"Здесь, на Чонгаре, все друзья, потому что общий бизнес - таможня"
До 27 декабря минувшего года железнодорожная станция Новоалексеевка в Херсонской области была обычным провинциальным захолустьем. Сегодня о ее «захолустном» прошлом напоминает лишь грязь, которой здесь много, и птичьи гнезда, торчащие из-за букв «Новоалексеевка» на фасаде вокзала.
Когда «Укрзалізниця» прекратила сообщение с Крымом, сделав конечными точками маршрута крымского направления Новоалексеевку и Херсон, жизнь в поселке изменилась до неузнаваемости. Теперь Новоалексеевка — «центр Вселенной» для тысяч транзитных пассажиров. Поселок учится жить в новых реалиях — синхронно с расписанием прибытия и отправления поездов. Огромной массе людей, несмотря на военно-политическую ситуацию, нужно каким-то образом добираться через Новоалексеевку до Крыма и обратно. Поэтому все местное мужское население, владеющее четырехколесным транспортом, принялось решать эту проблему, в одночасье превратившись в таксистов.
Распознать таксистов в зале ожидания вокзала можно легко. Они занимают самые «блатные» места — возле электрических обогревателей. В ожидании поезда работники «руля и кошелька» шумно режутся в карты. Пока на интерес, а не на клиентов. Когда приходит поезд, в растерянное пассажирское «стадо» молниеносно врезаются штурмовые группы таксистов. То в одном, то в другом месте между ними возникают перебранки: «Это мой клиент!» До драки, правда, не доходит — добычи хватает всем. Пассажиры, очутившись с чемоданами и детьми на грязном перроне незнакомой станции, быстро понимают, что альтернативы предложенному им сервису нет.
Расценки следующие: вокзал — пункт пропуска «Чонгар» — 100 гривен с человека; вокзал — Симферополь — 350 гривен с человека. В то же время билет в электричке от Новоалексеевки до Чонгара стоит всего пять гривен. Но в суматохе никто на это не обращает внимания.
Мне нужно добраться на пункт пропуска. В целях экономии денег отказываюсь от такси. В целях экономии времени — от электрички. Иду на трассу Москва — Симферополь ловить попутку. По дороге меня обгоняет колонна из как минимум пятидесяти загруженных под завязку такси. Автомобили самые разномастные — от «москвичей» до «мерседесов».
На придорожном рынке у новоалексеевского перекрестка замечаю всего одного продавца. Это грузин Гена, приехавший на белой, как снега Казбека, «Волге». Гена торгует домашним вином, таранкой и поддельной красной икрой из «города русской славы» Севастополя. Товар ходовой, потому что другого на рынке нет. Покупателей тоже маловато, и Гена рад поболтать со случайным прохожим на актуальные темы.
— Раньше мы все здесь хорошо жили — русские ехали, белорусы, украинцы, — говорит Гена с ярко выраженным грузинским акцентом. — Покупали, кушали. Теперь война. Никто не ездит. На Донбассе украинцы с русскими дерутся. Здесь, на Чонгаре, все друзья, потому что общий бизнес — таможня. Чтобы перебросить фуру с продуктами, знаешь, сколько нужно дать? 80 тысяч гривен! А знаешь, сколько таких фур иногда перед границей стоит? Километры!
Вы удивляетесь, что русские, когда с Чонгара ушли, даже унитазы вырвали? А я не удивляюсь. У нас в Грузии, в городе Махарадзе, в 2008 году то же самое было. Когда русские отступали, они все разграбили, даже трусы женские бэушные забрали. Такие они люди. Хозяйственные…
Не проходит и пяти минут, как мне удается поймать попутный «Опель», который с ветерком довозит меня до Чонгара всего за десять гривен. За рулем — пожилой шахтер из Луганска. Едет в Крым проведать эвакуированную семью.
На пункте пропуска «Чонгар» перед пограничным шлагбаумом большая автомобильная тусовка. Таксисты из обогнавшей меня кавалькады пересаживают пассажиров в крымские автобусы. За это крымчане исправно платят новоалекссевцам «бакшиш» — 25 рублей за человека. В длинной очереди стоят грузовики и легковушки. На обочинах — бойкая торговля из самодельных авто-буфетов.
Украинским автобусным перевозчикам, по решению киевских властей, ездить в Крым запрещено. А крымским к нам вроде как можно. По крайне мере, водители крымских автобусов спокойно загружаются-выгружаются на украинской территории возле пункта пропуска «Чонгар». Некоторые из них даже пробовали делать рейсы до Новоалексеевки. Но местные таксисты, порезав крымчанам колеса, доходчиво объяснили, что решения украинского руководства игнорировать нельзя.
Хочу проверить слова торговца Гены по поводу коррумпированности Чонгарской таможни. Подхожу к первому попавшемуся таксисту и спрашиваю, как можно переправить на полуостров партию свинины. Таксист, назвавшийся Вовой, сразу же знакомит меня с Ромой. Роман звонит Коле, и выясняется, что сегодня мясо можно переправить двумя способами: фурой, что будет дорого, но безопасно, или шаландой через Сиваш — дешево и опасно. Во время переговоров замечаю, что Вова чем-то раздосадован. Оказалось, во время последнего рейса в Джанкой наши пограничники «срубили» с него по десять гривен за каждого пассажира. Мол, ты зарабатываешь — и нам дай заработать.
У простой татарской женщины Нурине — горе. Это видно по напряженным чертам ее лица и потухшим глазам. Одета Нурине в выходную одежду — белую синтетическую косынку, курточку на «рыбьем» меху, юбку-мешок и грубые сапоги. Неподъемная сумка брошена возле бетонных блоков, отделяющих пункт въезда-выезда в Крым от остальной Украины. Вокруг женщины солнечным зайчиком прыгает дочурка. Нурине едет в Крым, чтобы повидаться с мужем. Муж татарки, насмотревшись российских телеканалов, до того возлюбил «русский мир», что бытовым способом избавился (то ли сжег, то ли порвал) от украинского паспорта и получил взамен крымско-российский. С таким документом в Украину, понятно, не попадешь. И Нурине не может привезти дочку к отцу — на вывоз ребенка нужна доверенность от супруга с указанием реквизитов украинского паспорта доверителя. Короче, замкнутый круг.
Пограничник, экипированный как спецназовец, быстро вник в ситуацию и требует от женщины «а-асвободить территорию». Нурине громко возмущается. На шум собирается народ. Не желая раздувать скандал, пограничник выносит «соломоново» решение: женщина одна быстро сбегает на ту сторону, где ее ждет супруг, на свидание, а он в это время покараулит ребенка. Мать соглашается и бежит к вагончику паспортного контроля. Солдат, проверив, стоит ли его автомат на предохранителе, принимается играть с девочкой в какую-то веселую пограничную игру, не забывая между делом и про службу.
По словам пограничников, основной контингент пересекающих границу людей — беженцы из Донецкой и Луганской областей. Самая распространенная в их разговорах фраза: «Как хорошо в Крыму, там войны нет!» Если же вызвать на откровенный разговор крымчанина, он охарактеризует нынешнюю ситуацию примерно так: «Сидим, как в мышеловке…»
.jpg)
*Большинство людей, пересекающих пункт пропуска, — беженцы из Луганской и Донецкой областей, а также крымчане (фото автора)
Жители приграничного поселка Чонгар еще более пессимистичны: «Живем, словно на пороховой бочке. Никто не знает, что будет через секунду…» Председатель Чонгарского сельсовета Татьяна Билецкая по моей просьбе вспоминает, как российско-крымские боевики появились у них:
— Этот кошмар начался 27 февраля прошлого года. В девять часов утра мне позвонили и сказали, что неизвестные вооруженные люди захватили Чонгарский пост ГАИ. Ну, захватили и захватили, почему я должна переживать: пост юридически относился к Джанкою, только находился на нашей территории. До обеда я была в отъезде, а когда вернулась, подумала: все равно надо посмотреть, что там творится, ведь пост всего в нескольких километрах от поселка. Собрала девчат из конторы — одной все-таки страшно. Приехали мы туда часа в три дня. Везде — вооруженные люди. Все заняты строительством укреплений: роют окопы, собирают ветки, носят шины. Стоит несколько машин: бусики, «УАЗ», автобус, «Газель». Девчата перепугались, боятся даже нос высунуть из машины. Пришлось мне одной вести переговоры. Спрашиваю у начальника: «Где милиция?» — «Нет». — «А вы кто?» — «Севастопольский «Беркут». — «Что вы тут делаете?» — «Ждем бандеровцев»…
Через несколько дней гаишники сориентировались в ситуации и уже «несли службу» вместе с боевиками. Украинские военные установили блокпост только 2 марта. Получается, три дня боевики могли безнаказанно занимать столько нашей территории, сколько хотели.
Для своего блокпоста украинская армия выбрала место возле поселка Сальково. Это в 18 километрах за Чонгаром. Там же планировали поставить пограничный пост. Военные абсолютно не приняли в расчет то, что немало населенных пунктов между Крымом и Сальково — Чонгар, Атамановка, Сиваш, Зализнычное, Новый Труд, Красное Знамя, Николаевка и Черниговка — остались бы в зоне фактического безвластия. Я, когда узнала об этих «стратегических» планах, побежала по всем высоким кабинетам района и области. Просила, умоляла не бросать людей. Истерики устраивала. И меня все-таки услышали. 9 марта позвонили пограничники, поинтересовались, не занят ли поселок сепаратистами, можно ли возле него установить блокпост. Мы с начальником погранотряда выбрали место для поста на окраине Чонгара, возле дорожно-ремонтного предприятия. Потом, когда наших войск стало побольше, пограничники перенесли пост почти вплотную к российским позициям.
К факту отхода россиян за территорию Херсонской области у Татьяны Билецкой отношение двойственное. С одной стороны, спокойнее, когда путинские войска убрались за пролив. С другой, оставленные ими горы мусора убирать приходится лично ей и остальным жителям поселка.
.jpg)
*На бывших позициях российских войск остались горы мусора, которые теперь убирают местные жители
Вообще картина разрушений на бывших позициях россиян несколько странная. Повреждено все, кроме… гостиничного комплекса «Чонгар», принадлежащего скандально известному бывшему «регионалу», экс-главе Генической районной администрации Сайтумеру Ниметуллаеву. Он миллионер. Совместно с женой Надине владеет самым большим в районе сельхозпредприятием «Чонгар» (около 16 тысяч гектаров земли) и одноименным гостиничным комплексом. В его строительство, по словами Надине, вложили 1,8 миллиона долларов. В настоящее время Ниметуллаев живет в Симферополе, получив российское гражданство.
Сейчас гостиница закрыта. Но с 27 февраля до конца августа прошлого года, пока в здание подавалось электричество и вода, в нем жили старшие офицерские чины российского казачества, охранявшие пост ГАИ. Как утверждает Надине Ниметуллаева, поселить ополченцев ее заставили под дулом автоматов. Видимо, так же, под дулом автоматов, ее заставили брать с казачьего начальства деньги за проживание — от 400 до 800 гривен за номер в сутки. Безусловно, угрожая оружием, сепаратисты заставили Надине собрать урожай озимых с той части своих земель, которая контролировалась Россией.
— Сейчас все говорят, что муж был сепаратист, — сетует Надине Ниметуллаева, — что он автобусы с «титушками» отправлял на Киев. Ну, так он был глава района. Ему сказали отправить — он и отправил. Это исполнительность, а не сепаратизм.
Единственное, что пострадало из имущества Ниметуллаевых, — это кафе «Сиваш». Но оно в аренде. А арендаторы все равно исправно платят и даже не думают заикаться про какие-то форс-мажорные обстоятельства.
Водители грузовиков, из-за таможенной волокиты вынужденные по несколько суток стоять в буферной зоне без ночлега, еды и туалета, убеждены, что работу гостиницы нужно возобновлять. Пограничное начальство, наоборот, считает, что гостиничный комплекс построен незаконно и подлежит сносу. Правда, обедать пограничникам есть где. По негласной договоренности они питаются в местном кафе «Урарту». А вот таможенники едят в кафе более высокого класса — «Ковчег». Вместе с ними в «Ковчеге» можно увидеть и начальника Чонгарского погранотряда, капитана второго ранга Александра Москвина. Все, как говорится, по рангу.
Пассажиры, следующие из Крыма в Украину, недовольны отменой пассажирского сообщения. «Чтобы добраться из Симферополя в Новоалексеевку, у меня уходит 14 часов», — говорит один из них.
Пенсионерка из Евпатории Надежда Кудрявцева уже много часов подряд сидит в буферной зоне на стульчике. Она наняла такси и ехала в Украину, чтобы забрать к себе в Крым сына. Везла ему документы. В Украину женщину из-за российского паспорта не пустили. Надежда Ильинична передала таксисту документы и деньги, чтобы привез сына. Но таксист, похоже, обманул пассажирку.
На самой южной оконечности мыса Чонгар стоят несколько брошенных домов. Их владельцы поверили в «распятых мальчиков», оставили нажитую годами недвижимость и теперь живут в «Крымнаше». Возле зданий бегают одичавшие коты и собаки.
На берегу пролива несут дозор два бойца украинской армии Андрей и Святослав. Свои наблюдения они фиксируют в блокноте с помощью набора разноцветных карандашей. До Чонгара оба несколько месяцев воевали на Донбассе, в секторе «Д». Свою южную командировку ребята рассматривают как поездку в санаторий. Говорят, пока здесь спокойно. Последнее столкновение с противником на Чонгаре у них было месяца полтора назад. Тогда на нашу территорию попыталась пробраться группа боевых пловцов. По диверсантам дали очередь, и они поплыли назад.
На мосту через пролив, отделяющий полуостров Чонгар от полуострова Крым, флаги Украины и России. Половина моста уже наша, а половина еще нет. Чтобы сделать снимок флагов, я уговаривал пограничников два дня. Аргумент у военных был железный: «Вы сфотографируете, а вдруг русские начнут стрелять в ответ?» — «Так я же рискую своей жизнью». — «Жизнь ваша, а карьера наша…»
— Договоренность об отводе российских войск с полуострова Чонгар, Арабатской Стрелки и полуострова Ад была достигнута в первой декаде декабря прошлого года во время переговоров представителей генеральных штабов Украины и России, — говорит эксперт Украинского центра экономических и политических исследований имени Разумкова Николай Сунгуровский. — Конечно, россияне отвели свои войска не потому, что раскаялись в содеянном. На мой взгляд, произошла обычная коммерческая сделка: мы вам территорию, а вы продолжаете поставлять в Крым энергоносители и продовольствие. Это лишь предположение, так как подробности переговоров общественности, в том числе и экспертам нашего центра, к сожалению, неизвестны. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью: и политическое руководство Украины, и политическое руководство России опасается разговаривать напрямую. Поэтому решили все сделать руками военных. Тогда, если что-то пойдет не так, можно легко найти и показательно выпороть стрелочников. Если же все будет благополучно — получить свои заслуженные бонусы.
— Сейчас нет нужды в очередной раз доказывать то, что аннексия Крыма Россией незаконна, — считает эксперт Украинского независимого центра политических исследований Юлия Тищенко. — В результате, как известно, Запад ввел против агрессора санкции. Действия России по выведению войск с территории Херсонской области — это сигнал. Причем сигнал не столько для Украины, сколько для Запада: мол, смотрите, мы «цивилизованная» страна. Чужого нам не надо, по доброй воле отводим армию. С другой стороны, это попытка навязать и Западу, и Украине выгодное России мнение о том, что Москва не желает на этом направлении дальнейшей эскалации. Кроме того, по моему убеждению, «маневры» в Херсонской области — это еще и неуклюжая попытка отмежеваться в глазах цивилизованного мира от своих агрессивных действий на Донбассе: мол, Россия действует в рамках закона — освобождает случайно занятые территории. А вооруженными формированиями «ополченцев» мы, дескать, управлять не можем, потому они и атакуют. Может, ослабите санкции, господа? Ну хоть немножко?
По данным представителя Госпогранслужбы Украины в Херсонской области, с момента образования пограничного пункта «Чонгар» на нем выявлены: один автомат, два пистолета, десять бронежилетов, несколько единиц холодного оружия. На 20 января 2015 года пункт пропуска пересекло 860 тысяч человек. Преимущественно жители Донецкой и Луганской областей, а также Крымской автономии.
18321Читайте нас в Facebook
