Эдита Пьеха: «У меня и папа, и мама, и брат работали в шахте»
Эдита Пьеха приехала в Киев накануне 8 Марта с сольным концертом «Здравствуйте!». В программу вошли как старые хиты певицы, так и новые песни. Это выступление назвали генеральной репетицией перед грандиозным шоу в Кремле, которое состоится 19 марта. Народная артистка СССР призналась, что безумно волнуется, соберет ли зал. Концерт уже несколько раз переносился. Эдита Станиславовна рассказала, что подводит здоровье.
«Моя домработница перебила всю посуду, уничтожила свитера, постирав их в кипятке, но я не обижаюсь»
— Мне, к сожалению, не 37, а 31 июля исполнится 73, — сказала певица. — Иногда бывает, проснувшись утром, понимаю, что не могу взять на себя ответственность выйти на сцену. Приходится отменять концерты. Болячки просто «достают» меня, но я с ними не борюсь, чтобы они не обозлились, а пытаюсь договориться. Раньше ходила по восемь километров, на скакалке прыгала, но после переломов ноги не могу этим заниматься. Два года сидела дома, как на привязи, со стальными спицами в ноге. У меня уже было шесть переломов. Кости очень хрупкие. Это все от недоедания в детстве. Первый раз я коровье молоко попробовала в десять лет. Врачи сказали: «Не дай Бог, произойдет седьмой перелом, тогда вы уже будете в инвалидном кресле!» Но почитатели не должны знать, что у меня происходит со здоровьем, где болит, поэтому, превозмогая боль, я улыбаюсь и иду к людям.
— Международный женский день как отмечаете?
— К этому празднику отношусь, как к иностранному языку, который не знаю. Для меня более важна дата 1 июня — День матери. В детстве, помню, мама давала какие-то копеечки, чтобы молочка попила, а я откладывала их на подарок. Мне кажется, День матери и есть настоящий женский праздник, ведь мама — главный человек в жизни каждого. Хотя отмечать 8 Марта все же буду. В моем доме живут две женщины-пенсионерки, для которых уже подготовила подарки. Знаю, что они преподнесут мне огромный букет хризантем. Эти люди сейчас и есть моя семья. Одна из женщин Нина Вячеславовна — бывший директор детского дома, с которой мы много лет дружим. Как-то я собрала все игрушки и куклы, которые были у нас в квартире, и решила отвезти их в детдом. Грузим кульки в «рафик», а внук Стасик (ему тогда было лет пять) спрашивает: «Ты куда едешь? Почему все игрушки забираешь?» — «Я еду к детям, у которых нет игрушек, хочу с ними поделиться». — «А у меня тоже есть машинки, я ими не играю. Можно с тобой поеду?»
Это была очень тяжелая поездка: двести детишек, скверно одетых во все казенное, смотрели грустными взрослыми глазами. Так мне их жалко было, но одеть всех не могла. Подумав, отправилась в Гостиный двор с предложением: «Давайте я вам спою на празднике, а вы по безналичному расчету переведете деньги на «Детский мир». Вы бы видели, какое это было счастье! Потом я договорилась с немецким Красным Крестом, чтобы они переслали 200 посылок с гуманитарной помощью. А чтобы перевезти их, пошла на поклон к главнокомандующему авиацией ГДР: «Можно отправить грузовой самолет до Петербурга?» И пошло-поехало: приборостроительный завод имени Козицкого подарил детдому телевизоры, фабрика пианино — несколько инструментов, гардинно-тюлевая фабрика «одела» все окна, мебельная — изготовила новые кровати. Хотелось дать детям то, чего не было в детстве у меня.
Этот детдом я опекала почти десять лет. А когда Нина вышла на пенсию, предложила ей: «Хотите стать управделами Эдиты Пьехи?» Она с удовольствием согласилась и помогает мне вести хозяйство. А Верочка живет со мной более 40 лет. Это настоящее цунами! (Смеется. ) Она перебила у меня в доме всю посуду, уничтожила лучшие мои свитера — стирала их в кипятке. Но что поделаешь, ведь она из детдома, а там таким премудростям не учат. Так что по сей день ее воспитываю. Дети и внуки живут в Москве, поэтому приезжают редко. Эти женщины — самые близкие мне люди.
— Это та самая Верочка, которую обвиняли в краже крупной суммы?
— Она совершенно к этому не причастна. Мой дом в Купчино под Питером грабили два раза. Опаздывая на самолет, я забыла закрыть дверь, просто захлопнула ее. Естественно, нашелся умелец, который легко проник в дом. Он забрал пять тысяч рублей, два магнитофона, искусственные шубы, концертные платья и туфли…
А Верочку связывали с другим ограблением. У нее был друг, которого она пускала в дом, он помогал по хозяйству. Вот этот человек и вынес все, что мог. Воры почему-то считают меня богатой. А ведь у меня пенсия десять тысяч рублей (около 2600 гривен).
«Самый большой в жизни гонорар я получила за рекламу лекарства»
— Снявшись в рекламе таблеток от кашля, вы поправили свое материальное положение?
— Да, за эту рекламу я получила самый большой гонорар в своей жизни! Купила себе настоящую норковую шубу.
— Ваши мужья не дарили?
— Тогда мы все вкладывали в работу и не могли позволить такие траты. Сейчас даже не знаю, была ли настоящая любовь в моей жизни. Разве это любовь, когда молоденькая девушка выходит замуж за богатого пенсионера? Можно сказать, настоящие чувства испытывала только к Александру Броневицкому, отцу моей единственной дочери Илоны. Было уважение, восхищение, совместная работа. Шли рука об руку 20 лет, но все-таки расстались. По глупости. Александр был ревнив и не скрывал этого. Хотя сам не святой. Я не стала терпеть и развелась с ним, хотя не нужно было этого делать. Возможно, если бы мы не расстались, он остался бы жив. До сих пор считаю себя виноватой в его смерти. Молодая жена закрыла его в номере, а сама ушла. Через какое-то время Броневицкого нашли мертвым возле двери с телефонной трубкой в руках…
— Вместе вы создавали новый образ советской эстрады. Вы стали первой советской певицей, которая пела «без микрофона».
— Я не первая, а пионер. Была представителем немного другой эстрады, за что получала «комплименты» от лжезнатоков музыки, разных идеологов. Они считали, если появляется что-то новое, значит, это обязательно плохо. Но я действительно была другая: иностранка, оказавшаяся на советской земле. Родом из Франции, хотя полька по крови. У меня не советская внутренняя начинка.
В 1961 году я исполнила с ощутимым французским акцентом песню Александра Флярковского на стихи Роберта Рождественского «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу» (напевает). И композиторы Дмитрий Кабалевский в Москве и Василий Соловьев-Седой в Ленинграде, не сговариваясь, написали: «На советской эстраде появилась артистка, ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦА, которая только ей присущим способом воспринимает жизнь и рассказывает о ней в своих песнях».
— Вы помните во всех подробностях каждую рецензию?
— Потом уже не так остро все воспринимала. Как видите, несмотря ни на что, я состоялась как певица и сейчас пою. И слава Богу! Я вовсе не навредила советской эстраде.
— Правда, что вы собирали зал парижской «Олимпии» 47 вечеров подряд?
— Первое знакомство парижан с советской эстрадой произошло в 1965 году. Я была в составе Московского мюзик-холла под управлением Александра Конникова. Мы привезли 47 спектаклей! Звездой выступления был Николай Сличенко, а я «заключала первое отделение».
А в 1969-м мне посчастливилось быть ХОЗЯЙКОЙ программы Ленинградского мюзик-холла под руководством Ильи Рахлина и вести всю программу на французском языке. Все думают, что французский был для меня родным, но на самом деле я только три года изучала этот язык в школе. Многие удивлялись и спрашивали: «Откуда у шахтерской девочки такое произношение?»
— И откуда же?
— У меня хороший слух. Общаясь с парижанами, подтягивала свое произношение. Никто и поверить не мог, что я из бедной семьи. Ведь у меня и папа, и мама, и брат работали в шахте. Как-то одна женщина прислала письмо, в котором по цифрам разгадала мое происхождение. Будто я родилась на Аляске в княжеской семье! Пыталась найти свои корни, но дальше бабушек дело не пошло. Знаю только, что мои предки были поляками. Папина линия — Пьеха. Есть еще древний польский род кардиналов Сапьеха. Может, наши линии как-то связаны?
— Возможно, в этом кроется ваша врожденная интеллигентность?
— Скорее, она приобретенная. Это и французская школа, и посещение католического костела, и нравоучения ксендза, и мамины наставления. Нас даже учили, как правильно чихать. Если ты чихнула, должна закрыть лицо левой рукой, потому что правую поднесешь человеку для приветствия. Когда я поступала в педагогический лицей в Польше, председатель жюри сказал: «Эрудиция очень хромает, но вы чертовски интеллигентная». Вот это я потом и принесла на сцену.
«В детстве ходила в обносках, а так хотелось хорошо одеться»
— Многие советские девушки были фанатками не только вашего творчества, но и подражали в манере одеваться…
— Слово «фан» не приемлю. Хотя я не русская, но не люблю «макаронизмы». Язык должен существовать благодаря своему богатству. Поэтому у меня только почитатели. В начале творческого пути это были обычные девчушки, совершенно не нарядно одетые. Они не дарили цветов, у них просто не хватало на них денег.
— Свой первый букет помните?
— Его в 1958 году подарила мне девочка Наташа Кузнецова в Ленинграде. Это были мелкие белые хризантемы. Я не делю цветы на любимые и нелюбимые. С детства восхищалась красотой роз. Мой папочка выращивал их у нас на участке в палисаднике. На один черенок он прививал разные сорта. Белая, желтая, красная, лиловая розы росли вместе. И еще была огромная стена сирени. Сейчас, когда меня спрашивают, какие цветы дарить, я говорю: «Хризантемы. Они дольше стоят».
Обожаю своих почитателей, но не считаю нужным приглашать их за кулисы, принимать у себя дома… Специально для них придумала «День рождения вместе с вами» и уже больше 20 лет провожу этот праздник. Все желающие могут прийти и вручить подарок, а не караулить под подъездом. Считаю это унизительным.
Желание хорошо одеваться у меня, наверное, еще с детства. Всю жизнь ходила в обносках. Была самым младшим ребенком в семье, и мне доставались одежки от двоюродных сестер, живших во Франции. Наша семья жила очень скромно, если не сказать бедно. Мама перешивала все, что могла. Аттестат зрелости я получала в маминой блузочке, перелицованной юбочке. А так хотелось быть красивой!
Когда стали платить за выступление три-пять рублей, могла кое-что купить, но все равно ездила к маме в Польшу и мы там что-то мастерили, придумывали. Будучи уже народной артисткой России, а потом и СССР, получала не больше 48 рублей за сольный концерт. Говорят, в то время артистам давали и дополнительный гонорар в конверте. Но мои директора, пожилые артисты цирка, порядочные и принципиальные люди, были категорически против этого и говорили: «Диточка, не делайте этого! Если вы хоть один рубль получите в конверте, мы от вас уйдем». Платье у Вячеслава Зайцева стоило тысячу рублей, и чтобы позволить себе подобное, нужно было очень много работать. Тогда я поставила личный рекорд: за 19 дней дала 39 концертов на Камчатке!
— Это же нереально! Как голос может выдержать такие нагрузки?
— Я была здоровой девчонкой. Ходила на концерты пешком, прыгала на скакалке, приседала по сто раз, обливалась ледяной водой, плюс аутотренинги… И вот после этих гастролей я отправилась прямиком к Зайцеву и заказала у него платье. Потом мне стали платить 150 рублей за концерт, и я чувствовала себя капиталистом (смеется).
— Вас связывали долгие годы сотрудничества, неужели модельер не подарил ни одного наряда?
— Богатые люди часто бывают жадными. Но это не про Зайцева, я так сказала. На 70-летний юбилей Вячеслав сшил мне красное платье, но оно не мое. Нужно было сказать об этом еще во время работы, но я боялась обидеть мастера. Так наряд и висит у меня в шкафу.
540Читайте нас в Facebook
