«Мы прооперировали 94-летнюю пациентку по поводу катаракты и полностью вернули ей зрение»

«Если родителям кажется, что ребенок косит, лучше выяснить у специалиста, есть ли повод для тревоги»

— От природы человек получил подарок — способность видеть. Но не всем он достался в отличном состоянии. К счастью, офтальмологи и офтальмохирурги владеют технологиями, позволяющими восстанавливать зрение…

— Это так, — говорит Андрей Жук. — Очень важно не упустить момент, когда могут наступить необратимые изменения. Например, есть такое грозное заболевание — ретинопатия недоношенных детей. Малышей сразу после рождения помещают в кувез, имитирующий утробу матери, а среду, в которой находится новорожденный, насыщают кислородной смесью. По некоторым предположениям, это приводит к процессам, способствующим отслоению сетчатки, что грозит слепотой. Чтобы такого не произошло, детские офтальмологи регулярно еще в роддоме или в реанимации проверяют состояние глазного дна у малышей и при угрозе отслоения проводят процедуру лазерного лечения сетчатки. В нашем детском отделении на высоком уровне выполняют такие вмешательства. Кроме того, детям постарше делают операции любой сложности, позволяющие уберечь их от потери зрения и, насколько возможно, улучшить способность видеть. Именно в раннем возрасте, когда структуры глаза развиваются, можно дать этому развитию правильное направление.

— Родителей часто беспокоит косоглазие у ребенка. Его тоже можно исправить в раннем возрасте?

— Конечно. Прежде всего важно провести диагностику заболевания. В некоторых случаях родители проявляют даже излишнюю настороженность, им кажется, что один глазик у малыша смотрит «не туда». Но лучше обратиться к специалисту и развеять сомнения, чем жить в постоянной тревоге. Если же диагноз «косоглазие» все же установлен, мы разработаем план лечения. Он имеет несколько этапов. Но в конце концов дефект будет устранен.

«Уже появилась технология, позволяющая избавить человека одновременно от близорукости и дальнозоркости»

— Офтальмология требует особой подготовки, а возможно, и способностей. Вы изначально выбрали это направление?

— Да. Меня оно интересовало с детства. Так получилось, что у жившей у нас собачки не было одного глаза. И меня еще лет в пять интересовало, как вернуть ей этот глаз. Ответа тогда я не получил. Но тема офтальмологии засела в сознании. В школе биология была любимым предметом. Когда поступил в Киевский национальный мединститут, у меня уже не осталось сомнений, что хочу заниматься офтальмологией. Участвовал в научных кружках на базе кафедры офтальмологии, проходил практику в ведущих клиниках, затем работал в Киевском центре микрохирургии глаза. Моя основная специализация — витреоретинальная хирургия. Это самая сложная офтальмохирургия, сравнимая с космическими технологиями.

— Какие операции вы выполняете?

— Как главный врач клиники — самые сложные операции пациентам, у которых есть патология сетчатки, стекловидного тела. Но не только. Выполняю операции и на заднем отрезке глаза, и на переднем, у детей и взрослых. Занимаюсь катарактальной хирургией, реконструктивной хирургией посттравматического повреждения глаза. Много стажировался в разных странах: Германии, Великобритании, США. Также в странах Балтии: Литве, Латвии, Эстонии. Получил сертификат, позволяющий мне проводить операции в клиниках стран Евросоюза. Являюсь международным экспертом британской компании Rayner. Офтальмология стремительно развивается, поэтому врачу нельзя стоять на месте. Как только в мире появляется новая технология, о ней становится известно специалистам. Если ты достиг определенного уровня профессионализма, то уже способен применить эту технологию, посмотрев, как это делают коллеги. Обмен информацией идет интенсивный — печатаются статьи в медицинских изданиях, выкладываются видеоролики — и ты можешь смотреть во всех деталях ход операции, да еще с подробным комментарием. В период пандемии, когда меньше проводится международных конференций, врачи практикуют онлайн-операции. Подключаешься и можешь задавать вопросы прямо во время их проведения.

— Клинике часто приходится приобретать оборудование, чтобы применить новую методику?

— Мы анализируем необходимость такой покупки и, если видим, что за технологией будущее, обращаемся к инвестору. Частная клиника должна стоять на передовых позициях в этом отношении. Поэтому у нас регулярно обновляется оборудование, в частности диагностическое, осваиваются более щадящие и эффективные технологии. Например, известно, что многие люди, становясь старше, вынуждены заказывать себе комбинированные очки, чтобы нормально видеть то, что вблизи (читать книги, отправлять sms в телефоне), и вдалеке — номер приближающегося автобуса, актеров на сцене. Некоторые пользуются отдельными очками, чтобы скомпенсировать близорукость и дальнозоркость. Это очень неудобно. Но сейчас появилась технология, позволяющая убрать эти нарушения. И человек сможет вообще обходиться без очков.

«Внутриглазное давление надо регулярно проверять, чтобы не пропустить глаукому, грозящую слепотой»

— С какими диагнозами чаще всего обращаются к вам в клинику?

— Трудно перечислить все, потому что патологий глаза очень много, есть пациенты, у которых мы находим комбинированные нарушения. Но чаще всего, пожалуй, диагностируем катаракту. Кстати, заболевание помолодело. Если раньше замена хрусталика требовалась в основном людям в возрасте семьдесят плюс, то теперь появилось больше тех, кому нет и шестидесяти. Хорошо, что операции по поводу катаракты выполняются блестяще, можно подобрать современную модель хрусталика, благодаря которой скорректируется близорукость. Однажды к нам обратилась пациентка, которой было 94 года. Мы очень переживали, как она перенесет операцию по замене хрусталика. Но все прошло отлично. И какую же радость испытала вся наша команда, когда выяснилось, что зрение у женщины полностью восстановилось! На 100 процентов!

— Понятие зрелой и незрелой катаракты по-прежнему существует, и многие стараются отложить операцию…

— Этого не стоит делать. Зрелая катаракта — это затвердевший хрусталик, который дробить и менять бывает сложнее. Если же человек обратился вовремя, то замена происходит с минимальным разрезом (мы делаем его не больше двух миллиметров), куда вводится в сложенном виде линза. Замена хрусталика длится несколько минут. Время уходит на подготовку к операции и наблюдение после нее — всего два-три часа. Если у пациента нет других глазных заболеваний и нам не надо выполнять комбинированное вмешательство.

— Когда это бывает?

— Вы обращали внимание, что при профилактическом обследовании, а иногда даже в салонах оптики, измеряют внутриглазное давление? Врачи всегда опасаются глаукомы. А она довольно часто бывает и у тех, кому требуется замена хрусталика. Глаукома — грозное заболевание: внутриглазное давление повышается, если нарушен отток жидкости из глаза. Жидкость давит на глазной нерв, он же из-за этого начинает отмирать. Это случается не вдруг, а постепенно. Боли нет, до поры до времени человек не замечает нарушений. Если они происходят, срочно нужна операция, чтобы восстановить пути оттока жидкости и спасти нерв. Мы умеем это делать. У нас работают специалисты, имеющие большой опыт. Это ученики известных офтальмологов, таких как профессор Сергей Рыков, профессор Дмитрий Жабоедов. Дмитрий Геннадиевич Жабоедов — научный руководитель моей диссертации. На базе Британской офтальмологической клиники проходят стажировку молодые офтальмологи. У нас заключены договоры с кафедрами офтальмологии Национального медуниверситета имени А. А. Богомольца и Национальной академии последипломного образования имени П. Л. Шупика. Обучая на нашей базе молодых специалистов-офтальмологов, мы делимся знаниями с будущими докторами и даем достойный европейский уровень знаний. Стараемся дать то, что и мы получали в свое время. Я хочу поблагодарить своего учителя профессора Сергея Рыкова, от которого я перенял главный принцип: «Настоящий доктор учится всю жизнь».

— Что самое сложное в вашей работе?

— Осознавать, что пациент обратился слишком поздно и ты должен ему об этом сказать. И еще сложно бывает, когда к нам обращается человек, которого уже где-то прооперировали, но результат его не устраивает. Повторное вмешательство на прооперированных структурах глаза невероятно сложное. Если речь идет о сетчатке, то она представляет собой тончайший слой на глазном дне, пронизанный сеточкой кровеносных сосудов. Если она отслоится, человек ослепнет. И когда об этом думаешь, да еще во время операции, главное, чтобы не дрогнула рука. В офтальмологии вообще этого нельзя допустить. Рука должна быть точной.

— Есть какие-то врачебные суеверия, от которых трудно отмахнуться?

— Да. Но это даже не суеверия, а необходимость соблюдать определенные правила накануне операции и в жизни вообще. Оперирующий офтальмолог не имеет права употреблять алкоголь, нельзя выполнять работу, требующую напряжения рук. Например, с усилием что-то резать — мясо, рыбу. Словом, руки надо беречь, особым образом тренировать, чтобы они были послушными, легкими, пальцы — гибкими. Если любишь свою работу, такие ограничения не кажутся тебе непосильными. Ты принимаешь правила, образ жизни, как принимали его наши учителя, и движешься дальше.

На фото в заголовке Андрей Жук (фото предоставлено Андреем Жуком)

726

Читайте нас в Facebook