Мой друг, чтобы не попасть в плен, подорвал себя и боевиков гранатой, — танкист Дмитрий Кащенко
— Дмитрий Валерьевич, в ноябре 2014-го вас наградили орденом Богдана Хмельницкого III степени за боевые операции танкового батальон 93-й отдельной механизированной бригады, которым вы тогда командовали. Расскажите об этом подробнее.
— Летом 2014-го перед рядом украинских подразделений стояла задача проложить путь в Донецкий аэропорт (ДАП), где находились украинские воины, прозванные врагом «киборгами». Чтобы наши побратимы могли удержать этот плацдарм, им требовалось нормальное снабжение. А многие населенные пункты, окаймляющие ДАП, были заняты оккупантом. 18 июля танкистам 93-й отдельной механизированной бригады (ОМБр) впервые удалось прорваться в аэропорт, подвезти нашим военным боекомплект и провизию, вывезти раненых и погибших. Однако чтобы разблокировать путь в аэропорт, нужно было отвоевать Пески, в которых враг к тому времени очень серьезно окопался.
В Песках располагались два вражеских блокпоста, которые нам предстояло уничтожить, а затем зачистить сам населенный пункт. На штурм поселка выдвинулась группа из пяти танков Т-64 и трех БМП. Для многих участников операции, и для меня в том числе, это был первый настоящий штурм. 21 июля 2014-го в Песках мы сыграли в Counter Strike только без права переигрывать и без «запасных» жизней. В том бою я потерял боевого товарища, командира первой танковой роты Александра Лавренко.
— Как он погиб?
— Штурм шел по намеченному плану. Группа разделилась на две части. Командир первой танковой роты Саша Лавренко выдвинулся в сторону Донецка, где должен был уничтожить вражеский блокпост и прикрыть тыл основной группы. А основную группу на штурм вражеского укрепрайона возле моста между селами Пески и Первомайское повел я.
Капитан Лавренко со своей задачей справился: уничтожил вражеский блокпост, подбил танк боевиков и другой обезвредил. Его экипаж разбил еще и три автобуса с вражеской пехотой, которая прибыла из Донецка на помощь противнику — это порядка 100 человек. В отместку боевики стали накрывать этот квадрат плотным минометным огнем. Лавренко, к тому моменту расстрелявший весь боекомплект, направил свой танк к месту, откуда велся обстрел, и раздавил гусеницами минометные расчеты боевиков. Там Сашину машину и подбили.
Когда боевики доставали из танка погибших водителя и наводчика, Саша был еще жив. Лавренко, чтобы не попасть в плен, подорвал себя гранатой… И забрал с собой на тот свет еще пару боевиков. Даже враги оценили мужество экипажа — спустя несколько дней тела погибших передали нам помытыми и переодетыми. Но жене Александра в социальную сеть боевики отправили фото обгоревшего экипажа.
С Александром Лавренко я служил с 2005 года. Он пришел ко мне из военного училища на должность заместителя командира танковой роты по технической части. Саша был мне не только боевым товарищем, но и другом.
* Дмитрий Кащенко (слева) много лет дружил с Александром Лавренко
— А как вы получили ранение?
— После нашего штурма боевики переместились из Песок, где все горело, в соседнее село Первомайское. Во время боя был подбит наш танк. И механик-водитель решил увести машину подальше от наших позиций — чтобы свои не пострадали, если рванет боекомплект. Танк взорвался по дороге на Первомайское. Экипаж, к счастью, успел покинуть машину, ребята спрятались в частном секторе. Но уйти незамеченными из Первомайского, где окопались разъяренные поражением в Песках боевики, они самостоятельно не могли. Механик-водитель сгоревшего танка Александр Вряшник позвонил мне на мобильный: «Комбат, достань нас отсюда».
Читайте также: Комбат Олег Кузьминых: «Ребята, чьи имена будут носить школы и улицы, были отважными и очень скромными»
Я понимал, как мало шансов остаться в живых во время этой спасательной операции. Но не пойти на выручку ребятам не мог, чтобы не выглядеть в глазах солдат трусом.
Идти со мной в Первомайское согласились еще два бойца. Сопровождали нас два танка. Между машинами шел командир танкового взвода Павел Волк, слева боец Олег Посохов, справа — я. Танки прикрывали нам спины, а мы по пути отстреливали мечущихся по дворам боевиков. Добравшись до сгоревшей машины, я позвонил механику-водителю и велел выбираться к нам.
Ранили меня уже на обратном пути. Боевики открыли огонь из всех видов оружия — от автоматов до минометов. Олегу Посохову прострелили ребро. Я получил несколько ранений в ноги. Почувствовав, что не могу стоять, упал, откатился за кучу песка и стал отстреливаться. Одновременно порвал масхалат и затампонировал раны. Был уверен, что уже не выберусь — или умру от кровопотери, или добьют. Но бойцы заметили, что я отстал. Вернулись, забросили меня на танк и вывезли.
Помню, из-за большой потери крови меня мучила такая сильная жажда, что прямо в танке я припал к десятилитровому бутылю с технической водой, где плавало машинное масло, и выпил залпом, неверное, пару литров. Затем фронтовой медик Александр Калий, который, к слову, спас на войне почти 200 жизней, повыдергивал из меня пули и осколки — всего восемь штук. Перевязал раны, заново наложил жгут, и меня отправили в госпиталь.
Однако полностью зачистить Пески и проложить «дорогу жизни» в ДАП, по которой пошли колонны с боеприпасами, продуктами и санитарный транспорт для эвакуации раненых, наши войска смогли лишь 24 июля.
* После удачного штурма наши танкисты закрепились в Песках. Октябрь 2014 года
— Второй раз вас ранили тоже в Песках?
— Да, это произошло как раз на Покров — 14 октября 2014 года, вскоре после того, как я вернулся в строй, подлечившись после первого ранения. Попал под минометный обстрел. Ничего героического.
Танковая бригада должна была сопровождать в ДАП колонну 79-й бригады. Я уже надел бронежилет и шлем и велел своему заместителю начальника штаба Сергею Каюну подготовить «таблетку» — УАЗик, на котором собирались ехать в аэропорт. И тут ко мне подошел танкист с просьбой посмотреть, почему не работает ночной прицел на его машине. Я снял с себя амуницию и занялся «ночником».
Едва вернулся к «таблетке», как начался минометный обстрел. Пока мы бежали в укрытие, осколки впились мне в спину, ноги и голову. Перед глазами все поплыло. Я понял, что мне проломило череп. И даже попросил побратима: «Посмотри, кажется, из меня мозги лезут?» Сергей Каюн перебинтовал мне голову, потом мы нашли заместителя по технической части Андрея Терещенко, который получил ранение в ногу, и начали организовывать эвакуацию раненых. В это время нас накрыл еще один обстрел. Ребят грузили под огнем, затем в УАЗике помчались сначала в штаб в селе Тоненькое, а затем — в госпиталь в Покровске.
По дороге в госпиталь в Днепр я стал терять сознание. А уже на следующий день никого, кроме мамы, не узнавал, даже жену. На фронт вернулся лишь в конце февраля 2015 года. Когда в ДАПе уже не было наших «киборгов», а Дебальцево оккупировали боевки.
* Кащенко получил ранение в голову в День защитника Украины
— В 2015 году на нашем направлении таких масштабных боев, как весной и летом 2014-го, практически уже не было, — вспоминает Кащенко. — Разве что три года назад в Песках на Пасху нас снова атаковали боевики. Да еще в ночь на 3 июня 2015 года мои танки помогли отстоять Марьинку. Помню, я как раз по телефону давал интервью журналистке канала «1+1» для передачи «Храбрые сердца». И тут услышал, как летят «Грады». Прервав беседу и выяснив, что «Грады» летят на Марьинку, мы ударили по вражескому укрепрайону на шахте имени Абакумова в Донецке. А остальные орудия, которые были в окаймлении ДАП, дружно ударили по резервному эшелону противника в Путиловской роще. Благодаря всеобщей поддержке нашей 28-й бригаде тогда удалось отстоять Марьинку.
Кстати, весной 2015-го такие же совместные усилия воинских соединений позволили ликвидировать вражеский танк, который с Ясиноватской развязки обстреливал наши позиции на шахте Бутовка, и проучить донецкого боевика «Гиви».
— О Гиви расскажите подробнее, пожалуйста.
— Решили мы «поздравить» командира вражеского танкового батальона «Сомали» «Гиви» (Михаил Толстых, был ликвидирован 8 февраля 2017 года. — Авт.) с первым апреля — в тот день впервые отрабатывали огневые точки противника сообща, наводя на них огонь из всех орудий, выставленных по периметру. Этот метод придумал «Биба» — полковник Виталий Баранов. Благодаря радиоперехвату, у нас был номер телефона «Гиви». Решили, что позвоним ему и во время беседы я дам команду открыть огонь. Но он долго не брал трубку. А когда поднял, наши снаряды уже летели к нему. Я еще успел сказать «Гиви», что звоню предупредить: к нему летит наш «горячий привет», и тут услышал грохот разрывов. Из 28 орудий на позиции боевиков почти одновременно легли 360 снарядов! «Гиви» заорал в трубку не своим голосом: «Что происходит?!» Мы улыбнулись. Ну какое еще развлечение на войне, как не пострелять в противника?
Читайте также: «Киборг» Евгений Ковтун: «После второго подрыва терминала ДАПа меня привалило блоками…»
— А огневые точки врага узнавали от собственной разведки или и местные жители подсказывали?
— В 2014−1015 годах около 90 процентов разведданных мы получали от донецких партизан, за что я им очень признателен.
За боевые операции в Песках полковника Кащенко награили орденами Богдана Хмельницкого III и II степени. В апреле 2017 года Кащенко был назначен на должность заместителя командира 17-й танковой бригады, которая в августе 2018 года была выведена из зоны АТО.
Как сообщали ранее «ФАКТЫ», в Донецке разочаровались в «русском мире», даже коллаборанты ждут возвращения Украины.
Фото предоставлено Дмитрием Кащенко
Читайте нас в Facebook
