Андрей Данилко: «Когда Верка Сердючка только появилась на экранах, многие думали, что ее играет женщина»
Многие годы ни один из новогодних праздников не обходится без Верки Сердючки. Ее появление на экране телевизора — всегда залог хорошего настроения. Его Верка Сердючка дарит зрителям уже 25 лет.
О первых лучах славы, двойниках и о том, как ему живется сегодня, Андрей Данилко рассказал в эксклюзивном интервью «ФАКТАМ».
— Андрей, ваша героиня прошла триумфальный путь от рядовой проводницы до суперзвезды, которая поет «А я иду такая вся в Дольче-Габбана»… К слову, недавно видела выставленное вами в «Инстаграме» фото, где вы запечатлены со всемирно известным итальянским дизайнером Доменико Дольче.
— Сразу уточню, что я этот снимок не выставлял. И даже не знаю, что там сейчас на моей странице. Более того, хочу ее закрыть. Особой необходимости для себя в социальных сетях не чувствую. Выставлять фотографии, где сидишь и пьешь кофе, — в этом есть что-то девчачье. Понимаю: людям может быть интересно. Но мне кажется, что это как-то нескромно, и я чувствую себя неловко. Что касается фото с Дольче, это была частная вечеринка в итальянском городе Портофино. Доменико Дольче и Стефано Габбана были на ней в гостях.
— Они знают песню, в которой вы их упоминаете?
— Слышали ее десятки раз на разных вечеринках. И мне было приятно, что им она понравилась. К слову, первоначально фото выложил у себя на странице в социальных сетях Стефано Габбана.
— Сегодня вас знают далеко за пределами Украины. А помните тот момент, когда впервые ощутили славу?
— Когда Верка Сердючка только появилась на экранах, многие думали, что ее играет женщина. Мое настоящее имя тогда нигде не звучало. Первое «расчехление» произошло в популярной в 1990-е годы телепрограмме «Вибрики». Как сейчас помню, было воскресенье — базарный день. Мне рассказывали, что люди бежали домой с рынка, чтобы увидеть эту программу с Веркой Сердючкой. Когда я зашел в студию, стояла гробовая тишина. Никто не понимал, глядя на меня, что это за подросток. Я был очень худой и так этого стеснялся, что специально надевал под джинсовую рубашку свитерок. У людей, которые узнавали, что я и есть Верка Сердючка, был шок.
После участия в передаче поздно вечером меня впервые узнали на улице. Помню, шел мокрый снег. Один прохожий спросил меня: «Это вы?» И я не знал, что мне делать. Далекое время — я еще жил в общежитии… Интересное ощущение было и тогда, когда обо мне говорили при мне, не зная, что я — исполнитель роли Верки Сердючки. От этого я получал колоссальное удовольствие. Очень удобно не показывать свое лицо, быть в маске. Но с ростом популярности это уже становилось невозможным, так как появились двойники, которые с наглостью выступали по стране. И сейчас их хватает. Вообще, больше всего двойников на постсоветском пространстве было у Аллы Пугачевой и Верки Сердючки. Думаю, у Сердючки даже больше.
— Бывало, что вы сталкивались со своими двойниками лицом к лицу?
— Такого не случалось, но афиши видел не раз. Как-то посмотрел в цирке смешную пародию на Верку Сердючку и Аллу Пугачеву. Нас копировали обезьянки. Вот это было прикольно.
— С удовольствием пересмотрела в Интернете несколько выпусков программы «СВ-шоу», где вы в образе проводницы спального вагона Верки Сердючки общались со звездами кино и шоу-бизнеса.
— Эта передача выходила с 1997 по 2002 год. В одной статье ее назвали «тестом на непосредственность». Съемки проходили между гастролями, когда я приезжал в Киев. И у меня практически не оставалось времени на отдых. Многих известных артистов, которых я приглашал в программу, увы, уже нет: Людмилы Гурченко, Семена Фарады, Любови Полищук, Ольги Аросевой…
— Общение с кем вам больше всего запомнилось?
— С Александром Демьяненко, который играл Шурика в комедиях Леонида Гайдая. Я был удивлен тем, насколько он был скромным человеком. Даже, я бы сказал, застенчивым.
— А с мировыми звездами вам приходилось общаться?
— Ну какое может быть общение, если я не знаю английского языка? Но интересные встречи, конечно, были. Например, с Тото Кутуньо. В середине 1980-х все мы увлекались итальянской эстрадой, носились с пластинками, вырезали из журналов фотографии любимых исполнителей. Одной из мегазвезд был Тото Кутуньо. Мог ли я представить в детстве, что когда-нибудь он в своей студии в Милане будет готовить мне кофе? Ведь тогда, в 1980-е годы, увидеть таких звезд даже по телевизору считалось редкой радостью. Если покажут в «Утренней почте» — счастье на год вперед. Интересной была и встреча на одном из концертов с музыкантами группы Ricchi e Poveri. С детства я помнил их по именам. И когда к ним обратился, для них это было шоком.
— Слышала, что недавно вы снялись в голливудском фильме «Шпионка»…
— Приглашение поступило совершенно неожиданно. Съемки проходили в Будапеште. Работал я с огромным удовольствием — во всем чувствовался уровень. Начинались съемки рано утром, опаздывать было нельзя, но все проходило как-то очень легко. Зрители признавались, что никак не ожидали увидеть Верку Сердючку в голливудском фильме.
.jpg)
* И в США у Верки Сердючки огромное количество поклонников творчества (Нью-Йорк, 2015 год)
— В вашей жизни случались чудеса?
— Когда ты живешь в Полтаве, не ахти как учишься в школе, занимаешься в самодеятельности, а потом с тобой случаются такие вещи, как участие в «Евровидении», — все это чудеса. Первый раз я смотрел этот конкурс по старенькому телевизору, в котором садился кинескоп. И если бы мне тогда сказали, что ровно через двадцать лет я буду участвовать в этом конкурсе, ни за что бы не поверил. Невероятные вещи, хотя, конечно, многое зависит от желания человека и отношения к работе. Мы не пытались что-то у кого-то заимствовать, делали свое, и людям это нравилось, было ощущение, что нас любят.
— Вы считали, сколько стран объездили?
— Много. Легче сказать, где еще не был — в Мексике, Бразилии, Японии… Но, когда ездишь на гастроли, мало что видишь. Аэропорт, машина, гостиница, площадка — и снова самолет… Совмещать экскурсии и работу сложно, но иногда получается. Например, в Люксембурге мы гуляли по городу. Чистенько, спокойно, бесплатный общественный транспорт и туалеты. Попили кофе, в центре на барахолке за небольшие деньги я купил старинную картину… Запомнилась и поездка в Израиль. Вечером выступали, а днем была возможность покупаться в море, посмотреть интересные места.
— Хочу уточнить, вы и сейчас живете в высотке на Крещатике?
— Да, для меня когда-то это был в столице дом номер один. Может, потому, что я из Полтавы и мне всегда казалось: Киев — это прежде всего Крещатик. Приезжая, любил прогуляться от Европейской площади до Бессарабки и всегда смотрел на этот дом со звездой. Но, конечно, и мысли не было, что когда-нибудь буду в нем жить.
— С соседями общаетесь?
— Кого-то знаю, но такого, как раньше, когда люди, живущие рядом, дружили, нет. Какие-то квартиры продаются, какие-то сдаются…
— Слышала, что у вас есть необычное увлечение — фотографировать в разных ракурсах ЦУМ.
— Знаете, это правда. ЦУМ интересно фотографировать, потому что я видел его до и во время реконструкции, а также после нее. Мне очень нравился старый центральный универмаг. В нем было такое разнообразие! Можно было туда зайти и выбрать себе что угодно: музыкальные пластинки, посуду, ковры…
— Что вы обычно привозите из-за границы?
— Я полностью отказался от покупок сувениров в поездках. Раньше вез сувенирные чашки, еще что-то. Сейчас — нет. Терпеть не могу магнитики на холодильнике. Мне кажется, это из области того, как в советское время собирали железные банки из-под пива, колы, пачки из-под сигарет.
— У вас есть хобби?
— В школьные годы интересовался живописью. Многих художников знал по маркам.
— Вы продолжаете писать лирическую музыку?
— Нет, хотя диск «После тебя» пользовался большим успехом. Несколько раз выпускался дополнительный тираж.
— Андрей, многие поклонники вашего творчества опечалены известием о вашем решении провести прощальный тур… Неужели Верки Сердючки больше не будет?
— Всему свое время. Сейчас, когда в Украине столь непростая ситуация, нет желания давать сольные концерты. Кроме того, я очень устал. И почувствовал это давно — еще после «Евровидения», в котором участвовал. Перед концертами меня начинало прямо трясти — настолько не хотелось выходить на сцену, стал плохо спать, набирать вес… В такой момент желательно взять паузу. Но есть ответственность перед людьми, которые с тобой работают. Ведь это их основной заработок. Решиться на прощальный тур было непросто. Но я все же сделал это. Знаете, прощальный тур — это как последний день в пионерском лагере. Все разъезжаются, на галстуках пишут какие-то пожелания, номера телефонов. Какой-то период прожит в лагере вместе, и было замечательно, но все понимают: скорее всего, больше мы никогда не увидимся. Хотя, кто знает? А насчет Верки Сердючки, есть такое выражение: никогда не говори никогда. Вдруг произойдет новая трансформация? Не знаю…
.jpg)
* «Хочется, чтобы наладилось в стране, чтобы, как поется в моей песне, все было хорошо…», -- говорит артист. Фото из альбома Андрея Данилко
— Что вас вдохновляет на творчество?
— Недавно очень подняли настроение письма ребят лет 17—20, которые написали мне: «Спасибо вам за наше детство!» Для многих из них Верка Сердючка была таким же персонажем, как Винни Пух, Дед Мороз… К слову, я уже в детсаду не верил в Деда Мороза. Но мне всегда хотелось иметь такие, как у него, шубу и бороду.
— О каком подарке мечтаете в Новом, 2018 году?
— Прежде всего хочется, чтобы наладилось в стране, чтобы, как поется в моей песне, все было хорошо…
— Вы счастливый человек?
— Наверное, неправильно было бы сказать, что нет. У меня есть свобода в выборе многих вещей, например, в передвижении по миру. Но, быть может, нет чего-то того, что определяет счастье для большинства людей, и поэтому в глазах многих я человек несчастливый.
— Важно прежде всего ваше ощущение. Чего же вам не хватает для счастья?
— Какого-то порядка, конкретики, гармонии… Как-то, к примеру, даже не представляю, что у меня семья. Думаю, что какие-то вещи человеку даются, какие-то — нет: например, я ведь никогда не мечтал быть Веркой Сердючкой…
— Андрей, а вы загадайте желание — в новом году оно обязательно сбудется! Вот увидите…
8321Читайте нас в Facebook
