«Сейчас или никогда. Все на Грушевского, на смерть»: чем жил и за что погиб на Майдане 19-летний Роман Гурик
Читайте также: Шесть лет назад с жестокого разгона студентов на Майдане началась Революция достоинства: как это было
«Мама, на Майдане ребят побили. Как же я буду дома сидеть?»
С Ириной и Игорем встречаемся в холле гостиницы «Украина» — совсем близко от того места, где в кровавые дни февраля 2014 года был расстрелян их сын. Вспоминая о Роме, родители не упиваются трагизмом ситуации, не давят на жалость и не выпячивают героизм. Они рассказывают о сыне с теплотой и любовью, иногда даже с юмором. И вот от этого у меня комок в горле.
— Рома у нас всегда был лидером, еще с детского сада, — рассказывает Ирина Гурик. — Занимался всем и сразу. Ходил на гимнастику, плавание, хореографию, ему очень легко давались языки. С четырех лет учил английский, на котором потом свободно говорил, позже освоил и польский. Рос таким активным, что у меня голова шла кругом. Красил волосы во все цвета радуги. Однажды разбудил меня в три часа ночи: «Мам, смотри, как я покрасился. Мне идет? Я сильно зеленый?» Открываю глаза — а он как трава… Но ему прикольно было. Иногда я пыталась протестовать, особенно когда сын начал делать татуировки и «туннели» в ушах. А два года назад на день рождения Ромы и сама решилась на татуировку — выбила на руке слова сына: «На вершині всі шляхи сходяться».
— У него был философский склад ума, — включается в разговор Игорь Гурик. — Бывало, гуляем с ним, Рома остановится, достанет блокнотик и записывает свои мысли. Объяснял, что, если этого не делать, все интересные идеи и озарения забываются. После гибели сына мы нашли его университетский конспект, где он, среди прочего, писал, какой видит Украину и украинцев. Увлекался психологией, очень много читал. Учиться пошел на философский факультет Прикарпатского университета. В 2014 году Рома был на втором курсе. После избиения студентов на лекции ходить не мог, рванул на Майдан.
Читайте также: Сергей Нигоян: «Может, я и наивный. Но я считаю, что зло не должно побеждать»
— Разрешения у нас не спрашивал, — объясняет Ирина. — Я пыталась отговорить, но Рома сказал: «Мама, там ребят побили. Как же я буду дома сидеть? Скажу потом, что меня мама не пустила?» Катался то туда, то обратно. Последний раз поехал в субботу, 15 февраля, вместе со своим крестным. Говорит, побуду на вече и в понедельник, может, во вторник вернусь, чтобы успеть на пары. Мы созванивались все время, сын меня успокаивал, говорил, что все в порядке. Последний раз общались в среду вечером, 19 февраля. А потом он пропал и не отзывался. Позже я узнала, что 20-го рано утром он выставил пост в соцсетях: «Сейчас или никогда. Все на Грушевского, на смерть». Это было последнее, что он написал.
Утром мы дозвониться уже не могли, начали искать через знакомых, подняли на уши всех, кого можно, просили искать 19-летнего парня, описывали его татуировки: лапу тигра на плече, карпатские пики на груди… Узнали, что какой-то парень с татуировками погиб, но, наверное, не наш — гораздо старше. А потом мой брат Андрей поехал на опознание, и стало ясно, что Ромы больше нет.
— У вас было предчувствие, что беда случится именно в этот день?
— У меня нет. А вот у младшей дочки Иорданки (ей было четыре годика) — да. С самого утра в детском садике она начала говорить, что братик умер. Хотя в девять утра он был еще жив.
Читайте также: Владимир Голоднюк: «В холле гостиницы „Украина“ я чувствовал, как улетает душа сына…»
— Нет, Ира, как раз после девяти все и случилось, — поправляет жену Игорь. — С утра нам позвонила воспитательница детсада и попросила забрать Иорданку домой. Потому что она плачет без остановки. Просто лежит на кровати, и по ее щекам катятся слезы. Когда воспитательница спрашивала дочку, что случилось, она говорила, что умер ее братик. Я забрал Иорданку из детсада около пяти часов вечера, мы еще тогда ничего не знали. Пришли домой, а мой тесть говорит: «Боже, там столько хлопцев поубивали на Майдане!» Малая это услышала и говорит: «И Ромчика тоже убили». Не спросила, а просто констатировала. Тесть на нее шикнул: что ты такое говоришь?
«До сих пор помню, как многотысячная процессия шла за гробом и звучала «Пливе кача…»
— Как раз в это время я тоже пришла домой, — вспоминает Ирина. — А там — светопреставление. Иорданка рыдает в комнате, папа плачет на кухне, Игорь стоит и не знает, что делать. Я подошла к дочке, а она твердит: «Мамочка, нашего Ромчика уже нет. Я точно знаю». А где-то через час перезвонил мой брат и сказал, что это правда.
Читайте также: Тарас Бильчук: «Спецназовцы устроили нам западню и с двух сторон обстреливали людей»
Что было дальше, не помню. Не имею понятия, где были наши дети несколько дней до похорон. Сейчас уже знаю, что их забрал кто-то из знакомых, пока мы ездили за телом сына. Когда я уже в воскресенье, 23-го числа, сказала дочерям, что Рома умер, шестилетняя Кристина просто замерла. Казалось, она не понимает, о чем я говорю. Подойти попрощаться с братом она тоже не смогла. А Иорданка разрыдалась, но пошла. Глянула не него и сказала: «Мама, это вообще не Роман, это какой-то дядя в корыте». Понимаете, у Ромы голова была перевязана, потому что ему делали операцию, руки разбитые, ногти черные после брусчатки. Сын уехал на Майдан совсем ребенком, а в гробу мы увидели уже взрослого мужчину, вот дочка его и не узнала. Они с братом были очень близки, настоящие родственные души. Всегда засыпали, держась за руки. И когда с Ромой случилась беда, Иорданка безошибочно это почувствовала.
Мы сразу же поехали в Киев. Везде стояли блокпосты — не пробраться. Знакомые довезли нас на машине до Тернополя, а там уже мы сели на поезд в Киев. Начальнику поезда объяснили, что наш ребенок погиб на Майдане, и он взял нас без билетов, посадил в купе одних. Я задремала на секунду и вижу во сне Рому, а он говорит: «Мама, я такое придумал! Потом тебе расскажу, ты будешь гордиться мной…» Я подскочила, задыхаясь, выбежала из купе в коридор. Выла, кричала, не знаю, как доехала до Киева. Нас спрашивали: зачем вы едете в Киев? Тело Романа и так привезли бы домой. Но если бы я сидела дома, то сошла бы с ума.
В субботу мы вернулись в Ивано-Франковск. Здесь уже все было готово к похоронам. Друзья, учителя и однокурсники Романа распределили между собой, кто чем будет заниматься, всем миром скинулись на похороны. До сих пор помню, как многотысячная процессия шла за гробом и звучала «Пливе кача…». Таких проводов наш город еще не видел.
Читайте также: Участник обороны Майдана: «Дима ценой собственной жизни спас меня и еще как минимум десять бойцов»
— Почему Романа похоронили не на кладбище, а в сквере в центре города?
— Об этом Ромины однокурсники попросили мэра. В этом мемориальном сквере похоронено много выдающихся людей, например, композитор Денис Сичинский, сечевые стрельцы, воины УПА… Решение присвоить одной из улиц Ивано-Франковска имя нашего сына тоже приняли городские власти. Мемориальную доску на школе, где он учился, повесила дирекция школы. Памятную стелу в Прикарпатском университете установили ректор и студенты. Нашего согласия не спрашивали, попросили только выбрать эскиз. По-моему, здорово, когда люди сами хотят увековечить память героя, а не родные обивают пороги чиновников.
— Теперь есть даже стипендия имени Романа Гурика.
— Вот как раз стипендию инициировал я, — объясняет Игорь. — Когда Петр Порошенко издал указ о чествовании памяти героев Небесной сотни, я решил обратиться в Министерство образования с предложением учредить стипендию для молодых ученых имени погибших на Майдане ребят. Теперь есть пять номинаций в честь самых молодых героев Небесной сотни: Дмитрия Максимова, Назария Войтовича, Устима Голоднюка, Юрия Поправки и Романа Гурика. В этом году будут награждены первые стипендиаты.
«Через три недели после похорон на могилу сына пришел черный кот. Забрали его домой и назвали Майдан»
— А как появился фестиваль памяти героев Майдана?
— В 2016 году мы встретились с моей подругой-журналисткой за чашкой кофе, — рассказывает Ирина. — Я говорю: «Хорошо бы что-нибудь сделать, например, фестиваль». Она меня сразу поддержала: «Слушай, это здорово! Давай, фестиваль Небесной сотни». И мы за месяц все вдвоем организовали. К нам приехали группы «Мандри» и «СКАЙ», Руслана, причем гонораров не брали. Студенты Прикарпатского университета показали спектакль о Романе — с момента его рождения и до гибели на Майдане. До мурашек пробрало. Не только зрители, но и сами студенты, выходя со сцены за кулисы, рыдали.
— На Майдане Роман спасал многих. Один из них — Илья Мирошниченко, участник проекта «Танцюють всі!». Он рассказывал, что Рома спас его, потерявшего сознание и задыхавшегося от газовой гранаты…
— А другая — Шура Рязанцева (стилист «Квартала 95», активная участница Автомайдана. — Авт.). Она вытаскивала раненого, а он был с «коктейлем Молотова» и загорелся. Шура начала тушить и тоже загорелась. Наш Рома это увидел и оттянул их, помог погасить огонь.
Читайте также: «Эта девушка должна была погибнуть, но выжила. Потому что до этого сама спасла десятки людей»
— Рома ведь тоже погиб, пытаясь спасти раненого?
— Он увидел, как активист Андрей Дигдалович, оттаскивая раненого мужчину, получил пулю сам. Рома вместе с еще одним парнем побежали прикрыть Андрея. А потом стали подниматься к клумбе, где стоял крест. И беркутовцы, которые прятались за КамАЗами, их там всех убили на месте. Позже я нашел белую каску, на ней была кровь. Экспертиза показала, что это кровь моего сына. По входному отверстию можно на сто процентов установить, с какой стороны был выстрел. Стреляли беркутовцы, а не снайперы со стороны «Украины». Рому вытащили, забрали в больницу, пытались спасти, но не смогли.
— Он еще дышал, но был без сознания, — рассказывала позже журналистам медик-волонтер, находившаяся рядом с Романом в последние минуты. — Я заткнула рану бинтом, держала. Пока придерживала ему руку, чтобы поставить капельницу, он инстинктивно, не приходя в сознание, сжал мои пальцы в своей ладони. Я никогда не забуду эту его попытку ухватиться за жизнь…
— Прошло уже пять лет, но кажется, что Рома все время с нами, — тихо признается Ирина. — Нет такого дня, чтобы мы не говорили, не вспоминали о нем. Он часто нам снится. Помню один свой сон: город, окруженный стеной, над ним голубое небо, а вокруг черные тучи. Из города летят ракеты. Вдруг я вижу Рому, который с кем-то говорит по телефону. Подхожу к нему: «Сынок!» А он: «Мама, я сейчас очень занят. Если буду с тобой разговаривать, много наших ребят погибнет». Я знаю, что если бы сын выжил на Майдане, то он точно пошел бы в АТО.
Читайте также: Евгений Сагуйченко: «Обернувшись, я четко увидел… пулю, которая летела в мой правый глаз»
— Однажды, когда я забирал Иорданку из садика, она заявила: «Знаешь, папа, очень хорошо, что с Ромчиком погибло так много людей», — вспоминает Игорь. — Я встал как вкопанный: «Что ты имеешь в виду?» Дочка говорит: «Будет очень большая война, и все ребята, которые погибли, нам с неба помогут». Я понимаю, о чем дочь говорит. И сам чувствую, знаю, что сын нас слышит и помогает.
Еще вспоминаю один удивительный момент: я был в Киеве, вышел на метро «Крещатик», подошел к той клумбе, возле которой сын погиб. Закурил самокрутку, а вторую положил на землю для Ромы. Он тоже любил покурить, но у него не получалось скручивать сигареты самому. Всегда просил: папа, сделай мне такую тоненькую, как ты умеешь. Постоял я там, покурил и пошел вниз. Проходя мимо гостиницы «Украина», остановился возле окна, где Рома присел передохнуть за несколько минут до гибели. Вдруг меня что-то по голове — цок! Смотрю: ворон. Хватанул меня когтями за шапку, отлетел на фонарь и сидит смотрит. Представляете?! А еще у нас живет кот по имени Майдан. С ним тоже связана мистическая история. Он очень похож на Ромчика по характеру — такой же свободолюбивый и независимый. Мы нашли его через три недели после похорон сына у него на могиле. Кот сидел там и игрался с ленточками венков. Подошел к Ире, прыгнул к ней на руки. А дома сразу побежал к столику, где стояла фотография Ромы и горела свеча. Свернулся там калачиком и заснул…
Читайте также: «Когда под утро силовики решили, что уже победили, неожиданно появилась «львовская сотня»
Через несколько месяцев после гибели Романа родители нашли слова, написанные рукой сына:
«Ніщо не пропадає безслідно, коли ми вмираємо і наше тіло під землею починає розкладатись. Воно починає виділяти багато тепла й енергії, що в свою чергу є ідеальним середовищем для створення нового організму і водночас нового Всесвіту».
Ранее в эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» о ходе расследования преступлений, совершенных во время Революции достоинства, рассказал бывший руководитель Управления спецрасследований Сергей Горбатюк. Тем временем экс-командира «Беркута», обвиняемого в убийстве евромайдановцев, отпустили из-под стражи.
8214Читайте нас у Facebook
