«врываясь в дома евреев, погромщики с ножами и топорами не щадили ни детей, ни беременных женщин»
На окраине села Дубова, раскинувшегося на берегу реки Ятрань, среди высокой травы — вросшие в землю каменные плиты. На некоторых из них еще читаются надписи на иврите. Девяносто лет назад здесь разыгралась трагедия, о которой до сих пор не знают многие наши соотечественники. Из проживавших в местечке 2500 евреев после погрома в 1919 году уцелели только 26 человек…
В село вошел вооруженный отряд во главе с бывшим каторжником
… В старину в Дубовой в своем поместье жил генерал в отставке барон Меендорф. В те времена здесь действовали две синагоги и православный храм. Было три постоялых двора, двадцать бакалейных лавок, шесть кузниц, три мельницы (из них две — водяные), маслобойня. А на популярный местный рынок съезжались даже из соседних областей. Барон Меендорф, предводитель дворянства Уманского уезда, построил больницу (действующую, кстати, и ныне) и заложил с привлечением немецких архитекторов красивый парк…
В начале двадцатого века большинство здешних евреев были ремесленниками и «помолщиками», то есть мололи муку и торговали ею. Когда грянула революция, громкие лозунги стали ширмой для бандитских грабежей-погромов.
- Власть в Дубовой менялась с калейдоскопической быстротой, — рассказывает Мария Полищук (она 20 лет возглавляла местную громаду, а сейчас главный редактор местной газеты «Ятрань»). — То красные, то белые, то «зеленые». А мирные жители страдали от всех без исключения вооруженных пришельцев, искавших наживы. Сохранились документальные свидетельства того времени, которые войдут в книгу об истории Дубовой, готовящуюся к 500-летию местечка. Мне удалось разыскать и собрать подшивки старых газет. К тому же, еще в 1928 году вышла книга Рахили Фейгенберг «Летопись мертвого города» с подробностями трагедии.
… Сперва был «малый» погром с кровавой бойней в сарае, куда собрали евреев. Потом — четырехдневная «тихая» резня под лозунгом «больше убитых». А уж затем грянул массовый погром, после которого во всем местечке почти никто из евреев не уцелел. 11 мая 1919-го в Умани открывался крестьянский съезд. Селяне округи были довольно враждебно настроены против попыток их «окоммунивания», потому красным властям пришлось срочно закрыть съезд, даже объявить военное положение, а делегатам предложили немедленно разъехаться.
В этот же день решили «перевести стрелки» народного возмущения. Троих уманских евреев заставили… рыть себе могилы. А 13 мая вечернюю тишину прошила короткая пулеметная очередь. Это послужило сигналом к действию — вооруженные топорами и ножами погромщики ворвались в местечко. Они были одеты в вывернутые наизнанку тулупы, шапки — козырьками назад, у некоторых лица намазаны глиной. Многие евреи пытались спрятаться от погрома в доме мясника Давида Фурмана, надеясь, что там никого не тронут, ибо Фурман пользовался почетом среди представителей всех властей, а его жена Злата помогала нуждающимся. Но нападавшие ворвались в дом и начали рубить направо и налево, не щадя детей и стариков. Беременная Злата умоляла их остановиться, но получила удар топором по голове, а четырехлетней девочке, сидящей у нее на руках, выкололи глаз.
Затем в Дубовую вошел вооруженный отряд из сорока крестьян во главе с бывшим каторжником Мартином Казаковым, который еще при царе был осужден за грабежи. Преследовали убегающих в поля евреев и резали им языки, уши, терзали тела. Распоров живот беременной женщине, играли плодом, как мячом… Вошедший следом со своим отрядом левый эсер Клименко издал указ, в котором запретил под страхом смерти подобное бесчинство. Ему даже удалось поймать двух бывших каторжников — зачинщиков погрома, чьи трупы затем были выставлены на площади, чтобы охочие до наживы знали, что их ожидает. Но городок уже было не оживить…
Моше Колесник, которого в округе все уважали, чудом остался жив в числе 26 человек. После окончания погромов он собрал тела жертв и предал земле.
И вот спустя годы восстановить и облагородить захоронения решили три неравнодушные женщины — Мария Полищук, журналистка Лидия Рыжкова и филолог Раиса Добрянская (она родом из Дубовой). Им же принадлежит инициатива заложить в селе площадь Согласия — первую в Украине.
Каждая семья сажала кусты роз в честь погибших родных
- Идею создания такой площади мы почерпнули в стихотворении поэта Станислава Бондаренко, которое буквально перекликается с многострадальной историей родного села, — рассказывает Раиса Добрянская. — Нас с Лидией Рыжковой и Марией Полищук после прочтения словно током ударило. Вот сами посудите: «Бывают улицы-улитки и даже улицы-вьюны… Я знаю улицы-улики: как ни застраивай — видны! Я помню улицу Допросов (семь лет я не хожу по ней), сияющий бульвар отбросов и охранявших их парней… Все исходил их по сто раз я, ведя с камнями диалог. Жаль только, площади Согласия, как ни искал, найти не смог. Мне говорят: она в Париже, она в Париже, а не здесь… А я надеюсь, пусть все реже, что и у нас такая есть!»
И вот такая площадь в Украине появилась. В одном ее уголке — здание сельсовета, в другом — ухоженная двухэтажная школа. А между ними — символическая «Звезда роз» с сотней табличек, на которых имена дубовчан, погибших в годы Великой Отечественной.
Председатель сельсовета Юрий Кобизский заметил, что согласие — как раз то, чего на данный период больше всего не хватает Украине. По его словам, сейчас в селе с почти 500-летней историей проживает менее тысячи человек. Но есть надежда на дальнейшее возрождение: реконструируется давно не работающая местная ГЭС, заасфальтированы практически все улицы и ремонтируется водопровод. Дубова — одно из немногих сел — участников программы ООН «Мiсцевий розвиток».
А еще выяснилось, что большую пятиконечную «Звезду роз» вырастили все вместе, при этом каждая семья сажала кусты роз в честь своих погибших родных, которых в отдельных семьях насчитывается по три-четыре человека. И подумалось: какая разница для небес — пятиконечная звезда или шестиконечная? В Дубовой пятиконечная уже есть. Возможно, теперь будет и другая… Главное — научиться помнить и почитать всех погибших!
543Читайте нас у Facebook
