Дочь Агнии Барто: "Более тысячи семей воссоединились благодаря радиопередаче, которую вела мама"
На стихах Агнии Барто «Уронили мишку на пол», «Зайку бросила хозяйка», «Наша Таня громко плачет», «Идет бычок, качается» и многих других выросло не одно поколение детей. Но мало кто знает, что поэтический и человеческий дар Агнии Львовны творил настоящие чудеса. Благодаря ей в послевоенное время около тысячи разлученных войной родителей и детей нашли друг друга.
Об этом и других малоизвестных страницах жизни матери «ФАКТАМ» рассказала дочь Агнии Львовны кандидат технических наук Татьяна Щегляева (на фото).
— Татьяна Андреевна, 17 февраля у вашей мамы день рождения. Она родилась 110 лет назад. Судьба отмерила ей 75 лет. А как Агния Львовна отмечала свои дни рождения?
— Мама их никогда не праздновала. Лишь в юбилеи дома или в ресторане собирались друзья и коллеги.
— Какое стихотворение вашей знаменитой мамы у вас любимое?
— С детства люблю стихотворение «Уехали» («Щенка кормили молоком, чтоб он здоровым рос. Вставали ночью и тайком к нему бежали босиком — ему пощупать нос…»), а еще совсем короткое — «Вполголоса»:
«Два цветка, два гладиолуса
Разговор ведут вполголоса.
По утрам они беседуют
Про цветочные дела…
Но подслушивать не следует,
Я подальше отошла,
Чтоб не знать, о чем вполголоса
Говорят два гладиолуса».
Это стихотворение, как оказалось, очень нравится замечательному художнику Виктору Чижикову, который иллюстрировал книги Агнии Львовны и является автором олимпийского Мишки, талисмана Олимпиады-80.
— Стихотворение «Наша Таня громко плачет» о вас?
— Нет. Мне никогда и в голову не приходило, что оно могло быть посвящено мне, поэтому такой вопрос маме не задавала. Когда Агнии Львовны не стало, разбирая ее бумаги, я обнаружила, что стихотворение написано в 1930 году или даже раньше, а я родилась в 1933-м. Так что точно не про меня.
— Ваш старший брат Гарик погиб: его сбила машина. Помните этот страшный день?
— Конечно. Мне было 12 лет. До конца жизни мама так и не смогла оправиться от горя. Не было вечера, когда бы Агния Львовна не вспоминала о погибшем сыне. Днем она погружалась в работу, творчество. А потом мысли вновь возвращались к Гарику — боль не отпускала ее.
— Правда, что Агния Барто стала ездить по детским домам с намерением взять на воспитание мальчика?
— Нет, это легенда. Хотя после войны мама действительно часто бывала в детских домах. Иногда и меня с собой брала. Каждый раз, когда Агния Львовна приезжала к ребятам и читала стихи, малыши прижимались к ней, им хотелось ласки. У многих родители погибли, иногда родные теряли друг друга во время бомбежек или срочной эвакуации… В детских домах о воспитанниках заботились, никогда не называли их сиротами, праздновали общий день рождения, но дети все равно хотели иметь свой дом, семью.
В 1947 году мама написала о воспитанниках детских домов поэму «Звенигород». Несколько лет спустя это произведение случайно прочла женщина из Караганды, потерявшая в страшное военное время восьмилетнюю дочь Нину, и написала Агнии Львовне. Ей хотелось думать, что и ее Нина выросла где-то среди хороших людей, таких, как описаны в поэме «Звенигород». Женщина назвала имя, фамилию, год рождения дочери. Агния Львовна обратилась в отдел розыска управления милиции. И вскоре Нина нашлась! Ей уже было 18 лет, она жила в Умани, работала на швейной фабрике. Об этом случае в одной из газет напечатали статью.
История имела продолжение. Заметку прочитал молодой человек, служивший в Житомире, спрятал ее на дно чемодана. А спустя время отправился работать в Караганду, куда Нина переехала к матери, отыскал девушку, и они поженились. С тех пор как нашлась Нина, Агнии Львовне стали приходить письма с просьбой помочь разыскать родных. Их было огромное количество! Родители искали детей, дети — родителей, сестры — братьев… Мама рассказала об этом в Радиокомитете, и радиостанция «Маяк» предоставила ей ежемесячно по 13-м числам 25 минут эфирного времени для передачи «Найти человека». Агния Львовна вела ее почти девять лет. Благодаря этой передаче удалось воссоединить около тысячи семей.
— Потрясающе! Ведь подобных Нининой историй в годы войны было не счесть. Эльдар Рязанов рассказывал мне, как летом 1941 года они с мамой и годовалым младшим братом эвакуировались на пароходе в Самару и едва не потеряли друг друга.
— Подобные ситуации возникали нередко. Разлученных войной родных людей искали и милиция, и Красный Крест. Но там требовались официальные данные: фамилия, имя, отчество, год рождения. А как быть, если терялся совсем маленький ребенок — двух-трех лет? Малыши не знали своей фамилии, из какого они города. Иногда дети путали фамилию с отчеством. Да и возраста своего не знали. И тогда Агния Львовна подумала, что в таких случаях можно попытаться искать родных по детским воспоминаниям. Так начались поиски. В день приходило порою до 150 писем. Написанные от руки, длинные — 15—20 страниц. Люди боялись упустить любой эпизод, который могли бы вспомнить те, кого ищут. К примеру, взрослый мужчина, искавший брата, вспоминал, как ел яблоко и дал откусить брату. Тот откусил большой кусок и сбоку, и посредине. Да еще и посмеялся. Этот эпизод помнили оба брата. Общее воспоминание помогло им встретиться. А не чудо ли, что после войны женщина разыскала дочь, которая потерялась в четыре месяца. Обнаружили ее по родинке в виде розочки на плече. Радиопередачу «Найти человека» услышали люди в одном украинском селе и сообщили, что у них есть такая девочка — потерялась в годы войны, а на плече у нее именно такое родимое пятно.
— И эти чудеса происходили во время, когда не было Интернета. Сегодня это кажется невероятным!
— Но радио-то было везде: и в городах, и в селах, поэтому, как часто говорила Агния Львовна, искали всем миром. Кто-то узнавал в историях своих знакомых, соседей… Информация передавалась из уст в уста, многие люди откликались на чужую беду.
— А в жизни вашей мамы чудеса случались?
— То, что стольким людям подарила счастье вновь обрести семью, невероятно. Но это не чудо, а профессионализм. Прежде всего — знание детской психологии.
— Агния Барто бывала за границей?
— Да. В Испании, Португалии, Франции, Исландии… Это были не туристические поездки. Мама ездила за рубеж по писательским делам. В каждой стране обязательно бывала в школах. Ей всегда были интересны дети.
*Агнии Барто всегда интересно было общаться с детьми
— Читала, как одна юная поклонница творчества вашей мамы написала ей письмо, которое заканчивалось словами: «Когда вы порвались, я вас склеила».
— Это действительно было (улыбается).
— А в Киеве Агния Барто бывала?
— Конечно. Общалась с Саввой Голованивским, Натальей Забилой, Леонидом Первомайским, дружила с Оксаной Иваненко.
— Как думаете, почему Агния Львовна отдала предпочтение именно детской литературе?
— Уверена, что это было ее призвание. И в детских стихах у нее всегда присутствовала взрослая мысль. Для детей она писала о добре и зле. Во времена ее молодости бытовала точка зрения, что детская поэзия второго сорта, а «настоящая» та, что для взрослых. И у мамы лет в 25 появилась мысль, не пора ли начать писать «взрослые» стихи? Но все изменила встреча с Владимиром Маяковским, творчество которого Агния Львовна очень любила. В Сокольниках проходил праздник книги — поэты читали детям свои стихи. Маяковский очень волновался, как его примут ребята. Дети же слушали завороженно и так аплодировали, что, закончив выступление, Маяковский сказал: «Вот это аудитория — для нее надо писать!»
— Интересно, как Агния Львовна работала?
— Она сочиняла стихи везде: за письменным столом и на ходу. Как-то мы с мамой шли по улице. Я, еще совсем маленькая, задала ей какой-то вопрос. Мама ответила: «Не мешай — я пишу». Я не могла понять, как же она пишет, когда идет по улице, а не сидит с ручкой и бумагой за столом?
— Правда, что Агния Львовна — автор знаменитой фразы «Муля, не нервируй меня», прозвучавшей в исполнении героини Фаины Раневской в фильме «Подкидыш»?
— Мама и Рина Зеленая писали сценарий к этой картине. А кто придумал данную фразу, утверждать не возьмусь. Рина Зеленая не раз бывала у нас дома. А Фаина Раневская как-то приехала к нам на дачу. Правда, маму не застала. Решила подождать ее на травке у дома. Постелили плед, и мы на нем расположились. Но вдруг рядом прыгнула лягушка. Фаина Георгиевна быстро попрощалась и уехала. Когда вернулась мама, я рассказала, что к ней приезжала какая-то тетя. Мама спросила: «Она молодая или старая?» Я ответила, что не знаю. Когда мама рассказала об этом Фаине Георгиевне, та воскликнула: «Какой прелестный ребенок! Она даже не знает, молодая я или старая».
— Скажите, каким человеком Агния Львовна запомнилась вам в быту?
— Одевалась элегантно. Шила у портнихи. Украшений, кроме одной броши, не носила. Мама много работала, поэтому хозяйство у нас вела замечательная няня Домна Ивановна Анисимкина. Мы с братом и в эвакуации часто оставались с ней одни. Но для мамы семья была очень важна. Она знала о всех наших делах, друзьях, интересах.
— Какое у вашей мамы было любимое блюдо?
— Гурманом мама не была. Все мы и наши гости любили пирожки, которые пекла Домна Ивановна. А в войну редким лакомством был клюквенный кисель, который она варила, если удавалось достать клюкву.
— Как Агния Львовна познакомилась с вашим отцом?
— У мамы это был второй брак. Праздновали Новый год в их с первым мужем (поэтом Павлом Барто) доме. Пришли гости, в том числе молодые инженеры. Среди них был и мой будущий отец — Андрей Владимирович Щегляев. Когда отношения с первым мужем у мамы перестали складываться и они расстались, родители создали семью. Но и с первым мужем, папой моего брата Гарика, у Агнии Львовны сохранились нормальные отношения.
*Вторым мужем Агнии Львовны стал Андрей Щегляев
— У вашей мамы было какое-то хобби?
— Она хорошо играла в теннис и меня учила. Кроме того, прекрасно танцевала, ведь в юности училась в балетном училище.
— От чего умерла Агния Львовна?
— От инфаркта. Это случилось неожиданно. В конце марта мама еще выступала на неделе детской книги, а 1 апреля ее не стало.
— Что бы вы сказали вашей маме, если бы она сегодня могла вас услышать?
— Сказала бы, что стараюсь, чтобы ее книжки выходили без ошибок, рассказываю людям о ее жизни. Но, думаю, она это и сама видит…
2442Читайте нас у Facebook
