Эдуард Успенский: «Прототипом Старухи Шапокляк стала моя первая жена — дама вредная во всех отношениях»
Эдуард Успенский получил блестящее инженерное образование, но всю жизнь зарабатывает тем, что сочиняет детские книги. Впрочем, он мог написать только о Чебурашке и Крокодиле Гене, и его имя уже осталось бы навсегда в истории советской литературы. Потом были рассказы о Дяде Федоре, говорящем Коте Матроскине и Псе Шарике, Колобках... Книжные герои успешно перекочевывали на экран и становились популярными мультяшными образами. Эдуард Николаевич признается, что произошедшее никогда не было для него неожиданностью. С детства он знал, что будет детским писателем, а свои первые литературные пробы относит к пятилетнему возрасту... Сейчас известный писатель по-прежнему творит, рождая новых персонажей. Он живет в большом загородном доме под Москвой и говорит, что черпает энергию в редких встречах со своими читателями...
«Праздников не люблю, они портят мне настроение»
— А можно как-то миновать день моего рождения? — поинтересовался Эдуард Николаевич.- Давайте поговорим о чем-нибудь другом...
— Но почему?!
— Не люблю я этот праздник, а если он еще и связан с какой-то, как принято говорить, круглой датой, то вообще не нравится мне. Можно сказать, я давно забыл, в какой день родился. По большому счету, праздников я не люблю, они портят мне настроение.
— Что же может вам его улучшить?
— Ой, да много чего! Давайте перечислять по алфавиту: апельсины, бублики, баранки, валенки, особенно в такой мороз, как сейчас. Грибы очень люблю собирать. Обожаю животных, у меня всегда живет много разной живности — птички, собаки. Я ведь вырос с собаками, мой отец был инструктором в охотничьем отделе ЦК. Больше всего люблю собак мелких пород, их можно взять с собой, куда бы ни ехал. В общем, поднять мой боевой дух способно многое, я бы даже сказал, почти все, что есть на свете.
— Значит, вы оптимист.
— Ну, это пока на дороге, по которой я сейчас еду в машине, нет ни одного гаишника. Как только они появятся, мой оптимизм улетучится. А если еще и остановят, то и подавно.
— Разве инспекторы ГИБДД вас не узнают?
— Как правило, узнают, но случается всякое.
— Вы ведь автомобилист со стажем. Правда, что всегда выбирали только советские машины?
— Мне казалось, что нужно поддерживать отечественного производителя, проще говоря, советский человек должен ездить на советских машинах. Хотя вполне мог позволить себе купить иномарку, тем более что в творческой среде были люди, ездившие на «Мерседесах» и «БМВ» — Высоцкий, Миронов. А у меня была «Волга». Вожу я и правда хорошо, уверенно, вот даже по телефону за рулем могу разговаривать. Благо, у меня есть специальное устройство, оставляющее свободными руки. А вообще, ко всем новомодным электронным штучкам отношусь осторожно. С одной стороны, они облегчают нам жизнь, с другой — лишают ее романтики. Вот вы, например, помните, когда писали кому-то не электронное, а простое письмо? И я не помню. Поэтому скажу так: к устройствам, которые мне помогают, отношусь хорошо. А те, которые не помогают, просто не беру во внимание.
«По части абсурда всех обскакал директор издательства „Детгиз“, который отправил мою повесть про Колобков на рецензирование в КГБ»
— Прошло уже больше двадцати лет со времени распада Советского Союза, а наши деятели культуры до сих пор вспоминают, как им мешала советская цензура. Вам она тоже доставляла неприятности?
— Она мне и сейчас мешает. Например, наше телевидение все сплошь в цензуре, там же нет «живых» программ, все снимается на пленку, как при большевиках. Прямой эфир неудобен, его невозможно контролировать, в то время как из записанной заранее передачи легко вырезать все, что не нравится цензорам. Так что, к сожалению, мы в этом смысле от Советского Союза ушли недалеко.
— Ну если с телевидением все понятно, то со сказками и мультфильмами — нет. В них-то какую крамолу можно найти?
— Если в сказке пионер, советский мальчик, встречался с царем, говорили, что школьник, а вместе с ним и автор, мечтают о... восстановлении царизма. Если пионеры собрали мало металлолома, а Крокодил Гена с Чебурашкой — много, значит, автор считает, что советским детям не нужна пионерская организация. Дом Крокодила Гены называли Дворцом бракосочетаний, а друзей, поучали меня, надо искать в коллективе, а не по объявлению. Это опять-таки камень в огород Гены, который вывесил объявление: «Ищу друга».
В чем меня только не обвиняли! Однажды сказали, что я делаю рекламу курению: дескать, у меня в сказке мальчик закурил сигарету и упал в обморок. «Так какая же это реклама? — спрашиваю. — Скорее, антиреклама — он же в обморок упал». «Нет, — отвечают, — все равно нельзя. Он взял сигарету в руки!» По части абсурда всех обскакал директор издательства «Детгиз», который отправил мою повесть про Колобков на рецензирование в КГБ! Слава Богу, там работали и много интеллигентных людей, они все правильно поняли.
— Да вам не позавидуешь!
— А вы думали, работа детского писателя сплошное удовольствие?! Нет, приходилось мне бороться и с цензорами, и с мультипликаторами. Ведь каждый из них видел моих героев по-своему. На пятьдесят процентов того, что вы видели, мои старания. Художники — народ упрямый, у них на все один ответ: «Я так вижу». Поэтому, если уж они уперлись, заставить их переделать что-то очень сложно. Часто приходилось уступать. Хотя к Чебурашке, который описан у меня как ночной зверек, похожий на лемура, претензий не имею — художник Роман Кочанов изобразил его довольно точно. Такая же история с Дядей Федором, можно казать, что я им доволен. Незадолго до рисованного фильма о Простоквашино был снят кукольный — вот это был настоящий ужас.
— Говорят, своих героев вы списываете со знакомых.
— Не обманывают. Например, прототипом старухи Шапокляк стала моя первая жена — дама вредная во всех отношениях. Сейчас только удивляюсь, как нам удалось прожить вместе восемнадцать лет! Хотя, если уж быть честным до конца, Шапокляк имеет и мои черты. Характер у меня тоже не ангельский.
Кота Матроскина я списал со своего хорошего приятеля Коли Тараскина, работавшего в то время в сатирическом киножурнале «Фитиль». Они с котом очень похожи, Коля такой же умный, трудолюбивый и хозяйственный. Я ему и фамилию Колину хотел дать, но он возмутился: «На всю Москву меня опозоришь!» Позже, когда появился мультфильм, он пожалел, что отказался дать ставшему знаменитым коту свою фамилию.
— С кого же вы, интересно, Чебурашку «списали»?
— Однажды я увидел маленькую девчушку в огромной шубе. Дело было жарким июлем в магазине. Шубу покупали на вырост, поэтому ходить в ней малышка не могла: стоило ей сделать шаг, как она, наступив на полу, падала. Стоячий воротник был похож на огромные уши. Когда девочка в очередной раз шлепнулась на пол, папа поднял ее и сказал: «Ну какая же ты чебурашка!» Это было производное от слова «чебурахнуться», то есть грохнуться, упасть. Словарь уверяет, что слово это тюркского происхождения. Забавный внешний вид малышки и это слово я запомнил, а потом вставил в сказку о Крокодиле Гене.
*Эдуард Успенский говорит, что всегда, еще со школьных лет, хотел быть детским писателем
«В школе доставлял массу беспокойства и учителям, и родителям. Тогда меня назначили вожатым младших классов»
— Почему-то не верится, что в школе вы были прилежным учеником.
— Вы практически угадали. В школе я действительно доставлял немало беспокойства и учителям, и родителям. Никакие воспитательные моменты в виде увещеваний и пропесочиваний не помогали. Тогда завуч, видимо, решил испробовать последнее средство — назначил меня вожатым младших классов. Мне нужно было являть пример хорошего поведения: делать уроки, не прогуливать занятия, не ругаться и, не дай Бог, не курить. Не могу сказать, что стал совсем уж идеальным, но на меня больше не жаловались. К тому же в старших классах я увлекся литературой, и тут уж было не до шалостей.
— Правда, что вы всегда знали, что будете детским писателем?
— Я вам больше скажу. И сейчас знаю, что буду детским писателем. Просто, наверное, знал, что в Киеве живет девочка Тася, которая очень любит читать и ей нужны мои книжки. Как же я мог не оправдать ее ожиданий? Вот ужас был бы!
— Тем не менее после школы вы поступили в знаменитый МАИ — Московский авиационный институт.
— Так у меня же были способности к математике, я побеждал на школьных, городских и областных олимпиадах, за что регулярно получал почетные грамоты. Но, поступив в институт, понял, что меня влечет творчество. Начал заниматься в художественной самодеятельности, писал смешные сценки, потом попал на профессиональную эстраду. Одно время даже совмещал с этой деятельностью работу на ракетном заводе, но потом решил завязать и с тем, и с другим и стал писателем.
— Ваши собратья по перу часто жалуются на то, что выдуманные ими герои не слушаются и своевольничают.
— Меня не слушаются не только мои герои, но и родные дети. Ни для тех, ни для других я не авторитет. Даже несмотря на свои семьдесят пять лет...
8207Читайте нас у Facebook
