное вооружение из Китая. Пусть даже это комплектующие. Китай покупал у Советского Союза, а затем у россии соответствующие образцы. Некоторые китайские виды оружия, особенно для сухопутных войск и не только, это определенные клоны советских и российских образцов. Их узлы и агрегаты практически такие же, как на российской технике. То есть поставки таких узлов и агрегатов для восстановления и ремонта техники и крупная узловая сборка позволяют увеличивать производство в разы. Есть информация, что китайские специалисты помогают осуществить эту сборку. То есть это может быть военно-техническое сотрудничество без реальной передачи вооружения и военной техники.

Будущий визит Си Цзиньпина (мы разговаривали с генералом Муженко 15 марта. — Авт.), с которым кремль связывает определенные надежды, и возможные заявления по поводу экономической и общей поддержки россии, в том числе соответствующим вооружением и особенно боеприпасами (с ними у россиян тоже большие проблемы), может стать серьезной угрозой для нас и подтверждением возможности реализации вероятных замыслов, если они существуют.

Читайте также: «Китай боится не столько поражения россии, сколько поражения путинского режима»: эксперт о планах и интересах Пекина

— Очень тревожно.

— Считаю, что при выполнении определенных мер, при стабилизации линии фронта, возможности восстановления и доукомплектования воинских частей, создания новых частей и мощных резервов, получения соответствующего вооружения от наших партнеров, мы сможем отреагировать на все эти угрозы. И не только отреагировать, но и произвести определенные контрудары или контрнаступательные действия. Для этого нужно многое сделать. Это вопросы подготовки, переформатирования линии фронта, оптимизации системы управления и т. д.

— Поставки нам оружия заметно активизировались после Нового года. У многих появилось ощущение, что на Западе решили ускорить финал этой войны.

— Читаю официальные сообщения и новости, имею определенную инсайдерскую информацию, но не до конца понимаю масштаб этих поставок. Да, действительно поставки оружия увеличились и количественно, и качественно. Причем речь теперь идет не только об отдельных образцах, но и о соответствующих комплектах. То есть, допустим, будет предоставлено 70−100 БМП, а к ним еще средства связи, инженерной и логистической поддержки, то есть эта бригада станет единственным организмом.

Потому что у нас считают только основными образцами — столько-то танков, БМП, БТР, самолетов. Дай Бог, чтобы самолеты тоже поступили, что будет большой поддержкой. На подходе система Patriot для усиления ПВО.

Кстати, в ноябре 2018 года у нас прошли стрельбы зенитно-ракетных систем на полигоне. Как правило, на подобные мероприятия руководители предприятий выставляют свои перспективные образцы. Мы с ними провели совещание, где задали серьезный вопрос об усилении системы противовоздушной обороны. Мы понимали, что того, что у нас было, явно недостаточно. После этого просчитали возможности предприятий, производящих различные типы ЗРК, и сделали вывод, что при соответствующем финансировании вполне реально с 2019 по 2023 год нарастить примерно в два раза количество зенитно-ракетных дивизионов.

— Это были украинские предприятия?

— Да. Нам в то время из иностранцев особо никто не продавал зенитно-ракетные комплексы.

— Еще раз. Мы имели реальную возможность себя обеспечить?

— Давайте так. Не могли — были расчеты по увеличению количества зенитно-ракетных дивизионов практически вдвое. Но это не было реализовано.

— Почему?

— Уже господствовали совсем другие решения и подходы. Срыв государственно-оборонного заказа в 2020—2021 годах привел к этому. Именно по системе противовоздушной обороны.

— Как же обидно!

— Есть ролики на YouTube, есть мои комментарии именно с этих пусков, где мы говорим, что системы старые, но мы их восстановили. В феврале 2019-го мы провели их испытания на одном из южных полигонов. Путем модификации комплексов С-125, Тор-300, С-300 В1 и других была реальная возможность нарастить количество этих дивизионов.

— То есть прав известный американский военный эксперт Филлип Карбер, который недавно в интервью «ФАКТАМ» прямо сказал, цитирую: «Вы говорите, что мы даем недостаточно. Но вы ничего не делали, чтобы у вас все это было». Он жестко раскритиковал нас за то, что, обладая необходимыми технологиями, мы не создали собственное оружие.

— Он прав, даже речи нет. Это имело место в новейшей украинской истории с середины 1990-х. Но нет смысла говорить, что было бы. Те планы, которые не были реализованы, уже в прошлом. Однако возникает вопрос, могли ли они быть реализованы?

Я эту историю уже рассказывал. Хотел бы еще раз напомнить. После командно-штабной игры 2017 года я поставил задачу Генеральному штабу: на основании полученных результатов сделать анализ реального состояния Вооруженных Сил Украины. Работа над этим документом длилась около полугода. В октябре 2018-го мы его разослали в Администрацию президента, СНБО, Кабинет министров и Министерство обороны.

И что? Почитали. Чуть позже секретарь СНБО Турчинов написал докладную: «Доклад на президента — заслушать начальника Генерального штаба на заседании СНБО о понижении уровня боеготовности Вооруженных Сил». То есть я написал доклад, а теперь меня будут заслушивать на СНБО.

Этого заслушивания не произошло. Прошло только совещание, где присутствовали Порошенко, Полторак, Турчинов и я. Я им сказал: «Здесь нет ничего нового. Не знаю, почему у вас это вызвало такое удивление». Дело в том, что мы обязаны представлять квартальные и годовые нормативные отчеты, в том числе тем органам, которые я назвал. Я им принес эти отчеты с 2014 по 2018 год: «Это все здесь есть. А наш доклад просто исполнен в читабельном виде с графиками, слайдами, схемами, чтобы было понятно. Потому что я понял, что мало кто обращает внимание на получаемые отчеты». То есть все привыкли к тому, что в официальных отчетах формально отбывают номер, а объективной информации там нет. Как нет? Это документ, где все расписано о состоянии ВСУ и проблемах.

Одна из главных проблем ВСУ — финансирование. Хорошо понимаю, что не было возможности полного обеспечения всех нужд армии. К примеру, мы просили в 2017—2018 годах более 250 миллиардов на оборону, в том числе на закупку техники и вооружения, а нам давали гораздо меньше. Но здесь есть еще один нюанс — тогда наш промышленно-оборонный комплекс все равно не смог бы эти средства освоить и дать нам то количество продукции, за которое мы могли бы заплатить. Потому что мощности наших предприятий ОПК не позволяли производить такие объемы. Это вопросы и по БТР, и по танкам, и по тому же «Оплоту», и по перспективным комплексам типа «Гром». А за границей нам не очень-то и продавали.

Читайте также: «В войне дронов у нас есть все шансы проиграть россии», — Максим Музыка

Кстати, испытание такого комплекса прошло впервые в апреле 2019 года. А у нас до сих пор нет его на вооружении ВСУ. Мы просим сейчас у наших партнеров ракетные комплексы с дальностью 300 километров. А наш «Гром» мог бы перекрыть их. Вот такие реалии.

А что у нас с информационной поддержкой Вооруженных Сил? Вот что мы видим уже год на телеканалах? Какие-то комментарии с передовой, и то нечасто. У нас за этот период более ста военных получили звание Герой Украины. А мы знаем, кто и за какие достижения награжден? За небольшим исключением — нет. Почему это не популяризируется на телевидении? Почему страна не знает своих героев?

Я ничего не хочу сказать о Дмитрии Коцюбайло. Но ведь он не один такой Герой, их сотни. Так что вы делаете? Сегодня посчитали рейтинги — вы в плюсе, а завтра что-то не то. Так давайте какую-то акцию проведем. Провели похороны Героя. И больше никому не нужен ни «Да Винчи», ни другие. Вот и все.

Уже идет снизу такая волна… Разбалансируется общество, что может привести к каким-то непредвиденным последствиям.

В настоящее время формируют бригады Гвардии наступления. Это действенные бригады, которые доукомплектовываются. Нет вопросов. Чем больше будет боеспособных бригад и подготовленных бойцов, тем лучше для Украины и тем больше шансов поскорее завершить разгром россии. Но! Недавно я увидел в ленте, что Министерство внутренних дел заявило, что не будет обнародовать (закроет) списки с фамилиями тех, кого набирают в эту гвардию. Если это правда, то возникает вопрос — почему? Понимаете?

— Нет. Какая в этом тайна?

— Я тоже не понимаю. Интересно, для какого наступления и каких задач готовят эти бригады.

На второй неделе после вторжения я находился не только на пункте управления, но выезжал на Донбасс, в район Запорожья, на Волынь, Житомирщину. Когда вернулся, подошел начальник военной контрразведки, уже бывший. Мы поздоровались. Сказал ему: «Я только что из командировки прибыл». — «А я знаю. Мы вас отслеживаем». — «Да я и не сомневался».

А сейчас эти все вызовы они отслеживают? А эти непонятные ситуации между ГУР и СБУ? Где они ищут предательство, где ищут проблему? В чем вообще видят угрозу для себя? Я этого не понимаю.

Мы вышли с предложениями привлечь офицеров и генералов, которые были уволены в период 2019—2020 годов и ранее. Их много, в том числе тех, кто не достиг пенсионного возраста. Да, некоторые частично призваны. А другие? Спросил: «Почему не привлекаете?» Тех, кто не может быть на фронте по состоянию здоровья, можно привлекать как советников, инструкторов, чтобы возглавляли определенные процессы хотя бы подготовки. Какую пользу они приносили бы. Говорят: «Нет. Мы работаем своей командой». На мой взгляд, есть одна команда. Она называется Вооруженные Силы Украины.

Читайте также: «Никто не проявлял во время войн большей жестокости и садизма, чем россияне», — генерал Виктор Назаров

— Может, это какая-то ревность к людям с опытом, к специалистам?

— Возможно, ревность или ощущение какого-то дискомфорта рядом с людьми, понимающими, как принимают решения и какими они должны быть.

Главное не в этом. Это ведь война не Зеленского, не Ермака, не Залужного, не Сырского. Это Отечественная война украинского народа за свою независимость и свободу. Поэтому каждый обязан вносить свой вклад в Победу. Если нужно будет идти в атаку с автоматом в руках, для меня это не является каким-то барьером. Но есть много людей, которые могут принести гораздо больше пользы.

Не хотел бы, чтобы люди думали, что я обижен. Просто состояние восприятия сегодняшней ситуации у меня лично такое.

Авторитет Залужного держится на авторитете Вооруженных Сил Украины. Это самое главное. Он руководитель серьезного мощного государственного института, который пользуется наибольшим доверием граждан и выполняет наиболее значимые задачи нашего времени и самое главное — перспективы. Еще раз повторю: как только закончится война и историки получат доступ к определенным документальным источникам, многие легенды просто будут разрушены.

Сейчас кто-то поднимает из забвения информацию, которая им нужна и выгодна. Надо «наехать» на кого-нибудь — вот вам она. Есть люди, которые позволяли себе давать мне такие советы: «Молчите, не высовывайтесь. Давайте никого трогать не будем». Они добровольцы, не кадровые военные. Не знаю, насколько они связаны с нынешней властью, но имеют определенные контакты с ее представителями.

Иногда в Генштаб доносят мои советы. Не знаю, насколько их реализуют или возражают аргументированно. У меня, например, нет полной информации о противнике. Я только делаю выводы из того, что читаю, вижу, и из общения с военными, где еще есть определенные возможности. И никто же не сказал: «Это не подходит, это не воспримут, это не доказано». А я вижу со стороны, что в некоторых моментах есть определенные проседания.

Читайте также: «На фронте ни разу не слышал: «Чего я пошел на войну? Что я здесь делаю? — 80-летний полковник ВСУ, воюющий простым солдатом

— Судьбоносных ошибок, к сожалению, в нашей истории многовато.

— В 1917—1918 годах Центральная Рада имела самые украинизированные вооруженные силы на территории бывшей Российской империи. Тогда даже появилось решение царя и Госдумы об украинизации воинских частей русской армии. Целые армии, корпуса, например, корпус того же Скоропадского были украинизированы. И все они были здесь, в Украине. Никто эту силу не использовал для защиты империи. Ее распустили, потому что, мол, Украина миролюбивая. Как у нас в 1991 году. Та же история, только немного не в таких масштабах.

И вот армию распустили, потом немцы зашли, поддержали нас от русского нашествия и помогли Скоропадскому стать гетманом. То, что именно при них он получил эту должность, сыграло свою негативную роль в истории Украины. Потому что, когда на мирной Парижской конференции страны Антанты, но уже без россии, делили Российскую, Австро-Венгерскую, Османскую и Немецкую империи, то самостоятельной Украины в этом раскладе они уже не видели. Ставили больше на Польшу и балтийские страны. А украинскую делегацию даже не пригласили и не заслушали. Хотя делегации из Финляндии, Эстонии и Польши вообще не присутствовали на этой конференции, эти страны получили статус независимых. Что касается помощи, Антанта помогала белому движению, а не украинцам.

Прошло время. В 1991 году мы получили миллионную группировку советских войск и третий ядерный арсенал в мире. Отказались от арсенала, сократили армию. В результате в 2014 году вышли на то, что у нас практически не было боеспособной армии. Она как институт существовала, но с очень сомнительными способностями.

В 2014—2015 годах началось возобновление ВСУ, формирование, поддержка. А где-то с 2017-го пошел обратный процесс. Я обратился к президенту: «Петр Алексеевич, я внутренне чувствую какое-то торможение в развитии Вооруженных Сил». А он: «Мы же не можем все отдавать на армию». Определенные проекты финансировали, помогали, вопросов нет. Но не было популяризации военной службы через соответствующие культурно-художественные продукты. Ну, сняли фильм «Киборги». А где масштабная информационная поддержка, где ВСУ — основа и мощь национального сопротивления?

Читайте также: «Мы сейчас на фронте вынуждены работать как огромная мясорубка», — журналист Константин Реуцкий

— Зато теперь какой мощный толчок — песни, стихи, документальное кино.

— Но я о другом. В эту войну никто не верил. Мы слышали, что это американцы нагнетают, толкают нас на какой-то конфликт, причем за океаном, дескать, не думают, как он может разрешиться.

За две недели до начала вторжения меня пригласили на одно совещание, скажем, оппозиционных структур. Шел разговор о ситуации, о напряжении на границах, о конкретных сроках начала агрессии. Называли даты 20, 22, 23 февраля. Предложили: «Может, какой-нибудь штаб создадим?» Ответил, что я против создания каких-либо штабов, не буду в них участвовать и привел аргументы. Тогда спросили: «А вы что, правда верите, что будет война?» За две недели! Есть ряд свидетелей, что я ответил: «Уверен, что война будет».

А теперь все выступают: «Как так? Вот вы не были готовы. А мы делали и это, и это». Никто не верил — ни власть, ни оппозиция, ни парламент, ни правительство.

— Часто вспоминаю одну беседу. В 2018 году брала интервью у военного разведчика. Уже после разговора спросила, когда все закончится. А он: «Вы что, не понимаете, что еще ничего не начиналось»?

— Буквально на днях один военный напомнил, как в феврале 2019 года они проводили оперативный сбор, где выступал я — доводил общую информацию о россиянах, о нашей армии, о том, каким мы видим развитие ситуации. Я тогда сказал: «У нас есть максимум два-три года, чтобы подготовиться к вторжению». Я забыл об этом моменте.

Кстати, меня очень удивило формирование территориальной обороны. Из этого тоже сделали пиар-проект. Такая кампанейщина принесла очень много проблем, особенно на начальном периоде, потому что сломали систему мобилизации. Тем, кто должен прийти в качестве оперативного резерва для укомплектования боевых бригад, пришлось идти в бригады теробороны. А неподготовленным людям — в бригады для участия в боевых действиях. В какой-то степени повторился 2014 год.

Я не мог поверить в такое, потому что мы нарабатывали эту систему мобилизации. В декабре 2018 года, когда было объявлено военное положение, развернули десять бригад территориальной обороны в десяти приграничных областях, было призвано более 30 тысяч человек. С ними в течение 25 суток провели сборы. После этого было принято решение по доукомплектованию бригад, особенно запорожской и херсонской, минометами, противотанковыми и зенитно-ракетными комплексами. Но с началом войны они не могли ничего из этого применить, потому что эти бригады не успели мобилизоваться. Вот что меня удивило.

Закон «Об основах национального сопротивления» был принят в июле 2021 года, это большой плюс для действующей власти. Тероборону начали формировать только в январе 2022 года. Но стали менять командиров. Пришли новые люди, которые просто не понимали и не знали, как все было сделано до этого. Вообще, за эти три года столько изменений произошло… Практически всех ключевых лиц сменили, включая руководителей оперативных командований и даже некоторых бригад. И вот получилось, что оружие было складировано в определенных воинских частях, но об этом не все, вероятно, знали. А были и акты закладки, и доклады командующего Сухопутными войсками, были и закладки для ССО.

— Пожалуй, это еще одно объяснение, почему кремль надеялся на блицкриг.

— Они понимали ситуацию. Наверное, прозондировали настроения, в том числе в армии. По-видимому, у них были какие-то подтверждения, и они все обобщили на все Вооруженные Силы. Хотя некоторые отдельные индивиды, конечно, были, но вообще это была стратегическая ошибка.

Вот недавно СБУ арестовала советника мэра Очакова, экс-командира 73-го морского центра спецназначения Шевченко, который, по данным следствия, работал на российские спецслужбы. Меня, правда, удивляет, когда говорят, что при той власти не было таких достижений СБУ, а вот пришли молодые ребята и начали энергично работать. Видите — одного агента задержали, другого. Так они взяли каких агентов? По Шевченко знаю, что его разработку вели где-то с 2016—2017 годов. Но не было фактажа, чтобы доказать это.

Но это такое. Немного погодя мы его сняли с должности. Там были другие моменты. Однако это не было государственным предательством. А тут оказалась работа на враге. Наверное, он такой не один. И не только в Вооруженных Силах. Посмотрите, кто из силовых структур остался в Мелитополе, Мариуполе, Херсоне во время оккупации.

Читайте также: «Я не ожидала, что у нас столько людей любят Украину», — жительница Херсона

— К сожалению, предателей и коллаборантов у нас хватает. Но в заключение давайте еще раз поговорим о возможных намерениях врага.

— Снова вернусь к теме 80-летия Курской операции. 5 июля она началась, 23-го завершилась. Затем последовали Белгородско-Харьковская наступательная операция «Полководец Румянцев», Орловская «Кутузов» и выход дальше на правый берег.

К чему я веду? Не планируют ли они где-то на июль или август какое-нибудь театрализованное действие в районе Прохоровки, посвященное юбилею Курской битвы. Почему об этом говорю? Потому что прошла информация, что россия закупила в Лаосе и пригнала буквально перед Новым годом танки Т-34 и Т-44. И не два-три, а десятки. Не думаю, что они будут запускать эти танки в бой и смешить весь мир. А вот театрализованное действие организовать могут. Оно может стать элементом прикрытия для развертывания их сил.

Они под эту марку могут завести в Белгород, Воронеж, Курск реальную технику для боевых воинских частей. Теперь смотрите. У них на каждом направлении — Брянск, Курск, Белгород, Воронеж — группировки численностью 4−6, 7−8 тысяч. Это не те группировки, которые могут перейти государственную границу и создать нам определенные проблемы. Но они отвлекают наши силы вдоль границы от Бреста практически до Запорожья и Херсона. Это раз.

Два. Если будут какие-то события в Молдове, нам нужно будет Приднестровье чем-то прикрывать. А это все отвлекает войска от сосредоточения на основных направлениях. И это тоже может являться элементом прикрытия оперативного или стратегического развертывания. То есть они поставят заслоны, перекроют границы, чтобы мы не смогли зайти, хотя мы туда и не собираемся. По крайней мере, ни у кого нет даже мысли о том, что мы можем зайти на территорию Белгородской или Курской областей и там гонять россиян.

То есть это все в пользу тех аргументов, как может быть создана соответствующая группировка россиян в короткие сроки. Плюс если Китай и Иран помогут техникой и боеприпасами или россия сможет существенно нарастить их производство.

Теперь о возможных глобальных планах. Например, россияне ставят своей целью правобережную Украину, хотя бы от Харькова и Полтавы на юг, и у них это получается. Так что же может быть на следующий год? Какая стратегическая операция? Либо полностью вся левобережная Украина, либо, может быть, юг правого берега. Как было освобождение правобережной Украины Красной армией 80 лет назад. И тогда мы выходим на 2025 год — 80-летие Победы. Но очень надеюсь, что этот сценарий никогда не сбудется.

Читайте также: «Это реально третья мировая война, набирающая обороты», — Тамара Гориха Зерня

— О чем мы с вами будем говорить через год — о продолжении войны или уже о восстановлении Украины?

— Думаю, будем где-то на финишной прямой к окончанию войны. «Этот дождь надолго». Если только какие-либо политические договоренности не прервут этот процесс войны. К примеру, осенью или зимой для проведения каких-то выборов. Возможно, для смены восприятия нашим политическим руководством сегодняшней ситуации. Не знаю.

Война сама по себе не закончится. Она будет продолжаться до тех пор, пока россия не достигнет своей цели, или пока мы ее не разгромим на поле боя. Это миссия сегодняшней Украины. Нам к этой цели нужно идти, бороться и побеждать.

Читайте также: «Думаю, честно будет сказать, что мы не знаем, когда закончится эта война», — Павел Казарин

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News