Раненный боец АТО: "С новой рукой я могу управлять любым транспортным средством"
40-летний Андрей Шараенко из Белой Церкви до войны работал электриком. Вернувшись с фронта, работать по специальности он уже не сможет — на войне, попав под минометный обстрел, Андрей лишился руки. Врачи назвали его случай тяжелым — боец потерял много крови.
Андрей говорит, что хочет вернуться в свой батальон.
— Удивительный человек, — рассказывал его побратим с позывным «Панда». — Казалось бы, куда ему на фронт с такой травмой? Но Андрей сказал: «Что я умею? Натягивать провода и воевать. Провода натягивать больше не смогу. Так привяжите мне к руке пулемет — и буду воевать! Я справлюсь, вот увидите».
Сейчас Андрей Шараенко приводит командиру новый аргумент: «Теперь у меня есть рука. Значит, воевать точно смогу».
«Родным, приехавшим ко мне в госпиталь, сразу сказал: «Будете плакать, выгоню из палаты»
На прошлой неделе «ФАКТЫ» сообщали о том, что в Италии троим украинским бойцам поставили протезы нового поколения. Миопротез работает с помощью импульсов, которые возникают при сокращении мышц руки человека. Устройство позволяет не только двигать каждым пальцем отдельно, но и даже распознавать на ощупь пластик и человеческую кожу. Теперь у Андрея Шараенко есть такая рука. Вместе с ним «умные» протезы получили Александр Поддубный из Полтавской области и Александр Охрименко из Переяслав-Хмельницкого Киевской области. Раньше бойцы не были знакомы. А теперь стали лучшими друзьями.
*Благодаря «умным» протезам Андрей Шараенко, Александр Поддубный и Александр Охрименко теперь могут шевелить пальцами, распознавать на ощупь пластик и человеческую кожу
— С Сашей Охрименко мы познакомились перед поездкой в Италию, — рассказывает Александр Поддубный. — А вот с Андреем Шараенко впервые встретился в киевском военном госпитале. Мы сразу поладили. Наверное, потому, что наши истории похожи. Мы воевали в разных местах, служили в разных батальонах. Но оба лишились руки. Я потерял левую руку, Андрей — правую. Но если я потерял только кисть, то Андрей — всю руку. Врачи называют это тяжелой ампутацией. Но видели бы вы, как он держался!
— Саша тоже не унывал, — говорит Андрей Шараенко. — Наверное, мы заряжали друг друга оптимизмом. Я сразу понял, что лежать и страдать — это не выход. Станет только хуже. Когда ко мне в госпиталь приехали родные, сказал им: «Если будете плакать, выгоню из палаты. Я жив, а значит, все нормально. Зачем слезы?» К счастью, мама это поняла и больше не плакала, во всяком случае в моем присутствии. Она, кстати, долго не знала, что я был на передовой. Думала, что нахожусь на полигоне на учениях. Правду узнала случайно, увидев посылку, которую брат отправлял мне на восток.
Я решил идти на войну, как только начались события на Донбассе. Если бы не работа, пошел бы в добровольческий батальон. Но тогда за мной не сохранилось бы рабочее место. Поэтому я позвонил на горячую линию Министерства обороны и попросил, чтобы прислали повестку. Прислали. Так я оказался на войне.
Андрей получил ранение под Горловкой. Это случилось 15 апреля нынешнего года.
— Боевики «накрыли» нас из «градов» и минометов, — вспоминает Андрей Шараенко. — Я получил ранение, когда выбежал из укрытия за боеприпасами. Помню, почувствовал сильный удар. А потом увидел, что мне… оторвало руку. Правая рука болталась на куске кожи, из нее торчали раздробленные кости. Жуткое зрелище. Понимая, что теряю кровь, добежал до укрытия, где ребята начали оказывать мне первую помощь. На то, что осталось от моей руки, даже наложили жгут. Я не медик и уж тем более не хирург, но понимал, что надежды на спасение руки мало. Сам ведь видел, что от нее почти ничего не осталось. Меня вывозили с поля боя под обстрелом. Ребята, которые это делали, чудом не пострадали. Сознание потерял уже на операционном столе. Это было в больнице в Дзержинском. Помню, успел спросить у врача, что будет с моей рукой. Хирург честно ответил, что шансов нет. «Если только случится чудо», — сказал он. То, что чудо не случилось, я понял, как только очнулся после наркоза. Но, впрочем, зачем уже об этом говорить? То, что я жив и сейчас с вами разговариваю, наверное, тоже чудо.
Из Дзержинского Андрея перевезли в Артемовск, затем — в Харьков. А когда боец оказался в киевском военном госпитале, о нем в соцсетях рассказала волонтер Ирина Солошенко, которая хотела собрать деньги Андрею на протез.
«Андрей долго стеснялся давать мне номер своей карточки, — написала в „Фейсбуке“ Ирина. — Пришлось его уговаривать. Считает, что не совершил ничего героического. На мой вопрос о том, что на войне было самым страшным, сказал: „Я больше всего боялся бросить все и убежать. То есть боялся испугаться… Струсить“. Он не струсил и не убежал. Теперь печалится, как бы его не уволили с работы. Думает, как будет зарабатывать дальше, потому что ему нужно еще содержать родителей…»
— Спасибо Ирине. И всем, кто мне помогал, — говорит Андрей. — Меня поддерживали родные побратимов. Тогда, в больнице, я понял, что у меня очень много друзей. Познакомился с чудесными людьми. Среди них был и Саша Поддубный, милиционер.
«Помню, первый взрыв, второй, третий… И даже не понял, когда меня ранило»
Саша Поддубный родом из Глобинского района Полтавской области. Сержант милиции, работал помощником участкового в райотделе. В АТО попал в составе сводного отряда полтавских правоохранителей. Под минометным обстрелом в районе Дебальцево потерял кисть руки.
— Мы зачищали населенный пункт, — вспоминает Саша. — Когда возвращались обратно, услышал, как летит мина. Я успел подать команду: «Воздух!» Ребята бросились на землю. Возле нас начали разрываться мины. Они были совсем рядом — метрах в пяти. Помню, первый взрыв, потом второй, третий… Я даже не понял, когда меня ранило. Вдруг почувствовал, что не могу шевелить левой рукой. Смотрю — а рука… разорвана. На мой крик прибежали побратимы. Боевики продолжали обстрел, а ребята оказывали мне первую помощь. Машина, в которую меня положили, застряла в снегу. Это было зимой, 14 января. К счастью, смогли уехать. Уже в больнице я потерял сознание от большой кровопотери.
— Слушая Сашину историю, я узнавал в ней свою, — признается Андрей Шараенко. — Кстати, Саша, как и я, буквально рвался на войну. Летом прошлого года сам пришел в военкомат.
— Это правда, — подтверждает Александр Поддубный. — В военкомат пошли вместе с братом. В результате меня отправили в Краматорск, а брат защищал Донецкий аэропорт. К счастью, с ним ничего не случилось, он уже демобилизован. Я, как и Андрей, лежал в харьковском госпитале, но там мы не встретились. Познакомились уже в Киеве. Помню, говорили о том, как хочется поскорее выписаться, получить протезы, вернуться к нормальной жизни. Я, например, хотел и дальше служить в органах внутренних дел. Но, честно говоря, не верилось, что будут протезы. Ведь это так дорого! Особенно если речь идет о современных протезах, которые делают только за рубежом.
В тот момент Саша и Андрей еще не предполагали, что станут первыми в Украине бойцами, которые получат протезы нового поколения. Узнали об этом летом, когда проходили комиссию в киевском военном госпитале. Там же они познакомились с Александром Охрименко из Переяслав-Хмельницкого, который, находясь в зоне АТО, тоже потерял кисть левой руки. В тот момент как раз решался вопрос, кто из раненых украинских военных поедет в Италию.
— Готовыми к протезированию считаются бойцы, у которых полностью зажили швы и сформирована культя, — объясняет директор по административной работе проекта «Жизнь без границ» Алла Ромашко. — На тот момент Саша Охрименко, Саша Поддубный и Андрей Шараенко, как нам сказали, были готовы к протезированию. Поэтому они и стали первыми участниками нашего украинско-итальянского проекта. Но впоследствии это оказалось не совсем так. Неподготовленным был Андрей Шараенко, у которого практически отсутствовали мышечные ткани.
— Миопротезы очень дорогие. Но, насколько я знаю, никому из ребят не пришлось за них платить.
— Так и есть. Для троих бойцов протезы были абсолютно бесплатными. Итальянское протезное предприятие «Корпора», которое много лет работает в слаженном партнерстве с Фондом реабилитационных центров Падре Пио Онлус, изъявило желание участвовать в нашем гуманитарном проекте, предложив нам уникальные цены. Эти две компании имеют опыт протезирования и реабилитации ливийских солдат. Нашим бойцам предложили получить современные протезы и пройти полный курс индивидуальной реабилитации на базе Фонда реабилитационных центров Падре Пио Онлус, который находится под патронатом католической церкви. Получилось, что в Италии нам предложили миопротезы за 39—42 тысячи евро. Такую же миоруку могут поставить и в Германии, Канаде и Америке. Но там это обойдется гораздо дороже. В госслужбе по делам ветеранов АТО предложением из Италии заинтересовались. С их помощью, а также благодаря Министерству социальной политики нам удалось реализовать это предложение.
— Что из себя представляют миопротезы?
— Их не зря называют «умными». Установленный датчик реагирует на нервные импульсы и сокращения мышц человека и выполняет команду, которую дает мозг. Таким образом, человек, который и не мечтал когда-нибудь снова держать чашку кофе или печатать на клавиатуре, сможет это делать. Такая рука на 60−70 процентов способна заменить здоровую. Можно шевелить пальцами, распознавать на ощупь пластик и человеческую кожу. Вместе с протезом человеку дают гаджет (своего рода пульт управления), благодаря которому он быстрее учится управлять новой рукой. С помощью этого гаджета протезу можно ставить задачи, которые он тут же будет выполнять. Если человек раньше имел опыт работы с компьютерной техникой, освоить его ему будет несложно. Гораздо сложнее подготовиться к такому протезу физически. Часть руки, на которую ставят протез, должна быть разработана. Например, Андрею Шараенко, у которого из-за высокой ампутации мышц практически не осталось, было нелегко. Ему приходилось много заниматься с врачами, плавать, выполнять специальные упражнения. Но он справился.
— Ради того, чтобы появилась новая рука, сделаешь, что угодно, — говорит Андрей. — К счастью, я успел подготовить свои мышцы (а времени было не так много, ведь мы поехали в Италию всего на две недели) и получил протез. Когда я впервые взял в руки чашку и не уронил ее, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
— Чтобы продемонстрировать результат, Саша Поддубный сам принес стакан воды военному атташе Посольства Украины в Италии Александру Верещаку, — продолжает Алла Ромашко. — Во время встречи посол Украины в Италии Евгений Перелыгин сказал, что «этот проект должен быть национальным украинским и национальным итальянским».
— На радостях мы брали в руки все, что видели, — признается Александр Поддубный. — Шариковая ручка, книжка, пластиковая бутылка… Сейчас, когда мы приехали домой, осваиваю клавиатуру. Хочу поскорее вернуться на работу. Конечно, участковым уже не буду. Но запросто смогу выполнять административную работу, которой в райотделе всегда хватает. Министр внутренних дел Арсен Аваков уже пообещал взять меня на службу. Он сказал об этом, вручая ключи от квартиры, которую подарили мне и моей семье. Если можно, напишите, что я очень ему благодарен. И проекту «Жизнь без границ», благодаря которому у меня теперь есть рука. Хочу поделиться еще одной радостью. Вчера ездил на скутере. С новой рукой я могу управлять любым транспортным средством.
— Саша Охрименко вернется к строительным работам, которыми занимался раньше, — рассказывает Андрей Шараенко. — Новой рукой он может держать и укладывать плитку. Саша безумно этому обрадовался. А я хочу… на фронт. Война ведь еще не закончилась. Побратимам нужна моя помощь. Я уже приезжал в наш батальон после госпиталя. Без руки и без протеза, но все равно помогал. А теперь точно лишним не буду.
2601Читайте нас у Facebook
