Есть подозрение, что в ГПУ хотят уничтожить дела о высших должностных лицах, — Горбатюк
Об увольнении и переаттестации, о перспективе завершения расследования убийств на Майдане, о перезагрузке прокуратуры, разговоре с Зеленским и угрозах Портнова Сергей Горбатюк рассказал «ФАКТАМ».
— Сергей, 5 ноября директор Государственного бюро расследований Роман Труба заявил, что вы можете возглавить структурное подразделение ГБР, которое будет заниматься расследованием преступлений на Майдане, «если изъявите желание принять участие в конкурсе». У вас нет ощущения, что это какая-то игра?
- Есть такое ощущение. Думаю, что на самом деле меня не хотят видеть, ни Рябошапка, ни Труба.
Вся страна считает, что Горбатюк несет ответственность за расследование преступлений на Майдане. Но я начальник следственного управления. По нынешнему законодательству процессуальные полномочия минимальные. Потому что все основные решения (подозрение, направление дела в суд, поддержание обвинения) принимает прокурор, а в отношении судей, депутатов, адвокатов — генпрокурор или его заместитель. Я все эти годы не давал покоя никому — ни генпрокурору, ни его заместителям, ни МВД, ни СБУ, ни судам
Объясню всю эту историю. В ноябре 2017-го, согласно УПК, закончились полномочия следователей прокуратуры, ведущих майдановские дела, подследственные ГБР. Однако, поскольку Государственное бюро расследований тогда еще не было создано, законодатели продлили эти полномочия на два года — чтобы не прерывать процесс расследования и дать возможность руководству продумать и осуществить передачу материалов ГБР.
Я написал десятки рапортов предыдущему генпрокурору Луценко: делайте что-нибудь, время-то идет.
Читайте также: Горбатюк обвинил МВД и СБУ в отказе от сотрудничества в расследовании расстрелов евромайдановцев
— Что делать надо было?
- Поторопить Раду с принятием изменений в закон о ГБР, ведь наши следователи не участвовали в начавшихся там конкурсах о приеме на работу. Луценко обещал: «Не переживайте. Даже если закон не примут, я всех следователей переведу в прокуроры. Расследование ни в коем случае не пострадает».
Однако никто ничего не делал. Поэтому за полгода до окончательного истечения полномочий (это произойдет 20 ноября) я официально обратился к Трубе: давайте организуем какие-то рабочие группы, обсудим ситуацию и прочее. Мы договорились, что они где-то в начале августа создадут отдел, куда войдут их следователи, которые начнут знакомиться с материалами. До сегодняшнего дня ничего не сделано.
Новому руководству Генпрокуратуры (Руслан Рябошапка стал генпрокурором 29 августа. — Авт.), как только оно приступило к работе, я передал список проблемных вопросов, тормозящих расследование и судебное рассмотрение. В частности, важно было создать департамент по расследованию майдановских дел, принять закон о возможности перевода наших следователей в ГБР и сформировать соответствующее подразделение ГБР. Но ни он, ни его замы тоже ничего не предприняли. Сегодня они в цейтноте, который создали своим бездействием. Труба заявил: если парламент не примет закон, расследование приостановится. Но оно и так уже не ведется — и нынешнее руководство ГПУ прямо в этом виновато.
Они делают какие-то заявления, чтобы сгладить резонанс. Рябошапка и Чумак (заместитель генерального прокурора — военный прокурор. — Авт.) изначально говорили: «Будете руководителем департамента». Но для того, чтобы меня назначить, надо было создать этот департамент. С начала сентября я слышал: «Завтра-послезавтра займемся». Позже узнал от окружения руководства: они и не собирались меня оставлять.
— Переаттестация стала формальным поводом?
— Абсолютно.
— Вы практически с самого начала занимались темой, на которую есть колоссальный запрос общества. Люди хотят знать, кто убил их родных на Майдане, почему до сих пор нет ответа на ключевые вопросы. Однако Рябошапка обвиняет вас в неэффективности. По его словам, из четырнадцати с половиной тысяч томов дел, наработанных управлением за пять с половиной лет, лишь восемь тысяч касаются событий на Майдане: «То есть половину своего рабочего времени они занимались не тем, чем должны были. Думаю, что с уходом господина Горбатюка качество расследования и эффективность значительно повысятся».
- Это все манипуляции. Вот факты. Во-первых, расследуемые нами дела и собранные материалы касаются преступной организации — как преступное противодействие Майдану, так и коррупционные преступления той власти.
Читайте также: Бывший командир «Омеги» рассказал в суде о расстрелах на Майдане
Во-вторых, в судах уже более трех лет рассматриваются дела об убийстве 48 человек и ранениях 80 человек, дела пяти бывших «беркутовцев», обвиняемых в массовых расстрелах протестующих. Подозрения по этому эпизоду сообщены 33 лицам. Также в суд направлены дела в отношении обвиняемых в убийствах 18 февраля и во время штурма Майдана, а также дела «титушек». Одновременно есть еще дело о подозреваемых в организации, а это высшие должностные лица — Янукович, Захарченко, Якименко и другие. Они находятся в розыске. Им можно выдвинуть только заочное обвинение. Но особенности этой специальной процедуры действовали до 27 ноября 2018-го — до момента публикации объявления о начале деятельности ГБР. Вот так «постарались» наши законодатели прошлого созыва. И до сих пор никакие изменения в закон не внесены.
— Вопрос не по адресу, но почему?
- Мне кажется, что умышленно. Депутаты действие закона примеряли на себя. Они, по словам Луценко, согласны были голосовать, чтобы «заочка» касалась насильственных преступлений (убийства, террористические акты
4 или 5 сентября я подробно доложил Рябошапке и его заму Касько о расследованиях и рассказал о неотложных проблемах. Ответил на все их вопросы. Через время, где-то в середине сентября, напомнил им, что пора создавать департамент. «Вы хотите им руководить?» — «Если назначите, конечно». В ответ услышал: «Так вы же неэффективный». Попросил объяснить подробно. Это Мосийчук может себе позволить говорить на ТВ, что Горбатюку надо застрелиться за расследование событий на Майдане. Но все вопросы сразу снимаются, когда задается встречный: а в чем именно видите неэффективность?
В общем, единственное, что нашел ответить Рябошапка после долгой паузы: «Вы дело Лукаш шесть лет расследуете». Хотя до этого я ему подробно докладывал, что в феврале 2017 года мы фактически завершили расследование в отношении Лукаш (министра юстиции времен Януковича Елену Лукаш, ее заместителя Юрия Иващенко и еще 13 лиц подозревают в завладении 2,5 миллионами гривен из госбюджета по предварительному сговору. — Авт.). Но на конечном этапе оно было откровенно заблокировано руководством ГПУ.
Отмечу, что при Рябошапке уволилось много прокуроров областей и начальников подразделений. Говорят, он их тоже упрекал: «Вы неэффективный, у вас нет результатов». Наверное, я должен был угодливо спросить: «Руслан Георгиевич, что делать? Подскажите, куда нести заявление об отставке?»
Если нас критиковали адвокаты семей Небесной сотни или потерпевшие, даже если мне это не нравилось, они говорили о конкретных вещах, поэтому мы сразу все исправляли. А если кто-то говорит о неэффективности и не знает, какие аргументы привести…
Читайте также: Суд в Киеве оправдал экс-«беркутовца» по делу об избиениях на Майдане (видео)
— Рябошапка в интервью «Левому берегу» сказал: «Горбатюку вигідний конфлікт. Горбатюк і конфлікт — це синоніми. Постійне створення з себе образу жертви дає можливість захищатися від усіх». Вы же сами как-то признались, что Луценко называл вас «дементором, який висмоктував його сили».
- Это пустые слова, которыми прикрывают отсутствие аргументов, чтобы дать ответы по существу моих претензий о нарушении ими закона. Они переводят акценты: «Что вы с него возьмете, он ведь конфликтный».
К примеру, 28 августа этого года заместитель генпрокурора Кизь закрыл производство в отношении бывшего первого вице-спикера Верховной Рады Калетника — об организации голосования за «диктаторские законы» 16 января 2014-го. 3 или 4 сентября мы направили Рябошапке официальную жалобу с требованием отменить это постановление. На рассмотрение таких сигналов генпрокурору отведено три дня. До сегодняшнего дня жалоба не рассмотрена. То есть генеральный прокурор два месяца нарушает закон.
Второй момент. В начале октября нам передали подписанное Рябошапкой постановление об отмене постановления о прекращения дела Калетника. Его положено внести в ЕРДР (Единый реестр досудебных расследований). Помощник генпрокурора отдал его начальнику департамента обеспечения деятельности руководства Генпрокуратуры Ольге Кравченко, которая ответила: «Мы должны его переделать», Простите, но оно уже подписано! Она заверила, что прекращение дела будет отменено. Прошло больше месяца, оно так и не внесено в ЕРДР. Это уже признаки коррупции. Я полтора месяца об этом напоминал. Наверное, в понимании Рябошапки это конфликтность… Пусть он прокомментирует мой рапорт о незаконности аттестации. До того, как я стал руководить управлением спецрасследований, у меня конфликтов с коллегами и руководством не было.
Читайте также: Обвиняемого по делу о штурме Майдана экс-главу СБУ отпустили под личное обязательство
— Какова участь ваших подчиненных?
- Одних уволили, как и меня, другие продолжают работать, но этой недореформой уже созданы условия для их увольнения, часть вынуждено пошла на эти тесты из-за озвучиваемых угроз увольнения. Хотя все генпрокуроры (и Рябошапка тоже) утверждали, что следователь и прокурор независимы и самостоятельны в своей деятельности, но на практике руководство ГПУ доказывает, что это не так.
— Бывший заместитель главы президентской администрации Януковича Портнов недавно написал в соцсетях, что вы перед увольнением «украли два тома уголовного производства, касающихся расстрелов сотрудников милиции 20 февраля 2014 года, и спрятали вместе с видеозаписями и оригиналами документов», а «мы нашли». Оба тома вместе с дисками и его заявлением о преступлении переданы в ГБР, где открыто уголовное производство. Вам инкриминируют служебную халатность. Признайтесь, украли дела?
— Да не крал, разумеется. Для себя я уже «сложил два плюс два». Поймите, я не расследовал этот эпизод, поскольку был начальником подразделения, а не следователем, и томов дел у меня никогда не было. В группу прокуроров в деле об убийствах правоохранителей входил прокурор Николаев. Он у следователя регулярно брал эти самые тома, изучал их
— Как это обнаружилось?
- Мы знаем, что адвокаты официально встречались с ним. И вскоре после этого они предоставили суду видеозаписи, касающиеся событий 20 февраля, которых в общем доступе нет. Может, они взяли их у какого-то телеканала или у частного лица. А, может, их отдал Николаев. На той встрече случайно оказался еще один прокурор. Он тоже сделал вывод, что, скорее всего, Николаев делился информацией с адвокатами, не имея на то разрешения. Руководство Генпрокуратуры отказалось реагировать на наши подозрения, хотя мы ставили вопрос об исключении Николаева из группы.
Николаев из-за этого на меня ядом дышал, как говорится. Мне кажется, на каком-то этапе они спелись с Портновым. Предполагаю, что Николаев отдал ему эти два злосчастных тома. Как еще их можно «найти»? Вот и соорудили повод привлечь «плохого» Горбатюка к уголовной ответственности, а заодно проверить, нет ли у него других «украденных» дел.
— Был обыск?
— Пока нет, но предполагаю, что отсутствие законных оснований может их и не остановить. У них есть желание меня кошмарить, чтобы закрыть рот.
— Посадить могут?
— Не исключаю, что могут и это планировать.
Читайте также: Печерский суд принял скандальное решение о компенсации Портнову: сеть в гневе
— Где вы перешли дорогу Портнову?
- Он фигурант многих дел. Да, у нас сложности со сбором доказательств, потому что он практически никаких документов не подписывал, а свидетели, думаю, боятся давать показания. Но мы по майдановским событиям к нему понемногу подбирались.
Многие в СМИ высказывали версию, что Портнов координировал работу судов, чтобы те давали разрешения на аресты протестующих. В тот период ведь проходили повальные аресты, а автомайдановцев массово лишали прав вождения.
Наверное, Портнов чувствовал угрозу…
— Вы с ним знакомы?
— Никогда не был. Однако на протяжении следствия мне, другим следователям и прокурорам регулярно поступали угрозы от Портнова. Его лексикон всем известен — мат на мате. Писал в месенджерах. Естественно, мы распечатывали это все и отправляли в Генеральную инспекцию ГПУ. По одному моему заявлению было зарегистрировано уголовное дело, ведь налицо признаки преступления — попытка вмешательства в нашу работу. Но я не интересовался расследованием. Да его, скорее всего, как такового и не было…
Читайте также: Портнов разрушает судебную реформу Зеленского, — политолог
— Вы боитесь физической расправы?
— Опасаться исполнения каких-то угроз присуще любому нормальному человеку. Когда делал первые шаги в противостоянии с руководством, которое на словах заверяет всех, что очень сильно переживает за дела Майдана, а фактически сливает их и уничтожает расследования коррупции, вначале было страшновато. Но мы все боимся неопределенности. Потом стал анализировать: а чего я боюсь? Первое — увольнения. Представил, чем мне это грозит. Не страшно, в принципе можно заниматься чем-то. Второе — могут привлечь к ответственности и арестовать. Плохо, но жизнь не заканчивается. Третье — покушение на жизнь (была в одной ситуации такая угроза). Очень плохо… Но я-то понимаю, что, если будет у кого-то желание, этого не избежать. Поэтому и это незаконное увольнение воспринял без лишних эмоций, зная, что меня это не остановит в отстаивании справедливости.
Я ничего не делал за спиной у кого-то. Всегда действовал открыто и стараясь не нарушать закон.
— Ваше управление также расследовало дело, в котором фигурировал глава Офиса президента Богдан.
— Если вкратце, история такая. По состоянию на июль 1997 года у корпорации ЕЭСУ («Единые энергетические системы Украины») образовался долг в размере примерно 405 миллионов долларов перед Минобороны РФ за поставки оборудования. Россияне обращались в украинские суды, те в итоге вынесли решение, что надо взыскивать долги с ЕЭСУ. Тогда же и в судах, и на правительственном уровне Министерство обороны РФ ставило вопрос, чтобы государство Украина возместило эти долги, но суды отказывали, поскольку государство ни при чем, ведь ЕЭСУ — частное предприятие, наш Кабмин тоже мотивированно не собирался погашать чужие долги.
В 2011 году СБУ возбудила уголовное дело против Тимошенко и Лазаренко о покушении на растрату 405 миллионов долларов государственных средств. Строилось оно на том, что Лазаренко в свое время написал Черномырдину письма, мол, ЕЭСУ на хорошем счету, оно надежное предприятие. Хотя эти послания были от имени премьер-министра, фактически они не были зарегистрированы в Кабмине, там стоял выдуманный исходящий номер. И тогда в СБУ решили назвать эти письма гарантиями правительства и предъявили обвинение Тимошенко и Лазаренко в покушении на растрату денежных средств. Тогда же, по всей вероятности, кто-то из команды Януковича обратился в Минобороны РФ. Те написали иск, который таковым назвать сложно, — не соответствует требованиям законодательства. Но суд принял его к рассмотрению.
Представителем от Кабинета министров в суде по доверенности Азарова был Богдан (Богдан занимал должность уполномоченного Кабмина по вопросам антикорупционной политики в правительстве Азарова с марта 2010-го по февраль 2011-го. — Авт.), хотя в его обязанности это не входило, ведь в правительстве есть юридическое управление. Представители которого тоже присутствовали на судах, но руководил Богдан. Он умудрился проиграть суды первой, второй, третьей инстанции, что было невозможно, потому что: а) иск должен был быть оставлен без рассмотрения; б) те письма вообще не были гарантией (но защитник государственных интересов Богдан предоставил их копии в суд как гарантии); в) все сроки давности по искам прошли. Любой юрист вам скажет, что это дело заведомо выигрышное для Кабмина. Но 12 сентября 2012 года Хозсуд Киева вынес решение: выплатить деньги, но не конкретизировал, с какого казначейского счета. То есть было написано так, что можно было ничего не делать. Однако Богдан лично письменно обратился в суд: пожалуйста, конкретизируйте, с какого счета следует передать деньги в Российскую Федерацию. Как только в январе 2013 года абсолютно незаконно перечислили 32 миллиона гривен, Тимошенко сразу изменили обвинение с покушения на оконченное преступление.
Этим эпизодом мы занялись только в июне 2018 года. До этого его расследовало Главное следственное управление ГПУ. Результатов не было. А мы где-то за полгода собрали доказательства для сообщения подозрения судьям, вынесшим решения, которые не могли быть на самом деле приняты ни при каких условиях, и направили их на подпись заместителю генерального прокурора Стрижевской. Если бы они были подписаны, следующими стали бы пособники, в том числе и Богдан (тогда еще о таком госчиновнике практически никто не знал). Но, увы. Больше года заместители Луценко все блокировали. Мы писали жалобы о бездеятельности руководства и по этим делам, и по незаконным решениям судов во время Майдана, но нам ничего не подписывали.
Когда к руководству ГПУ пришли якобы новые и принципиальные люди, желающие создать честную прокуратуру, мы им тоже направили проекты подозрений. Но Кизь и Мысяк, оставшиеся от прежней команды, блокировали эту работу. Когда я обратился к Рябошапке, то максимум, что он нашел ответить: «Они о вас тоже плохое рассказывают». Я попросил провести совещание, разобраться, кто прав, кто виноват, и услышал: «Буду я вам еще совещания проводить».
После того, как заместителем генпрокурора стал Трепак, мы и ему направили проекты подозрений судьям. С утра в понедельник, 22 октября, в моем служебном кабинете мы рассуждали о том, почему не подписываются те подозрения, что подготовлены, — наверное, боятся следующего подозрения и Богдану. А на следующий день мне объявили, что я уволен. В пятницу был уволен следователь, который непосредственно вел дело о вероятной причастности Богдана к перечислению тех 32 миллионов. Мне потом сказали, что мой кабинет мог прослушиваться…
Судя по действиям нового руководства, у меня есть обоснованное подозрение, что под видом реформ в ГПУ хотят уничтожить и другие дела, где фигурируют высшие должностные лица. Хотя наработано огромное количество материала.
Рябошапка возмущается, что у нас всего восемь тысяч томов по Майдану. Но в положении о нашем управлении, утвержденном генеральным прокурором, написано: мы расследуем преступления, совершенные во время Майдана, и коррупционные преступления высших должностных лиц. А Рябошапка, оказывается, об этом не знает и считает лишним привлечение высших должностных лиц, подозреваемых в коррупции.
Что касается коррупционных дел, мы сообщили о подозрении 153 лицам, 88 дел направлены в суд. Скажите, есть еще подразделение, которое сообщило о подозрении двум президентам (Януковичу по восьми делам; Ющенко сейчас знакомится с материалами, где подозревается в соучастии в завладении Межигорьем Януковичем), 15 министрам и их заместителям, 17 народным депутатам? А Рябошапка говорит, что это вообще пустая трата времени. Он в интервью «Левому берегу» спросил: зачем семьям Небесной сотни знать, как воровал деньги Александр Янукович? Он считает, что никому не нужно привлечение к ответственности коррупционеров и расхитителей госимущества?
— В августе вы встречались с Зеленским и Рябошапкой, который в тот момент еще не был генпрокурором. Ваши впечатления от разговора с президентом?
- До этого мы с Зеленским знакомы не были. Проговорили минут тридцать. Увидел, что он изначально был настроен скептически по отношению к объективности и результатам расследования. Спрашивал: «Вы вообще установили, кто первый стрелял? Было ли оружие на Майдане?» Я предложил пройтись по событиям в хронологическом порядке.
Рассказал о первых убийствах протестующих, которые не раскрыты, и о причинах этого, а также о перспективах их расследования, о проблемах расследования. К примеру, что десятки баллистических экспертиз не проведены с 2017 года. Легко ли раскрывать преступление, если нет заключений экспертов?
Потом дошел до эпизодов, связанных с убийствами 18 февраля. В 11 часов было уже три погибших протестующих, а первые милиционеры с огнестрельными ранениями — в 13.30, первые убитые милиционеры — в 16.30 (эти убийства правоохранителей не раскрыты), тогда было уже восемь погибших протестующих. И это все случилось при непосредственных столкновениях, когда были признаки необходимой обороны.
А 20 февраля были признаки провоцирования.
— Кто кого провоцировал?
- С 7.30 со стороны протестующих была стрельба в правоохранителей. Мы, установив эти обстоятельства, сообщили о подозрении двум лицам. И двинулись дальше. Но Луценко поменял группу прокуроров, поставил туда своего зама Стрижевскую, она заблокировала работу — больше года все фактически на паузе…
Скажу, что рассказ о результатах расследования удивил президента. Я увидел, что он воспринимает информацию, что реально желает что-то делать, что нет никакого пафоса, что он изменил отношение, готов поддерживать нас. Завершилось его словами, что надо продолжать работать, и нам необходима помощь. Он попросил меня потом передать присутствующему на встрече Рябошапке, в чем именно нам нужна помощь.
И тут зашел Богдан. Он начал вмешиваться в разговор. Когда я попросил у Рябошапки адрес почты, чтобы отправить ему письмо, Богдан прервал: «Не надо ничего, отдадите новому генеральному прокурору». Я еще сказал, что необходимо внести изменения в законодательство о заочном судопроизводстве, чтобы разблокировать возможность завершения дел по подозрению организаторов и решить вопрос о полномочиях следователей. На что Богдан отреагировал: «Это не вопросы президента, будете их решать с новым генеральным прокурором».
Читайте также: Горбатюк рассказал о желании Богдана прекратить расследования дел Майдана и преступлений Януковича
Он, не зная, о чем мы беседовали ранее, сразу начал: «Видите, они ж вообще не расследовали убийство правоохранителей». Оказалось, что расследовали, что есть результаты. Богдан помолчал, а потом выдал: «Так если есть результаты и только надо направить в суды, можно дальше… уже и не расследовать».
Я возразил: «Там еще масса всего. Надо расследовать нераскрытые убийства, преступную организацию в создании которой подозревается Янукович, экономические преступления». Богдан: «Да какая там преступная организация! О чем вы говорите? Какие экономические преступления?»
Потом он обратился к Зеленскому, что того уже ждут для новой встречи. Завершение беседы вышло какое-то скомканное.
— Возвращаюсь к интервью Ряошапки. Он сказал о сотрудниках, отказавшихся пройти переаттестацию: «Чому вони не погодилися? Багато з них бояться перевірки на доброчесність — останнього етапу атестації. Дехто вирішив, що втомився і пішов, наприклад, на пенсію. А більшість — просто не ризикнули. … Якщо Сергій Вікторович не захотів працювати далі в силу певних своїх мотивів, які він приховує від нас, від вас…» Что вы от генпрокурора и от общества скрываете?
— Я уже много раз рассказал СМИ, что написал заявление о переводе в Офис генпрокурора и о согласии на проведении аттестации в соответствии с законодательством. Самому Рябошапке направил официально рапорт (там 11 пунктов), где объяснил, почему она незаконна, и требовал отреагировать, плюс заявление, по каким причинам не могу выполнять утвержденный им порядок прохождения аттестации. Не я не пошел — меня не допустили. И он точно знал, что я хочу работать в прокуратуре, и какие основания у меня не соглашаться с нарушением законодательства при проведении этой аттестации. Главное — у него не было никаких законных оснований увольнять меня. Его слова — откровенная ложь и манипуляция.
— Рябошапка сказал: «У багатьох прокурорів є свої наставники, власники чи куратори, які їх спрямовують».
— У меня точно нет хозяев. Главное, чего я требовал всегда от сотрудников, — быть максимально объективными, несмотря ни на какие политические веяния и смену руководства. Доказательства и закон — наше все при любой власти.
— Как вы считаете, Рябошапка действительно хочет реформировать прокуратуру или это очередной косметический ремонт?
— Это даже не косметический ремонт, а просто показуха. Они, мне кажется, вообще не понимают, к чему все их действия приведут.
— И к чему же?
- К оттоку специалистов, уничтожению результатов расследований и продолжению коррупции. Народу, может, и предъявят каких-то нарушителей, которые засветились в СМИ, и их единичные увольнения будут объявляться победой. А по существу увольнений за нарушения закона не будет, все уволенные восстановятся и получат выплаты, также будет утеряна возможность привлекать к дисциплинарной ответственности нарушителей закона в прокуратуре.
Несколько слов о штате ГПУ. Раньше у генпрокурора, когда он имел намного больше полномочий, был один старший помощник и еще помощник у первого заместителя. И все. Сейчас эти функции выполняет целый департамент обеспечения деятельности руководства Генпрокуратуры, где работают примерно 80 человек (на их содержание нужны колоссальные суммы). Это абсолютно искусственное подразделение — люди носят бумаги с одного места на другое. Основная, наверное, их задача — нравиться руководству. Причем они сидят в красивых отдельных кабинетах, а прокуроры ютятся по трое-четверо.
Рябошапка пошел дальше. Чтобы оставить их и спасти от аттестации, он часть перевел в госслужащие, одного взял советником. Еще одного назначил первым заместителем прокурора одной из областей. По каким критериям, непонятно.
При этом тут же происходит другое. Мне звонит сотрудница. Стаж работы 15 лет, инвалид второй группы. Плачет: «Меня уволили, я не набрала два балла на аттестации, и меня уже выселяют из общежития». Никаких замечаний никогда не было, только поощрения.
— До этого проводились подобные переаттестации?
- Такие — нет. Раньше в прокуратуре каждые пять лет проходили аттестация сотрудников. Твой руководитель и ты говорите о конкретных результатах, тебе — о твоих проколах, ты объясняешь, почему их допустил. Перед этим аттестационная комиссия изучала материалы работы. Понятно, что на каком-то этапе эта проверка на соответствие занимаемой должности превратилась в формальность, но при ответственном отношении она позволяла определять, соответствует или не соответствует должности человек, было бы желание. А сейчас это абсолютный фарс.
Первый этап — знание законодательства. За неделю надо изучить шесть тысяч вопросов, а потом, уже в аудитории, дать письменные ответы. Для сравнения, судьям дали месяц на тысячу вопросов и учитывали специализацию: хозяйственные, уголовные, гражданские суды. А в ГПУ все вперемешку. Если я ориентируюсь в уголовном процессе, зачем мне знать наизусть хозяйственное законодательство, конвенции и так далее?
После письменного этапа — тесты на IQ или, как они называют, на общие способности. Например, на логику: что лишнее в ряду — кошка, рысь, тигр, собака; найдите два слова, связанные между собой — чай, кофе, сок, соленая вода и водка.
— Похоже на вопросы для школьников…
- Я об этом и говорю. Какое отношение это имеет к прокурорской деятельности? Просто они поставили себе цель сократить штат, но при этом везде расставить своих людей. Они рассказывают, что проверяют компетентность. На самом деле так компетентность не выявляется. Это просто издевательство над сотрудниками.
Я предлагал: «Руслан Георгиевич, пропишите в порядке проведения аттестации, что главный критерий — оценка результатов работы. Кто что сделал, сколько нарушений, сколько закрыто дел, сколько жалоб. По каждому подготовьте кейс. Начните с собеседования. И будут основания для увольнения настоящих нарушителей закона. А уже если человек не может объяснить, на какую статью ссылается, прекратив дело, но нет оснований считать, что он коррупционер, проверяйте его знания или интеллект. Вы тем самым дадите посыл: люди, сосредоточьтесь на работе, это главный показатель». Даже за два-три месяца подготовки сотрудники активизировались бы — в суд дела направили бы, выиграли бы какие-то процессы. Можно было бы получить дополнительный результат.
— И что, вашу логику не услышали?
- Нет. Дескать, ты тут какую-то фигню рассказываешь. А Касько сказал: «Сергей Викторович, передайте своим, что все будет хорошо». Они подумали, что я защищаю исключительно своих подчиненных. Хотя я говорил о системных проблемах, так как вижу, что реформа в таком виде практически приостановила работу. И руководство абсолютно плюет на расследования. Экономические, коррупционные дела просто уничтожается. Какой смысл в этом участвовать?
Они говорят о сокращении штата и улучшении качества работы, но Рябошапка уже создал десять новых подразделений, не упразднив существующие, он назначает на должности непрофессионалов… Вообще на голову не налазит то, как цинично врут, рассказывая о новом честном органе, а параллельно делают шаги, которые в лучшем случае свидетельствуют, что ничего не поменялось.
— И что со всем этим делать?
— Что могу, то и делаю. Доношу до общества. Готовлю заявление, что Рябошапка нарушает закон. Но самому сложно остановить этот беспредел.
— А что будет с делами по Майдану?
— Очень хочется довести их до логического конца. Результат работы любого прокурора — оглашение приговора преступнику.
— Согласитесь работать в ГБР, если предложат?
- Когда меня спрашивали об этом адвокаты семей Небесной сотни, ответил, что грядет развал дела, что эти деятели не заинтересованы в расследовании. У меня полное разочарование в таких борцах за справедливость, как Касько, Чумак и Трепак. Фактически все делается при их активном или молчаливом участии. Адвокатская группа семей погибших подготовила письмо с требованиями защиты расследований, там один из пунктов — мое назначения в ГБР. Я готов. Хотя сомневаюсь, что это произойдет, так как цель руководства — избавиться от меня любым способом.
Генеральная прокуратура надзирает за исполнением законов, а руководство ГПУ само же их нарушает. Когда журналисты предупредили, что все уволенные могут восстановиться, им ответили: «Мы прописали, что Офис генпрокурора не правопреемник Генпрокуратуры».
— Креативно, ничего не скажешь.
- Безусловно. Но они проверяют прокуроров, а сами не знают законов и судебной практики. Когда после реформы милиции судились уволенные, в решениях, прошедших через Верховный суд, определено: аргумент о том, что полиция не является правопреемником милиции, не принимается, потому что если реформируемый орган сохранил те же функции, что и ликвидированный, обязаны восстановить человека в должности.
Я говорил Чумаку, который пытался меня убедить, что у них благие намерения: «Не получится ничего там, где фундамент изменений строится на грубом попирании Конституции, законов и прав человека».
Наверное, у каждого прокурора можно найти какие-то нарушения, которые могут стать основанием для наказания. Даже если сам не совершал чего-то плохого, ты точно знаешь, что рядом и закон нарушали, и дела уничтожали и взятки брали, и «решалово» какое-то было. Но если хотите изменений, то наказывать надо за конкретные нарушения, чтобы и уволенный восстановиться не мог и другим была наука. А то количество нарушений, которое допускает новое руководство под видом реформ… Наверное, честнее было бы объявить революционную необходимость и сказать, что прокуратура настолько прогнила, что надо всех выгнать. И это понравится обществу. Но зачем беззаконие называть реформой, зачем называть очищением увольнение женщины, которая находится в отпуске по уходу за ребенком и не подала заявление о прохождении аттестации? 218 прокуроров ГПУ не были к ней допущены только потому, что высказали обоснованные претензии о нарушении руководством ГПУ закона и не подали заявление установленной формы. Я в шоке от происходящего.
Я всегда говорил ребятам: честно работаем, показываем результат — и у вас проблем не будет при любой власти. Будут и карьера, и иные поощрения — ваша работа будет оценена. Мне теперь стыдно перед коллегами, потому что новому руководству ГПУ оказались не нужны принципиальность, профессионализм и отстаивание закона сотрудниками.
Ранее в эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Сергей Горбатюк рассказал о результатах расследования преступлений на Майдане.
1934Читайте нас у Facebook
