Владислав Троицкий: "В детстве я думал, что нет более нелепого занятия, чем актерство"
Свое 50-летие украинский режиссер Влад Троицкий отметил в родном театре «Дах». Целый день к нему шли друзья и поклонники, поздравляя мастера с праздником. Владислав всех принимал в своем заставленном старинной мебелью небольшом кабинете, сидя на кожаном диване с разноцветными заплатками из грубой ткани. Его детище — «Дах» — в прошлом месяце отпраздновал 20-летие. Ровно
10 лет назад появился еще один проект Троицкого — украинская группа «ДахаБраха», играющая в стиле этно-хаос. Широкой публике Троицкий известен как основатель международного фестиваля современного искусства «Гогольфест». Одно время Троицкий входил в состав руководства Киевского театра оперы и балета для детей и юношества. Но покинул эту должность со скандалом. Впрочем, режиссер всегда был неудобен для властей. Хотя самого мастера это никогда не смущало.
— Получили подарок, о котором давно мечтали?
— Вот, оперу заканчиваю. В субботу премьера — что может быть лучше этого подарка! Для Украины это первый такой масштабный проект, действительно амбициозная история. Мы начали работу над оперой «Кориолан» с конца августа. Показали отрывок на «Гогольфесте». Зрителям, по-моему, понравилось.
— Известно, что музыкальные спектакли — ваш конек.
— Это правда, но оперу я ставил только один раз — три года назад в Венгрии. Это был «Мертвый город» Корнгольда. Спектакль был признан лучшей оперой года. Кстати, в следующем году буду ставить в Национальной опере Венгрии «Трубадура».
— Венгры вас любят…
— Меня многие любят. И в Украине тоже. Но здесь я нахожусь все-таки в каком-то параллельном мире. Хотя недавно мне присвоили звание заслуженного деятеля искусств Украины. Какая-то совершенно непонятная для меня награда. Говорят, сейчас все эти звания собираются отменить. В общем, что-то бессмысленное, ну да Бог с ним. На самом деле одной из проблем Украины является то, что театральный мир да и вся культура находятся во вчерашнем дне. Это такая постсоветская история управления культурой, которая осталась у нас еще с 30-х годов XX века. Чиновники, в том числе и от Министерства культуры, не заточены на то, чтобы заниматься завтрашним днем. Хотя именно они должны работать на формирование сознания нации, чувства собственного достоинства.
— Русские, видимо, это поняли раньше.
— Они это прекрасно понимают. И Путин при всей его ужасности вкладывает огромные ресурсы и проводит реформы во всем, что касается искусства. Мало в чем можно учиться у России, но здесь было бы неплохо. Там все в порядке с театрами, музыкой, кино. Это осознанная политика, формирующая современное лицо страны. А в Украине — печаль. Все почему-то думают, что культурой можно заняться потом, после того, как выиграем войну, поднимем экономику. Но этого потом не будет! Потому что война выигрывается в головах: пока ты не поймешь, за что воюешь и что такое Украина, никакое завтра не наступит. А это функция культуры. И дело даже не в финансировании, потому что бюджеты, выделяемые на культуру, можно сказать, избыточны. У нас же огромные финансы идут на содержание театров. Труппы по 600 человек — непозволительная роскошь для наших европейских соседей, а в Украине это сплошь и рядом. Откуда же тогда появится внутренняя задача развиваться. У нас нет модерновых проектов. Более или менее успешные из них делаются в Украине на независимой, негосударственной территории.
— Это правда. «ДахуБраху» знает вся Европа.
— Не только Европа, у них сейчас большой тур по Америке. А в понедельник вместе с музыкальной группой Dakh Daughters летим в Париж на открытие крупного фестиваля в театре знаменитого режиссера Питера Брука. Это будет действительно культовое событие парижской, но не украинской жизни. Наша страна всегда относилась к своим талантливым детям как к байстрюкам. Мы потеряли Андрея Жолдака, Олега Липцына, Валеру Бильченко. То же происходило многие годы назад с великими Шевченко и Гоголем. Но я не хочу, чтобы кто-то решил, будто я впадаю в уныние. Наоборот, предлагаю большие, успешные проекты. Строю амбициозные планы по поводу своей новой оперы.
*Группа «ДахаБраха», созданная Владиславом Троицким 10 лет назад, успешно гастролирует по всему миру
— В свое время вам доверили руководство столичным детским музыкальным театром.
— Но у меня не было никаких прав. Я даже не мог назначить ни одной репетиции, потому что там все решал худсовет. А он мне сказал: «Ты разрушитель. Наш театр — священная корова. Мы несем разумное, доброе, вечное, а ты нам хочешь порнуху подсунуть…»
— Вы что, действительно хотели?
— Я же не сумасшедший. Мечтал только сделать из этого театра хороший культурный центр имени Сковороды. Чтобы там показывали оперу, балет, работали четыре площадки. А не так, как сейчас — три вечерних спектакля в месяц и выставки-продажи трусов практически все время. И при этом они причитают, что им экономически тяжело. Вранье! Просто там не умеют управлять, ленивы и любят деньги. Впрочем, такая же история во всех государственных театрах.
*Владислав Троицкий убежден в том, что украинскому театру необходимы большие перемены (Фото «Форбс»)
— До сих пор преподаете в Университете театра, кино и телевидения?
— Преподавал три года, а потом меня выгнали. Это была непростая история. Я не был руководителем курса, числился пятым педагогом, хотя реально управлял процессом. Пострадал из-за своего некомформизма. Сказал какие-то резкие слова, на что мне заявили: «Все, давай, до свидания».
— Наверное, вам неудобно с таким характером?
— Прекрасно! Я всегда говорю то, что думаю, мне никогда не приходится юлить.
— Люди не любят, когда им говорят правду в глаза.
— Наверное. Но я ведь не специально хочу кого-то обидеть. Может быть, сейчас, отметив 50-летие, становлюсь еще более резким. Особенно в отношении того, что происходит вокруг меня. В нашей стране состоялась Революция достоинства, и хватит себя уговаривать: пусть будет так, как будет. Нет. Иначе мы опять свалимся даже не в Россию, а в какую-то яму между Россией и Европой. Нужно внятно и четко проговаривать свои требования. Когда французские продюсеры, работающие с театральными коллективами, узнали о штате Театров имени Франко, Леси Украинки, оперного, они были поражены. Франция не может себе позволить содержать такие труппы. Как и плодить огромное количество актеров в своих институтах. Для чего мы это делаем? Чтобы наших артистов использовали в русских сериалах?! То же самое касается и музыкантов, заканчивающих консерваторию. Получается, мы можем себе позволить тратить деньги и готовить блестящие кадры для Европы и России, а в собственном доме порядок никак не наведем.
— Этот год у вас юбилейный во всех смыслах: вам — 50, театру «Дах» — 20, «ДахеБрахе» — 10 лет…
— Интересная история получается. «Дах» до сих пор находится в том же помещении, где и был 20 лет назад. Мы тогда сделали какой-то перформанс. В то время я еще занимался параллельно бизнесом. У меня была куча проектов: выставки, спектакли, концерты. А бизнес никоим образом не был связан с искусством. Я занимался многим — от радиорелейных станций и сельского хозяйства до финансового консалтинга. В какой-то момент большинство направлений пришлось свернуть. Сейчас остались несколько. Конечно, основное — это искусство.
— Откуда у вас любовь к театру?
— Случайность. Я просто сошел с ума. С детской мечтой это никак не связано. Никогда не хотел стать актером. Вообще, театр вызывал у меня странное чувство, сродни отвращению. В детстве, когда меня водили на спектакли, я думал, что более нелепого занятия, чем актерство, сложно себе представить.
— И от чего же вы сошли с ума?
— Все началось со студии современного танца Анатолия Черкова. Мне был интересен брейк-данс. Анатолий познакомил нас, своих учеников, с настоящим театром: режиссерами Стуруа, Някрошюсом. И тогда мое сознание перевернулось. Оказалось, есть театр, который я обожаю, и тот, что до сих пор мне не нравится. У меня было несколько актерских работ, но оценивать себя не берусь, потому что ничего в этом не понимаю. Режиссура же — совершенно иное дело.
— Говорят, в свое время вы подавали большие надежды как ученый.
— Я закончил КПИ, аспирантуру, у меня в руках была мощнейшая инженерная профессия. Мои статьи выходили в американских журналах, считался успешным инженером-ученым. Получил предложение работать в Америке, но уже тогда, много лет назад, определил для себя, что хочу жить в Украине.
— До сих пор не поменяли своего мнения?
— Нет. Я много работаю за рубежом. На следующий год у меня запланировано четыре постановки в европейских театрах, плюс гастроли. Более полугода обычно нахожусь вне Украины. Поэтому заграницы мне хватает с головой.
— Остается время для отдыха?
— Как говорил Конфуций, найди дело, которое любишь, и тебе не придется работать. Считайте, что я все время отдыхаю.
— Получается, вы счастливый человек?
— Безусловно. Грех жаловаться, у меня все есть — и жизнь зашибись. Единственное, что немного печалит, — это напряженные отношения с государственными структурами. Потому что имею потенциал и возможность сделать гораздо большее.
— Значит, если бы вам предложили государственный театр…
— Если правила игры останутся те же, откажусь. Это все равно, что прийти на кладбище и пытаться его восстановить, вытаскивая кого-то из могилки, припудривая и выводя на сцену. Нам нужно делать независимую территорию в содружестве с государством, по-иному формируя культурную сферу. Реформы нужны абсолютно всем, театральным площадкам в том числе. Пусть там будут небольшие бюджетные деньги, а в основном вложения европейских, американских и частных фондов.
— Наверняка в России у вас осталось много друзей. Как они воспринимают ситуацию, происходящую в нашей стране?
— Многие очень поддерживают, даже специально приезжали на «Гогольфест», мы постоянно держим связь. С некоторыми же стало непросто общаться. Российская пропаганда действует очень мощно. Это как механизм, который кодирует твои мысли. Признаюсь, я так и не решился ехать в Большой драматический театр, хотя получил предложение на постановку Лескова. Понял, что просто не выдержу. Очень тяжело физически находиться в агрессивном пространстве, где тебе будут все время задавать вопрос: «Когда же вы скинете свою хунту?» Знаю, что долго не выдержу и не стану отмалчиваться. Поэтому остался в Киеве и с головой ушел в создание оперы. Несмотря на то что это постановка по Шекспиру, она получилась актуальной. Война идет не только вокруг, но и внутри нас. Мы учимся более ответственно относиться к своей жизни и к стране. «Кориолан» — созидательная история, связанная с разрушением вчерашнего дня. Главный вопрос, сможем ли мы здесь, в тылу, сделать ту страну, в которую имеет смысл возвращаться нашим героям.
3496Читайте нас в Facebook
