«Я стала медиком, потому что понимаю онкобольных детей»: история победившей рак украинки

Кристина росла здоровым ребенком. Очень живая, активная. В девять лет она в очередной раз поехала в лагерь скаутов.

— Смена уже заканчивалась, но в последний день мы чем-то отравились, — вспоминает Кристина. — Мне было очень плохо, живот раздулся. В больнице никак не могли поставить диагноз, предполагали асцит — жидкость в брюшной полости. Но затем выяснили, что это редкая форма рака — мезотелиома. Я была слишком маленькой, чтобы понимать, что это. Знала главное — надо лечиться, чтобы не умереть. Операция в этом случае не подходит, нужна очень агрессивная химиотерапия.

— Когда львовские врачи поставили диагноз, мы не поверили сразу, — рассказывает мама девушки Зоряна. — Ездили в одну из клиник Милана, консультировались у специалистов в Киеве. Ошибки не было: рак. Конечно, вся семья пережила шок. У меня трое детей, Кристина младшая. Пришлось взять себя в руки и сказать: «Это мой ребенок и я его никому не отдам. Надо найти выход». При этом дочка не должна была видеть моих переживаний, а мне нельзя было даже мысли допускать, что что-то пойдет не так. Не давала отчаиваться и лечащий врач Кристины — Зоряна Петровна Кизима, работающая в Западноукраинском специализированном детском медицинском центре.

— Представляете, Зоряна Петровна и моя мама — тезки, — продолжает Кристина. — А я ведь считаю доктора второй мамой. И в медицину решила пойти потому, что хотела быть похожей на Зоряну Петровну. Она становится родным человеком для каждого ребенка, которого лечит.

— Сейчас ты работаешь в том же отделении, где проходила лечение?

— Да. Я стала медсестрой, потому что больных раком детей понимаю как никто другой.

— Что входит в твои обязанности?

— Делаю некоторые манипуляции, веду документацию, разговариваю с детьми. Это нужно и им, и мне. Вообще-то я собиралась работать в акушерстве, и медицинский колледж окончила по этой специальности, но затем передумала. А еще учусь в университете, осваиваю профессию реабилитолога. Но точно знаю, что работать буду именно с детками.

С Кристиной мы познакомились в Киеве на Празднике победителей, который организовал благотворительный фонд «Таблеточки». На это мероприятие были приглашены сто детей, победивших рак. Некоторые рассказывали свои истории. Ведь именно они могут подарить надежду тем, кто еще не стал победителем. («ФАКТЫ» писали о 16-летней Ирине Пуделко в статье «Терять волосы в девять лет очень страшно, но еще страшнее отвечать на вопрос одноклассников: «Как ты вообще выжила после рака?», номер газеты за 4 октября 2018 года). Выступил на встрече и детский онколог Роман Кизима, принимавший непосредственное участие в лечении Кристины. Теперь доктор и пациентка — коллеги, вместе работают во Львове, в Западноукраинском специализированном детском медицинском центре.

* Роман Кизима: «Когда ребенок с онкозаболеванием поступает в наше отделение в очень тяжелом состоянии, вспоминаю истории „безнадежных“ пациентов, которых, как и Кристину, удалось спасти. Таких уже много»

— Прозвучавшая на Празднике победителей статистика такова: в Украине вылечить от рака удается 55 процентов онкобольных детей, а, например, в США — 85 процентов. Разница огромная!

— За этими процентами действительно стоят реальные жизни детей, которых можно было бы спасти, — говорит Роман Кизима. — То, что зависит от нас, врачей, мы делаем. Но не обойтись и без правильного психологического настроя всей семьи, в которой заболел ребенок.

— Кому удается его создать?

— Бывает по-разному. Общаясь с членами семьи, мы всегда ищем лидера, который сможет принимать решения. Обычно это мама, папа, но может быть бабушка или старший брат. Иногда это даже волонтер, помогающий семье. Мы очень ценим людей, которые, пережив шок, могут взять себя в руки и настроиться на положительный результат. Вместе с таким человеком адекватно начинает мыслить вся семья.

— А как врач находит нужные слова, если видит, что ситуация крайне тяжелая?

— Если разговариваю с подростком, стараюсь составить четкий план, привязанный к точным датам. Например, вспоминается такая история: в клинику поступил 16-летний парнишка. Диагноз — саркома кости, четвертая стадия. Наш с ним разговор был предельно конкретным. Я сказал: «До Нового года ты должен пройти курс химиотерапии, который закончится 31 декабря. В День святого Валентина, 14 февраля, у тебя назначена операция — установим качественный эндопротез. А в твой день рождения, 18 июня, ты придешь к нам с тортом, и это будет означать, что лечение закончено». Парнишка, который поначалу впал в депрессию, согласился на этот план. Даже во время химиотерапии он продолжал учебу, активно общался с друзьями в социальных сетях, успешно сдал ВНО и поступил в университет на год раньше сверстников. Все получилось, потому что подросток и его семья были настроены на положительный результат.

— А если ребенок маленький?

— Тогда говорим с родителями. Помню пациента с опухолью головного мозга. Ребенок был парализован, специалисты сходились во мнении, что спасти его не удастся. Но мы с родителями (они учителя) составили «учебный план»: тяжелая работа в течение года, а затем сдаем экзамен. Психологический прием неожиданно сработал. В назначенный для «экзамена» день мальчик встал и пошел. Сейчас ему 14 лет, у него все в порядке. И мы гордимся, что добились такого результата. Надо психологически настроиться на борьбу с воображаемым врагом — болезнью. И никогда не думать об отступлении.

Читайте также: Победившая рак модель Дарина Митченко: «Моя новая внешность, с бритой головой, оказалась востребованной»

— Удается?

— Несмотря на то, что я тоже эмоционально привязываюсь к больным ребятишкам, воспринимаю тяжелую болезнь маленького пациента как вызов себе, делаю акцент на том, что должен ее победить.

— Так было и с Кристиной?

— Да. Причем у нас работает целая команда врачей. У Кристины была редкая форма опухоли, четвертая стадия болезни. Применялась очень тяжелая химиотерапия, которая, на удивление, оказалась успешной — и болезнь отступила. Причем после нее не возникло никаких осложнений, которые в дальнейшем ухудшали бы качество жизни пациентки.

— Девочка долго была под наблюдением онкологов…

— Кристина и сейчас наблюдается. Но я в регулярных медосмотрах не вижу ничего страшного. Активная фаза лечения заняла около трех лет и столько же длился период реабилитации. Мы очень внимательно наблюдали пациентку, она проходила серьезные обследования. Важно свести к минимуму риск возвращения болезни.

— Диагноз, поставленный Кристине, встречается редко? — спрашиваю детского онколога с 25-летним стажем Зоряну Кизиму.

— В моей практике это единственный случай. Поэтому, подбирая схему лечения при мезотелиоме, мы поначалу опирались на общепринятые международные протоколы. А когда увидели, что лечение не дает нужного результата, стали советоваться не только с украинскими коллегами, но и с зарубежными.

— Я знаю, что ваш сын, врач-онколог Роман Кизима в то время был на стажировке в Зальцбурге…

— Австрийские специалисты нам очень помогли в лечении Кристины. Но успех зависел не только от нас. Очень правильно были настроены родители. Мама нам доверяла, вела себя сдержанно, конструктивно. И в конечном итоге все сложилось удачно.

— Было что-то особенное в характере самой Кристины, что настроило ее на успех?

— Да. Она была активным жизнерадостным ребенком. Сейчас же все мы рады, что Кристина у нас работает. Это разумный, добрый человек. У Кристины есть определенный жизненный опыт, поэтому она легко находит общий язык с нашими маленькими пациентами. Для меня очень важно иметь такую помощницу. Рада, что она избрала медицину своей профессией.

Читайте также: Дети верят, что если я победила рак, то и они смогут, — учитель детского онкоцентра

— А есть ли еще случаи, когда ваши бывшие пациенты становились медиками?

— Их пять. Но в нашем отделении работает только Кристина.

— Скажите, почему вы выбрали именно эту специализацию — онкология?

— Для этого были личные причины — болели мои близкие. Но чтобы стать врачом-онкологом, вовсе не обязательно самому проходить через тяжелые испытания. Поверьте, если ребенка удается спасти, нет большего счастья. Многие наши бывшие пациенты обзавелись семьями, стали мамами и папами чудесных малышей. Связь с ними у меня не прерывается. Мы не только дружим, общаемся. Они наблюдаются у нас во время беременности, просят обследовать детишек, потому что беспокоятся об их здоровье. Мы же всегда рады сообщить: «Ребенок здоров».

* «Не передать ту радость, которую испытывает врач-онколог, узнав, что его бывшая пациентка уже сама стала мамой и у нее все хорошо», — говорит Зоряна Кизима

Зоряна Кизима еще в 1990-е годы в числе первых в Украине освоила новую профессию — педиатр-онколог. До этого детьми занимались исключительно хирурги-онкологи.

— За последние 25 лет изменились методы диагностики и лечения?

— Конечно, но мы применяем европейские протоколы, так что наши схемы лечения не отличаются от зарубежных, — продолжает Зоряна Петровна. — В техническом плане, видимо, отстаем — не хватает современных аппаратов КТ и МРТ. Но важно вовремя заподозрить болезнь. А для этого достаточно бывает назначить ребенку обычные анализы, УЗИ. Мы читаем лекции, проводим занятия с педиатрами, семейными врачами, делимся с ними практическим опытом. Для них ведь главное — не поставить точный диагноз, а направить пациента к онкологу, если возникло подозрение на грозное заболевание.

Ранее «ФАКТЫ» рассказывали удивительную историю спасения девятилетнего героя «ФАКТОВ» Никиты Федоренко из Мариуполя, которому требовалась срочная пересадка костного мозга. Благодаря участию лучшего друга мальчика, киевлянина Луки Дадивадзе, обратившегося в сюжете «ТСН» ко всем взрослым с просьбой о помощи, Никита недавно вернулся после успешного лечения из Польши.

Фото автора

3390

Читайте нас в Facebook