Игорь Губерман: «Я храню еще облик достойный, но душевно я выцвел уже. Испарился мой дух беспокойный, и увяли мои фаберже»
Неутомимый автор «гариков» Игорь Губерман на этот раз предстал перед киевскими читателями как автор прозаической книги «Путеводитель по стране сионских мудрецов». 30 лет минуло со времени написания «Прогулок вокруг барака», которые стоили Игорю Мироновичу пяти лет за колючей проволокой, зато принесли ему заслуженную славу. «Путеводитель» — книга тоже «прогулочная», хотя и по совершенно другому маршруту. При этом она познавательная и одновременно исповедальная, ведь ничто так не располагает к откровениям, как дальняя дорога.
«Жизнь зародилась не в дистиллированной воде, а в болоте»
Школьный медалист, дипломированный инженер, испробовавший на своем веку множество профессий, Губерман с присущей ему скромностью как-то покаялся:
«Пот познавательных потуг
мне жизнь не облегчил,
я недоучка всех наук,
которые учил».
Но это, конечно, кокетство. Для того чтобы взяться за книгу о стране столь трудной судьбы, хай-тека, Ветхого и Нового Заветов, требуется недюжинная эрудиция. Игорю Губерману ее не занимать, он человек энциклопедических знаний с опытом создания научно-популярных книг и документалистики. Просто слава более поздних поэтических произведений затмила его книги о бионике или психиатре Бехтереве.
Исследовательская жилка — это у Губерманов семейное. Отец Игоря Мироновича работал экономистом, старший брат Давид (оба сына Мирона Губермана родились в Харькове) — академик.
В конце «Путеводителя» нет списка использованной литературы. Игорь Губерман заметил по этому поводу: «Автор, черпающий сведения только из одной книги, — плагиатор, из двух — исследователь, более чем из двух — глубокий исследователь». Несомненно, он и его соавтор — как раз из числа очень глубоких.
В следующем году писателю исполнится 75 лет. На годы, безжалостно отбирающие вкус к жизни, он уже давно жалуется в цикле печальных «гариков». Они по-прежнему озорные, а подчас и «малоцензурные»:
«Я храню еще облик достойный,
Но душевно я выцвел уже.
Испарился мой дух беспокойный,
И увяли мои фаберже».
Тем не менее сочинитель непоседлив, легок на подъем — колесит по всему миру. «Путеводитель» подводит промежуточный итог путешествию Губермана длиною более чем в 20 лет в край вынужденной, но полюбившейся эмиграции. «Бог, наверняка, не зря послал меня в такую творческую командировку», — еще раньше написал он в романе «Штрихи к портрету».
С художником Александром Окунем у Губермана давняя дружба. Картины Окуня приобретают галереи и частные коллекционеры из разных стран. К тому же на израильском телевидении он вел программу «На троих», что выдает его «омархайямовское», как и у Губермана, мировоззрение. Еще раньше они вместе сочинили «Книгу о вкусной и здоровой жизни», восторженное предисловие к которой предпослала Дина Рубина.
Появление «Путеводителя» закономерно для тандема Окунь-Губерман. У обоих за плечами богатый опыт нестандартных туров, которые они проводили для знакомых — любителей истории, живописи и литературы. С определением жанра новой книги затрудняются даже ее создатели. В ней «жутко много», по словам Игоря Губермана, всевозможных отступлений, без которых, он уверен, хорошее произведение невозможно..
Со времен «Книги о вкусной и здоровой жизни» им полюбился «жанр застольного трепа». Благодаря изобретенной форме авторы сочетают краеведческое повествование с вкусным анекдотом, а размышления «на тему» — с новыми «гариками». Так и бывает при застольной беседе, не пекущейся о чистоте жанра. «Чистота в любом ее виде, кроме физиологической» кажется Александру Окуню подозрительной, «жизнь ведь зародилась не в дистиллированной воде, а в болоте».
«Иврит, язык пастухов и царей, признает только «ты»
«Я много съел восточных блюд,
и вид пустыни мне привычен,
я стал задумчив, как верблюд,
и, как осел, меланхоличен».
(Игорь Губерман)
В Израиле, как в Греции, есть все. Но чего-то не хватает. Например, тишины. Людям «тихих» профессий иногда кажется, будто израильтяне слишком громко разговаривают. Однажды Дину Рубину, поведали составители «Путеводителя», раздражило повышенное количество окружающих децибелов. Чему ее супруг — художник Борис Карафелов нашел такое объяснение: «Должно быть, намолчались там, откуда приехали». Кроме тишины, нет там (о чем явно сожалеют авторы) «латинской традиции выпивать за трапезой бутыль вина на человека, ни российской — раздавить бутылку водки на троих, а потом продолжить пивом и отлакировать портвейном. Израильтяне практически не пьют».
Нет в Израиле и понятия дистанции, иначе говоря, раболепия низших перед высшими, а у последних нет желания кичиться перед первыми. Поверить в это трудно. Но Губерман и Окунь в один голос уверяют, что им пришлось общаться с четырьмя премьер-министрами и каждый после официального обращения к нему «морщился и напоминал свое имя». Авторы считают, что причина столь скромного поведения премьер-министров кроется в особенностях местного языка. В отличие от английского, где не только кошка говорит с королевой на «вы», но и королева на «вы» обращается к кошке, иврит, язык пастухов и царей, признает только «ты». Вот и задумаешься: может, в целях демократизации и нашему великому и могучему языку стоило бы произвести усекновение всего-навсего одного слова — «вы», чтобы не только начальники обращались к подчиненным на «ты», но и подчиненные отвечали им тем же?
Авторы порой так увлекаются иронией, что можно испугаться: уж не руководствуются ли они поговоркой «Бей своих, чтобы чужие боялись»? И все-таки нет, так подтрунивают над близкими друзьями только те, кто их очень любит.
«Дается близость только с теми
из городов и площадей,
где бродят призраки и тени
хранимых памятью людей».
(Игорь Губерман)
Если есть что-то, чем никого не удивишь ни в одной стране мира, так это коррупция. Она вездесуща и, похоже, неистребима. Но вот случай, рассказанный Губерманом и Окунем, вселяет надежду.
Однажды их приятель заскочил в магазин, припарковав машину в неположенном месте. Вернувшись, обнаружил возле машины девушку-полицейского, которая выписывала ему штраф. Девушка была красива, а парень обаятелен, и они быстро поладили, съездив к нему домой на чашечку кофе. Потом парень доставил девушку на то место, откуда взял, и она немедля завершила начатое, вручив ему квитанцию на штраф. Похоже на байку, но Губерман и Окунь рассказывают так, будто сами при всем присутствовали.
«Иерусалим пропитан святостью, как лестница доходного дома — запахом котлет, капусты и мочи»
В стиле Губермана говорить о высоком и низменном одинаково ровным голосом.
— Израиль — совершенно необычное место, — сказал он. — Где еще вы найдете страну, где центральное место в радионовостях занимает сообщение о количестве случек леопарда? У нас в оазисе на берегу Мертвого моря водятся леопарды, только их очень мало. А в Израиле все очень радуются, когда рождается потомство не только у людей, но и у зверей. И вот целый день каждый час шли сводки о том, сколько раз один из леопардов покрыл самок. И слушатели радовались — появятся леопардики! Но этот леопард-Казанова успокоился на триста семьдесят четвертый раз, так что радость обернулась неслыханным унижением мужской части слушателей.
Или другой случай из жизни редких животных. В зоопарк двум носорожицам выписали из Тель-Авива носорога. Но этот носорог совершенно не заинтересовался своими дамами, и тогда один из служителей зоопарка поехал в Тель-Авив, набрал там кучу навоза другого носорога, привез и свалил его под носом ленивца. Почуяв запах соперника, тот бодро взревел, «и в результате у нас есть маленький носорожек».
Для нашего слушателя самое удивительное в рассказанной Губерманом истории то, что служитель зоопарка ездил в Тель-Авив на собственной машине, загрузил вонючим навозом собственный кузов, и все это за собственные деньги!
«Иерусалим пропитан святостью, как лестница доходного дома — запахом котлет, капусты и мочи». Это из «Путеводителя». Губерман говорит, что его отношение к религии — уважительно-отчужденное:
«За все про все духовные течения
скажу словами предка моего:
«Любого не боюсь вероучения,
боюсь только апостолов его».
Чего еще в Израиле в избытке — так это легенд. Иногда они вступают в противоречие с историей, и авторы не обошли вниманием эти нестыковки. Известно, например, что гробница царя Давида находится на Сионской горе, но, по мнению историков, на самом деле царь похоронен в долине Кедрона. Пришли тогда люди к раввину и сказали: «Неувязочка получается», — «Вы абсолютно правы, — ответил раввин. — Но, видите ли, евреи так долго молились на Сионской горе, что нет никакого сомнения: царь Давид перебрался сюда».
Еще одна легенда Иерусалима — Стена Плача. Кто-то другой скрыл бы от общественности анекдот, который, как уверяют авторы, имел место в действительности. Но разве могут Губерман и Окунь не опубликовать то, что смешно? Один из хранителей этого святого места, сообщают они, рассказал, что водил к Стене Плача Буша-старшего в бытность его кандидатом в президенты США. Буш заложил в щель между камнями записку и стал президентом. Но, затем признался хранитель, он и конкурента Буша сюда водил….
«Вновь закат разметался пожаром,
это ангел на Божьем дворе
жжет охапку дневных наших жалоб,
а ночные он жжет на заре».
Несерьезно — о серьезном. Это кредо авторов «Путеводителя».
Но существуют темы, вышучивать которые даже они не могут. Увы, в этой стране переизбыток памятников жертвам террористических атак.
И все-таки есть смысл взять в дорогу «Путеводитель», так ненавязчиво иронизирующий в заголовке над фальшивыми «Протоколами», и съездить по приглашению сионских мудрецов в страну сплошных достопримечательностей. Ее территория хоть и мала, но обойти столько, сколько описали Игорь Губерман и Александр Окунь, за один заход вряд ли получится. А может, сразу все и не надо?
«Власть и деньги, успех, революции,
слава, месть и любви осязаемость -
все мечты обо что-нибудь бьются,
и больнее всего — о сбываемость».
(Игорь Губерман)
2169Читайте нас в Facebook
