«Еще за год до гибели Чорновола бывший офицер КГБ говорил, что спецслужбы готовят его „нейтрализацию“»
В марте прошлого года Бориспольский суд Киевской области начал слушание по полной процедуре и судебное следствие по делу гибели в автокатастрофе лидера партии «Народный Рух Украины» (НРУ) Вячеслава Чорновола и его водителя Евгения Павлова. Напомним, что 25 марта
В начале
— Николай Леонтьевич, как продвигаются судебные заседания?
— Судья принял решение допросить всех фигурантов дела. Но по прошествии 14 лет многие из них могли сменить место жительства, так что сейчас этим вопросом занимаются прокуратура и СБУ, — рассказывает Николай Степаненко. — Мы настаиваем на том, чтобы на заседание вызвали следователей, прежде всего первого из них, рассматривавшего только одну версию гибели — ДТП, а также экспертов. Хотелось бы послушать и бывшего сотрудника КГБ-ФСБ Вячеслава Бабенко, еще в 1998 году говорившего правоохранителям о возможной «нейтрализации» Чорновола. Причем, по словам Бабенко, один из вариантов ликвидации Вячеслава Максимовича предполагал как раз участие тяжелого грузовика...
Судья, который сейчас ведет дело о гибели Чорновола, действует грамотно и в рамках Уголовно-процессуального кодекса. Кстати, за прошедшие 14 лет было четыре постановления следователя о возбуждении в рамках этого дела других уголовных дел. И по фальсификации материалов с места события, и по смерти того же Ивана Шолома — пассажира КамАЗа, который внезапно умер от сердечного приступа в 2000 году. Лично я уверен, что Шолома отравили. Эксгумация, проведенная еще в
— Вы помните день, когда погиб Вячеслав Максимович?
— В ночь на 25 марта 1999 года я допоздна работал над статьей, — вспоминает Николай Степаненко. — А в полшестого утра меня разбудил телефонный звонок: коллега по партии сообщил, что в ДТП погиб Чорновил. Оказывается, до меня пытались дозвониться еще ночью, но ни мобильный, ни домашний телефоны почему-то не отвечали — факт удивительный. После разговора я сразу помчался в офис партии, затем — на место аварии. Кстати, следы тормозного пути машины, в которой ехал лидер Руха, еще долго были видны на трассе.
Буквально на следующий день на заседании Провода НРУ решили создать следственную комиссию. Мне, как человеку с юридическим образованием и опытом работы в правоохранительных структурах, предложили ее возглавить. И знаете, что самое удивительное? В расследовании мне больше всего помогли не соратники, не руководство партии, а правоохранители. Конечно же, неофициально, поскольку никаких полномочий у меня не было. Более того, Геннадий Удовенко, после смерти Вячеслава Максимовича возглавивший партию, уговаривал меня прекратить копаться в этом деле: мол, не стоит подрывать авторитет власти. Именно потому в 2000 году я вышел из состава Руха и продолжил заниматься сбором материалов самостоятельно.
— Но почему вы тогда не поверили в случайность аварии?
— Как я уже неоднократно рассказывал, версия, что КамАЗ, в который врезалась «Тойота» Вячеслава Максимовича, не мог нормально развернуться на трассе и поэтому остановился, неверна в корне. У меня на фирме был точно такой грузовик. Так вот, радиус его разворота — девять метров, а на трассе для маневра было больше 15 метров!
Конечно, бывают случаи, когда те или иные технические неисправности увеличивают этот радиус. Поэтому я поехал в село, где жил водитель того злосчастного КамАЗа Владимир Куделя. Видел и его самого, и то, как он сел в свой грузовик, развернулся и отъехал от дома. Так что у меня были все возможности абсолютно точно измерить радиус разворота его машины. Оказалось, что для маневра КамАЗу было достаточно десяти моих шагов — это как раз и есть порядка девяти метров.
— Николай Леонтьевич, расскажите, пожалуйста, каким вам запомнился Вячеслав Чорновил?
— Мы познакомились в 1996 году. Я тогда уже ушел из МВД и занимался бизнесом. Как-то ко мне в гости зашел генерал, служивший в Генштабе. В разговоре мы коснулись темы национализма, и гость вдруг предложил мне пообщаться с одним интересным человеком. Приехали мы с генералом в Верховную Раду, он завел меня в комнату Чорновола, представил и сразу же ушел. Как сейчас помню: Вячеслав Максимович сидел в очках, костюме и... тапочках. Будучи на тот момент весьма состоятельным человеком, я предложил партии помощь, а он мне в ответ: «Пане Миколо, а що ви за це хочете?» Меня так это покоробило, что едва не слетело с языка: «Слухай, дiду, а не пiшов би ти пiд три чорти?! Я же не торговаться к тебе пришел». Попросил Чорновола пояснить произнесенные слова, и он рассказал, что к нему часто приходят бизнесмены, предлагают помощь, но взамен желают пролоббировать тот или иной вопрос. Тогда я ответил так: «Мне нужно намного больше, чем вы можете предложить. В нашей стране ни бизнесу, ни людям существовать невозможно: в любой момент могут все забрать, а тебя самого убить. Поэтому если Народный Рух пытается сделать так, чтобы это государство стало правовым и независимым, то я готов помогать». Чорновил мне поверил и спустя какое-то время предложил... возглавить киевскую областную организацию партии. Мне — полковнику милиции! Я тогда только посмеялся. Но конференция меня неожиданно утвердила. Видимо, Вячеслав Максимович сразу понял, что я пришел не для решения своих шкурных вопросов. Сам он, надо сказать, был бессребреником. Мог ходить в стареньком костюме до тех пор, пока ему кто-то не намекал, что нужно бы уже купить другой. Главным для Чорновола всегда были Украина и украинцы. Такие люди рождаются, может быть, раз в тысячу лет! Я смотрю на нынешних политиков и не вижу среди них никого, кто был бы похожим на Вячеслава Максимовича...
— Когда его хоронили, на прощание собралось более двухсот тысяч человек?
— Гроб с телом Чорновола несли на руках от Владимирского собора до Байкового кладбища. Политик из Армении сказал слова, которые я вспоминаю до сих пор: «Уважаемые украинцы, вы сегодня потеряли не лидера партии и не народного депутата. Украина потеряла возможность быстро стать демократическим государством. Потому что Вячеслав Максимович относился к таким лидерам, как Вацлав Гавел, Лех Валенса, и среди них он был самым сильным».
Тем, кто понимал, что Чорновил никогда ничего не сделает во вред стране, было очень легко с ним общаться. Другие же считали его по меньшей мере чудаком. Людей, пришедших в Рух делать карьеру или получать какие-либо преференции, он понимать отказывался. Помню, один соратник все допытывался у Чорновола, почему тот не выпросил у президента для своих однопартийцев какие-то должности в правительстве. На что Вячеслав Максимович ответил: «Та який з тебе мiнiстр? Ну станеш ти мiнiстром вiд Народного Руху — i що ти зможеш зробити? А нiчого!» И как в воду глядел: занимали «руховцы» министерские кресла, но толку от этого действительно не было.
А сколько засланных казачков крутилось в партии! Помню, вскоре после назначения меня главой областной организации я обнаружил: один из моих замов исповедует взгляды, весьма далекие от демократии и национализма. После проверки по своим каналам выяснил, что он «параллельно», как говорится, сотрудничает со спецслужбами. Тогда я предложил Вячеславу Максимовичу создать в Рухе подразделение наподобие отдела кадров, чтобы не вводить тотальную проверку, но более тщательно интересоваться людьми, претендующими на руководящие позиции.
Чорновил был категорически против: «Та ви що, пане Миколо! Хочете у нашому Русi створити КДБ?» Я говорю: «Нет, не КГБ, но нельзя же вот так безалаберно набирать бог знает кого. Они же все разрушат!» А он мне: «Ну хай вони агенти. Але ж вони нашi — треба їх перевиховувати». Как он был наивен в этом вопросе! Романтик от политики...
30122Читайте нас у Facebook
