«Те, у кого начинались галлюцинации, вскоре умирали»: в Киеве открылась выставка о том, как оккупанты почти месяц держали в подвале целое село
— В марте прошлого года захватчики согнали в школьный подвал фактически все население села Ягодное на Черниговщине (даже мам с младенцами и 93-летнюю бабушку) — 368 человек, среди них 69 детей. Держали их там почти месяц, — рассказал «ФАКТАМ» Антон Болдалов, сокуратор выставки «Концлагерь Ягодное», открывшейся в Национальном музее истории Украины. — На каждого человека в том подземелье приходилось пол квадратного метра пространства — катастрофически мало. Приходилось спать сидя. Один из мужчин спал стоя. Для этого привязывал себя шарфом к шведской стенке, чтобы не упасть во сне. Но для детей взрослые все же выделили место, и малыши имели возможность спать на двухъярусных детских кроватках, которые оккупанты вместе с кучей игрушек выбросили из детского сада. Из-за большого количества людей в подвале они страдали от удушья — не хватало кислорода. Невольники начали умирать. Проблемой было даже вынести из подвала трупы — рашисты могли отмахнуться, мол, подождите. Если кто-то умирал вечером, то по крайней мере до утра тело оставалось в подвале. Так что живым приходилось много часов, а то и несколько суток, находиться рядом с трупами — и это когда моральное и физическое состояние людей было очень тяжелым.
Рашисты сначала бросали в подвал пленникам кое-что из своих сухпайков. У нас на выставке представлена часть этих продуктов: трехлитровые банки с концентратом рассольника, маринованные зеленые помидоры, а также огурцы — люди так и не съели это. Хоть и не в первый день, но захватчики все же разрешили селянам разжигать в школьном дворе костер, готовить на нем еду и кипятить воду для чая. Но еды получалось очень мало — один стакан на двоих пленников.
На первых этажах школы оккупанты сделали свой штаб. А в ее дворе обустроили позиции, поставили танки и БТРы. Они прикрывались селянами, как живым щитом.
«На дверях расчертили календарь, слева от них записывали фамилии убитых рашистами людей, справа — умерших в подвале»
Журнал Time опубликовал на своей обложке фотографию жителей Ягодного в подвале школы. Этот снимок на следующий день после освобождения села сделала местная жительница Ольга Меняйло, которая также вела во время заключения в подвале дневник. Она приехала на открытие выставки «Концлагерь Ягодное» со своим мужем Владимиром.
— Мы не знали, зачем нас загоняют в школьный подвал, люди боялись, что нас там всех убьют, — рассказала «ФАКТАМ» Ольга Меняйло. — Никто из односельчан не торопился выполнять приказ относительно подвала, и все же шли туда, потому что оккупанты угрожали оружием. Бывало такое, что людей избивали, обыскивали и под дулами автоматов гнали в школьный подвал. Сначала рашисты сказали, что мы можем находиться на улице с 7 утра до 7 вечера, а на ночь должны идти в подвал. Но на деле вышло иначе — из того подземелья нас выпускали не часто и на очень короткое время.
Когда мы с мужем, сыном, невесткой и четырехмесячным внуком на руках вошли в подвал, там уже находилось очень много односельчан, свободного места почти не было. Нам оставалось тесно сесть на лавочке в коридоре. Собственно, большинство людей имели возможность только сидеть — кто на стульчике, кто на лавочке. И это еще не худший вариант: некоторым и таких мест не досталось и они должны были сначала сидеть на корточках или стоять, а потом намостить какие-то вещи и устраиваться на них.
Не было света, поэтому окружающее я воспринимала прежде всего по звукам, и именно звуки больше всего запомнились: плач ребенка, доносившиеся с улицы взрывы, чей-то надрывный кашель, возгласы, разговоры. И все это одновременно. На второй-третий день у пожилых односельчан психика начала сдавать: кто-то из них начинал ругаться с кем-то воображаемым, кто-то стал «видеть» давно умерших людей и говорить с ними. Те, у кого начинались такого рода галлюцинации, вскоре умирали. Всем присутствовавшим было морально тяжело и страшно слышать и видеть такое.
Морально поддерживало то, что каждый день мы слышали звуки взрывов: значит, украинские войска где-то недалеко, они нас спасут. Планов на будущее никто из нас не строил. Утром думали, как дожить до вечера, а вечером — как дожить до утра.
Читайте также: «Я буду плевать им в морду! Не простим никогда! — о выживании в оккупации рассказала жительница села на Черниговщине
— Жили дружно?
— Инстинкт самосохранения у каждого работал по-своему — у некоторых он включался так сильно, что человек переставал считаться с интересами окружающих. К счастью, таких было немного. Большинство понимали, что надо сплотиться, помогать друг другу. Благодаря этому мы, я считаю, и выжили. Лично меня поддерживало то, что я поддерживала находившихся рядом людей: когда видишь, что кому-то еще хуже, чем тебе, то перестаешь себя жалеть и пытаешься помочь этому человеку. Благодаря этому тоска как-то сама собой отступала. А если человек зацикливался исключительно на собственных проблемах, то ему становилось все хуже.
— Люди умирали в подвале из-за того, что там катастрофически не хватало кислорода?
— Многие говорят, что из-за удушья. Но, по-моему, это не единственная причина, их было несколько. Я считаю, что люди умирали прежде всего от стресса. А уже на него наложились другие неблагоприятные факторы, в том числе острая нехватка кислорода, а также гиподинамия, голод и жажда. Все эти факторы сильнее всего влияли прежде всего в первые дни неволи. Некоторые из пожилых людей не имели сил выйти из того подвала на свежий воздух, даже когда нам позволяли немного побыть на улице. Там очень крутые ступеньки, и преодолеть их людям, которым трудно просто ходить, было почти не под силу. Они оставались в подвале, и это ухудшало их положение. Я скажу так: те, кто выходил на улицу хотя бы на короткое время, лучше себя чувствовали и пережили тот страшный месяц. Также замечу, что сидеть очень долгое время без движения — это, без преувеличения, страшная пытка. Кто этого не пережил, не поймет, что это такое.
Чтобы не сбиться с подсчетом дней, прожитых в неволе, и знать, какой сегодня день недели, мы расчертили на одной из дверей календарь. На стенке слева от двери записывали фамилии расстрелянных оккупантами односельчан (там 7 фамилий), а справа — умерших в подвале (10 фамилий). Хотя на стене фамилии семерых убитых рашистами односельчан, на самом деле, как потом оказалось, оккупанты убили больше людей — не менее 14 человек.
«В подвале было шестеро младенцев»
— Вы вели в подвале дневник. Где раздобыли блокнот, ручку, чтобы делать записи? — спрашиваю у Ольги.
— Когда оккупанты разрешили нам сходить домой, чтобы взять самые необходимые вещи, я принесла этот блокнотик. Забрала его, потому что в нем были важные записи. Не хотела, чтобы их прочли захватчики. Взяла тогда и ручку — решила, буду записывать. Ведь неизвестно, чем наши мучения в подвале могли закончиться.
— Чтобы писать, нужно хоть немного света. Светили фонариком или подходили к окошку?
— Мы сидели в коридоре, окошка там не было. Когда зажигали свечу, чтобы поухаживать за четырехмесячным внуком, то я успевала сделать записи в дневнике. Бывало, где-то кто-то включит фонарик, появится немного света — и я пишу. Старалась увидеть, где заканчивается предыдущая запись. Ставила на ее край палец и от того места делала новую запись уже без света, вслепую. Поэтому записи разобрать не очень просто.
— Пленникам подвала удавалось раздобыть хоть немного еды для самых маленьких детей?
— Только одна корова в селе давала молоко. Рашисты отпускали хозяйку подоить ее. Мы варили на этом молоке манную кашу для детей — где-то по 200 миллилитров на ребенка раз в день. Но это стало возможным не с первого дня пребывания в подвале.
— Каша была для вашего внука дополнительным питанием или основным?
— Дополнительным — он был на грудном вскармливании.
— Как он перенес условия жизни в подвале?
— Внук почти все время очень сильно плакал. Невестка должна была его качать. Когда давала ребенка мне, я не могла его убаюкать, хотя своих троих успешно убаюкивала, они тоже в таком возрасте были не очень спокойными.
Во время жизни в подвале развитие внука фактически остановилось. В нормальных условиях у четырехмесячных малышей изменения происходят чуть ли не каждый день: скажем, сегодня начинает улыбаться, завтра говорит бу-бу, послезавтра — ге-ге. А тут кричал — и больше ничего.
— У вас были для него памперсы?
— Да, были. Сын с невесткой привезли с собой из города большую упаковку. Мы забрали ее в подвал, и это нас выручало. Поскольку без памперсов я даже не представляю, что мы делали бы.
— Сколько там было младенцев?
— Шесть. Младшему — полтора месяца.
— На какой день рашисты позволили пленникам подвала готовить еду?
— На третий разрешили разжечь костер, чтобы хотя бы вскипятить воду. Со следующего дня мы стали готовить еду — дважды в день. Утром какую-нибудь кашу или вермишель, а в обед супчик. Людям разрешали ходить приносить продукты из дома. В селе три магазинчика. Рашисты их ограбили, кое-что из награбленного выдавали нам. Еды получалось мало — на каждого человека пластмассовый стаканчик граммов на 250.
«Оккупанты застрелили мужчину только потому, что он отказался опуститься на колени»
Один из жителей Ягодного Иван Польгуй находился в школьном подвале вместе с женой, двумя сыновьями, невестками и внуками. Он рассказал телеканалу ICTV, что в том подземелье люди вынуждены были выделить одно из небольших помещений под туалет. Потому что рашисты, бывало, по несколько дней не выпускали пленников на улицу в туалет. Поэтому заключенным приходилось пользоваться для личных нужд ведрами. Опять же часто они должны были ждать много часов, пока «освободители» позволят вынести нечистоты.
Иван Польгуй рассказал и о дне 30 марта, когда рашисты сбежали из Ягодного: люди слышали, что из школьного двора доносятся возгласы, гул военной техники. В дверях подвала была щель, через которую можно было увидеть, что происходит на улице. Самые смелые из пленников тихонько подобрались к той щели и стали наблюдать. Озлобленные рашисты это заметили, и кто-то из них крикнул: «Сейчас дам очередь из автомата — все, кто торчит на лестнице, погибнут!» Люди побежали вниз. Когда шум с улицы утих, они еще несколько часов не решались открыть дверь подвала. Наконец-то открыли, и стало понятно — оккупации конец.
Но люди некоторое время продолжали жить в подвале. Боялись идти домой, потому что оккупанты оставили «сюрпризы»: поставили в домах растяжки, заложили мины. К тому же дома многих селян были частично или полностью разрушены.
.jpg "Открытие выставки «Концлагерь Ягодное». Вторая слева – Ольга Меняйло (фото автора)")
— Украинским компетентным органам удалось выяснить, военные какой конкретно российской части устроили в Ягодном концлагере? - спрашиваю у сокуратора выставки Антона Богдалова.
— Да, удалось. Там базировалось несколько российских бригад, в том числе 55-я из Кизила. Большинство ее личного состава — это тувинцы (коренной народ республики Тува). Именно представители этой бригады загнали жителей Ягодного в школьный подвал. По той информации, которой я владею, следствием уже определены основные 9 подозреваемых российских военных. Их фото мы показываем в экспозиции.
Замечу, что с инициативой создания этой выставки изначально выступила волонтерская организация «Добробат». Точнее, ее представитель Сергей Громов (по его инициативе «Музей мира» предоставил часть экспонатов).
— В Ягодном две улицы, на одной из них — Лесной — после оккупации рашистов не осталось ни одного целого дома, — рассказал «ФАКТАМ» участник команды «Добробата» Ярослав Моценко. — В один из этих домов (двухэтажный на 4 семьи) попала российская ракета. Половины этого дома не стало. Мы разобрали его, перестроили. Одна из квартир в нем принадлежит семье, три члена которой военнослужащие: глава семьи Василий Мазур, его сын Андрей и невестка Татьяна. Все они воюют в составе Первой отдельной танковой бригады ВСУ. Для нас, добровольцев, было делом чести восстановить жилье этих людей. По телефону Василий Мазур поблагодарил меня (потому что я руководил восстановлением дома и сам строил), сказал: «Я твой должник, Ярослав» — «Да ну, Василий, это мы ваши должники, потому что вы защищаете страну за всех нас».
В Ягодном есть семьи и других военнослужащих, а также участники АТО. Во время оккупации селяне никого из них не выдали врагу, хотя захватчики и спрашивали, есть ли в селе военнослужащие, ветераны АТО, полицейские и их родственники. К слову, орки в первый день оккупации села расстреляли местного молодого человека, вышедшего во двор в камуфляже. Это был не украинский, а американский камуфляж, потому что этот человек был охотником. Захватчики и не пытались разобраться — увидели мужчину в маскировочной одежде и застрелили.
— За что они расстреляли других селян?
— Знаю, что молодого человека по имени Анатолий (ему не было и 30 лет) они убили также в первый день оккупации — только за отказ встать перед ними на колени. Говорят, что он ответил захватчикам: «Я у себя дома, чего я должен становиться на колени? Слава Украине!»
— Точно сказал «Слава Украине!»?
— По крайней мере так эту историю пересказывают местные. Но то, что отказался становиться на колени, — это на 100% правда.
Знаю также о горе, которое произошло из-за рашистов в семье еще одного местного жителя — дяди Михаила. Одного его сына оккупанты застрелили, другого похитили (люди видели, что они возили его со связанными руками). Судьба этого, второго сына до сих пор неизвестна. В россиских списках пленных его нет. Пропал без вести. Вырастил человек двоих сыновей и остался вообще без детей.
Напомним, что на днях президент Украины Владимир Зеленский посетил село Ягодное. После осмотра школьного подвала, в котором рашисты почти месяц удерживали селян, пожелал путину провести остаток жизни в подвале с ведром вместо туалета.
О том, что устроили российские оккупанты в Ягодном, читайте также в материале: «Пожилые люди умирали в подвале от удушья»: военкор Алла Хоцяновская об ужасах оккупации.
1720Читайте нас в Facebook
