Лион Измайлов: «За свое первое сочинение я получил по роже. Это было еще в пионерском лагере «Артек»
Почему-то большинство отечественных юмористов и сатириков получили образование в достаточно серьезных вузах, весьма далеких от эстрады. Не стал исключением и популярный российский писатель Лион Измайлов. Студент МАИ (Московский авиационный институт) был активным участником самодеятельности. Именно там и был придуман псевдоним Измайлов, означающий «ИЗ МАИ». Так Лион подписал свое первое произведение. Сегодня монологи Измайлова читают Евгений Петросян, Ефим Шифрин, Владимир Винокур. Сатирик писал и для самого Аркадия Райкина. Геннадий Хазанов после монолога Измайлова об учащемся кулинарного техникума проснулся знаменитым.
«Мои родители родом из Бердичева, и я очень хочу там побывать»
— Лион Моисеевич, было такое, что вам доставалось за шутки?
— Моим первым гонораром был тумак… Я сочинил куплет в «Артеке» о мальчике по фамилии Смолик, у которого пропали ботинки. Уже все легли спать, а я запел: «У Смолика пропали ботинки, были не ботинки, а картинки». Смолик встал, подошел ко мне и дал по роже.
— Не встречали потом этого Смолика?
— Нет, никогда больше не виделись.
— Он, может, теперь гордится, что отдыхал когда-то в одном лагере с вами… А первые деньги на чем заработали?
— Первые деньги я заработал на почте. Мне было 19 лет. Очень хотел попасть на I Международный московский кинофестиваль. Дело было в 1959 году. Я мечтал купить абонемент, он стоил 22 рубля. А денег у нас в доме не было никаких. Мы очень бедно жили. И я пошел работать почтальоном. Разносил почту в районе, где находится киностудия имени Горького.
До сих пор помню дверь в квартире директора киностудии, его фамилия была Бритиков. Тогда не было почтовых ящиков внизу, как сейчас, и корреспонденция доставлялась непосредственно адресату. Надо было по всем этажам бегать, разнося телеграммы. Отработав месяц, я получил 22 рубля — как раз на абонемент.
А в 1963 году, когда был очередной кинофестиваль, я учился в Московском авиационном институте. Дружил с испанцем. У него деньги были, а у меня по-прежнему нет. Чтобы попасть на фестиваль, я продал своему другу свитер. Видишь, какая у меня была тяга к кино. Она, кстати, со временем не прошла, и я поступил на Высшие сценарные курсы к Георгию Данелия и Семену Лунгину. Семен Григорьевич — отец Паши Лунгина, известного ныне режиссера. Паша Лунгин тогда не поступил на курсы несмотря на своего папу-преподавателя. Пашу взяли вольнослушателем. А сегодня он лауреат Каннского фестиваля, единственный из 25 человек, которые были в нашей группе.
— Вот как судьба распоряжается.
— Ну да.
*Исполнив миниатюру Лиона Измайлова об учащемся кулинарного техникума, Геннадий Хазанов на следующее утро проснулся знаменитым
— Измайлов — это ведь ваш псевдоним?
— На самом деле моя фамилия Поляк. Родители родом из Украины, конкретнее — из Бердичева. Я в этом году хотел поехать в Бердичев, на историческую родину мамы и папы, не получилось. Никогда там не был. Хотел съездить с концертом, но не собрали публику. Они ж не знают, что я тоже из Бердичева (смеясь). Кому мы на хрен нужны в Украине?
— А в России?
— По-разному. Наверное, все зависит от организаторов концерта. Некоторые умеют как-то собрать народ. Я вот приехал в отдаленный городок — от Москвы ехали два с половиной часа. Шансов на то, что там кто-то соберется, вообще не было. Не помню даже названия городка… Тем не менее был битком набит зал. Я спрашиваю: «Как вам удалось это сделать?» И одна женщина мне говорит: «Ой, вы знаете, я такую хитрую комбинацию провела… Заставила всех работников дома культуры купить билет на ваш концерт и сразу создался ажиотаж! Билетов даже не хватало. Отбирала у работников своего клуба билеты и продавала желающим». Я в ножки должен поклониться такому организатору.
«В Черногории на красную икру ловили рыбу. Хорошо, оказывается, клюет»
— Вы много путешествуете. Какой город удивил больше всего?
— Милан. Там на центральной площади потрясающий Домский собор. Невероятной красоты! Я думал, что самый красивый собор в мире — это собор Святого Семейства в Барселоне. Но когда посмотрел миланский, могу сказать, что ему нет равных. Ходил смотреть его утром, вечером, днем, потому что он все время разный. То словно в небе плывет, то какой-то мрачноватый… В Вероне выходил на балкон, где Джульетта стояла. На самом деле смешно, ведь ясно, что придумали байку для туристов. Не было там никакой Джульетты, выдуманный же персонаж… Но люди толпами валят, чтобы посмотреть, фотки сделать.
— Первую загранкомандировку помните?
— Как можно забыть такое! Я не имел возможности вообще поехать в другую страну, потому что не мог оформить документы, ведь нигде не работал. Сейчас, конечно, странно людям подобное слышать.
В 1979 году я вступил в Союз писателей. Такой ранний… Из всех юмористов, наверное, раньше всех поступил — в 39 лет. Год надо было ждать, чтобы выехать за границу, а в капиталистическую страну можно было поехать только через два года… Но в советское время надо было дружить с секретаршами. В Союзе писателей моя знакомая поговорила с кем следует, и в результате мне дали характеристику. Я поехал в Югославию. Хотя сначала должен съездить в Болгарию, ведь Югославия тогда приравнивалась к капстране. Это было, конечно, для меня потрясением. Я вот сейчас путешествую по тем же местам бывшей Югославии (специально приезжаю туда, где мы когда-то отдыхали), но былого очарования уже нет. Мостовая в Дубровнике была такой, что в нее, как в зеркало, можно смотреться. А сейчас там следы от пуль, снарядов…
При поездке в Югославию в советское время меняли 30 рублей. А надо же было друзьям привезти подарки, поэтому я дефицитными товарами для продажи был упакован: фотоаппарат «Зенит», кипятильники и, конечно же, водка… Однажды мы стояли во дворе мечети в Сараево. Все писатели, одетые более-менее прилично. И вдруг подходит группа туристов из Сибири. Я увидел их и кричу, копируя иностранный акцент: «Водка! Кипятильник!» Эта группа как дунет в мою сторону. Гид не могла дальше говорить — сорвал экскурсию. Сибиряки меня чуть не растерзали. У них тоже полно и водки, и кипятильников. Они думали, что я покупатель, а я оказался такой же «турист». Потом ржали все. За такие шутки могли и побить.
— Значит, продавец из вас никудышный.
— А вот и нет. В группе я был главный продавец, все ко мне обращались, когда надо было что-то реализовать. Особенно янтарь или красную икру. Ее не покупали почему-то. И вот приезжаем в Черногорию — у нас там одна ночь была. Подходят люди какие-то и спрашивают: «Нет красной икры?» Я им всю икру свою сбагрил. А знаешь, в чем дело? Они там, в Черногории, на икру ловили рыбу. Хорошо, оказывается, рыба клюет на красную икру, представляешь?
«Я очень боялся Аркадия Райкина»
— Обилие колбасы в заграничных магазинах поразило?
— Понимаешь, не это даже произвело впечатление. Мне до одного места была колбаса. А вот центральные улицы, где ночью работают рестораны и все гуляют, это да. Помню, зашел в магазин антикварный и увидел лампу. Точно такая же у меня была дома. Остолбенел — она стоила жуткие деньги, а у меня валялась на полке. Вернувшись домой с поездки, я свою лампу покрасил, повесил. Вот такие пироги.
*Лион Измайлов пишет монологи для самых популярных артистов эстрады
— Вы сказали, что в детстве в «Артеке» были. Но туда можно было либо по блату попасть, либо будучи круглым отличником.
— А я и был отличником. Круглым! К тому же мой отчим кому-то заплатил «сверху». Как отличник я мог бы попасть в лагерь, но никто в жизни меня бы не послал. Путевка же — дефицит жуткий! Я ездил в «Артек» в 1950 году, еще Сталин был жив.
— Прежде чем стать писателем, вы пошли учиться на инженера. Почему?
— Тогда другие понятия были. Мама отдала меня сначала в авиамоторный техникум. Боялась, что заберут в армию и я останусь без специальности, когда вернусь. Закончив авиамоторный техникум с отличием, я в результате стал студентом авиационного института.
— Ведь сама судьба свела вас и с Аркадием Райкиным.
— Я обожал Райкина с детства, старался ходить на все его концерты, собирал пластинки. В 20 лет мы с другом Володькой разучили его миниатюру «Телефонный разговор» и с огромным успехом исполняли в компаниях. Кстати, эта смешная история актуальна и сейчас, в ней речь идет о плохой телефонной слышимости. А первое знакомство с Райкиным состоялось, когда я учился в Литературном институте. Педагог Лев Кассиль, с которым Аркадий Исаакович очень дружил, показал Райкину мои рассказы.
В 70-е я уже писал монологи для Петросяна и Хазанова, и меня многие спрашивали, почему не сочиняю для Райкина. Но я очень боялся Аркадия Исааковича. Почему? Не знаю. Когда впервые стоял на пороге его квартиры, сердце выпрыгивало из груди. На самом деле Райкин оказался совершенно милым человеком. Одевался с иголочки и был настоящим красавцем — женщины за ним умирали. Я бывал у него дома и в Питере, и в Москве, мы созванивались, обсуждали рабочие моменты. Аркадий Исаакович был выдающимся актером. Таких сейчас нет.
2411Читайте нас у Facebook
