Дмитрий Логвин: "У меня есть вторая семья — мой оркестр в Днепре"
Ровно 25 лет назад молодой музыкант Дмитрий Логвин стал за дирижерский пульт. Это было в Днепропетровске, во время выступления симфонического оркестра. Больше всего за музыканта переживал его отец — известный скрипач Гарри Логвин. Через несколько месяцев они вместе создали один из самых известных камерных оркестров Украины — «Времена года». До сих пор он считается визитной карточкой Днепра. С недавних пор Логвин — художественный руководитель международного музыкального фестиваля «Музыка без границ».
Сейчас Дмитрий Логвин живет на два города — Киев и Днепр. Говорит, что не может отдать предпочтение одному из них. В Днепре — родной оркестр, в столице Украины — семья и работа. Дмитрий Гарриевич — исполнительный директор PinchukArtCentre. Так совпало, что именно сегодня там состоится четвертая церемония награждения премией Future Generation Art Prize — одной из самых престижных премий в мире современного искусства.
*Дмитрий Логвин дирижировал симфоническим оркестром во время концерта Александра Малинина в Киеве
— Получается, что вы будете праздновать свой юбилей на рабочем месте?
— Без кокетства говорю, что очень этому рад. Папа всегда мне говорил: «Это замечательно, если день рождения проходит на сцене». Правда, в этот день в Киеве у меня будет не концертная сцена. Но достаточно памятное событие: награждение победителей одного из самых главных мероприятий в деятельности PinchukArtCentre — Future Generation Art Prize. Ожидается много иностранных гостей, художников, дипломатов. Буквально через три дня после этого в Днепре состоится юбилейный концерт, посвященный моему 50-летию и 25-летию творческой деятельности. А что касается банкета, то на него нет ни времени, ни большого желания. Я не люблю праздновать День рождения. Для меня это всегда достаточно утомительное и сложное действо, тем более, что я не люблю комплименты. Так что бокал за свое здоровье, видимо, подниму на вечеринке в честь победителя международной премии.
— Вы ощущаете свой возраст?
— Как писал Александр Розенбаум: «Возраст — это состояние души, конфликтующее с телом… иногда». Я как чувствовал себя молодым и задорным, так и продолжаю ощущать. Не задумываюсь и о подарках. Лишь молюсь о том, чтобы все мои близкие были живы и здоровы. Чувствую себя ответственным за каждого из них. Ни о чем материальном я уже давно не мечтаю. Недавно приобрел новую машину, с квартирами и дачами тоже все в порядке. Я уже давно живу на два города — Днепр и Киев. У меня новая семья, молодая жена, мы сейчас в ожидании пополнения. Это все очень приятно и волнительно. Кажется, что сейчас я подошел к определенному периоду своей жизни, когда многое уже сделано. У меня есть взрослый сын, достаточно самостоятельный. Слава Богу, здорова мама. Я сейчас совершенно счастлив и уверен, что все идет правильно.
— Может, все-таки переберетесь в Киев?
— Нет, даже несмотря на то, что моя супруга живет в столице. У меня есть вторая семья — мой оркестр, который находится в Днепре. Уже много лет каждое воскресенье и понедельник я уезжаю туда на репетиции. Там живет моя мама, сын, там похоронен папа. В Днепре остается и происходит большая часть моей жизни. К тому же я давно привык жить на два города, словно раздвоившись.
— Ваша мама Белла Логвина была балериной Харьковского и Днепропетровского оперных театров.
— Она работает до сих пор, преподает хореографию в одном из спортивных центров. Именно мама привила мне любовь к музыке. Все мое детство прошло за кулисами оперного театра. Школа находилась фактически в его дворе. Сразу после занятий кто-то из балетных заводил меня к маме, и я просиживал в театре до вечера. Мама никогда не хотела сделать из меня танцовщика, тем более что с трех лет я уже четко знал, кем хочу быть: дирижером или таксистом.
— С дирижером все понятно, но почему таксистом?!
— Я с детства бредил машинами. Запах бензина для меня казался волшебным. Помню, мы переехали в Днепр из Харькова, когда мне было шесть лет. У нашего соседа был старенький горбатый «запорожец». Автомобиль все время стоял во дворе, и я считал, что его владелец — супербогатый человек. В нашей семье машин не было никогда. Первое авто я купил, когда вернулся из армии. У меня уже была семья и маленький ребенок. Мы жили втроем в однокомнатной квартире, доставшейся мне от бабушки и дедушки. Моя первая машина была японская, руль с правой стороны. Но мне это было абсолютно все равно. С тех пор я поменял много машин. У меня есть ретроавтомобили, мотоцикл, два джипа. Я коллекционер, но езжу на своих авто очень мало, потому что большую часть времени провожу на работе.
*Дмитрий Логвин владеет раритетной «Волгой» ГАЗ-21 выпуска 1958 года
— Что за раритеты в вашей коллекции?
— У меня есть «Волга» ГАЗ-21 со звездой, 1958 года выпуска и «Москвич-401» — 1956-го. Автомобилей ГАЗ-21 со звездой в Советском Союзе было сделано всего 29 тысяч. Каждая из них имеет свой номер. Моя — 28640. Эти «Волги» делились на три серии. Третья называется «китовый ус» — у нее хромированная решетка бампера, выполненная как сеточка. Вторая серия — «акулья пасть» — с крупной решеткой. А первую серию называли «со звездой». Звезду на бампере сделали по личному указанию Жукова. У меня черная «Волга», отлично отреставрированная. Я отношусь к ней как к игрушке. Периодически выезжаю на ней, и тогда Днепр замирает. Но и мой «Москвич» не уступает «Волге» по красоте. Это была моя первая ретромашина. «Москвич» продавали в Киеве на выставке. Он полностью отреставрирован и не является аутентичным. Зато в нем удобно и комфортно ездить, особенно держаться за итальянский руль из красного дерева. В общем, пижонский автомобиль.
— Честно говоря, слабо представляю вас на мотоцикле.
— И зря. У меня белый итальянский автомотоцикл «Априлиа». Раньше он стоял в Киеве, но затем я перевез его в Днепр. Не скажу, что я гонщик, не люблю неоправданный риск.
— Что покорило вас в работе дирижера?
— Даже не могу этого объяснить. Я просто млел, когда наблюдал за работой дирижера. При этом у меня была возможность играть на любом инструменте. Я закончил музыкальную школу как пианист, затем школу и училище по классу кларнета. Но это все оказались лишь ступени, которые вели меня к тому моменту, когда взялся за дирижерскую палочку. В 25 лет я в первый раз встал за пульт большого симфонического оркестра. Это было в Днепропетровске. И сразу после этого был создан наш камерный оркестр.
— Стоя первый раз перед большим музыкальным коллективом, что вы чувствовали?
— Вы знаете, я об этом никогда никому не рассказывал. Даже близким. К своему первому выступлению я был прекрасно подготовлен и внешне выглядел достаточно уверенно. Но с того момента как я встал за пульт, у меня стала бесконтрольно трястись правая нога. Фактически весь концерт я простоял на левой ноге, потому что правая была неуправляемой. Слава Богу, никто ни о чем не догадался. Спасибо папе, который дал советы, помогающие мне до сих пор. Он был одним из лучших концертмейстеров оркестров. Этому нельзя научиться, это было даровано ему природой.
— Правда, что на каждое выступление вы надеваете папин перстень?
— Да. Интересна история его появления у моего папы. Мы жили достаточно скромно, можно сказать, бедно. Родители работали в театре, и папа, уже будучи заслуженным артистом Украины, получал 210 рублей. Это была самая высокая ставка в оркестре. У папы были очень красивые длинные пальцы, не скрипичные. У скрипачей обычно рука пухлая и небольшая. У папы были руки пианиста. В Харькове он дружил с музыкантом старой закалки, достаточно обеспеченным человеком. Однажды, когда папа к нему пришел, он сказал ему: «Гарик, у тебя такие красивые руки, на них отлично будет смотреться перстень». Папа смутился и сказал, что об этом даже не может быть и речи, потому что денег на украшения у него нет. А у этого музыканта была целая коллекция колец. Он надел на палец папе золотой перстень с агатом со словами: «Он твой». Потом они договорились, что папа будет отдавать какие-то деньги каждый месяц. Признаюсь, я никогда не видел папу без перстня. Он ушел из жизни 15 лет назад, и все это время на каждом концерте я с его кольцом. Больше ни на какие мероприятия его не надеваю. Считаю, это наше с ним связующее звено.
— Многие дирижеры с трепетом относятся к своим палочкам.
— Я не из их числа. Например, маэстро Гергиев вообще дирижирует зубочисткой. Я пользуюсь разными палочками, которые в основном покупаю за границей. Правда, были времена, когда их выпиливали из кончиков удочек. В каждом оркестре был умелец, который выпиливал и отшлифовывал «инструмент». Моя первая палочка была тяжелая, деревянная, с резной ручкой. Она сохранилась до сих пор. Сейчас, бывая за границей, я обязательно захожу в нотный магазин, где провожу два-три часа. Там же, как правило, есть отделы музыкальных инструментов. Недавно был в Будапеште, где в оперном театре есть мастер, который делает фантастические дирижерские палочки. Если положить палочку на указательный палец параллельно полу в том месте, где ручка переходит в основную часть, она должна балансировать не падая. Для этого ручка должна быть точно такого же веса, как остальная часть. Казалось бы, мелочь, а на самом деле это большая редкость. Сейчас у меня такая палочка есть.
— Говорят, что даже на репетиции вы приходите при полном параде.
— Папа мне всегда говорил: «Если хочешь быть дирижером, на любой репетиции становясь за пульт, ты должен быть готов на сто процентов лучше любого музыканта». Если один раз ошибешься, музыканты тебе этого не простят долгие годы. Понимая, о чем он говорил, я убежден, что 70 процентов успеха — это творческая составляющая, а 30 процентов — имидж. Нужно прекрасно выглядеть, быть красиво одетым, хорошо подстриженным. На репетиции я хожу как на праздник. Уже много лет подряд в понедельник у меня две репетиции в двух разных оркестрах. В перерыве между ними я не всегда успеваю пообедать, но обязательно переодеваюсь.
— Это высший пилотаж. Признайтесь, ведь не музыка сделала вас состоятельным человеком?
— Я, скорее, считаю себя состоявшимся человеком. Уж точно не состоятельным, но независимым. Потому что деньги — это независимость. Их принесла мне не музыка. Уже 23 года я работаю в корпорации Виктора Пинчука, и зарплата там несколько отличается от творческих гонораров. Но я никогда не думал о том, чтобы оставить музыку. Ни при каких условиях это не может произойти. Даже если бы я стал перед выбором, то он всегда будет в сторону музыки.
— Наверное, папа вами очень гордился бы?
— Не знаю. Очень надеюсь на это. Нашему оркестру «Времена года» уже 24 года. Папы нет 15 лет. Большую часть времени наш коллектив работает без него. Но я верю в то, что папа все видит с небес и гордится мною. По крайней мере, каждый раз, становясь за пульт или беря в руки новую партитуру, я вспоминаю папины слова: «Ты должен быть готов лучше всех». И это не дает мне права расслабиться.
2162Читайте нас у Facebook
