Кузьма Скрябин: «Когда работал стоматологом, моих пациентов было видно издалека. Их рты не закрывались из-за слишком высоких пломб»
Его все называют просто Кузьмой. Или Скрябиным. Андрей Кузьменко уже привык и благодарен судьбе, однажды круто изменившей жизнь простого мальчика из маленького городка Новояворовск. Он мечтал стать дальнобойщиком, выучился на стоматолога и всю жизнь посвятил музыке. Правда, не только ей. Кузьма — продюсер, артист, ведущий и писатель. Его книга «Я, Победа и Берлин» переиздавалась несколько раз, телешоу с его участием непременно бьют все рейтинги. «Это просто для удовольствия и поддержания имиджа», — говорит Андрей, совершенно не имея амбиций телеведущего. Очередная премьера шоу с Кузьмой состоится на канале ICTV в начале осеннего сезона. А пока музыкант не перестает гастролировать. В перерыве между концертами он встретит и свой юбилей — 45 лет. На один день заедет в Киев, примет поздравления и — опять в дорогу. «Не люблю я эти празднования, — говорит Кузьма. — И подарков не хочу. Все, что надо, у меня есть...»
«Чтобы попасть во Львовский медицинский, нужны были очень большие деньги. Поэтому я поехал поступать в Петрозаводск»
— Жизнь моя сейчас бурлит, как никогда, — признался Кузьма. — Если бы предложили остановиться в какой-то момент, точно выбрал бы себя сегодняшнего. Я гораздо лучше Андрея Кузьменко, скажем, в безмозглом 
Раньше сильно угнетала советская действительность, от которой некуда было свалить...
*Андрей Кузьменко признался, что не любит праздновать дни рождения. «И подарков не хочу, — говорит Кузьма. — Все, что надо, у меня есть» (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— А хотелось?
— Еще как! Мы же жили возле границы с Польшей. Я слушал их радио, смотрел телевидение. Это был совершенно другой мир, в который я не мог попасть. А сейчас — пожалуйста, езжай, куда хочешь! Тем более что я долго находился под крылом родителей. Стыдно признаться, но такое положение вещей продолжалось чуть ли не до моего
— Это их идея была сделать из вас стоматолога?
— Да, мама, преподававшая музыку в школе, очень этого хотела. Считалось, что стоматологи зарабатывают большие деньги. Мама говорила: «Сынок, зубы болят у всех». И я таки получил диплом, проучившись пять лет и отработав год в ординатуре. Моих пациентов было видно издалека — их рты не закрывались, поскольку пломбы, которые я ставил, были выше, чем надо. Так что украинская медицина только выиграла оттого, что я не стал доктором. Ординатуру проходил в районной поликлинике. Как-то, выйдя покурить, услышал диалог двух бабушек. «Ты тоже к молодому идешь?» — «Да». — «А что, он хорошо делает?» — «Не знаю. Но денег не берет». Это и был секрет моей популярности. Кстати, история моего поступления в медицинский институт была не проста. Я начал учиться в Петрозаводске.
— В Карелии?!
— Именно. Конечно, хотел учиться во Львовском медицинском, но для того, чтобы попасть туда, требовались очень большие деньги. А нужно же было успеть поступить до армии. Тогда мы с мамой взяли справочник по всем институтам Советского Союза и нашли Петрозаводский медицинский. Папа сказал, что у него там есть знакомый и уехал раньше нас на три недели. Когда мы с мамой приехали, оказалось, он все это время пил не с тем мужиком. Но в институт я таки поступил. Оттуда меня уже взяли в армию. Вернувшись, сфабриковал документы, что мне противопоказан климат Карелии. Ректор разрешил перевестись во Львов. Но чтобы попасть на лечебный факультет, нужно было заплатить десять тысяч рублей, на стоматологию гораздо меньше — четыре. Но и это были огромные деньги для моих родителей. Несмотря ни на что мама с папой «выскребли» последнее, часть одолжили и втайне от меня таки дали взятку.
— Что они сказали, когда поняли, что сын не станет стоматологом?
— Это была драма, тянувшаяся годами. Родители простили меня только после того, как я стал популярен и меня начали показывать по телевизору.
— Значит, музыка таки победила?
— Я начал играть в группе еще со школы. У нас было модно проводить дискотеки под «живую» музыку. Сначала исполняли чужие песни, потом стали придумывать свои. А мои самые первые сочинения появились, когда мама заставляла меня играть на пианино этюды. Она ставила передо мной коробок спичек, и после каждого сыгранного произведения я должен был вынимать спичку. До тех пор, пока коробка не опустеет. Потом я стал хитрить и от скуки импровизировать.
— Когда же запели?
— Да я и сейчас не пою. У людей есть голос, а у меня его нет. В этом смысле легче — нечего терять. Просто я могу под музыку передавать какие-то свои идеи. Вернее, доносить до слушателя сложные процессы простыми словами.
«Название нашей группе дал один из ее участников Александр Скрябин — потомок великого композитора»
— В следующем году группе «Скрябин» исполнится 25 лет.
— Точно, она была организована 30 июня 1989 года. Но я не люблю юбилеев, это все штампы. Тебя любят, слушают, и слава Богу. Группа «Скрябин» родилась совершенно случайно. Маленький городок Новояворовск оказался очень музыкальным. На 20 тысяч жителей приходилось 30 рок-групп. Я только пришел из армии, и мы, четверо парней, как-то оказались вместе в маленькой музыкальной студии под названием «Спати». Один из нас — Александр Скрябин — и дал название группе. Кстати, он потомок знаменитого композитора Скрябина. Правда, музыкальных талантов не унаследовал. Скрябин был тем, кого сегодня называют продюсерами. Все песни рождались под его неусыпным взором. Он был наш «дамоклов меч».
— Два года назад вы разошлись со всеми, с кем группа начиналась.
— Знаете, у меня непростой характер, они не подарки. Наверное, десятилетия дружбы оказались для нас непосильной ношей... Но историю не переделаешь. Помню, первые свои песни мы писали на английском языке, затем переводили на украинский. Почему-то нам казалось, что так гораздо проще создать хит. Лишь второй наш магнитоальбом был написан на украинском.
— Первой вашей наградой стало почетное третье место на фестивале «Червона рута».
— Ой, это был кошмар! Все началось с того, что Владимир Бебешко, который был тогда в жюри, переименовал нашу группу в «Андрей Килл». Сказал, что «Скрябин» — это происки российского шоу-бизнеса, а вот Килл звучит по-европейски. Тогда я был похож на жердь — долговязый, с торчащими ушами. Мы спели три песни, и последняя — «На даху» — заняла третье место в жанре «поп». Для меня до сих пор загадка, как мы получили премию. Я страшно волновался и ужасно тогда фальшивил.
Но зато после фестиваля мы подружились с Бебешко, и он стал нашим «крестным отцом» в музыке. Правда, тогда он сказал страшные слова. Если бы сейчас я их услышал, то, наверное, с музыкой завязал. Бебешко заключил: «Десять лет вас никто не будет слушать в этой стране, потому что вы играете непонятную для нее музыку». Это оказалось правдой. Лишь после того, как мы уже три года жили в Киеве, супруга вдруг сказала мне: «Ты до сих пор не имеешь понятия, что такое русский рок. А ведь мы живем на территории, которая напрямую от него зависит». Тогда уже гремели «Мумий Тролль», «Сплин», Земфира. Я стал вникать в эту музыку, и у меня будто прозрение наступило.
— Но ведь тогда уже был популярен и украинский рок — «ВВ», «Океан Эльзы»...
— Олег Скрипка стал известен, когда я еще служил в армии. Помню, впервые я услышал его «Танцi» по телевизору в программе «Утренняя почта». А «Океан» появился позже нас. Но мы ни с кем не конкурировали, шли параллельно. Правда, был один пикантный момент во Львове. Мы должны были выступать на одной сцене с «Океаном Эльзы». Тогда они уже взбирались на вершину популярности. Я нервничал, и вдруг перед самым концертом налетел ураган, развалил построенную на открытой площадке сцену, и концерт отменили. Я понял, что это судьба. Думаю, тем концертом во Львове «Океан Эльзы» нас просто «размазал» бы. Если бы такое произошло, я бы со своими амбициями, наверное, оставил музыку.
— Не пробовали их усмирить?
— Амбиции? Мне это стоило десяти лет жизни. В 32 года произошел первый переломный момент. Я стал перед зеркалом и сам себе сказал: «Андрей, ты сейчас видишь своего главного злодея. Все проблемы только из-за тебя». Это было тяжелое время. Мне перевалило за тридцать, денег не было, перспектив тоже. Я жил на съемной квартире на Соломенке в Киеве, что делать дальше — непонятно.
— Как это все пережила супруга?
— Пережила, и вот теперь я ей ваяю памятник. На самом деле, она всегда верила в меня. Даже тогда, когда, оставив ее, я уехал покорять Киев. Мы записывали свой первый студийный альбом «Птахи». Сняли на троих маленькую комнатку где-то на выселках. Знакомый привез нас на Лесной массив в студию, которая размещалась в одном помещении с сауной. Я придумывал песни, а сзади прохаживались голые мужики. Атмосфера не очень творческая. Тогда друзья посоветовали нам студию «Нова» Юрия Никитина. Это был просто космос! Таких технических устройств мы до этого не видели. Там и записали свой первый альбом, который обошелся в 600 долларов. Но, признаюсь, я никогда не получал дивидендов от записи своих альбомов. Зарабатываю только с концертов. У нас их всегда было не меньше сотни в год. Не поднимаем многие годы свои гонорары. Я панически боюсь, что концертов станет меньше.
«В то время, когда Гарик Кричевский возил в нашу страну из Германии «Мерседесы», я гнал туда «Победы»
— Сколько составил ваш первый гонорар?
— Семь долларов. Выступали в военной части в Старичах. Нам сказали, что могут расплатиться соляркой или дать семь долларов. Мы выбрали деньги.
— Но в результате вы все же стали богатым человеком?
— Нет. Я точно знаю, что не хочу больше того, что могу взять от жизни. У меня есть все, причем давно. Всегда мечтал иметь самую большую и самую маленькую машины. У меня есть «Смарт» и огромная «Тойота». Хотел быть дальнобойщиком, и за месяц наезжаю невероятное количество километров на гастролях.
Помню, в детстве я приезжал к бабушке, сразу забивал в землю колышек, надевал на него колесо от велосипеда, представляя, что это руль от автобуса. Выписывал себе права, знал расписание всех рейсовых автобусов, проезжающих через село, и мечтал сесть за баранку, став взрослым.
— Еще одной вашей страстью были автомобили «Победа».
— Это была, скорее, навязчивая идея. Мне казалось, все немцы за огромные деньги хотят купить машину, название которой связано с их поражением. В то время, когда Гарик Кричевский возил в нашу страну из Германии «Мерседесы», я гнал туда «Победы». В Берлин отвез четыре «Победы» и с продажей каждой была связана отдельная история. Когда первый раз привез «Победу», мне сразу позвонил немец, предложив поменять ее на «Мерседес». Я подумал, что мне улыбнулась судьба, и от первого предложения отказался. А потом месяц никто не звонил. У меня уже заканчивалась виза, я нашел того немца и предложил обмен. «Мерседеса» уже не было, был «Опель». Когда я доехал на нем до границы, оказалось, что машина старше 10 лет и ее невозможно растаможить. И каждый раз я так страдал...
— О чем вы мечтаете?
— Чтобы у моей дочери Барбары все в жизни получилось. Вот сейчас она поехала на две недели в летнюю языковую школу, а я себе не нахожу места. Ей только будет 16, она одна среди чужих людей. С одной стороны, я понимаю, что это этап взросления. А с другой... Так хочется вмиг оказаться в этой школе, «закатать» всех обидчиков в асфальт и обнять дочь. Вот вам и моя мечта.
— Барбара — музыкальная девочка?
— Нет, и слава Богу...
7791Читайте нас у Facebook
