«Пленные наемники были уверены, что пришли нас спасать от Степана Бандеры»: история машиниста поезда, который пошел на войну
«Увидел в небе зарево и понял — началось»
Харьковчанин объясняет, что большая война не стала для него неожиданностью, как для подавляющего большинства украинцев, ведь железнодорожное сообщение с рф существовало до самого начала полномасштабного конфликта. Поэтому Константин как машинист поезда посещал россию неоднократно.
«В последний раз я был в россии 22 феврал я, за два дня до начала широкомасштабного вторжения, — вспоминает Константин Пастухов. — Мы видели, как там выгружается военная техника. Россияне тогда говорили, что у них учения. Но такую серьезную технику и в таком большом количестве не привозят просто так для учений. Поэтому я понимал, что большой войны не избежать, вопрос был только один — когда?»
Ответ на вопрос «когда» стал известен 24 февраля 2022 года.
«Для меня война началась около пяти часов утра. Мы с женой спали, вдруг прибежали соседи, разбудили нас и сказали, что где-то что-то взрывается. Я вышел на улицу, увидел зарево, услышал взрывы и понял, что все началось», — объясняет Константин.
В первый же день большой войны оккупанты подошли вплотную к Харькову.
«Они стояли на окружной дороге Харькова, — вспоминает мужчина. — Наших военных курсантов с автоматами и в касках туда свозили, и они первыми приняли бой вместе с Нацгвардией. Оккупанты заезжали в Харьков колоннами по 10−15 машин, колоннами танков, но их сразу же уничтожали и жгли — местные жители, тероборона. А россияне поливали из артиллерии город, по мирным жилым домам».
После того как опасность оккупации для первой столицы Украины миновала, машинист поезда пошел в военкомат. Почему?
«Потому что это наша страна, которую мы должны защищать. А если каждый будет сидеть дома, что же станется со страной? Мы пошли защищать свои семьи, жен, детей, родственников, всех тех, кто не заслужил той жизни, которую оккупанты нам пытались навязать», — уверяет мужчина.
«Вагнеровцев „мотивировали“ заградотряды»
Константин попал в 4 отдельную танковую бригаду командиром роты стрелков. Военное командование отправило его подразделение на защиту Бахмутского направления — самого горячего участка на фронте.
«И это был действительно ад. Нас забрасывали из минометов, артиллерии, которая била просто без конца. У нас артиллерии почти не было. Мы стояли лишь с автоматами, а что с ними сделаешь? Если начинает работать артиллерия, то твои действия только спрятаться», — говорит военный.
В то время главным тараном оккупантов на востоке были наемники частной военной кампании «Вагнер», которую возглавлял ликвидированный не так давно военный преступник евгений пригожин.
«Против нас регулярной российской армии вообще не было. Только вагнеровцы. А они были очень мощно „мотивированы“. Во-первых, за ними стояли заградотряды, поэтому у них не было возможности отойти назад: либо вперед, и, может, ты останешься жив, либо назад, но в таком случае шансов выжить уже нет. Во-вторых, им же обещали деньги. А тем, у кого пожизненное заключение, обещали после шести месяцев на войне отпустить на свободу. Поэтому там многим было все равно: либо сидеть в тюрьме всю жизнь, либо погибнуть в Украине. То есть повезет или не повезет», — рассказывает Пастухов.
Военная машина россии щедро поставляла наемникам военную технику и вооружение.
«У них было много вооружения: тепловизоров, дальномеров, приборов ночного видения, дронов, развитая аэроразведка. У нас всего этого практически не было. В моей роте имелся один дрон, и все. Ни дальномеров, ни тепловизоров…» — вспоминает Константин.
Впрочем, и на утилизацию на фронте своих «мясных» подразделений россия тоже была щедрой.
«Мы стояли на промзоне, и там был бетонный забор, а в нем дыра. И вагнеровцы через эту дырку пытались вылезть и выйти на нас. Там стоял наш пулеметчик и постоянно их отстреливал, а они бесконечной толпой все лезли и лезли. Своих они вообще не забирали: те, кого пулеметчики убили, так там и лежали, и куча трупов все росла…» — рассказывает военный об одном из эпизодов противостояния.
«Вдруг стало тихо, и я понял, что начался штурм»
Во время упорных боев за Соледар Константин Пастухов получил тяжелое ранение. Тот день мужчина помнит в деталях.
«Все началось еще 6 января на Сочельник. Около восьми часов вечера, когда уже давно стемнело, началась перестрелка. Обычно это нормально: начинается перестрелка, работают минометы, артиллерия, а около полуночи все затихает и с утра снова начинается. Ну мы думали, что и в этот раз будет так же: часок-другой будем перестреливаться, потом россияне пойдут бухать и наступит тишина. Но нет: как в восемь часов враг начал нас обстреливать, так и продолжал всю ночь до самого утра. А в 10 часов утра прилетел снаряд в наш блиндаж почти мне под ноги. В тот момент я как раз встал, поэтому всю взрывную волну, все обломки принял на себя. Позади меня стояли трое моих ребят, которых фактически я собой закрыл», — рассказывает военный.
Читайте также: «Оккупанты только на меня одного использовали противотанковую ракету. Считаю — это уровень»: история войны Дмитрия Устименко
Обломки растрощили мужчине ногу, нижнюю челюсть и перебили артерию, из-за чего военный начал быстро терять много крови. Побратимы наложили командиру турникеты, но бой продолжался, а эвакуировать Константина нужно было как можно быстрее, чтобы не истек кровью.
«Мы находились рядом с частным сектором во дворах, и там был подвал, куда ребята меня затащили. Там мы ждали еще минут 40. Пытались вызвать медиков, эвакуацию, однако работали российские глушилки и связь вообще не действовала. И все это сопровождалось постоянными обстрелами, выйти наружу не было никакой возможности», — вспоминает первые минуты после ранения Константин.
Вдруг обстрелы прекратились и стало тихо.
«Полминуты тихо, минуту… и я понимаю, что это начался штурм. Я говорю: „Ребята, за нами уже никто не придет. Если мы здесь останемся, то не сможем выжить“. И побратимы взяли спальный мешок, положили меня туда, и мы стали выходить. В это время появилась связь, ведь начался штурм и они выключили свои глушилки. Нам удалось вызвать эвакуацию, но подъехать к нам не могли, и к точке эвакуации еще метров 800 меня несли под обстрелами. Несколько раз меня клали на землю, ребята отстреливались, потом поднимали и снова несли», — рассказывает защитник.
В карете скорой Константин Пастухов понял, что конечность ему, к сожалению, уже не спасут.
«Когда меня грузили на скорую, я хоть и потерял много крови, но был в сознании и услышал, как медики между собой говорят, что ногу надо будет ампутировать», — вспоминает мужчина.
Читайте также: Жизненный марафон несокрушимости Сергея Храпко: как ветеран войны без конечностей помогает побратимам
В Краматорске врачи провели операцию по ампутации. Затем Константина доставили в больницу имени Мечникова в Днепре, а затем была реабилитация во Львове.
«Была размозжена левая нога: ее собрали и закрепили металлическими пластинами. Собирали нижнюю челюсть, туда поставили также пластины и имплантаты», — объясняет военный.
В это трудно поверить, но в итоге мужчине пришлось пережить более 25 операций. Впрочем, несмотря на столь тяжелые испытания, Константин признается, что радуется тому, что выжил.
Читайте также: «Мечтаю не только почувствовать, но и увидеть, как растут мои дети»: история военного из Киевщины, потерявшего на войне зрение
«С самого начала, когда я получил ранение, у меня не было депрессии, ощущения, что все кончено. Я благодарил Бога, что остался жив и впереди еще всю жизнь. Понимал, что нужно быстрее пройти реабилитацию, чтобы к этой жизни вернуться», — подчеркивает харьковчанин.
Сейчас мужчина уже получил протез, но учиться ходить ему пока довольно трудно.
«Есть большая проблема, чтобы ходить на протезе. У меня ампутирована правая нога, а левая была очень размозжена. Ее собрали, ногу можно нагружать. Но прошло 8 месяцев после ранения, кости только начинают срастаться. Когда становлюсь на ногу, то в ней все кости шевелятся и очень сильны болевые ощущения. Потому пока я не могу ходить на протезе», — жалуется военный.
Вместе с тем Константин Пастухов полон оптимизма как в отношении своей личной судьбы, так и судьбы страны.
«Мы знаем, за что мы воюем. А россияне сами не знают, зачем они пришли в Украину. Многие россияне, которых мы брали в плен, говорили, что они сюда пришли, поскольку им сказали, дескать, здесь плохо и надо спасти нас от Степана Бандеры, который нас вроде бы „поработил“. Такие вот сказки. А мы воюем за нашу землю, наши семьи, наших родных и у нас мотивацияиз-за этого очень сильная», — резюмирует Пастухов.
Узнать больше о реабилитации воинов и пострадавших от войны в Украине, а также о помощи украинцам с инвалидностью, которые получили убежище в странах ЕС, вы можете на сайте организации EnableMe Ukraine. Задать вопросы эксперту и получить бесплатную помощь можно в сообществе EnableMe.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали историю художника из Львова Романа Хруща, который отложил кисть и взял автомат .
Читайте также: «Когда мы будем относиться к украинцам с инвалидностью как к равным себе, тогда и будет у нас Европа», — Александра Жураховская
Фото со страницы Константина Пастухова в Facebook
1509Читайте нас в Facebook
