Украинцев должны бояться из-за паршивости нашего характера, — автор романа «Доця» Тамара Гориха Зерня

«Чего вы плачете? Вы же живой»

— Тамара, в одном интервью вы объяснили: «Эта книга написана для людей, которые сейчас остались в оккупированном городе. Это мощный сигнал украинцам, живущим в оккупации: мы знаем о вас, помним и никогда от вас не отступим». И еще цитата: «Я хочу заставить максимальное количество людей, который купят эту книгу, оказаться в шкуре тех, кто жил тогда на Донбассе, и посмотреть своими глазами на эти события».

— Я на вручении премии говорила, что очень верю в то, что меня читают наши люди, живущие на оккупированном Донбассе. «Доця» — для них. Не могу говорить за всю Украину. Но я лично о них помню, их обнимаю, за них переживаю и благодарна им за то, что они есть.

— С самого начала войны вы стали помогать армии, а потом и ездить в зону АТО. Продолжаете волонтерскую деятельность?

— Нет, мы прекратили активные поездки весной 2016 года, когда прошла горячая фаза войны.

— Какими были первые впечатления от Донбасса?

- До войны я один раз была в Донецке в командировке (по первому образованию я журналист), впечатления были не очень теплые. А когда попала на восток уже во время боевых действий, поразило абсолютное отсутствие хоть одного красивого городка, поселка, парка, клумбы, дома. Ехала и думала: Боже, как тут дети растут? Все припорошено шахтной пылью, все однородного серого цвета, глазу не за что зацепиться. Люди живут в очень депрессивном визуальном окружении.

Читайте также: Переселенка из Донецка, пережившая плен и пытки, написала книгу «Дневник дончанки/гуцулки»

До войны у меня не было знакомых военных, я от армии была очень далека. И когда мы поехали в первый раз в зону АТО, очень переживала — как с ними разговаривать, нужно ли им мое общение? К счастью, со мной был друг (он потом стал моим мужем; он сам пошел бы воевать, но, поскольку был сильно ранен на Майдане и были очень сильные последствия контузии от заикания до тремора, об этом речи не было), который так радовался, когда видел военных. Он сигналил всем проезжающим колоннам, подталкивал меня: «Чего сидишь, вынимай флаг», выскакивал на блокпостах, раздавал сигареты, носки, еще что-то и моментально вступал в контакт.

И как контраст — местные жители. В первых поездках мы боялись даже кофе заказывать в кафе или на заправке. Мало ли что подсыпят… Я никогда не перехожу на русский язык, так как всю жизнь говорю на родном украинском. В селах на Донбассе, как и везде, говорят по-украински. У нас был плохой навигатор, часто приходилось спрашивать дорогу. Люди начинали очень долго детально объяснять, а потом: «Давайте я вас провожу и все покажу». А вот горожане со временем становились более осторожными и старались вообще не говорить о войне, о политике, о языке.

Случались и курьезы. Например, ставим машину на стоянку, к нам подходит охранник и начинает рассказывать на полном серьезе, как под Дебальцево приехало двадцать автобусов с неграми: «Там так их вжарили, они разбежались по полям. А их не видно, они же все черные». Я спросила: «Вы сами это видели?» — «Да, своими глазами». Вот так «правильно» на человеческую психику, которая и так у многих нестабильна, легло то, что показывали по российскому телевидению. Против нас работали специалисты высочайшего уровня, воспитанники КГБ и ФСБ.

Читайте также: «Русский мир» на Донбасс привели местная власть и криминалитет, — активистка донецкого Евромайдана

В общем, с сентября 2014 года мы возили на фронт все подряд — от спальников и бронежилетов до еды. Моя квартира превратилась в заваленный коробками склад. Поскольку я переводчик по второму образованию (двадцать лет занимаюсь исключительно переводами), стала одной из первых в Украине покупать на распродажах за границей (в США, Чехии, Германии, Англии) военную амуницию. Одновременно мы привлекли для помощи диаспоры разных стран.

Помню, как утром мы приехали под Дебальцево. Наши только что покинули город. Все вокруг разбомблено, трасса простреливается. И вот стоит мужчина и плачет. Я спросила: «Чего вы плачете? Вы же живой». А он: «Вы знаете, кто я? Я, вообще-то, учитель музыки из Коломыи. Играю на скрипке». Потом раз десять подходил к нам и повторял фразу, что он играет на скрипке. Таким был стресс.

Боже, думаю, какие же вокруг трагедии! Сама плачу, а руки делают свое дело — вытягиваю коробки, раздаю. Все, что мы привезли, пошло как в сухую землю. У парней не было ничего.

Читайте также: На Донбассе не просто оккупация, причина этого конфликта куда глобальнее, — Сергей Лозница

До войны моя жизнь шла абсолютно спокойно, как и у большинства украинцев. Мы были крепким средним классом, который прекрасно себя чувствовал. Когда начались все эти события, поняла, что не у всех возникло ощущение беды, и это удивило. Когда на нашу территорию зашли россияне, я сидела и считала, за сколько часов они дойдут до Киева. Стала искать жилье в Польше, в Прибалтике, даже в Египте. И одновременно понимала, что нигде не выживу. Поэтому я, моя семья, друзья, знакомые — все кинулись очень активно помогать армии.

«Мы выйдем из этой войны потрепанными, но опытными и закаленными»

— Как относитесь к тем, кто «устал от войны»?

— Я не психолог, но у меня есть свое объяснение. Думаю, что люди так защищаются от стресса. Это не от бессовестности — это страх.

— Вы считаете, что «эта война началась в Донецке, она там и закончится». Какой вы видите победу?

- Позволю себе сделать маленький прогноз. По моему мнению, через два-три года Украина восстановит юридический контроль над этими территориями. Дальше начнутся очень болезненные и неприятные процессы, они могут быть растянутыми во времени или быстрыми, в зависимости от того, насколько зрелой к тому времени будет нация, насколько грамотно будет вести себя власть, хватит ли политической воли у тех, кто всем этим будет заниматься. Сразу скажу, что лично я привлекла бы ко всем процессам вынужденных переселенцев.

Читайте также: Елена Стяжкина: «Деоккупация Донбасса уже началась. Она встроилась в ежедневное расписание тысяч людей»

Сейчас многие уверенно говорят, что мы отвоюем территорию, однако никто не знает, как к этому даже подступиться. Военным путем нельзя. Договоры и соглашения с Путиным обернутся сдачей еще большей территории Украины. У многих есть ощущение, что мы рискуем потерять страну. А у меня — ощущение незащищенности и какой-то растерянности. С другой стороны, есть понимание, что мы не бессильные и нас немало.

Мое окружение готовится к разным вариантам, в том числе и к борьбе. Когда стало понятно, к чему идет, я стала призывать: позаботьтесь сначала о себе — запаситесь деньгами, ресурсами, приведите в порядок свои дела, придумайте, куда отправить детей в случае опасности.

Я очень рада, что мы не знаем наперед, что будет дальше. Потому что если бы в начале войны нам сказали, что нас ждет и сколько это будет продолжаться, уверена, что очень многие опустили бы руки, впали бы в депрессию и сдались.

Сейчас у меня нет паники. Вот как весной 2014-го накрыла волна спокойствия, так и продолжается. Меня часто спрашивают: почему ты такая уверенная? Неизменно отвечаю: знаю, что Украина будет сильным государством, что мы выйдем из этой войны потрепанными, но опытными и закаленными. Но, к сожалению, это то, за что всегда нужно платить. Не может нация быть инфантильной, оставаться в состоянии детских ожиданий и верить в святого Николая и единорогов одновременно. Мир сейчас очень жестокий.

Читайте также: Ставший писателем бывший разведчик «Сайгон»: «Хочу попробовать вернуться с войны» (фото)

Наш костяк — это думающие патриоты, действительно переживающие за свою страну. Я не понимаю, как люди могут жить в Украине и не бороться за свою страну, ненавидеть ее, желать ей зла.

— Цель Путина — уничтожить нас. Расшатывание изнутри все сильнее. Как с этим бороться?

- На самом деле нужно начать с себя и спросить: я сдамся? Нет, не сдамся. И сделаю все возможное. Надо посмотреть на своих детей (это ведь наша сфера ответственности) — правильно ли они воспитаны, хорошее ли у них образование, на каком языке и что они говорят, о чем думают, знают ли, что происходит? Надо поддержать своих родственников, друзей, коллег. Это ведь немалое количество единомышленников.

«У людей было чувство, что ты опираешься на стену, а та проваливается»

— Вы как-то написали: «Я из тех счастливчиков, которым война больше дала, чем забрала. Она подарила замечательных людей, помогла познать себя и переоценить жизнь»

- В моем окружении нет панических настроений или панических атак, все в хорошем смысле слова злы, у всех прекрасное чувство юмора. Мы видим, что в процессе войны Россия пожирает саму себя.

Давайте запишем меня в вещуны, но нам нужно продержаться еще пару лет. 2020-й ознаменуется серьезными внутренними политическими и экономическими проблемами. Будет лихорадить, но нам следует переболеть и понять, что чудес не бывает. Человек собирает урожай с того, что посадил. Людям нужно понять: вопрос, что для меня сделало государство, — неправильный. Сначала необходимо спросить: а что я сделал для страны?

Читайте также: Анна Волкова: «Первой жертвой этой необъявленной войны стал офицер СБУ Геннадий Биличенко из Полтавы»

— Сразу же после церемонии награждения вы объяснили журналистам: «Я начала писать эту книгу, когда увидела, что наш враг штампует книги о войне на Донбассе. Я поняла, что мы должны что-то делать, мы не можем ждать вечность, пока родится новый украинский Ремарк. Надо писать самим — здесь и сейчас».

- Я увидела, насколько мы проигрываем на информационном поле, в том числе и в литературе. Нам нужна художественная литература, рассчитанная на тех, кому хочется почитать что-то интересное, просто отвлечься, кто любит боевики, триллеры, детективы, любовные романы, фэнтези, то есть для потребителей массовой культуры. Спрос на это огромный. Вот и решила, что напишу большой сюжетный роман, с интригой, с детективной линией, чтобы читатель по ходу сформировал из мозаики целостную картину.

Это была очень амбициозная идея. Когда-то моя дочка говорила: «Мама, я хочу только книги читать. Есть такая профессия?» Я с самого детства была профессиональным читателем. Но о писательстве даже не думала.

— Долго работали над романом?

- Полтора года, причем полгода потратила на поиск информации, для чего зарегистрировалась на десятках донецких форумов под самыми разными никами и читала все подряд.

Знаете, что поняла? У людей было чувство, что ты опираешься на стену, а та проваливается, она просто картонная. Все те, кто должен был тебя защитить и встать за тобой, отступили и скрылись. Люди оказались беззащитными, один на один с бедой.

Однажды Ирина Довгань мне рассказала о таком эпизоде. Когда боевики ее выпустили, но еще не передали на подконтрольную территорию, она тут же стала звонить знакомым с одним-единственным вопросом: «Украина есть или ее уже нет?» Вот что ее больше всего волновало, когда она вышла из той пыточной.

Я очень хотела передать в этой книге, что ощущает человек, понимающий, что его Украины может не стать. И как люди начали организоваться, поддерживать друг друга и начинать делать хоть что-нибудь. Эту войну выиграло не государство, а люди, которые выстояли.

Читайте также: «Любимый порвал со мной отношения. Война развела нас по разные стороны баррикад»

Я считаю, что Украина как государство пережила перерождение в 2014—2015 годах. Нам нужно нашу независимость отсчитывать с этого периода, а не с 1991-го. Страна мужает в условиях войны и колоссального давления извне. В то, чтобы Украину уничтожить психологически и ментально, вложены ресурсы, которые нельзя ни с чем сравнить. Но! У нас намного больше сил, чем мы себе представляем.

Наша стратегия выживания в том, чтобы нас боялись из-за… паршивости нашего характера. Могу объяснить как мама троих детей. Пусть меня считают немного прибаханной и скандальной, такой, что будет придираться к каждому нарушению и засыпать школу жалобами, но твоему ребенку будет комфортно учиться, потому что он знает, что он защищен. Вот так и Украина. Все должны знать, что лучше нас не цеплять. Что надо дать этим сумасшедшим то, что они хотят, и дружить с ними. И пусть они едят свои вареники и борщ.

Нам нужно показать: да, мы между собой скандалим и ссоримся, мы и дальше будем воевать, перекрикиваясь со своими и обзывая тех, кто сидит рядом в окопе, но стрелять мы будем в ту сторону.

Прямо скажем, у нас паршивый характер, мы не самые духовные и воспитанные. Но, когда есть угроза, у нас достаточно людей, которые могут встать и дать отпор. Многих из них я знаю. Далеко не все мне нравятся. Далеко не за каждого я отдала бы свою дочку замуж, если бы пришлось. Далеко не с каждым стала бы работать в одной компании или села бы за один стол. Но это не имеет никакого значения. Значение имеет то, что у нас общий враг. И даже ссорясь между собой, мы все равно будем делать одну работу.

— Кто-то в соцсетях написал о вашей книге: «Донецким патриотам — читать обязательно!»

— Убеждена, что сделаю презентацию «Доці» в освобожденном Донецке после победы. Поедем туда вместе. Приглашаю вас.

Ранее «ФАКТЫ» сообщали о том, что в Европе презентовали книгу узника боевиков «ДНР». Тем временем книгу группы «Информационное сопротивление» признали экстремистской в России.

* Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News