Герой Украины Борис Патон: «Нужно получать удовлетворение от своего труда и от своей жизни!»
Скуп Борис Евгеньевич на интервью. А все потому, что не в его характере рассказывать о себе, возвращаться в прошлое, пусть и весьма значимое.
«ФАКТЫ» попытались хотя бы частично раскрыть феномен президента Национальной академии наук Украины Бориса Патона, остановившись на некоторых важных событиях в его жизни, о которых легендарный ученый однажды поведал в интервью нашему изданию.
1. В 1961 году во время визита руководителя СССР Никиты Хрущева в Киев правительство Украины организовало встречу интеллигенции с высоким гостем. Получил приглашение и директор Института электросварки Борис Патон. Зная, что ему вскоре предстоит разговор с первым секретарем ЦК КПУ Николаем Подгорным об избрании вице-президентом республиканской академии наук, Борис Евгеньевич, беседуя с Хрущевым, улучил момент и сказал: «Меня сватают в вице-президенты академии. Как же мы будем выполнять постановление Совмина СССР о сварке?» — «Не соглашайтесь!» — посоветовал Хрущев.
Вскоре Бориса Патона пригласили к первому секретарю ЦК КПУ. Николай Подгорный завел разговор о вице-президентстве. «А Никита Сергеевич сказал, что я не должен соглашаться на ваше предложение!» — ответил Борис Евгеньевич.
Через год, памятуя предыдущую беседу с Борисом Патоном, Николай Подгорный, прежде чем предложить ему баллотироваться в президенты Академии наук Украины, позвонил Никите Хрущеву и заручился его одобрением. Теперь Патону не оставалось ничего другого, как согласиться. Серьезное испытание — тайное голосование — 43-летний Борис Патон выдержал с честью. И вот уже полвека Борис Патон является бессменным руководителем НАН Украины — его десять раз переизбирали тайным голосованием.
2. Будущий президент НАНУ Борис Патон родился 27 ноября 1918 года в корпусе, где жили преподаватели КПИ, на Шулявке, которая в те годы была окраиной Киева. Окончил 79-ю среднюю школу, находившуюся на площади Спартака (теперь — площадь Ивана Франко). В этом здании сейчас размещается компания «Киевэнерго». Как-то за одну учебную четверть умудрился получить девять двоек! Правда, не итоговых, а текущих. А все из-за того, что влюбился…
Поступив в КПИ, учился на «отлично». Но вдруг на экзамене по марксизму-ленинизму студент Патон отхватил «неуд». И как ни зубрил на каникулах гранит марксизма-ленинизма, пересдал только на «хорошо». Из-за этого лишился красного диплома.
3. 22 июня 1941 года Борис пешком отправился с улицы Михаила Коцюбинского, где жила семья академика Евгения Оскаровича Патона, в институт на защиту дипломной работы. На Евбазе (сейчас — площадь Победы) вместе с однокурсниками попал под бомбежку. Немцы бомбили 43-й авиазавод, находившийся за «Большевиком». Молодые люди еще не знали, куда следует укрываться от бомб, и побежали в подворотню. Хотя по правилам гражданской обороны следовало удирать на открытое пространство. Слава Богу, все обошлось, и дипломную работу Патон-младший защитил с отличием.
4. В первые дни войны молодого инженера Бориса Патона командировали в Горький, на судостроительный завод «Красное Сормово», который выпускал подводные лодки, позже перевели на Урал, в Нижний Тагил. Здесь эвакуированный из Киева коллектив Института электросварки под руководством академика Евгения Патона создавал Т-34 — лучший средний танк Второй мировой войны. Причем патоновцы разработали такое оборудование, что даже хрупкая женщина (мужчины ведь воевали на фронте) могла варить несокрушимую советскую броню.
Евгений Оскарович Патон был строгим и требовательным руководителем. Ветераны-патоновцы вспоминают, как их директор, случалось, стоял на мраморной лестнице фойе с часами в руках и выразительно поглядывал на запыхавшихся опаздывающих сотрудников. А в 8.55 и сам начинал торопиться — Евгений Оскарович приступал к работе минута в минуту. Легендой стал случай на одном из совещаний в ЦК Компартии Украины. Приглашенный на собрание академик Евгений Патон, недолго послушав обсуждение, собрал свой портфель и уехал в институт со словами: «Мне здесь делать нечего. Работать надо!»
5. В 1975 году Владимиру Щербицкому позвонил секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов и передал пожелание Леонида Брежнева — чтобы Борис Патон возглавил Академию наук СССР. В то время президент АН СССР академик Мстислав Келдыш тяжело болел и подал заявление с просьбой об увольнении.
После майских праздников Владимир Васильевич попросил Бориса Евгеньевича зайти и сообщил ему о желании высокого руководства. Борис Патон поблагодарил за честь, но лестное предложение не принял: «У меня тут огромная нагрузка — Академия наук, Институт электросварки».
Щербицкий по телефону сообщил Суслову об отказе Бориса Евгеньевича. «Как?! — повысил голос Михаил Андреевич. — Это же просьба Леонида Ильича! Передайте Патону, чтобы завтра же был у меня в Москве».
На следующий день Борис Евгеньевич прибыл в Москву. Целый час слушал серого кардинала (так называли Михаила Суслова), а потом не выдержал и сказал: «Михаил Андреевич, вообще, на такую должность палкой не загоняют!» Вскоре президентом АН СССР был избран академик Анатолий Александров.
6. Академия наук Украины еще в 1979 году выступила против строительства 3-го и 4-го блоков ЧАЭС. Но план развития народного хозяйства республики на 1981-1985 годы предусматривал дальнейшее наращивание мощностей атомной энергетики. С предупреждением о возможных катастрофических последствиях концентрации действующих атомных станций в районе Припяти и Днепра (где проживали десятки миллионов людей) Борис Патон обратился непосредственно к первому секретарю ЦК КПУ Владимиру Щербицкому.
Владимир Васильевич сообщил об этом в ЦК КПСС. Президент АН СССР, директор Института атомной энергии академик Александров, позвонив Патону в феврале 1986-го, выразил удивление позицией украинской академии. И, не вникая в аргументацию оппонента, раздраженно добавил: «Атомные реакторы настолько безопасны, что их можно сооружать на Красной площади». «Ну и сооружайте!» — в сердцах бросил Патон.
Когда в июле 1986-го Анатолий Александров приехал в Киев, чтобы посетить район аварии, он сказал: «Вы были правы, Борис Евгеньевич!»
7. В июне 1995 года, катаясь на водной монолыже по Днепру, Борис Евгеньевич сломал шейку бедра. Тогда академик Амосов, узнав, что искусственный тазобедренный сустав Патону поставили в Центре травматологии Минского района Киева, заметил: «Молодец! А мог бы поехать на операцию в Европу, как все начальники».
Николай Амосов приехал проведать больного, лежавшего в обычной палате. Состояние Бориса Евгеньевича ему не понравилось. То есть формально все показатели — артериальное давление, пульс, дыхание, температура — находились в пределах нормы и опасений не вызывали. Но Патон не был похож на себя, разговаривал через силу. У Николая Михайловича мелькнула мысль: «Неужели Патон сломался? Хотя, возможно, это следствие наркоза».
Недели через две после операции Амосову сообщили, что Борис Патон просит приехать к нему в больницу, уже в Феофанию. И там академик Амосов увидел Патона в отличной форме. Наговорились обо всем, но не это было главным. Борис Евгеньевич продемонстрировал гостю свою гимнастику: огромное количество движений как на прооперированный, так и на здоровый сустав. Николай Амосов констатировал: «Да-а, сильный президент!»
Перед выпиской из больницы Борис Евгеньевич спросил хирургов, чем они резали кость. И был поражен ответом: «Механической пилой!» Вернувшись на работу в институт, Борис Патон пригласил к себе нескольких сотрудников и сказал: «Давайте попробуем резать кость лазером». Попробовали — получилось!
8. Отвечая «ФАКТАМ» на вопрос о секрете своего творческого долголетия, Борис Евгеньевич признался: «Четыре раза в неделю обязательно посещаю бассейн. Всем советую! Нормально ем, но немного. А самое главное — Амосов это тоже подчеркивал — нужно работать! Нужно получать удовлетворение от своего труда и от своей жизни! А если ты только хнычешь и скулишь, то ничего хорошего не будет».
Фото Сергея Даценко, «ФАКТЫ»
2230Читайте нас в Facebook
