Спецназовец Василий Белень: "Увидев меня, один из сепаратистов ругнулся: "Да его, б...дь, добить надо!"
Родные 21-летнего спецназовца из Кировограда Василия Беленя узнали, что он жив, когда в Интернете появился сюжет, снятый российским телеканалом «Лайфньюз». Правда, узнать Васю на этом видео можно с большим трудом: у парня все лицо в крови и гематомах, разорвана губа, ампутирована правая рука. Он еле говорит, многие слова невозможно разобрать. Цель показа была понятна с первых секунд видеоролика: продемонстрировать, что «ополченцы хорошо относятся к тяжелораненому бойцу, которого украинские власти бросили на верную смерть». Сепаратисты наперебой повторяли, как они беспокоятся о здоровье украинского спецназовца, а сам Вася еле слышно произнес: «Порошенко, посмотри, что ты со мной сделал».
Родители Василия не сомневались: выдать эту фразу на камеру их сына заставили.
*Из телесюжета российского канала измученные неизвестностью родители украинского бойца узнали, что их сын жив
— Верите, мне было абсолютно все равно, что и где его заставили говорить, — тяжело вздыхает отец спецназовца Юрий Белень. — Я увидел самое главное — что мой сын жив. И надеялся, что у меня появилась возможность его забрать. В том телесюжете сепаратисты заявили, что готовы отдать Васю родным — дескать, потому, что сами не смогут его спасти. Васю действительно согласились нам отдать (как я позже узнал, сына отпустили в обмен на кого-то из раненых сепаратистов). Вскоре после того телесюжета мне позвонил человек. Представившись ополченцем, сказал, чтобы я подготовил реанимобиль. В тот же день волонтеры помогли мне найти машину, и мы поехали за Васей.
Что с ним происходило в тот момент, сам Василий помнит плохо. Он часто терял сознание и лишь временами приходил в себя.
— Даже толком не помню, что я тогда говорил на камеру, — признается парень. — Перед глазами все плыло. Я тогда был в Алчевске, в какой-то маленькой больнице. Понимал, что истекаю кровью и что тамошние врачи, даже если бы очень захотели, не смогли бы меня спасти — у них не было необходимого оборудования. А у меня все лицо в осколках, порвана губа, порезан глаз… И вот, когда я лежал в таком состоянии и с ужасом думал, что будет дальше, подошел какой-то мужчина.
Представившись работником «службы безопасности «ЛНР», он подозвал ко мне журналистов из «Лайф-ньюз». А те сказали: «Сейчас дадим текст, который ты должен прочитать на камеру. Если сделаешь, отпустим тебя домой. Согласен?» Я в тот момент готов был ухватиться за любую возможность спастись. Понимал, что должен выжить — хотя бы ради своих родителей. А моя «речь» все равно ни на что бы не повлияла… Фразу «Порошенко, посмотри, что ты со мной сделал» я еще помню. Дальше — пробел. Слова о том, что «ополченцы обо мне заботятся», вспомнить уже не могу.
Зато Василий помнит все, что с ним происходило до этого. Например, как получил ранения. Это случилось 16 февраля в Дебальцево — на второй день после объявления перемирия. В тот день Вася с побратимами в очередной раз должны были доставить в Дебальцево военную технику с боеприпасами и забрать оттуда раненых и убитых.
— Это была уже не первая наша поездка в Дебальцево, — говорит Василий. — Как и раньше, пришлось добираться полями и лесами. Я с еще несколькими ребятами ехал в БТРе. За нами шли еще два КамАЗа и боевая машина пехоты. По дороге в Дебальцево мы несколько раз попадали в засады. В первых двух случаях смогли отбиться. А под Новой Григорьевкой, когда уже шли назад, не успели — в наш БТР попал снаряд. Я даже не услышал взрыва. Почувствовал только сильный толчок и удар в голову. Стало нечем дышать. Когда попытался открыть глаз, успел увидеть палец своей правой руки, который фактически был оторван и висел на лоскутке кожи…
Наш БТР, естественно, заглох. Пришлось вылезать и отступать. Помню, наш командир закричал: «Ребята, вы лучшие!» А замкомбата ему в ответ: «Юрьевич, все будет хорошо! Справимся». Ребята, которые могли ходить, вылезли. Я идти не мог. Спасибо побратиму Лехе Сазонову. Увидев, что я стою на коленях, он меня вытащил. Леха тогда спас многих ребят… Он же вывел меня в лесопосадку, наложил жгут на правую руку и ушел искать для нас более безопасное место. Я остался один. Помню, лежал и чувствовал, как истекаю кровью. Уже решил, что это конец. Как вдруг услышал поблизости голос Лехи. «Слава Богу!» — подумал. Но вместе с ним пришли еще какие-то люди. Это были сепаратисты. Оказалось, мой побратим еще раз попал в засаду. Его поймали. А он привел боевиков ко мне и попросил помочь — чтобы я окончательно не истек кровью. Увидев меня, всего окровавленного, с практически оторванной рукой, кто-то из сепаратистов ругнулся: «Да его, б… дь, добить надо! Почему не добили?»
Они готовы были это сделать. «Нет! Пожалуйста! — закричал Леха. — Умоляю, заберите! Ему срочно нужна помощь». К счастью, сепаратисты согласились. Меня погрузили в «Урал» и отвезли в больницу в Алчевске.
— Мы с женой в тот момент уже места себе не находили, — говорит Юрий Белень. — Понимали, что что-то случилось. До этого сын каждый день выходил на связь. Звонил и сообщал, что жив-здоров. А тут пропал. Два дня телефон был «вне зоны доступа». Потом связь появилась. Обрадовавшись, мы с женой начали звонить. В какой-то момент сын взял трубку. И впервые в жизни заговорил со мной по-русски. «Привет, — сказал слабым голосом. — Как вы? Как Максимка?» Он имел в виду своего трехлетнего братика. И добавил: «Я вас люблю. Извините». Мне стало понятно, что он в плену.
— В тот момент я уже был в алчевской больнице, — вспоминает Вася. — Там мне достали осколок из глаза. До этого ампутировали правую руку. В больнице приходилось общаться с сепаратистами. Большинство медиков тоже поддерживали боевиков. Врачи, несмотря ни на что, относились ко мне нормально. Но зато я ужасно боялся одну пожилую санитарку. Заходя к нам в палату (со мной лежали еще несколько раненых военных), она обзывала нас и говорила: «Да я бы вас всех здесь расстреляла! У меня из-за вас сын без руки остался!» Когда она была на смене, я даже в туалет боялся проситься. Приходилось терпеть.
После обмена пленными Василия отвезли в Харьков. Там в больнице он встретился с отцом.
— Помню, увидев сына, я сказал: «Ты будешь жить долго и счастливо, слышишь?» — вспоминает Юрий Белень. — Вася молча посмотрел на меня, а потом — на свою ампутированную руку. «И что с того, что у тебя нет руки? — продолжал я. — Рассказать тебе, каких высот добивались люди, у которых не было рук и ног?» Я подготовился к нашей встрече. И начал рассказывать сыну о реальных людях, которые, будучи инвалидами, получили образование, нашли хорошую работу, стали паралимпийцами, завели семью. Мне не пришлось ничего придумывать — к счастью, таких примеров даже в нашей стране более чем достаточно. «Помнишь, ты хотел учить английский? — говорю. — Теперь у тебя есть время. Если хочешь, выучим вместе. А еще, как ты и мечтал, поступишь на юриста. Директор нашей агрофирмы уже сказал, что с радостью возьмет тебя на работу». Сын слушал, не перебивая. Но по его взгляду я понимал, что говорю все это не зря.
Позже Вася признался: папины слова дали ему надежду. Но в тот момент он думал не только о родителях. Вася боялся, что больше никогда не увидит девушку, которая ему нравилась.
— Надю, — улыбается Юрий Белень. — Они познакомились чуть больше года назад, когда сын проходил срочную службу в Донецке. Общались в основном по телефону и по Интернету. А когда началась война и Васю отправили на восток, они очень сблизились. Во время ротации сын даже привозил ее к нам домой. Мне понравилась эта девочка, но после того, как Васю ранили, я не был уверен, что когда-нибудь еще ее увижу. Зачем ей, красивой молодой девушке, инвалид? К тому же я знал, что ее родители не одобряли их с Васей отношений. Оказалось, что я Надю недооценил. Увидев Васю в телесюжете, раненого, окровавленного, без руки, она все бросила и приехала в Харьков.
— По-другому и не могло быть, — говорит Надя, хрупкая миниатюрная шатенка. — Увидев Васю по телевизору, я обрадовалась, что он жив. Для меня это было главным. Я знала, что со всем остальным мы справимся. Ну и что, что мы были знакомы чуть больше года? Не знаю, как там бывает у других, а мне этого времени хватило, чтобы полюбить.
Война нас только сблизила. Когда его отправили на восток, я поняла, что по-настоящему боюсь его потерять. Вася все время был на передовой. Прошел Красный Лиман, Солнцево, Амвросиевку, Кутейниково, Саур-Могилу… Ему редко давали выходные. Но когда это случалось, мы обязательно встречались. Из-за того что Донецк был оккупирован, он, солдат украинской армии, не мог ко мне приезжать — это было слишком опасно. Встречались на нейтральной территории. Когда Васе дали короткий отпуск, мы вдвоем поехали к нему в Кировоградскую область. Вася хотел, чтобы я познакомилась с его родителями.
Пока он был в зоне АТО, мы все время созванивались. За три дня до того, как его ранили, тоже позвонил. Сообщил, что его отправляют в Дебальцево. И… пропал. С тех пор я держалась только на успокоительных. Когда увидела его по каналу «Лайф-ньюз», готова была в ту же секунду ехать к нему. Но не знала куда. К счастью, вскоре его забрали в Харьков.
— Васин отец сказал, что вы уехали к любимому вопреки воле своей мамы…
— Это правда, она меня не поняла. У нас в Донецкой области все очень сложно. В моем родном селе говорить, что ты поддерживаешь украинскую армию, равносильно самоубийству. Большинство соседей — ярые сепаратисты. Мои родные поддерживали Украину, но говорили об этом только дома на кухне. Одна я не скрывала, что влюблена в бойца украинской армии. В ответ слышала угрозы, оскорбления. Половина ребят из моей группы в медицинском колледже устроили мне бойкот. Прошлое лето было самым страшным в моей жизни. Приходилось засыпать и просыпаться под звуки выстрелов, ночевать в подвале… Мы с Васей и раньше говорили о моем переезде в Кировоградскую область. Но тогда это были только планы. А когда я увидела, как он пострадал, поняла, что должна сделать это прямо сейчас. Бросила училище, собрала вещи и уехала. С тех пор домой больше не возвращалась. Мама не хотела, чтобы я уезжала, обиделась… Но я знаю, что она все равно за меня переживает. Все время спрашивает у сестры, с которой я общаюсь, как у меня дела.
Надеюсь, когда-нибудь мы помиримся и она познакомится с моим Васей. А он уже скоро выздоровеет, вот увидите! Помню, как я боялась нашей первой встречи. «Вдруг он решит, что я с ним из жалости? — думала. — Или вообще не захочет со мной общаться?» Я не знала, что нужно говорить, и поступила так, как чувствовала. Просто подошла к нему, взяла за руку и сказала: «Я всегда буду рядом. Я тебя люблю».
*Когда Вася понял, что любимая девушка его не бросит, он изменился до неузнаваемости. Теперь парень уверен, что у него все будет хорошо
Так Надя осталась в Кировоградской области. Учится в медучилище, живет в общежитии. А по выходным приезжает к родителям Васи.
— Мы теперь как одна семья, — говорит Юрий Белень. — С появлением Нади сын воспрянул. Стал гораздо быстрее восстанавливаться. Волонтеры помогали нам собирать деньги на медикаменты. Спасибо добрым людям, которые спасли жизнь моего сына. Особенно председателю нашего сельсовета, благодаря которому я смог быстро приехать к Васе. В это тяжелое время я узнал, что такое человеческая доброта. К сожалению, столкнулся и с настоящей подлостью. Недавно мошенники украли деньги с Васиной карточки. Там было всего шесть тысяч, но для нас это немаленькая сумма. Жена написала заявление в милицию, однако сомневаюсь, что преступников, которые это сделали, найдут.
Вася просит меня не расстраиваться. Говорит, что это не главное. После того как сын понял, что Надя его не бросит, он изменился до неузнаваемости. Мне больше не нужно его успокаивать — он и сам знает, что все будет хорошо. На днях, опять-таки благодаря волонтерам, Вася улетел на реабилитацию в Германию. Позвонил оттуда и говорит: «Пап, как только я вернусь, мы с Надей сыграем свадьбу. Можешь купить кольца?» «Ну вы даете! — смеюсь. — Подожди немного. Скоро приедешь — вместе купим». А сам не нарадуюсь. Ведь мой сын снова улыбается. И мне больше ничего не нужно. Отвечая на вопрос журналистов о том, как ему удается держаться и так быстро восстанавливаться, Вася сказал: «У меня есть моя Надя. Не зря же говорят, что надежда — самое главное в жизни».
15396P. S. Недавно волонтеры сообщили Васе, что есть возможность приобрести для него итальянский протез руки. С этим протезом парень смог бы даже шевелить пальцами. Он стоит 45 тысяч евро. Все, кто хочет помочь Васе осуществить мечту, могут перечислить деньги на его карточку в «ПриватБанке»: № 4731217103560213, Белень Василий Юрьевич
Читайте нас у Facebook
