«Увидев, как дети подожгли гранату, растолкал их и едва успел закрыть собой девочку»

«Боли не ощутил. Потом заметил, что на правой руке, в которой я держал гранату, нет пальцев»

Где дети нашли гранату, по сей день неизвестно. В селе ходят слухи, что боеприпас принес на детскую площадку семиклассник, отец которого незадолго до этого вернулся из зоны боевых действий. В день, когда произошло ЧП, этот мальчик хвастался соседским ребятам, что он «кое-что нашел». 16-летний Саша Гаркуша помогал отцу по хозяйству, а вечером, отправившись на встречу с девушкой, увидел, как дети играют с гранатой.

— Максима, который принес на площадку гранату, я видел в селе еще в первой половине дня, — рассказал «ФАКТАМ» Саша Гаркуша. — Мы с ним не были друзьями — он на несколько лет младше, у него другая компания. Но иногда могли перекинуться парой слов как соседи. В тот день утром я шел по улице, когда Максим вдруг подошел и сказал: «Я кое-что нашел. Пойдем со мной, покажу». Что именно нашел, не сказал. Я ответил, что занят. А вечером, когда вышел погулять с подругой, опять увидел Макса. Он вместе с младшим братом (ему около пяти-шести лет) прогуливался возле детской площадки. Неподалеку играли и другие дети. Я видел, как Максим с братом купили в магазине жвачки. Макс меня тогда еще спросил, не буду ли я идти в сторону их дома. Ответил, что собираюсь. Максим попросил его подождать, чтобы мы пошли вместе. Я согласился и вышел на дорогу. Обернувшись, увидел Максима, возле которого столпились малыши. Макс что-то им показывал. Подойдя ближе, я увидел у него в руках гранату. «Не трогайте это! — закричал я. — Не прикасайтесь!» Но меня как будто никто не слышал. Дети были слишком увлечены. «Положи гранату туда, где ты ее взял, — сказал я Максиму. — Это опасно». Но он ничего не ответил.

Я думал, что делать, но тут увидел: дети подожгли гранату, бросили ее на землю и смотрели, что будет дальше. Я понял: сейчас рванет. В военном лицее нам рассказывали, что в таких случаях граната взрывается за четыре секунды. Поэтому у меня совсем не было времени. Растолкав детей, я схватил гранату и хотел бросить ее в безлюдное место, чтобы никто не пострадал. Но успел только растолкать по сторонам детей и закрыть собой одну девочку. Граната взорвалась у меня в руке.

Помню сильный звон в ушах. Я ничего не видел, но почувствовал мощный толчок. Боли не ощутил — врачи сказали, у меня был болевой шок. Потом заметил, что на правой руке, в которой держал гранату, нет пальцев — их оторвало… Был как будто в трансе. Решил, что нужно идти домой. Но меня остановила односельчанка. Она бросилась оказывать первую помощь, пыталась забинтовать мою правую руку. А я тем временем левой достал из кармана брюк телефон и позвонил папе. Успел сказать ему, где нахожусь и что случилось. Он тут же прибежал. Увидел меня и куда-то ушел. Оказалось, бегал домой за аптечкой, которую привез из зоны АТО. Папа уколол мне сильное обезболивающее — буторфанол. Уже в реанимации я слышал, как врачи говорили, что папа, по сути, спас мне жизнь. Если бы он не сделал этот укол, меня бы могли не довезти до больницы. Жутко болела рука. А еще появилось ощущение, будто мне разорвало кишечник. Посмотрев на живот, увидел, что мои кишки, извините, находятся снаружи. Меня как будто вывернуло наизнанку.

— Низ живота разорвало осколком, — говорит отец Саши Петр Гаркуша. — Осколки были везде — в руках, ногах, в голове возле виска… Я сам вытаскивал их из Сашиной левой руки. Врачи потом сказали, что самый крупный осколок едва не дошел до позвоночника… Взрыв произошел в 19:31. У нас сохранились часы, которые в тот момент были у сына на руке. Они остановились как раз в это время. А в 19:33 сын набрал меня и сказал: «Папа, тут взорвалось… Мне оторвало пальцы». К счастью, у меня осталась аптечка, которая мне как военнослужащему в свое время досталась от канадских волонтеров. Я смог уколоть сыну противошоковый препарат.

«Сын пережил три клинические смерти»

— Первая операция длилась семь часов: с девяти вечера до четырех часов утра, — продолжает Петр Гаркуша. — Врачи извлекали опасные для жизни осколки. Сын провел в реанимации полмесяца. Потом еще два с половиной месяца находился в обычной палате. О том, что у него трижды случалась клиническая смерть, нам никто не говорил. Мы узнали об этом от начальника военного лицея, который приезжал проведать Сашу и разговаривал с врачами. Он тогда сказал нам: «Если ваш сын уже пережил такое, он точно будет жить».

Когда Саша впервые пришел в себя в реанимации, мы с женой были рядом. Сын спросил: «Что с детьми? Сколько человек пострадало? Все выжили?» Мы успокоили его, что с детьми все в порядке. Некоторые из них получили травмы, но, к счастью, не такие серьезные, как Саша. А когда сын пришел в себя на следующий день, он уже не помнил этого разговора. Опять спросил, живы ли дети. И попросил меня не говорить о случившемся маме, чтобы она не волновалась. «Сынок, мама вчера была здесь», — сказал я. Но Саша этого так и не вспомнил. А вот момент взрыва помнил хорошо.

Читайте также: Чтобы спасти окружающих, «Сенсей» накрыл гранату своим телом: подробности взрыва на Пушкинской в Киеве

— Даже слишком хорошо, — говорит Саша. — Я как будто переживал его снова и снова. Вообще не мог спать. Как только засыпал, видел перед собой эту картинку. И так по пятьдесят раз за ночь. Это было невыносимо. А еще было тяжело осознавать, что я так сильно пострадал и, наверное, остался инвалидом. Все тело болело, из кишечника была выведена стома. Но самое ужасное, что мне оторвало четыре пальца. На правой руке остался только мизинец. Я не понимал, как дальше с такой травмой учиться на военного. А ведь это моя мечта — стать разведчиком, как отец. Когда в реанимации думал об этом, жизнь показалась мне совершенно бессмысленной. Решил, что теперь у меня нет будущего, собирался даже отключить себя от аппаратов. Как вдруг в палату прибежали медсестры. Оказалось, с моей ноги соскочил один из датчиков — и у них эта информация тут же отобразилась. К счастью, я ничего с собой не сделал. А со временем понял, что жизнь продолжается. Мне помогли это осознать родные, друзья, ребята из моего взвода. Со мной в палате все время кто-то находился. Своими разговорами близкие просто не оставляли мне времени на какие-то ужасные мысли. Наоборот, мы обсуждали, как я вернусь в лицей, как в следующем году буду сдавать внешнее тестирование и поступать в военную академию. Вот увидите, я поступлю. На самом деле отсутствие четырех пальцев — не такая уж большая проблема. Руки-то у меня есть. И ноги. А это уже немаловажно. Еще со мной работали психологи. Кстати, именно психолог помогла мне избавиться от кошмарных снов. Она научила меня отпускать ситуацию — и я наконец-то стал нормально спать.

«Когда после выписки из больницы Саша возвращался домой, его встречали всем селом»

— Сашу очень поддержали волонтеры и ветераны АТО, — рассказывает Петр Гаркуша. — Особенно его вдохновило знакомство с активистом движения ветеранов «Крила братерства» Сергеем Цыгипой. Сергей пришел в больницу, чтобы поддержать Сашу. Теперь мы дружим семьями. Приходили представители миссии ООН в Украине, крымскотатарский активист Сервет Газиев, представители Международного комитета Красного Креста, организации «Команда Днепра»… Мы благодарны всем, кто поддержал и вдохновил Сашу.

Когда после трехмесячного пребывания в больнице Саша возвращался домой, его встречали всем селом. Люди подходили, благодарили за смелый поступок. Саша такого не ожидал, растерялся… Подошла и бабушка девочки, которую Саша в момент взрыва закрыл собой. Она рассказала, что внучке всего пять лет. Девочка практически не пострадала, потому что Саша весь удар принял на себя. Как нам потом сказали, он получил 80 процентов осколков. И это чудо, что остался жив.

— Было так приятно, когда меня все встречали, — признается Саша. — В тот момент я еще раз понял, что надо жить. Еще в больнице благодаря поддержке родных осознал, что у меня все получится. Решил, что нужно продолжать учебу. И еще я съездил в родной военный лицей. Туда ехать два с половиной часа, но меня это не остановило. Так хотел увидеть своих пацанов! Для меня лицей — это не как школа, где многое делаешь из-под палки. В лицей я поступил, потому что очень сильно этого хотел. И это теперь мой второй дом. Еще находясь в больнице, я интенсивно занимался, чтобы догнать программу. Получилось. Вот в конце декабря сдал все зачеты.

— Сын действительно живет военным делом, — говорит Петр Гаркуша. — Еще в детстве он всем говорил, что хочет стать военным. А после 2014 года определился, что будет разведчиком. Дело в том, что в 2014-м, во время третьей волны мобилизации, я сам пошел в военкомат и был мобилизован в разведбат. Сначала мы находились под Марьинкой, где стали на место ушедшей с позиций 51-й волынской бригады. В то время это была одна из самых горячих точек. Потом было много других… Не могу раскрывать детали. Я и сыну их не рассказывал. Говорил, что ездил на машине с надписью «Скажений возик» — таким и был мой позывной. Но Саша слышал мои разговоры с сослуживцами и делал какие-то выводы… Одним словом, он еще больше захотел быть разведчиком.

Саша большой молодец. Сдал все зачеты и экзамены, хотя пропустил три месяца учебы. Сейчас готовится к ВНО, чтобы потом поступать в Одесскую или Львовскую военную академию. О пережитом я стараюсь ему не напоминать. Хотя в ближайшее время забыть об этом не удастся, ведь по факту случившегося открыто уголовное производство. Это звучит дико, но мне несколько месяцев пришлось добиваться того, чтобы сына признали потерпевшим. Складывается впечатление, что полиция не хочет выяснять, где Максим взял злополучную гранату.

— А что говорит он сам?

— Мол, нашел гранату в посадке возле своего дома. Но местные ребята утверждают, что он принес ее из дома. Его отец не так давно вернулся из зоны боевых действий. С тех пор Максим не раз хвастался, что у него дома «есть много интересных штучек». Сохранилась даже его переписка в соцсети за 2018 год, где он утверждал, что может принести боеприпас, который «папа из АТО привез». Поражает и реакция отца Максима. В то время как родители других детей благодарят Сашу за его поступок, отец Максима стал нам угрожать. Заявил, что это Саша во всем виноват, что мой сын чуть ли не наркоман. Требовал, чтобы полицейские поискали в нашем доме наркотики. Естественно, в ходе обыска ничего не нашли. Но это было очень неприятно. Надеюсь, полиция все же установит, откуда взялась граната.

— Хотелось бы, чтобы Саша все же получил государственную награду, — говорит активист движения ветеранов «Крила братерства» Сергей Цыгипа. — Но так как этот случай произошел не в учебное время, военный лицей не может это инициировать. Было бы хорошо, если бы это сделали районные или областные власти.

Саша Гаркуша говорит, что ни о чем не жалеет. И если бы ситуация повторилась, он бы поступил точно так же.

— А как иначе? — говорит Саша. — Ведь там стояли дети, и они могли погибнуть. А этого я бы себе точно никогда не простил.

Как сообщали ранее «ФАКТЫ», на оккупированной территории Луганской области пятеро детей получили осколочные ранения в результате взрыва гранаты, которую они нашли в лесополосе. А под Ровно мальчик и девочка погибли от взрыва, когда открыли из любопытства сейф дедушки.

Тем временем в Киве к пяти годам лишения свободы был приговорен владелец авто, в салоне которого сдетонировала граната, из-за чего пострадали четверо детей.

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News