Томми Хилфигер: «Я продавал джинсы клеш с капота своего автомобиля»

«Ребенком я был помешан на моде, подростком хотел стать спортсменом»

«Я родился в семье, в которой было девять детей, так что я с ранних лет понял, что все люди разные. Даже если у вас одни родители, вы и ваши братья и сестры будете сильно отличаться друг от друга. Во всяком случае, у вас точно будут разные взгляды на многие вещи. Когда я открыл свой первый магазин в моем родном городе — Эльмира, штат Нью-Йорк, — я очень хотел, чтобы он был для людей, для всех и для каждого. Мне очень хотелось предложить действительно крутые модные вещи людям, у которых обычно не было возможности покупать такую одежду.

На протяжении многих лет я работаю с очень разными людьми. От владельцев фабрик до простых покупателей, и я научился уважать каждого из них. Думаю, это вложили в меня мои родители.

Ребенком я был помешан на моде. А все остальные члены нашей большой семьи относились к ней равнодушно. Мои сестры, конечно, любили одежду, обновки, но это никогда не было главным для них. Важно было выглядеть хорошо, но это было не главное.

Подростком я хотел стать спортсменом — баскетболистом или футболистом — но мой рост был слишком небольшим для этого. В то время, а я говорю сейчас о середине 60-х, по Америке ездили с концертами The Beatles, The Rolling Stones, Led Zeppelin. И я помешался на их музыке и на самих музыкантах. Но проблема заключалась в том, что мне на ухо медведь наступил, я не умел играть ни на одном инструменте, а хотел выглядеть, как рок-звезда. Я отрастил длинные волосы и носил джинсы клеш…

Многие мои друзья и знакомые спрашивали, где я беру такие крутые вещи. Все было просто. Я работал на бензозаправке и экономил на всем. Накопив 160 долларов, поехал в Нью-Йорк и купил там 20 пар джинсов. Дома я их немного переделал, а потом продал с выгодой для себя прямо с капота моего автомобиля. У меня был тогда Volkswagen. Маленькая машина. В своих расклешенных джинсах я в ней с трудом помещался, но она мне нравилась.

И тогда я еще больше полюбил моду. Мне удалось связать ее с другой моей страстью — музыкой. И когда я начал открывать магазины, в них всегда играла рок- и поп-музыка. Это привлекало молодежь и музыкантов. И в моих магазинах всегда поклонники имели шанс встретиться со своими кумирами. Это уже был конец 60-х, все вокруг менялось, становилось более хипповым, что ли.

Спустя некоторое время я стал подумывать о том, что было бы здорово создать собственный бренд. Моя семья и мои друзья решили, что я спятил. Но я знал, что справлюсь. Мне повезло в то время поработать с нужными людьми. Это были профессионалы, эксперты по тканям, художники, портные. Я объяснял им, какую одежду хочу увидеть. И я начал рисовать эскизы. Сначала они были примитивными, но так было понятнее для всех. Потом я научился делать настоящие эскизы, особенно мне удавались вещи из денима. И это принесло первый успех.

Я рассказываю это для того, чтобы вы поняли — важно иметь мечту! Сначала вовсе необязательно знать в точности, как вы будете ее воплощать в жизнь. Главное — сфокусироваться. Но нельзя самоуверенно полагать, что вы можете сделать все, что угодно. Это очень быстро обернется для вас разочарованием и отобьет охоту. Это все равно, что шеф-повар, который специализируется на суши, вдруг решит включить в меню все блюда, которые только есть на свете. Выберите свою тропу, идете по ней, добейтесь успеха, а потом уже можно думать о расширении…

«Я обанкротился. Понятия не имел, как вести бизнес»

Мой первый магазин в Эльмире! Он назывался People’s Place («Народное место». — Ред.), и я никогда не воспринимал его как работу. Это было весело, это было развлечение для меня. Там собирались единомышленники. Этакий клуб по интересам. По вечерам приходили молодые музыканты, чтобы порепетировать. Мы прошли через многие этапы. Сначала там собирались хиппи. Мы зажигали благовония. И балдели. А потом все это само собой переросло в панк-рок. Мы продавали обтягивающие джинсы и футболки с символикой рок-группы Ramones. А еще кожаные байкерские куртки. Но и это длилось не очень долго. На смену панкам пришел глэм-рок. Его вдохновителями были Дэвид Боуи и T-Rex. Люди хотели блестящие разноцветные куртки. Чем ярче и кричаще выглядит одежда, тем лучше.

В 1977 году все затмил фильм «Лихорадка субботнего вечере» с Джоном Траволтой и музыкой Bee Gees. Наступила эра диско. Самым модным местом в Нью-Йорке стала дискотека Studio 54. Там мечтали побывать все. Я начал создавать сатиновые бейсбольные куртки. Фирма Jordache заказала мне джинсы. Это были джинсы для дискотек. Девушки надевали их вместе с шелковыми блузками и туфлями на высоком каблуке и мчались по вечерам в клубы. Парни тоже носили обтягивающие джинсы. Все хотели быть похожими на Bee Gees.

Но я тогда обанкротился. Я понятия не имел, как вести бизнес. К тому же мне с моими друзьями важнее было зависать всю ночь в Studio 54, нежели хорошо выспаться и свежими прийти утром на работу. Я продал People’s Place и переехал в Нью-Йорк. Я не знаю, было это правильное решение или нет. Скорее — безрассудное. Но мне повезло. В 1984 году я познакомился с человеком по имени Мохан Мурджани. Ему принадлежал джинсовый бренд Gloria Vanderbilt. И он поддержал меня. Бренд Tommy Hilfiger должен был стать свежим, ярким, бросающимся в глаза. Вместе с тем одежда должна была быть опрятной. Нужно было объединить все эти качества. Мне пришлось вспомнить одежду, в которой я ходил в школу. Она точно была опрятной.

Мы были в самом начале нашего совместного бизнеса, но у нас не хватало денег на рекламу. Мурджани организовал для меня встречу с легендарным арт-директором Джорджем Луи. Я сказал ему: «Хочу вывезти моделей в Хэмптонс и сфотографировать их на красивых пляжах». Он ответил: «Ты чокнутый. Ни в коем случае! И я покажу тебе почему».

Спустя пару дней Луи явился к нам в офис и притащил кучу рекламных плакатов и буклетов. Он рассыпал их на столе и сказал: «А теперь попробуй определить, какой бренд они рекламируют! Чем они отличаются? Ты можешь назвать дизайнера?» Джордж объяснил мне, что в то время все в Америке нанимали для съемок рекламы одежды одного фотографа — Брюса Вебера. Он снимал для всех, и отличить одну рекламную кампанию от другой было невозможно.

Луи заявил, что нам следует сделать рекламу по принципу той, что была у Hangman. Никаких фотографий! Просто несколько коротких фраз разным шрифтом. Я был против, но остальные ухватились за эту идею. И я сдался. Мне не нравилось, что на меня давили. Во всяком случае, мне так казалось. Но мне нечего было терять. Наш билборд появился вскоре на Таймс-сквер. Его повесили над билбордом Hangman.

Мне стали звонить знакомые. Это безумие, кричали они. Как вы посмели сравнивать себя с четырьмя дизайнерами, которых рекламирует Hangman?! Они в этом бизнесе уже столько лет, а тебя даже модельером нельзя пока назвать! Я думал, что это конец. Но мой бизнес-партнер пришел в восторг. «Теперь люди знают твое имя. О тебе говорят повсюду. И тебе остается сделать то, что ты умеешь — создать одежду, которая стоит всей это шумихи, и которую захотят покупать», — сказал мне Мурджани. И он оказался прав. Я сосредоточился на тканях и выкройках и создал лучшее, на что был способен тогда. Так начался мой большой бизнес…

«Нашу одежду стали носить Снуп Догг и Пафф Дэдди, мы одевали Дэвида Боуи, Ленни Кравица, Мика Джаггера»

Мы выпускали крутую одежду, которую покупали многие. Бизнес рос. Как-то мой брат и я прилетели в Нью-Йорк. Мы только приземлились в аэропорту Кеннеди. И тут брат показал мне на группу темнокожих парней: «Видишь тех ребят? Они члены группы Brand Nubian. Это короли хип-хопа! И они поют о твоей одежде». Я воскликнул: «Так давай познакомимся с ними!» Мы пригласили этих музыкантов в наш офис и подарили им кучу вещей. И они надевали их во время своего турне.

Так началась наша дружба со звездами хип-хопа. Потом нашу одежду стал носить Снуп Догг. В 1994 году он появился в рубашке Tommy Hilfiger на телешоу Saturday Night Live, и зрители просто сошли с ума. После этого ко мне пришел Пафф Дэдди и сказал, что хочет запустить бренд одежды Sean John. На нем была моя одежда во время нашей встречи. И я познакомил его с адвокатом и владельцами фабрик. И это еще не все. Я помогал раскрутиться Расселлу Симмонсу, когда он запускал группу Run DMC и свою студию звукозаписи Def Jam Recordings. Потом я познакомился с Джей-Зи, и мы создали джинсовый бренд Rocawear. Я и оглянуться не успел, как оказался в самом центре урагана по имени хип-хоп!

Я сразу понял, что все эти парни являются трендсеттерами. И было круто придумывать одежду, отражающую их вкусы и чувства. В этом деле мне помогло другое мое старое увлечение — спорт. Я предложил королям хип-хопа носить хоккейные, футбольные и регби пуловеры больших размеров. Под них подошли идеально гигантские мешковатые джинсы и бейсбольные кепки, которые надевали задом наперед. И все с огромными логотипами. Так родилась уличная мода конца 90-х. Я горжусь тем, что уловил момент, услышал, чего хотели простые люди и дал им эту одежду…

Читайте также: Джорджио Армани: «Дизайнером я стал случайно, ведь мечтал быть медиком»

Я всегда был очень тесно связан с музыкой благодаря моему брату Энди. Но не только ему одному. Многие известные музыканты носили мою одежду. Мы одевали Дэвида Боуи, Ленни Кравица, Мика Джаггера и других членов The Rolling Stones. Это объединение музыки и моды очень помогло развитию бренда.

Несколько лет назад мы решили использовать в рекламе известные лица. Но так делают все. Мне же хотелось чего-то иного. И я подумал, почему бы Джиджи Хадид не поучаствовать в разработке дизайна с нами? У нее прекрасный нюх на калифорнийский уличный стиль. И мы пригласили ее. Джиджи сначала опешила: «Вы шутите? Я понятия не имею о том, что такое дизайн одежды!» Но все получилось. Следующими нашими партнерами стали Льюис Хэмилтон и Зендея. И это был огромный успех.

Но я всегда с восторгом вспоминаю Джиджи, потому что с нее начался прорыв. Это было необычно для любого дизайнера или бренда. Это было начало. Мне понравилось работать с Льюисом. Мы подружились. И с Зендеей. Теперь она икона моды!

«Если бы я делал одну и ту же одежду, я бы застрелился»

Я уже не помню, кто это был, но все равно благодарен этому человеку, который однажды спросил меня: «Почему вы не делаете адаптивную одежду?» И меня осенило! У меня есть дети, которые страдают аутизмом, и я прекрасно знаю, как им тяжело по утрам одеваться. И я взялся за разработку удобной одежды для таких детей. Мы стали широко использовать липучки вместо молний, магниты вместо пуговиц. Мы пытались применить новейшие изобретения, чтобы помочь людям с различными проблемами. Сначала речь шла только о детях. Но мне стали писать, звонить люди. Они говорили: «Господи, у моей племянницы церебральный паралич, но она мечтает найти одежду, чтобы выглядеть, как ее подруги!» И я решил заняться адаптивной одеждой для всех возрастов. Я горжусь тем, что делаю это.

Порой мне кажется, что мы начали только вчера. Думаю, такое чувство возникает, потому что мы не стоим на месте, постоянно развиваемся и смотрим вперед. Если бы я делал одну и ту же одежду, пусть даже она имела успех, я бы застрелился. Это моя внутренняя потребность — развиваться, эволюционировать, меняться, делать что-то новое, жить будущим. При этом важно, просто необходимо не забывать о прошлом. Нужно оглядываться назад, чтобы двигаться вперед. Прошлое и будущее неразрывно связаны, как молекулы в нашем ДНК.

Именно поэтому мы запускаем новую программу. И знаете, как она называется? People’s Place! Да, «Народное место», как мой первый магазин. Мы открываем двери для талантливой молодежи всех цветов кожи. Я хочу дать им возможность, которой у них нет сейчас. Буду оказывать им материальную и творческую поддержку, представлю другим модельерам, владельцам фабрик, магазинов. Для меня это несложно. У моего бренда сегодня огромная сеть. Когда-то в моем маленьком магазинчике царила великолепная творческая и одновременно веселая атмосфера. И я верю, что мы вместе сможем ее возродить. Для меня это базовый принцип работы и жизни".

Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Teo van den Broeke / GQ)

Читайте также: «Начинаю день под AC/DC»: принц Уильям о любимой песне принцессы Дианы и своей первой девушке

Фото из британского журнала GQ

6225

Читайте нас в Facebook