Я никогда не хожу на похороны, даже на маминых не был, — Морган Фримен

«Я предпочитаю становиться тем, кого играю, а не играть»

— Морган, вы сыграли Бога в комедиях «Брюс Всемогущий» и «Эван Всемогущий». Кем, по-вашему, лучше быть — президентом, Богом или кинозвездой?

— Кинозвездой.

— Почему?

— Это занятие приносит деньги. За все остальное, что вы назвали, не платят. Во всяком случае, недостаточно.

— А в чем минус статуса кинозвезды?

— Его начинаешь понимать только с возрастом. Есть в этом некий парадокс. Всю свою жизнь, с раннего детства, я мечтал сниматься в кино. Мне хотелось стать кинозвездой. Жизнь звезд привлекала. Но потом наступил момент, когда я понял, что ошибался. Анализируя свою карьеру, пришел к выводу, что хотел быть не звездой, а актером. Уверяю вас, это не одно и то же. Мне хотелось быть характерным актером, сыграть Квазимодо, например. Звездам крайне редко дают такие роли.

— Но мне кажется, что вам удается успешно совмещать два эти понятия — быть кинозвездой и характерным актером. Разве нет?

— Вы не ощутили разницу. Давайте попробую объяснить. Я помню, например, как Роберт де Ниро мог спокойно ходить по улицам неузнаваемым. Это было до «Крестного отца-2» и «Бешеного быка». Согласитесь, это два великолепных и абсолютно узнаваемых фильма. Но он по-прежнему оставался неузнаваем. Почему? Да потому что де Ниро сросся со своими персонажами. Он спрятался за ними. Зрители забыли, что перед ними актер. Они верили в происходящее на экране.

Читайте также: Трамп страдает нарциссизмом. Все, что нужно этому чуваку, — внимание, — интервью с Джимом Кэрри

— Если я правильно понимаю, вы должны заставить зрителей забыть, что перед ними Морган Фримен, и поверить в то, что они видят на экране президента. Или даже Бога. Но это сложнее для актера…

— Конечно, сложнее и тяжелее. Для этого нужно разобраться в себе. Ты становишься главной инстанцией. Проверяешь себя постоянно. Веришь себе самому или нет. Иными словами, вжился ты в образ? Я предпочитаю становиться тем, кого играю, а не играть. Все актерство построено на вере. Это и есть вера. Не зря же Станиславский произнес свои знаменитые слова: «Не верю!» Чтобы актер заставил зрителя поверить, есть только один способ — поверить самому себе. Что происходит, когда я не верю? Начинается актерская игра. Я просто хожу по сцене или съемочной площадке и произношу текст. Чувствуете разницу?

— Думаю, я вряд ли смотрела все ваши фильмы, так их много. Но, исходя из ваших слов, были роли, которые вам не нравились. Или я ошибаюсь?

— Нет, вы правы. Безусловно, такие роли есть. И вы сами, как мне кажется, легко сможете определить, в каком из фильмов я просто произносил текст, а в каком — верил.

— Вы занимаетесь актерским делом уже много лет. Уверена, что многие приемы отработаны у вас до автоматизма…

— А вот сейчас вы ошибаетесь. Как только со мной подобное произойдет — все, конец. Значит, мне надоело мое занятие. А пока я все еще получаю от него удовольствие. Поэтому, читая сценарий, всякий раз пытаюсь найти что-то новое, уникальное, подходящее только для этого персонажа. Конечно, есть актеры, которые всю жизнь играют одну роль. Но это не про меня.

Читайте также: Я зрителям даю настоящее виски. А те, кому нравится пиво, идут на «Мстителей», — Сильвестр Сталлоне

А автоматизм проявляется в другом. Влезая в шкуру своего героя, нужно автоматически переключаться — становиться этим человеком, напрочь забыть, что есть такой Морган Фримен. Но как только звучит команда «Стоп!», опять автоматический щелчок в голове — и я вернулся. Знаете, когда мы снимали фильм «Непокоренный», я даже испугался. Так вошел в образ Нельсона Манделы, что люди, знавшие его, продолжали обращаться ко мне Мадиба. Так его с любовью и уважением называют на родине. Во время ужина, на каких-то вечеринках и даже официальных приемах, проходивших в период съемок картины, ко мне обращались: «Мадиба!» Это означало, что я не смог отключиться от роли, оставался в образе. Автоматика не сработала. Именно это и пугало меня.

— Признаюсь, восхищаюсь вами. Вы всего на год младше моего отца, а его из дома нельзя вытащить. Вы же много работаете, снимаетесь до сих пор в боевиках, все время путешествуете…

— Ну, это только благодаря съемкам в документальных проектах. И все за счет студий (смеется). Иначе сидел бы дома, как ваш отец.

«Каждый человек в нашем возрасте сам решает, когда остановиться»

— Морган, хочу задать сейчас очень личный вопрос. Вам 82 года. Неужели не хочется остановиться? Я смотрю на своего отца, и мне кажется, что жизнь его тяготит. А вы полны энергии. Вас не преследует мысль: все, хватит, пора отдохнуть?

— Отвечу на ваш вопрос так. Остановиться означает умереть. Я не готов умирать. Что касается вашего отца, простите меня за откровенность, каждый человек в нашем возрасте сам решает, когда остановиться. Моя мама прожила долгую жизнь. Я всегда с любовью наблюдал за ней. Но однажды она изменилась. И я это заметил. И спросил: «Мама, это все?» Она ответила тихо: «Да». И я сказал ей: «Ок, но на твои похороны я не приду». Вот такой короткий разговор состоялся у меня с мамой. Она не обиделась. Знала, что я никогда не хожу на похороны.

— Как я уже говорила, вы продолжаете сниматься в боевиках. В нынешнем году, например, вышел фильм «Падение ангела», в котором вашим партнером является Джерард Батлер. Неужели не тяжело смотреть на актера, который на 30 с лишним лет младше вас? Неужели не возникает желание попросить режиссера изменить ту или иную сцену, чтобы вам было легче сниматься?

— Отвечу по порядку. Нет, не тяжело. Это в каком-то смысле означает принять вызов. Изменить сценарий никогда не прошу. А какая в этом необходимость? В конце концов, в опасных сценах снимается мой дублер, профессиональный каскадер. Согласитесь, глупо рисковать актером, которому студия платит большие деньги.

Читайте также: Ошибок было много, но я готова повторить каждую из них, даже свои татуировки, — Анджелина Джоли

— Раньше мне почему-то казалось, что актеры, снимающиеся в боевиках, не совсем актеры. Другое дело — те, кто играет в драмах. Но теперь я изменила свое мнение. Вдруг поняла, что в боевиках нужно играть обыкновенного человека, который оказался в экстремальной ситуации. И это сложно. А вы что думаете по этому поводу?

— Это зависит от вашего внутреннего мира — характера, жизненного опыта. Существует так называемая мышечная память. Это когда ваше тело запоминает определенные движения и повторяет их автоматически. А есть еще память эмоциональная. Ваше подсознание фиксирует характерную для вас модель поведения в тех или иных ситуациях. И подталкивает вас к повторению этих клише. Поэтому одни люди паникуют в экстремальных ситуациях, другие сохраняют спокойствие. И актеру трудно бывает пересилить себя, если он, скажем, привык сохранять спокойствие, а нужно показать на экране панику. Вот это на самом деле тяжело — показать те эмоции, которые в реальной жизни для тебя нехарактерны. Повторю главную мысль: нужно ведь самого себя заставить поверить в то, что ты делаешь.

— Значит, вы верите в то, что являетесь президентом? Это приносит удовольствие?

— Удовольствие приносит работа. Во всяком случае, мне. Верить в то, что ты президент, Бог, дьявол, кто угодно, — не доставляет удовольствия само по себе. Радость приносит возможность вдохнуть жизнь в твой персонаж. Это почти то же, что дать новую жизнь. Однако нельзя увлекаться этим. Так можно заиграться и правда поверить, что у тебя есть власть президента или даже власть Бога. Следует помнить, что кино — это все же вымысел. Ненавижу, когда люди начинают шептаться в моем присутствии: «О Боже! Бог зашел к нам!» Никогда так не делайте, умоляю.

— Когда я была ребенком, в нашей стране все дети мечтали стать либо президентом, либо футболистом. Третьего не дано. Даже кинозвезды не казались нам заслуживающими внимания. А вы не мечтали стать президентом?

— Нет, с детства хотел стать актером. Бегал в кино всякий раз, как удавалось раздобыть денег на билет. Мы жили бедно. И каждый поход в кино превращался для меня в незабываемое событие. Так что ни президентом, ни председателем совета директоров концерна мне быть никогда не хотелось. Но не стану лукавить, иногда появлялось желание стать автогонщиком.

— Оно все еще в списке ваших желаний?

— Нет, я уже его выполнил.

— А что тогда остается в вашем списке невыполненных желаний?

— Есть такие. Хочу стать летчиком, пилотом пассажирского самолета. Хочу стать моряком и ходить под парусом. Хочу стать ковбоем. Обожаю лошадей! Готов жить с ними в конюшне. А главное мое желание — оставаться как можно дольше на этом свете и наслаждаться жизнью.

«Секрет успеха в жизни в том, где ты находишься в тот или иной момент»

— Вы начали сниматься очень поздно по голливудским меркам. Это хорошо или плохо?

— Очень хорошо!

— Почему?

— К тому моменту, а это было тридцать лет назад, я имел солидный опыт игры в театре. Ведь в Нью-Йорке я уже двадцать лет как выходил на сцену. Были также роли на телевидении. И совсем немного — в кино. Так что считаю серьезным преимуществом свой профессиональный и жизненный опыт, с которым пришел в кинематограф. А еще я знаю множество актеров, очень хороших актеров, которые начинали в 70-е и 80-е и не смогли справиться с соблазнами нашей профессии. Особенно это относится к наркотикам. Очень многие стали жертвами.

Читайте также: Тренируюсь ежедневно, чтобы быть в форме. Вдруг позовут сниматься, — Шварценеггер (фото)

— И все же я не понимаю. Ведь ваш талант заметили значительно раньше. Вы были тогда еще молоды. Почему все-таки известность пришла к вам намного позже? Произойди это раньше, ваша жизнь, карьера могли сложиться иначе.

— Это вопрос не ко мне. Это уже чистой воды философия. В чем секрет жизни, вернее, успеха в жизни? Просто в том, где ты находишься в тот или иной момент. Оказался в нужное время в нужном месте — и все, поймал удачу за хвост. В молодости я колесил по Америке — от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса или Сан-Франциско. Искал дверь, в которую можно войти.

— Хотите сказать, что стучались во все двери в надежде, что одна из них откроется?

— Именно.

— Хорошо, а как все происходит сегодня? Как вы выбираете сценарии? Выбор за молодым Морганом Фрименом, который все еще живет в вас?

— Нет. Выбор делает старый Морган Фримен, тот самый, с которым вы сейчас разговариваете. Иногда он ошибается. Потому что, как я уже сказал, этот старик все еще хочет многое успеть.

— Именно поэтому вы соглашаетесь участвовать в документальных проектах? Что бы вы ни говорили, но я не поверю, что вам легко путешествовать!

— Мною движет желание познать мир. И сложности отступают на второй план. Хочется разобраться в религиях, в вере в Бога.

— Говорят, религию придумали, чтобы управлять людьми. Нужно было что-то, что помогло бы организовать нас. Вы согласны с этим?

— Нет. Думаю, это вопрос бессмертия. Люди всегда мечтали о бессмертии. И только одно могло дать надежду на это — вера. Вера в бессмертие души. Человечеству трудно смириться с тем, что Вселенная прекрасно может обойтись без него. Она существовала задолго до появления человека и будет существовать после его исчезновения. Астрономы, космологи и многие другие ученые рассуждают о том, что будет происходить на Земле через миллионы лет. А кому это интересно? Если, конечно, не думать о бессмертии. Человеческая жизнь очень коротка. Поэтому все эти теории приобретают хоть какой-то смысл лишь тогда, когда ты можешь допустить мысль, что имеешь шанс увидеть все это. Религия дает нам этот шанс. Она обещает нам: есть место, которое можно назвать как угодно, где твоя душа окажется после смерти. И ей там будет хорошо. Христиане называют такое место раем. Вера в его существование уменьшает страх перед смертью.

Читайте также: Приехав покорять Голливуд, я поначалу работал в «Макдоналдсе» за 25 долларов в неделю, — Брэд Питт

— Насколько мне известно, раньше вы были атеистом…

— Агностиком, если точнее. Теперь я зороастриец.

— Но вы же росли как большинство американских детей! Что произошло с вами такое, что вы не стали христианином?

— Мою семью вряд ли можно было назвать религиозной. За исключением, пожалуй, бабушки. Она свято верила в Бога. Но однажды мой старший брат умер. Он записался в морскую пехоту. Это темная история. Нам сообщили, что он умер. Бабушка его очень любила. И его смерть сломила ее. А я думал, что же это за Бог такой, который допустил подобное? Как он мог нанести такой удар человеку, который так в него верит? И вот тут мы подходим к вопросу о силе веры. Об испытаниях, которые посылает нам Господь. Это я сейчас так рассуждаю. А тогда я решил для себя, что никакого Бога нет, все это выдумки.

— Ваше последнее увлечение — пчелы. Почему?

— Будь у вас пчелы, вы не спрашивали бы. Это удивительные создания. Невероятно трудолюбивые и дружные. Но они нуждаются в нашей заботе. Их очень легко уничтожить. К сожалению, человечество этим и занимается. А ведь пчелы — часть нашего мира. Они появились гораздо раньше нас на этой планете.

— И все же хочу разобраться. Вы занялись пчелами, поскольку считаете, что они нужны планете, или потому, что у вас есть участок земли и вы решили устроить на ней пасеку? Это политическое или сугубо практическое решение?

— Это жизненно важное практическое решение. Если я и верю во что-то, так это в вечную жизнь. Нет, не в человека, а в вечную жизнь нашей планеты. Уверен, мы появились на Земле случайно. Нас не должно было быть. Но если уж это произошло, то мы должны стать главными защитниками жизни на планете. В Библии есть место, где объясняется, что Бог создал человека и дал ему власть над этим миром. Знаете, как я толкую этот отрывок? Бог дал не власть. Он дал важнейшее задание человеку — сохранить этот мир.

Напомним, Морган Фримен снялся в антироссийском ролике, обвинив Кремль и Путина во вмешательстве в выборы президента США и подрыве американской демократии.

Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Sarah Williams/The Interview People)

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News