Пленник боевиков: "Охраннику с позывным "Шева" особенно нравилось бить меня прикладом по голове"
Наводчик противотанкового взвода младший сержант Валерий (свою фамилию он просит не указывать), с июня находившийся в зоне АТО, был единственным пленным украинским солдатом, которого сепаратисты после прорыва доставили обратно в Иловайск. Остальные были вывезены в другие города. Машина, на которой Валера выбирался из окружения, попала под обстрел практически сразу же, на первой засаде.
В оценках произошедшего бывший пленник очень осторожен. Поэтому не говорит прямо о том, что Иловайск сдали наши генералы. И что высшее руководство страны засекретило данные о погибших в той мясорубке. Хотя вывод из его рассказа напрашивается сам собой. Ведь только в его подразделении из 84-х бойцов в живых остались 39. Тела погибших из «коридора», по которому отступали ребята, вывозили КамАЗами.
— С одиннадцатого августа наша 93-я отдельная механизированная бригада удерживала позиции под Старобешево, — рассказывает Валерий. — Приблизительно неделю там было еще более-менее спокойно: вражеская артиллерия накрывала нас «Градами» только ночью. Их мощной технике мы могли противопоставить разве что автоматы Калашникова. И уже 17 августа понесли первые потери. После этого получили приказ отступать. Нам была поставлена задача очистить крупный железнодорожный узел Иловайск от сепаратистов. Здесь активные боевые действия велись каждый день. Наши позиции были с одной стороны железнодорожных путей, а позиции врага — с другой. Мы шутили, что трижды в сутки боевики посылали нам «пламенные приветы» — желали «доброго утра», «хорошего дня» и «спокойной ночи». И все же 21 августа на подходах к Иловайску нашим подразделениям удалось остановить прорыв боевиков, а также отрезать поставки оружия и боеприпасов из Донецка. Но для дальнейшего наступления нашим батальонам — а там стояли «Донбасс» и «Днепр-1» — требовалось подкрепление техникой и живой силой. Если бы подоспела помощь, Иловайск не сдали бы. Мы ждали Нацгвардию девять дней! Нам обещали, что она придет…
Все это время украинские бойцы базировались в средней школе № 14. Ее подвал размером пятьдесят на пятьдесят метров был надежным укрытием и для военных, и для мирного населения. Он устоял даже после бомбежки. Это произошло как раз на День независимости, 24 августа.
— Местные жители подкармливали нас, — продолжает Валерий. — Ведь мы питались только сухпайками, состоящими в основном из перловой каши в банках. Никто из людей откровенной вражды по отношению к нам не выказывал.
26 августа стало известно, что нас берут в кольцо, и мы готовы были прорываться из окружения. Однако из Киева поступила команда удерживать позиции. Однозначно, если бы мы не задержались в Иловайске еще на три дня, потери были бы не такими большими.
Утром 29 августа наша колонна бронетехники выдвинулась из удерживаемого города. Нам пообещали безопасный отход, дескать, командиры с сепаратистами обо всем договорились. Но когда отъехали от железнодорожного узла километров пятнадцать-шестнадцать, за поселком Грабское Амвросиевского района начались минометные и пулеметные обстрелы. Со всех сторон свистели пули. Стреляли прицельно. От колонны, растянувшейся на несколько километров, через какое-то время остались одни ошметки. Тех, кто вырвался из первого круга ада, ждал второй. То есть кровавая бойня была заранее спланирована.
Рядом с ЗИЛом, в котором ехал Валерий, взорвалась ракета, выпущенная из ручного противотанкового гранатомета. Десять осколков впились в кость правой ноги, пулей раздробило на ней палец. Кровь хлестала ручьем, но боли солдат не чувствовал. Взрывной волной машину перевернуло, она оказалась в кювете…
— Вместе с 26-летним водителем из Желтых Вод (который, кстати, не получил ни одной царапины) мы отстреливались еще минут двадцать, пока не закончились патроны. После чего он оставил меня на поле боя, а сам прыгнул на проезжавшую мимо БМП, — вздыхает Валерий. — Собравшись с силами, я поковылял следом за остатками своей колонны. Стрельба уже прекратилась, и на меня никто не обращал внимания. Никто из своих не подобрал. Дойдя до ближайшего села, отыскал заброшенный сарайчик. Осмотрев раны, понял, что сам себе ничем не смогу помочь. Решил поискать кого-нибудь в селе. Я долго шел по безлюдному населенному пункту, пока не встретил пожилых супругов. К счастью, дедушка Вова и бабушка Наташа оказались украинскими патриотами. Они не только приютили меня, но и позвонили своей дочке в Донецк, чтобы та привезла лекарства. К тому моменту я уже практически не мог ходить. Четыре дня добрые люди ухаживали за мной — кормили, делали уколы и перевязки. А на пятый… их сдали комендатуре соседи. «Расстрелять стариков вместе с солдатом!» — орали забравшиеся в дом сепаратисты, избивая нас ногами, кулаками, прикладами автоматов. Мне они сломали нос.
Кстати, перед этим пожилые супруги, рискуя жизнью, спасли трех раненых солдат украинской армии. Дед Вова на своем стареньком автомобиле вывез их в Старобешево. Когда же к ним попал Валерий, «дорога жизни» уже была под контролем российских войск и сепаратистов. О Валерии пенсионеры сообщили в Красный Крест. Бригада медиков добиралась в поселок слишком долго…
Арестованных отвезли в Иловайское городское отделение СБУ, бросили в камеру. Через несколько дней стариков отпустили — дочка обратилась за помощью к одному влиятельному человеку, близкому к командиру батальона боевиков «Сомали» с позывным «Гиви». А Валерию предстояло провести в заточении полтора месяца.
— Все это время меня держали в одиночной камере размером два на три метра, — продолжает Валера. — Первые три дня вообще не кормили, а потом начали давать полбуханки хлеба и полтора литра воды на день. Выделили пластиковую бутылку, куда я мог справлять малую нужду. Мой раздробленный палец начал гнить, доставляя невероятную боль. Меня показали врачу. «Лучше его пристрелить!» — посоветовал он боевикам. Потом все же дал мазь, от которой стало легче. Но особенно меня доставал один дежурный с позывным «Шева». «Ну, „укропчик“, давай, прыгай! Хто не скаче, той москаль!» — приказывал он. Заставлял просовывать голову в крошечное окошко, через которое подавали еду, и бил прикладом автомата. Даже если у него был выходной, специально заходил, чтобы поиздеваться надо мной. От «Шевы» и других боевиков, кроме матов, в свой адрес только и слышал: «Бандера», «укроп», «Зачем вы пришли на нашу землю?»… В общем, я был готов к самому худшему. Поэтому, когда на третий день плена мне сказали, что ведут на расстрел и спросили о моем последнем желании, я попросил закурить.
Но умереть Валерию было не суждено. Его поставили к стенке и выпустили несколько пуль выше головы. Так его «расстреливали» три раза.
Сам «Гиви» уговаривал пленника перейти на сторону боевиков. Обещал квартиру в Донецке и несколько гектаров земли. Валерий отказался. После этого о нем на долгое время забыли. «Кому ты нужен? — иронично высказался „Гиви“ насчет возможного обмена пленными. — Ты же мобилизованный!»
— Иногда казалось, что меня никто даже не пытается искать, — вздыхает парень. — Позвонить домой мне, понятно, не разрешали. Я потерялся во времени. Чтобы не сойти с ума, попросил охрану принести книги. Прочитал «Мастера и Маргариту». Да еще отводил душу в молитвах. Я раньше был ярым атеистом. А попав на войну, поверил в Бога. Выучил «Отче наш» и псалом 90 (оберегающую молитву). Молюсь и сейчас каждый день.
Между тем родные Валерия ни на день не прекращали его поиски.
— Связь с сыном прервалась 24 августа, — рассказывает мама Валерия Любовь Гавриловна. — До этого он звонил, хоть и нечасто. Иногда в момент разговора были слышны выстрелы и взрывы, но Валера всегда успокаивал нас, что у него все нормально. И только 3 сентября на мобильный телефон мужа позвонила неизвестная женщина и сообщила, что наш сын был ранен под Иловайском, а теперь находится в надежном месте. Это была дочка тех пенсионеров, которые подобрали Валеру. Позже, когда сын был уже в плену, нам позвонил корреспондент одного из российских телеканалов, который брал у него интервью, и сообщил, что Валера жив. Это давало надежду. Но время шло, а мы никак не могли вызволить сына. Благодаря дочке Наталье, которая активно занялась освобождением брата, имя Валерия было внесено во все списки фондов и организаций, которые занимаются поисками и обменом пленных. И главное, мы точно знали, где он находится. Я приходила в кабинет районного военкома и говорила, что буду сидеть под дверью до тех пор, пока он не вернет мне моего ребенка. На что нам лишь отвечали: «Ждите…» Все, что мы могли сделать, — заказать молитвы по церквям и монастырям за здравие сына и всех тех, кто его разыскивал.
Любовь Гавриловна признается: узнав, что сын попал в плен, она перестала спать. Ночь напролет могла сидеть у включенного телевизора. Однажды прикорнула на несколько минут и увидела сон: с четырех сторон ее обступили великаны ростом до самого неба. А вверху над их головами ангелы сложили узор в виде звезды. Женщина была уверена, что это высшие силы встали, чтобы защитить ее.
Этот сон приснился матери пленного солдата как раз в то время, когда бывший офицер-афганец правозащитник Василий Ковальчук пытался обменять Валерия на близкого друга «Гиви» с позывным «Орудие», который воевал в ополчении и попал в плен к украинцам.
*Благодаря усилиям правозащитника Василия Ковальчука (справа) Валерий вернулся из плена как раз в свой день рождения (фото из личного альбома Василия Ковальчука)
— Валерий — восемнадцатый человек, которого мне удалось освободить из плена благодаря сотрудничеству с лидером боевиков Игорем Безлером, — рассказывает Василий Ковальчук. — Мы служили с ним в одно время в Афганистане. И хотя последние события развели нас по разные стороны баррикад, мы находили с ним общий язык в вопросах обмена пленными. Он обещал мне выдать всех полтавчан, оказавшихся в заложниках у ополченцев. Со дня на день на свободу должны выйти еще двенадцать человек, среди которых одна женщина. А недавно со мной связались другие афганцы, воюющие за «ДНР», с просьбой разыскать нужных им людей. Я, в свою очередь, передал им список тех, кого разыскивают здесь. В нем около шестисот человек со всей Украины. Я убежден, что с врагами нужно контактировать, пытаясь найти взаимопонимание.
— А вы знаете, где сейчас находится Бес?
— Боюсь, скоро об этом узнают все. Сейчас он проходит инструктаж за пределами Украины и вскоре может возглавить движение сепаратистов. Нашей армии придется воевать против хорошо подготовленного боевого командира. С таким врагом, как он, нельзя не считаться.
…После обмена пленными, как раз в свой день рождения, Валера смог обнять родных и близких. Это самый большой подарок, который преподнес им правозащитник Василий Ковальчук. Валера говорит, что тишина его по-прежнему пугает — на передовой она всегда наступает перед боем. Во снах он до сих пор воюет. Хотя и не собирается на фронт. Валера устроился на работу и со временем надеется вернуться к своей мирной профессии плотника-столяра.
Фото в заголовке автора
9040Читайте нас у Facebook
