«Урна с прахом сына стоит у меня дома, как и во многих семьях павших воинов»: мать погибшего разведчика из «Азова» рассказала о причине
Похоже, окончательно решено, где будет создано Национальное военное мемориальное кладбище. После одобрения 8 декабря Верховной Радой Украины законопроекта об этом мемориале народный депутат Ярослав Железняк сообщил на своей странице в Telegram, что место для него определит правительство и что (цитируем) «по информации от чиновников, это будет Гатное».
- Может показаться, что речь идет о селе Гатное, которое находится возле Кольцевой дороги, то есть рядом с Киевом, но это не так, — заявила «ФАКТАМ» глава организации семей погибших защитников Украины «Сердце назовні» Вера Литвиненко. Ее сын Владислав (позывной «Вектор») погиб, защищая Мариуполь. — На самом деле Национальное военное мемориальное кладбище планируется создать примерно в 20−30 километрах от Кольцевой, за Южным кладбищем возле села Мархаловка. То есть довольно далеко от столицы. Так причем здесь Гатное? Дело в том, что этот отдаленный участок находится в пределах Гатненского объединенной территориальной громады. На мой взгляд, власти специально называют эту локацию «Гатное», чтобы многим людям было непонятно, почему родственники погибших недовольны.
Вера Васильевна рассказала «ФАКТАМ» о сыне и ситуации вокруг создания мемориала.
«Сын фактически сбежал на войну в самом начале 2015 года»
— Сколько лет было вашему сыну Владиславу, когда он отдал жизнь за Украину, — задаю вопрос Вере Литвиненко.
- Двадцать семь. Он не дожил 2 дня до своего 28-летия. Погиб в марте прошлого года в ходе уличного боя в центре Мариуполя. Сын не сидел по бункерам — воевал с оккупантами на улицах.
— У вас было предчувствие, что с ним произойдет непоправимое?
- Мне было очень плохо в те дни. Просыпалась ночью, меня всю трясло, плакала, не могла успокоиться. Подобное я испытывала в 2015 году, когда сын ездил в АТО. К счастью, тогда обошлось. А в 2022-м — нет.
— Его побратимы рассказывали вам, как именно он погиб?
- Рассказали, что мой Владислав входил в состав группы разведчиков, направленных для поддержки бойцам, державшим сектор обороны недалеко от Мариупольского драмтеатра. Затем из всей разведгруппы остались живы и невредимы только двое: мой сын и еще один парень. Их должны были отправить на территорию «Азовстали» на перегруппировку. К тому же им следовало разъяснить другой группе обстановку на этом участке обороны. Но не суждено было все это сделать: в то место, в котором они находились, прилетело — какой-то тяжелый боеприпас. Следует сказать, что с 18 марта в той части города шли очень упорные бои. Враг вел плотный огонь из всего, что имел: орудий, танков, минометов, корабельной артиллерии, сбрасывал авиационные бомбы.
Читайте также: В россии тюремные собаки вырывали у украинских пленных куски плоти: наших гражданских держат в неволе без суда и следствия
Так вот, в результате прилета 23 марта мой сын погиб, а его побратим получил тяжелое ранение. Его перевезли в госпиталь на «Азовсталь», но 15 апреля в госпиталь попала ракета и побратим тоже погиб.
— Когда у вас с Владиславом состоялся последний разговор по телефону?
— Семнадцатого марта. Мобильной связи в Мариуполе почти не было. Но сын нашел место, где сеть можно было «поймать», дозвонился мне в Киев (к тому времени наша семья уже переселилась из Мариуполя в столицу). Мы тогда долго говорили. Он не сообщил, где именно они находятся. Но сказал, что там ядерную войну можно пережить. Поэтому я поняла, что звонит, наверное, из «Азовстали». Еще сказал, что находится на третьем этаже — там можно было поймать мобильный сигнал.
— Как удалось эвакуировать тело вашего сына?
- Не знаю. Соответствующие государственные структуры добились этого без лишней огласки. Мы просто сдали ДНК-пробы и ждали. Скажу откровенно — наша семья смирилась с тем, что тело может и не получим. Но в ноябре прошлого года нам сообщили о совпадении ДНК.
Мы решили провести кремацию. Это было непростое решение для семьи, потому что такой способ захоронения не совсем распространен. Выбрали кремацию, чтобы сын покоился на Национальном военном мемориальном кладбище, ведь он это заслужил — фактически всю свою молодость (с 2015 года) был на войне.
Я основала и возглавляю общественную организацию родственников погибших защитников Украины «Сердце назовні». У нас в организации много мам из Мариуполя. Среди них немало женщин в возрасте 60 плюс. Они говорят, что, когда умрут, некому будет ухаживать за могилами сыновей. А Национальным военным мемориальным кладбищем будет заниматься государство. Важно также, что защитники и защитницы, отдавшие жизнь за Украину, будут покоиться на этом кладбище вместе.
Читайте также: россия ворует в Украине передовые технологические решения для беспилотников: автор и координатор уникального военного проекта «Очі»
— В 2015 году Владислав пошел на войну добровольцем?
— Да. Он был тогда студентом — в Киеве в высшем профессионально-техническом училище строительства. Участвовал в революции достоинства. С другом, с которым вместе учился, фактически сбежал на войну в самом начале 2015 года.
— Как это «убежал»? Он вам не сказал, что собрался в АТО?
- Нет. Владислав занимался спортом, сказал, что едет в Харьков на соревнования и что какое-то время не будет на связи. «Мы будем в полях», — объяснил он. У нас в семье обманывать не принято, поэтому мы поверили. Сын сказал правду, когда вернулся домой.
— То есть, приехал в военной форме и вынужден был рассказать?
— Нет, было не так. Он тогда вернулся в гражданской одежде. Его добробат одевали волонтеры. Они привозили ребятам одежду, которую удавалось раздобыть. Были какие-то военные вещи, но преимущественно — гражданские курточки, кроссовки и тому подобное.
— Он тогда записался в «Азов»?
- Нет. В «Азов» сын попал потом. А сначала пошел в один из добровольческих батальонов, название которого я уже, к сожалению, не помню (если не ошибаюсь, тот добробат впоследствии расформировали). Когда через 2 месяца вернулся из АТО, говорил, что все же не следовало скрывать, куда едет, потому что были случаи, когда они чуть ли не все могли погибнуть. «Если бы так, произошло, то вы могли бы не узнать, где я и что со мной случилось», — пояснил сын. Он рассказал, что как только они приехали в зону проведения АТО, встретивший их командир заявил: «Ребята, скорее всего мы здесь все поляжем».
Читайте также: Худи с разрезанными швами на боках и рукавах: пошив адаптивной одежды для раненых взяли на себя женские швейные роты
«В 2022 году Владислав планировал вернуться в гражданскую жизнь»
— Сын рассказывал о конкретных случаях, когда его жизнь висела на волоске?
— Да, рассказывал. К примеру, машина, на которой они ехали по грунтовой дороге, заглохла. Вдруг из посадки выехал танк. Ребята не знали, что делать — по снегу далеко не уйдешь. Но спаслись.
— Благодаря чему?
— Благодаря тому, что это был украинский танк (улыбается — Авт.). Фактически это курьезный случай. А о настоящем опасных вещах сын предпочитал не говорить, чтобы нас не пугать.
— Где именно он тогда воевал?
- В Песках на околице Донецка. Вернувшись оттуда, сын окончил училище, получил диплом. Стал искать воинское подразделение, в которое бы его взяли (нам об этом поначалу не сказал). Выбрал «Азов». Чтобы вступить в его ряды, нужно было успешно пройти достаточно жесткий отбор на курсе молодого бойца. Владислав справился, в июне 2015 вернулся домой уже в качестве бойца «Азова». У них был очень плотный график боевой подготовки: выезды на полигоны, стрельбы. Но он не только посвящал себя службе: будучи бойцом «Азова», поступил в заочное отделение Киевского национального университета культуры и искусств. Сын приезжал в отпуск на сессии. Успешно окончил университет, стал дипломированным дизайнером интерьеров.
— Владислав ваш единственный ребенок?
— Нет, не единственный. Есть еще старший сын. Он много работает и донатит для армии. И мне помогает в общественной работе. С другими матерями дважды устраивали выставки об украинских героях на Софийской площади в Киеве. Организуем выставки в музеях в разных городах. Я инициировала по всей стране написание школьниками стихов, картин, песен о наших защитниках.
— Владислав приходит к вам во снах?
— За все это время он снился мне только один раз.
— Запомнили тот сон?
- Да, запомнила: Владислав стоял с ребятами, курил вместе с ними сигареты. Хотя в жизни он не курил (по крайней мере, в нашем присутствии). Ведь занимался спортом: бег, кроссфит (программа упражнений на силу и выносливость, в состав которой входят преимущественно подборки аэробных упражнений, зарядки и тяжелой атлетики — Авт.), тайский бокс. Участвовал в соревнованиях. Нагрузки были немалые, так что не до табака. Когда я увидела тот сон, подумала, как так — при мне курит.
— Вы с ним разговаривали во сне?
— Нет, ведь даже во сне я понимала, что случилось с сыном, что он не останется со мной. Мне еще пришло в голову, что можно его спросить, о чем они с побратимами думали в последние дни своей земной жизни? Ведь не осталось ребят, которые бы это рассказали — все, с кем он был в последние дни, погибли.
Читайте также: Даже дворники работают в бронежилетах: сколько человек и в каких условиях живут в Херсоне через год после его освобождения
— Он был женат?
— Нет. Из-за службы почти не было времени на личную жизнь. После боев за Светлодарскую дугу в 2019 году перешел в группу разведки отдельного отряда спецназа «Азова». Попасть туда было сложно — жесткий отбор. В разведке следовало отслужить 3 года. После окончания этого срока сын планировал в 2022 году вернуться в гражданскую жизнь. Мы готовились к этому, весь год был распланирован. Он хотел создать свою семью, работать. Но, к большому сожалению, вышло иначе.
— У вас есть старший сын. А внуки есть?
— Пока нет — война и в этом вопросе создает препятствия.
«Стоит задача открыть первую очередь Национального военного мемориального кладбища уже в первой половине 2024 года»
- Локация возле села Гатное — это ведь не первое место, которое рассматривается для создания Национального военного мемориального кладбища?
- Да, сначала речь шла о локациях в столице. Еще летом 2022 года Министерство по делам ветеранов пообещало семьям погибших защитников Украины, что в Киеве будет создано Национальное военное мемориальное кладбище. Каждый украинец, каждый иностранец (в том числе руководители государств) наглядно увидят в этом мемориальном месте, какую цену наш народ заплатил за право быть свободным, жить в своем государстве.
Сначала нас, родственников погибших, привлекали к выбору участка для будущего мемориального кладбища, обещали, что оно будет создан в пределах столицы. Первой рассматривалась идея разместить его на Певческом поле (возле Киево-Печерской лавры). Но в итоге пришли к выводу, что там нельзя. Вторым вариантом стала историческая местность Лысая гора в Киеве. Однако вмешались экологи, видимо, из-за этого власти отказались и от этой локации. После рассмотрения многих вариантов нам предложили участок на левом берегу недалеко от станции метро «Лесная» на окраине поселка Быковня. Это еще в пределах Киева. Планировалось выделить там большую (100 гектаров) площадь. Об этом было публично объявлено. Должностные лица встретились с нами по этому вопросу еще в марте. Потом мы ждали много месяцев, и вдруг планы изменились (из-за того, что Институт национальной памяти выступил против выделения участка в Быковне, аргументируя свою позицию тем, что там похоронены жертвы массовых репрессий). Теперь названа новая локация, еще дальше от Киева. С нами не советовались, выбрав это место — просто поставили перед фактом.
Ранее «ФАКТЫ» публиковали эксклюзивное интервью с жительницей Бучи Татьяной Попович, которая чтобы узнать, жив ли ее единственный сын, пошла на отчаянный шаг.
Фото предоставлено Верой Литвиненко
2795Читайте нас в Facebook
