Вдова Юрия Тимошенко Юлия Пашковская: «Во время войны будущие Тарапунька и Штепсель выступали в образах Галкина и Мочалкина»
Тарапунька и Штепсель давно уже стали частью истории украинской эстрады. В свое время они гремели на весь Советский Союз, собирая полные зрительские залы. Дуэт юмористов Юрия Тимошенко и Ефима Березина существовал 40 лет. Он распался 1 декабря 1986 года — в день смерти Тарапуньки. Сердце Юрия Тимошенко не вынесло нагрузок. Великий артист умер в Ужгороде, так и не простившись со своей любимой Юлечкой. Супругу, певицу Юлию Пашковскую, он называл своим счастьем. Жена подарила ему двух долгожданных сыновей и 25 лет семейного тепла…
*Юлия Пашковская работала в одном коллективе со Штепселем (Ефим Березин) и Тарапунькой (Юрий Тимошенко)
не один десяток лет.
«Услышав, что в Полтаве течет речка Тарапунька, Александр Довженко воскликнул: «Вот вам и псевдоним!»
— Обидно, что люди стали уже забывать о Тарапуньке и Штепселе, — говорит Юлия Пашковская (на фото). — По крайней мере, в Украине. Даже Москва по телевизору их чаще показывает. И это несмотря на то, что вторых подобных артистов так и не родилось. Вот недавно ходила по киевским градоначальникам с идеей сделать хотя бы стенд в одном из городских музеев, посвященный Тарапуньке и Штепселю. Никто не поддержал. А вот в Полтаве, родном городе Юры, музей открыли. Я сейчас вспоминаю, как однажды мы с Юрием Трофимовичем пошли в гости к его племяннику. И вдруг муж неожиданно говорит, обращаясь к нам: «Хочу, чтобы вы запомнили: когда меня не станет, кремируйте тело, а урну с прахом отвезите в Полтаву на кладбище, где лежат мои отец и мать». Но когда Юра умер, я была в полусознательном состоянии, на бесконечных уколах от нервного потрясения. Меня и сыновей уговорили оставить Юру в Киеве: мол, здесь на его могилу будут ходить поклонники. И я поддалась. Но все эти годы меня мучила совесть, что ослушалась воли супруга. А теперь, когда я отвезла в Полтаву в музей все вещи Юры, словно вернула его в родной город. И на душе стало легче.
— Ведь было время, когда в Киеве Тимошенко даже квартиру отказывались выделять.
— Это было, когда мы только поженились. Юра ушел от своей первой жены Ольги Кусенко, не взяв с собой ничего, кроме пишущей машинки, которую привез из Германии, и кованного сундука с детективами Агаты Кристи на английском языке. Тогда нас приютила костюмерша Валечка. Мы жили у нее в доме в подвале на улице Гончара. В то время нам предложили переехать в Полтаву. Юре там выделили шикарную квартиру. Но в дело вмешался Фима Березин, пошел к мэру Киева и сказал: «Вы хотите, чтобы развалился наш дуэт? Как же мы будем репетировать!» Юра тогда был очень обижен на власть, говорил: «Ни за что не пойду за себя просить». В общем, благодаря Березину нам дали квартиру на улице Владимиро-Лыбедской. Три комнаты, но общая площадь всего 36 квадратных метров. Прожили там лет пять, потом переехали на улицу Владимирскую. Квартира была в старом доме, рядом с Золотыми воротами, большая, красивая. Мы с Юрой ждали рождения второго сына.
— Казалось, дуэт был обласкан властями…
— Что вы, это далеко не так. Одно время ходили даже слухи о том, что Тарапуньку и Штепселя посадили в тюрьму. Ничего подобного, конечно, не было. Просто Юра и Фима были не в фаворе у начальства. Муж всегда говорил, что от властей нужно держаться подальше. Каждый раз, сочиняя новую программу, должны были ее визировать у секретаря по идеологии ЦК Коммунистической партии Украины. Чиновник указывал, где что надо убрать. Когда Тарапунька со Штепселем выступали во Дворце «Украина», их программа была «причесана». Но лишь только выезжали за пределы Киева, произносили со сцены все, что было изначально написано в интермедии. Юра говорил, что любовь к свободе ему привил Александр Довженко.
— Это правда, что именно Александр Петрович посоветовал Тимошенко взять псевдоним?
— Муж любил рассказывать эту историю. Во время войны Юра с Фимой выступали в образах Галкина и Мочалкина. Когда война закончилась, супруг часто приезжал в Москву к своему другу Александру Довженко, делился с ним всем, что наболело. Однажды приехал за советом, как работать дальше. Александр Петрович говорит: «Юра, надо менять псевдоним. Вы родом откуда? Из Полтавы? Какие у вас там достопримечательности?» Юра отвечает: «Да особо никаких. Вот речка течет, Тарапунька…» Довженко воскликнул: «Это же прекрасно, вот вам и псевдоним!» А Штепсель — это была уже идея Фимы.
— Тимошенко и Березин были дружны между собой?
— Не помню, чтобы у них возникали какие-то разногласия. Ну, может быть, в том, что касалось каких-то творческих деталей. Не более. В дуэте Фима был как партийный секретарь, идеолог. А Юра больше занимался искусством. Они дополняли друг друга. Кстати, в партии оба никогда не состояли. Помню, как-то Юра шел по «Укрконцерту», а навстречу ему секретарь нашего парткома: «Юрий Трофимович, прошу вас, придите, даже устав не учите, мы вас и так в партию примем». А Юра ему: «О нет! Недостоин, недостоин…»
«Юра долго оставался для меня недосягаемой высотой»
— Говорят, в истории вашего знакомства немалую роль сыграл известный актер Павел Луспекаев.
— Мы его с Юрой в шутку называли нашим сватом. Паша с Юрой дружили очень давно. Однажды мы были на гастролях в Ленинграде, тогда еще никаких отношений между нами не было. Паша часто приходил к нам на концерты, за кулисы. Как-то он говорит: «Юра, где твои глаза? У тебя в коллективе работает самая красивая баба Советского Союза!» С тех пор Юра и стал ко мне присматриваться. А через какое-то время Паша сказал нам двоим: «Кончайте дурака валять. Живите уже вместе. Все равно, Юра, у тебя с Ольгой никаких отношений нет».
— Вы сразу влюбились в Юрия Трофимовича?
— Он долго оставался для меня недосягаемой высотой. Я смотрела на него как на кумира. Помню, начали встречаться, а я не могла сказать ему «ты». Юра был красивый, высокий, статный, с удивительной улыбкой. Мне казалось, что у него во рту 48 зубов (смеется).
— Он ведь мечтал иметь детей?
— Да, так случилось, что с Ольгой Кусенко у них не было детей, а я родила ему двоих сыновей. Помню, как-то в гостях был Иосиф Кобзон. Посмотрел на наше житье и не сдержался: «Какая ты, Юля, молодец. Четыре года вычеркнула из своей творческой жизни ради детей». Но я знала, как сильно Юра хотел наследников. Обожал с ними гулять, правда, в основном заботы по дому лежали на мне. После рождения второго ребенка у нас появилась домработница, но все равно я не могла полностью на нее положиться.
— Тарапунька и Штепсель наверняка зарабатывали хорошо.
— Ставки тогда у артистов были небольшие. Со всеми расчетами выходило, что с концерта Юра с Фимой получали по 40 рублей. Но в количестве выступлений чиновники очень нас ограничивали. Когда приходили в «Укрконцерт» за зарплатой, кассир закрывала окошко, и мы заходили к ней прямо в кассу, чтобы никто не видел наших сумм. Но нам надо было хорошо зарабатывать, ведь мы с Юрой начали все с нуля. Бывало, давали по три концерта в день.
— Помните первую серьезную покупку с гонорара?
— Чешский раскладной диван. Страшный, неподъемный, на металлических ножках. Мы его достали по большому блату, договариваясь с директором мебельного магазина.
«О смерти мужа не сообщили ни по радио, ни по телевизору»
— Юрий Тимошенко был известен еще и тем, что приобрел одну из первых американских машин в Киеве.
— Сначала у Юры был первый в Киеве мотороллер. Машина появилась позже. Это был «Додж Крайслер» — огромная махина весом две с половиной тонны. Однажды он ехал за рулем по улице Ямской и сбил трамвай. Можете себе представить? Трамвай перевернулся, упал на рельсы, а с «Доджем» практически ничего не случилось. Повредились лишь два пластиковых «клыка», которые на 25 сантиметров торчали из переднего бампера машины. Полтора года у Юры из зарплаты высчитывали деньги за ремонт трамвая.
— Как же можно было трамвай не заметить?
— Юра, как все творческие люди, не очень умело водил машину. Он рулил, но думал совершенно не о дороге: сочинял стихи, интермедии. Когда врезался в трамвай, это и был один из тех моментов, когда он размышлял о творчестве. Кстати, Юра мне сразу не признался, что попал в аварию. Я узнала об этом, когда деньги на ремонт трамвая уже были практически выплачены. Вообще, несмотря на творческую профессию, у мужа были замечательные руки. Он обожал мастерить. У меня до сих пор в квартире стоит тумбочка из дерева, сделанная его руками. Я не понимала, где он берет время, чтобы мастерить. Ведь до последних дней его жизни мы мотались по гастролям. Несмотря на то, что и он, и я уже оформили пенсию.
— Его последняя гастроль была в Ужгороде?
— Да. Там у него случился инфаркт. Гастроли отменили, а Юру положили в ужгородскую больницу. Он пролежал там месяц, а я ездила из Ужгорода в Киев и обратно. За неделю до смерти мужа уехала домой готовиться к Юриному приезду. 1 декабря он должен был вместе с врачом приехать в Киев. Но в половине одиннадцатого утра мне позвонили и сказали, что Юра скончался…
— Как это случилось?
— Это произошло на перроне ужгородского вокзала. Юра у кого-то стрельнул сигарету, хотя ему было строжайше запрещено курить, затянулся и тут же потерял сознание. На машине скорой помощи его доставили в реанимацию, но ничего не смогли сделать… У Юры всю жизнь была проблема с курением. Он мог выкурить две пачки в день. Если держался без сигарет две-три недели, говорил: «Юля, я не могу ни одной строчки написать, дай сигарету, это для меня допинг…»
— Он курил особенные сигареты?
— В то время они были самыми крепкими — американский «Кэмел». Купить их в Советском Союзе в свободной продаже было невозможно. Юре привозили их друзья из зарубежных поездок, или мы покупали сигареты в гостиницах «Интурист». В общем, эта страсть его и сгубила…
— Правда, что ни одна из газет тогда не написала, что скончался Тарапунька?
— Не сообщили ни по радио, ни по телевизору. Прощание с Юрой состоялось в Доме актера. Пройти по улице было практически невозможно — тысячи людей собрались, чтобы проститься с Юрой. Возле Золотых ворот, помню, стояла даже конная милиция. Наверное, власти боялись слишком большого скопления людей, поэтому и не объявляли о смерти. Но люди откуда-то узнали и все шли, шли, шли, умываясь слезами.
— Юрий Трофимович вам снится?
— Приснился в ночь со среды на четверг. Пришел ко мне и говорит: «Юля, собирайся, пора». Я прошу: «Подожди, Юрочка, я же не успела сложить все вещи!» А он: «Ничего не надо с собой брать…» И вот мы с ним идем по какой-то грязной улице, разбитой дороге. Смотрю, впереди огромное здание словно из стекла, а возле него тысячи людей. Гляжу, там и Фима Березин с супругой стоят. Я кричу: «Фима, мы идем к тебе!» И тут я проснулась… Не знаю, к чему это. Наверное, Юра ждет уже меня.
Читайте нас у Facebook
