Звезда «Титаника» Кейт Уинслет: «Изображая секс, порвала связки на ноге»

«Мне скоро 46. Хочу, чтобы зрители видели меня на экране без всяких фильтров»

«Кейт удалось идеально передать не только сложный характер Мейр, но даже ее диалект, известный в США как делко. Это невероятно сложно. Например, Сильвестр Сталлоне в легендарном фильме „Рокки“ так и не смог добиться точности в произношении. Жители Филадельфии, конечно, любят Слая, но с улыбкой подчеркивают, что он говорит не так, как они. К Кейт Уинслет у них нет никаких претензий», — пишет Дауд.

«Роль Мейр Шиэн помогла ей завоевать новых поклонников не где-нибудь, а в Белом доме! Первая леди Джилл Байден в восторге от сериала», — добавляет журналистка. И начинает беседу с актрисой, которая вышла на связь с Нью-Йорком по Zoom из своего дома на юге Англии. Кейт Уинслет сидит перед видеокамерой компьютера босая, в черных спортивных штанах Sweaty Betty и старой белой футболке Calypso. Из украшений на ней только два небольших золотых ожерелья.

— Кейт, вы были уверены в успехе мини-сериала с самого начала?

— Вовсе нет. Любой актер скажет вам, что на этапе съемок невозможно предсказать, понравится фильм зрителям или нет. Во время работы над картиной вам порой кажется, что это лучшая роль в вашей жизни, а получается в итоге размякшее пресное печенье.

— Должна сказать, что вашу героиню Мейр можно назвать какой угодно, но только не пресной!

— Спасибо! Лично мне больше всего нравится определение, которое дает Мейр мой партнер по сериалу Гай Пирс. Он называет ее «очень горячей бабушкой». И я благодарна зрителям за то, что они полюбили ее со всеми ее недостатками, шрамами, бесконечными порциями виски Jameson. Мейр очень сложная женщина с массой личных проблем и недостатков, но именно это делает ее такой реальной, настоящей. У нее нет кнопки Stop. Она знает только одну команду — «Вперед!».

— Вы сразу согласились на эту роль?

— Нет. Сначала мне казалось, что у меня с Мейр нет ничего общего. Сценарий мне прислали в 2018 году. Он мне очень понравился, но я решила, что буду выглядеть смешно в роли полицейского детектива. Я обещала хранить содержание сценария в тайне и никому не рассказывать эту историю. Я сдержала слово, хотя это было невероятно тяжело. И чем дольше это продолжалось, тем сильнее я убеждалась в том, что справлюсь, если соглашусь.

— И вы согласились! Какова главная причина того, что вы изменили первоначальное решение?

— Я вдруг поняла, о чем на самом деле эта история. Да, это детектив. Да, это расследование убийства. Но это лишь внешняя оболочка. На самом деле все гораздо глубже. Это история о матерях, которые пойдут на все, чтобы защитить своих детей. Даже на преступление. У меня у самой трое детей. И я не могла остаться равнодушной к такому сценарию. Особенно к совершенно неожиданной концовке. Что касается Мейр, то за ее внешней грубостью скрывается женщина, потерявшая сына. И она не может с этим смириться. Она винит себя. Ей не нужна любовь, не нужна поддержка, забота. Это ненормально для женщины, но Мейр боится, что, если она пустит в свою жизнь кого-то, кто будет проявлять к ней перечисленные чувства, это сделает ее слабой. И тогда она будет не в состоянии продолжать делать свое дело.

— Говорят, что вы любите оставлять себе на память в качестве сувенира что-нибудь из реквизита…

— Это правда. Мне разрешили забрать куртку Мейр и ее полицейский жетон.

— Когда вы поняли, что сериал понравился зрителям?

— Когда меня принялись останавливать на улице или в супермаркете незнакомые мне люди! И их так много! Такое было в моей жизни до сих пор лишь однажды — 24 года назад после выхода на экран «Титаника». Серьезно! Благодаря Мейр мое лицо снова появилось на бортах городских автобусов. Люди показывают на меня пальцами и громко шепчутся. Одна женщина подбежала ко мне на днях, до выхода заключительного эпизода, и стала забрасывать меня версиями о том, кто совершил убийство, которое я якобы расследую!

— Мне за то время, что HBO показывал сериал, не раз приходилось слышать: «О боже! Как Кейт могла позволить себе выглядеть на экране так буднично! Ни капли гламура!»

— Это лучший комплимент, который мне приходилось слышать! Знаете, режиссер Крэйг Зобел, увидев, как выглядит наша с Гаем Пирсом сцена секса на экране, сказал мне: «Не волнуйся, я смонтирую ее так, что твой живот не будет виден». «Не смей!» — ответила я. Признаюсь, я дважды зарубила макет рекламного постера сериала, потому что художники перестарались с ретушью. Они умоляли: «Кейт! Пожалуйста! Не надо так с нами! Ты выглядишь замечательно…» А я им в ответ: «Парни, я прекрасно знаю, сколько у меня морщинок под глазами. Пожалуйста, верните их на место все до единой!»

Из-за меня пришлось несколько раз переснимать сцену в первом эпизоде, потому что моя обычно лоснящаяся кожа выглядела слишком хорошо. И я требовала поменять освещение, чтобы все получилось естественно. Послушайте, я играю женщину, мягко говоря, среднего возраста. Мне самой в октябре будет 46. И я хочу, чтобы зрители видели на экране меня без всяких фильтров. Уверена, что это правильно. Мейр в полном порядке. У нее все функционирует. Но ее тело и лицо не идеальны, что совершенно нормально для ее возраста и для того образа жизни, который она вела и продолжает вести.

«Боюсь дойти до той точки, когда зрители станут говорить: «Ну вот, опять она разделась!»

— Вы упомянули сцену с сексом. Как ваш муж отнесся к ней? Он ее видел?

— Конечно! Раньше других. Мне было важно знать его мнение. «Все окей? Я выгляжу нормально? В этом нет ничего надуманного? Все же я играю женщину среднего возраста, которая уже стала бабушкой, а она по-прежнему не против заняться сексом с едва знакомым мужчиной? Что скажешь?» — пытала я мужа. А он: «Кейт! Все отлично. Просто здорово! Позволь Мейр заниматься сексом!»

— Вы только мужа мучили своими сомнениями?

— Конечно же нет! Больше всего доставалось помощнику режиссера, моей ассистентке, оператору. Мне все время казалось, что есть как минимум три актрисы, которые справились бы с ролью гораздо лучше меня. Но их имена я вам ни за что не назову! (Смеется).

— Многие зрители обратили внимание на вашу одежду в сериале…

— О, это общая заслуга! Мы все искали самые дешевые джинсы и футболки, свитера. И когда кто-то видел что-то бесформенное, неприглядное, тут же покупал и вез на съемочную площадку. И я на радостях кричала: «Да! Я обязательно надену это!» Но и такого подбора одежды мне было мало. Я специально с вечера бросала вещи, в которых должна была играть на следующий день, на пол моего трейлера. Требовала, чтобы их никто не вздумал стирать или чистить. Никогда! Кроме того, я меняла походку и осанку. Я привыкла держать спину прямо, а Мейр слегка сутулится.

— Что было сложнее всего во время работы над ролью — акцент, осанка, грязная одежда?

— Не угадали! Еда! Я люблю и умею готовить. И не привыкла есть фастфуд и прочее. Мейр вряд ли вообще знает, как выглядит кухонная плита. Ей все равно, что она ест. Часто она просто забывает о пище. В одной из сцен она возвращается домой и садится прямо в куртке за стол и начинает жевать чизстейк, который дала ей мать. Это такой сэндвич, который очень любят в Филадельфии. Его продают там на каждом углу. Это разрезанная вдоль булка, начиненная жаренной с луком говядиной и плавленым сыром. Меня чуть не вывернуло наизнанку во время съемок! Но я справилась. Признаюсь, во время работы над этой сценой, думала о моем отце. Роджер Уинслет тоже актер. И Мейр чем-то похожа на него. Она ест так же, как он. Он любит набить полный рот и откусить что-то еще, не успев даже проглотить предыдущий кусок. За столом только и слышно: «Папа!» Черт! Он придет в ярость, когда прочтет это…

— Вам так не понравился чизстейк?

— Я вегетарианка. Мне было очень стыдно перед другими членами съемочной группы, но я все же попросила, чтобы в мой сэндвич больше не клали мясо. Но я обожаю лук! А многие его не любят. Короче, добавила работы ассистентам. Поскольку мы много времени проводили на площадке, часто ели прямо в павильоне, им было непросто добыть для меня подходящую еду, а потом еще не перепутать ее с общей. Когда такое все же происходило, сразу раздавались возгласы: «Кейт! Провались ты со своим чертовым луком!»

— Съемки проходили в Филадельфии. Что больше всего поразило вас в этом городе?

— Признаюсь, мне не очень приятно об этом говорить, но все же… Сын и невестка Мейр наркоманы. И мне рассказали, что в Филадельфии наблюдается то, что можно назвать опиумной эпидемией. Есть целые кварталы, населенные наркоманами. Есть рынок, где продают наркотики средь бела дня. Я попросила, чтобы меня отвезли в тот район. Мы не маскировались. Да это там никого особо и не волновало. Лишь бы не полицейская облава…

Я увидела там то, что разбило мне сердце. Увидела мужчину с самым красивым лицом и чудесной бородой. Его правая нога была ампутирована ниже колена. Из-за наркотиков. Но он продолжал их колоть себе в пальцы левой ноги! При этом многие обитатели Кенсингтона, так называется этот район, продолжают цепляться за то, что связывает их с прошлой жизнью. Например, они подметают не только крыльцо, но и тротуар рядом со своими маленькими домиками. И меня это поразило. Я неприятно удивлена тем, что в Америке нет общественных организаций, которые поддерживали таких людей, помогали бы им. Или таких организаций явно не хватает. У нас в Британии с этим гораздо лучше обстоят дела.

— Что больше всего беспокоит вас в актерской профессии?

— Настали странные времена. Последние годы я часто слышу, что те или иные мои коллеги получили роль только потому, что они популярны в соцсетях! Даже не знаю, что на это сказать. Мне признаются режиссеры и продюсеры: «Эта актриса… Мы не ее хотели взять, она не подходит для роли, но у нее столько фолловеров!» Это печально и совершенно неправильно. И я думаю, такой феномен опасен не только для молодых актеров, но в целом для всех молодых людей. Они теряют связь с реальностью. Виртуальная жизнь для них становится важнее.

Сегодня каждый фотографирует еду, которую собирается съесть. Сначала снимет и только потом приступает к обеду. И сделать снимки нужно непременно с каким-нибудь фильтром. Чтобы красивее выглядело. И себя все фотографируют с фильтрами. Реальный облик не устраивает? Это тревожит меня, так как я уверена, что наши лица красивы без всяких фильтров! Их красота в том, как они меняются. Меняются под воздействием эмоций, меняются с возрастом. Это прекрасно! А мы разучились видеть эту красоту. Разучились любить наши лица и закрываем их всевозможными фильтрами. А те, кому и этого недостаточно, используют еще фотошоп и прочие программы. Вот и получается, что наши странички в соцсетях демонстрируют ложь. Они фальшивы. И эта тенденция только набирает силу. Мы теряем связь с реальностью. Гонимся за фальшивой красотой, фальшивыми идеалами.

— Вам нравится ваше лицо? Ваше тело?

— Да! Говорю это уверенно и честно. Горжусь тем, что на киносайте IMDB моей отличительной чертой значится «пышная фигура». Однако вынуждена признать, что у меня в запасе остались считаные сцены с обнаженкой. (Смеется.) И дело не в возрасте. Вернее, не только в нем. Я больше не чувствую себя комфортно в таких сценах. Боюсь дойти до той точки, когда зрители станут говорить: «Ну вот, опять она разделась!» А еще не хочу мучить кинооператоров выбором удачного ракурса, при котором мое тело все еще способно вызывать желание! (Смеется.)

«Мой третий муж-миллионер занимается йогой и ушу, он тоже веган и еще морж»

— Вы не станете возражать, если мы немного поговорим о вашей семье?

— Я вся ваша!

— У вас трое детей, и все они от разных мужей. Какие между ними сложились отношения?

— Это правда. Старшая дочь — Миа. Ей уже 20. Я родила ее в браке с Джимом Триплтоном. Он был режиссером фильма «Экспресс в Маракеш». Мы познакомились на съемочной площадке. Прожили вместе три года. Развелись. В мае 2003 года я вышла замуж за другого режиссера — Сэма Мендеса. А в декабре того же года я родила Джо. У Сэма я снялась в картине «Дорога перемен». Хороший фильм. И он прекрасный режиссер. Но у нас тоже не сложилось. И тогда я решила, что с меня хватит мужей, связанных с кино. Бог меня услышал. (Смеется.) Летом 2011 года я отдыхала на острове Неккер и познакомилась там с мужчиной, чье имя сразу мне понравилось — Нед Рокнролл. Только перед нашей свадьбой я узнала, что он меня бессовестно обманул. Его настоящее имя Эдвард Абель Смит. Но было поздно. Мы поженились. И я родила сына Беара. Ему уже семь лет.

— Вы простили мужа за обман?

— Конечно! Оказалось, что он миллионер! И его дядя — сэр Ричард Брэнсон, миллиардер. Но я шучу, вы же понимаете. Недди покорил меня окончательно тем, что добавил к своему и без того длинному имени еще Уинслет. И сделал он это по той причине, что Уинслет присутствует в именах всех моих троих детей. Это было так романтично и одновременно чудесно.

Но муж не любит демонстрировать такие чувства. С бесстрастным выражением лица он объяснил мне, что сделал это из практических соображений. «Мы будем много путешествовать всей семьей. И когда в наших паспортах будет одинаковая фамилия, или хотя бы ее часть, это упростит бюрократические сложности», — заявил он. За несколько лет нашего брака я привыкла к его игре с именами. Кстати, мы добавили к имени младшего сына еще одно. Теперь оно звучит как Беар Блэйз (слово blaze переводится на русский язык как пламя или пожар. - Ред.). Сделали мы это после того, как едва не сгорели во время отдыха на Британских Виргинских островах на вилле сэра Ричарда.

— Опишите, пожалуйста, вашего мужа в двух словах.

— В двух словах не смогу. Он суперхот! Суперчеловечный! И вместе с тем такой домашний. Домосед. Заботится обо всех нас. Особенно, обо мне. Мне достаточно сказать: «Недди, ты не мог бы кое-что сделать для меня?» И сразу услышать такое знакомое и любимое: «Что угодно». Мне нравятся его длинные волосы. Раньше я любила у мужчин короткие стрижки. А теперь понимаю красоту длинных волос. Они делают Недди похожим на океанского воина. Господи, мне несказанно повезло! Он надежен, внимателен. Недди страдает дислексией, но постоянно помогает мне репетировать дома. И хотя ему очень трудно читать вслух напечатанный текст, он это делает ради меня, произнося чужие реплики.

— Но ваш муж крайне редко появляется с вами на премьерах и прочих мероприятиях. Почему?

— Знаете, Недди никогда не планировал влюбиться в женщину, которая дважды была замужем и которая в силу ее профессии постоянно должна быть на людях. Поэтому давайте не будем строго судить его за скромность. Но вы правы, мне самой было смешно, почему он выбрал себе псевдоним Рокнролл. Ему бы больше подошел Дзен. Недди занимается йогой и ушу, он тоже веган и еще морж.

— Вы замужем за миллионером. Сами немало зарабатываете. Как же вам удалось так точно сыграть женщину, чье материальное положение вряд ли вызывает у кого-то зависть?

— Для меня это было просто. Я же выросла в Рединге. Это западная часть Лондона. В нашем доме стены между квартирами были не толще бумаги. Мы слышали каждый звук, который издавали соседи. Я работала с детских лет. Например, нарезала ветчину для сэндвичей в закусочной.

«Мой „Оскар“ какое-то время стоял в туалете»

— К сожалению, время нашей беседы подходит к концу. Позвольте устроить что-то вроде блица, прежде чем мы с вами попрощаемся.

— Я готова.

— Ходят слухи, что глава Disney Plus Боб Айгер предлагал вам сняться в «Титанике 2»?

— Чушь! Никто мне это не предлагал, а если бы это произошло, я бы отказалась.

— Вы кое-то прихватили с собой, покидая съемочную площадку «Титаника». Это правда?

— Не я одна. Многие тогда взяли кое-то в качестве сувениров. Особой популярностью пользовались чашки и соусницы. Но я всех превзошла! Стянула сережки, в которых была моя героиня. К сожалению, одну из них потом потеряла.

— У вас, как принято говорить, такой же грязный рот, как и у Мейр Шиэн.

- (Смеется.) Увы, это правда. Частенько произношу слово на букву «F».

— Вас интересует воссоединение Бена Аффлека и Дженнифер Лопес, и вы роетесь в газетах и журналах в поисках сплетен об этой парочке.

— Что?! Какая чушь! В жизни не читала ничего о Дженнифер и ее личной жизни! Откуда вы вытащили такой вопрос?

— Вы храните свой «Оскар» на полке в туалете.

— На самом деле я понятия не имею, где в данный момент находится эта статуэтка. Полагаю, Беар мог забрать ее в свою комнату. Но «Оскар» действительно какое-то время стоял в туалете, это правда.

— Вы прожили 10 лет в Нью-Йорке, но ни разу не были в Филадельфии до съемок в этом мини-сериале.

— Чистая правда.

— В фильме Джона Туртурро «Любовь и сигареты» вы изображали секс с Джеймсом Гандольфини, балансируя на фитболе (большой мяч для занятий аэробикой. — Ред.)

— Это было полное сумасшествие! Я порвала связки на левой ноге. Моему сыну Джо было тогда около года. А мне нужно балансировать на этом огромном мяче, используя только правую ногу в качестве опоры, отставив ее в сторону, как говорят, на три часа! Мы с Джеймсом ржали до истерики. Господи, Гандольфини был чудесным актером. Мне так его не хватает! Невероятно честный, что делало его незащищенным. (Джеймс Гандольфини скоропостижно скончался от инфаркта 19 июня 2013 года на 52-м году жизни. — Ред.)

— Гай Пирс моет использованные консервные банки, прежде чем положить их в мусорное ведро.

— И это правда…

Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Maureen Dowd/The New York Times)

Читайте также: После секс-скандала в Голливуде женщинам стали больше платить: откровенное интервью Эмили Блант

Фото в заголовке: https://ua.depositphotos.com/

3388

Читайте нас в Facebook