Народный артист России Анатолий Адоскин: «Когда Любовь Орлова переодевалась в своей гримерке, вся мужская половина нашего театра подсматривала за ней»
Близкая подруга Орловой Фаина Раневская так вспоминала о Любови Петровне: «От нее исходила такая дивная прелесть, какую мне, уж поверьте моему слову, просто не приходилось встречать у других актрис. Ни тогда, ни после. А я их много перевидала. Ни у кого не было такой грации, такого легкого веселого шика — своего, природного». Восхищение актрисой выражал даже Иосиф Сталин, называвший первую красавицу отечественного кино «самой светлой актрисой двад-цатого века».
О Любови Орловой говорят, что в кино она умела делать абсолютно все. Она блестяще играла, превосходно пела и танцевала, а еще, что немаловажно, обладала тонким чувством юмора. Когда однажды писавшие сценарий к кинофильму «Цирк» Ильф и Петров пристали к Орловой с чисто мужским любопытством: «Скажи все-таки, сколько тебе лет?» —
В последние годы жизни Орловой от ее былой славы не осталось и следа. После выхода неудачной картины «Скворец и лира» актриса впала в депрессию. Спустя полтора года она умерла от рака поджелудочной железы.
«У Орловой был невероятный дар общения»
— Любовь Петровна пришла в наш театр в непростые, хмурые и голодные пятидесятые годы, — вспоминает корифей Театра имени Моссовета Анатолий Адоскин. — Культурная интеллигенция влачила жалкое существование, актеры бедствовали, потому что зарплата была очень маленькой. И тут к нам приходит ОНА. Вся в шике и блеске. От нее пахло тонким цветочным ароматом, которым хотелось дышать не переставая. Это были французские духи, о чем наши актрисы могли только мечтать. На ней была иностранная приталенная одежда из дорогой блестящей ткани... Казалось, что Орлова — это женщина с совершенно другой планеты.
Каюсь, когда Любовь Петровна только появилась в театре, я нередко подсматривал за тем, как она переодевается. Причем не я один — к двери ее гримерки было приковано внимание едва ли не всей мужской половины нашего театра! Мы поражались ее осиной талии, неестественно белой коже и грации. Каждое ее движение словно завораживало нас.
— Она испытывала зависть со стороны других актрис?
— Понимаете, у Орловой был совершенно невероятный дар общения. Представьте, вы идете по коридору, навстречу вам Любовь Петровна, которая, улыбаясь, говорит: «Здравствуйте, как вы себя чувствуете? Вы вчера отлично отыграли спектакль!» Как тут устоишь? Орлова никогда никому не льстила, просто ей было приятно говорить людям хорошие слова. Поэтому никто не испытывал к ней чувства злобы.
«Выяснилось, что Любовь Петровна совершенно слабая театральная актриса»
— Насколько Орлова была легкой партнершей на сцене?
— Мы играли с ней в спектакле «Странная миссис Сэвидж». Изначально главную роль исполняла Фаина Раневская, но когда она заболела, то попросила Орлову заменить ее. Поначалу, чего греха таить, Любови Петровне было трудно играть на сцене. Вдруг обнаружилось, что она СОВЕРШЕННО слабая театральная ак-триса! В кино как обычно бывает? Сняли кадрик, остановили съемку, просмотрели отснятый материал... А в театре играть приходится очень большими эпизодами. Это сильно смущало Любовь Петровну, на репетициях она ужасно нервничала, постоянно забывала текст. Каждые пять минут репетиции прерывались по ее требованию: «Простите, я не понимаю, что мне здесь нужно играть. Давайте повторим».
Помню, когда мы уже энный раз играли спектакль, я вышел на сцену не в желтой рубашке, как обычно, а в синей. Любовь Петровна ТАК посмотрела на меня, а потом воцарилась просто ужасная пауза. Орлова подумала, что что-то случилось и что все идет не так. К счастью, благодаря суфлеру, который подсказал Орловой ее реплику, нам удалось вытянуть эпизод. Зрители ничего не заметили и приняли спектакль с ее участием на ура.
— Правда, что Орлова, несмотря на потрясающую коммуникабельность, была очень закрытым человеком?
— Да! В ее узкий круг общения входили лишь избранные: Исаак Дунаевский, Сергей Образцов, Фаина Раневская, Вера Марецкая. С остальными людьми она мило и очень доброжелательно общалась, но не более.
— Любовь Петровна была замужем за выдающимся режиссером Григорием Васильевичем Александровым, снявшим фильмы «Волга-Волга», «Цирк», «Встреча на Эльбе». Судачили, что они часто изменяли друг другу.
— Это выдумка! Они оба были очень красивыми людьми, поэтому подобные сплетни логичны. Могу сказать, что в нашем театре Орлова ни с кем романы не крутила. В том числе с нашим художественным руководителем Юрием Александровичем Завадским. А перед ним устоять было очень трудно. Не зря его женами были Уланова, Марецкая...
Могу сказать, что влияние Орловой на Александрова было огромным. Они казались идеальной парой, оба любили живопись.
Когда мне приходилось бывать в кабинете Александрова на «Мосфильме», сразу бросалось в глаза то, как по-западному там все устроено. Повсюду были развешаны огромные картины, в кабинете витал запах дорогих сигар и коньяка, в приемной сидели две совершенно потрясающие секретарши...
По протекции Орловой Александров пригласил меня сняться в ленте «Скворец и лира». На тот момент, к сожалению, Григорий Васильевич уже исчерпал себя как режиссер, но я не смог ему отказать. В приемной Александрова мне выдали сценарий. Когда я начал его читать, мне стало... стыдно, потому что это был полный бред! У Любови Петровны была роль разведчицы, засланной в Западный Берлин. По заданию спецслужб ей предстояло служить домработницей у немецкого генерала. Секретные материалы героиня Орловой должна была передавать через... пылесос, в который вмонтирован специальный датчик. Я же должен был играть советского полковника, который весь фильм сидит в своем кабинете и принимает послания... Финал фильма был просто «потрясающим». Наша разведчица становится музыкантом, и на ее концерт приходит весь германский генералитет. Она играет и параллельно... передает сигналы через клавиши рояля!
Я так смеялся над сценарием, что даже забыл, где нахожусь. Вдруг Григорий Васильевич вызвал меня к себе. Он много говорил о жизни, об Орловой, о съемках, которые будут проходить в Германии, Швейцарии и Австрии. Он говорил так красиво, что я ощутил: «Ну не смогу я ему отказать!» Когда я уже окончательно разомлел от его речей и готов был дать согласие сниматься в фильме, Александров вдруг произнес совершенно унизительную для актера фразу: «Так, а теперь вам нужно сфотографироваться для проб». Это меня обескуражило, но я согласился. Прошел месяц. На съемки меня никто не зовет, хотя по срокам они уже должны были давно начаться. Как выяснилось, я все-таки не подошел. В один прекрасный день мне принесли от Александрова письмо в очень красивом конверте. В письме он объяснил мне, почему предпочел другого артиста, написал, что я удивительный актер, что он надеется обязательно поработать вместе в недалеком будущем... Я храню этот конверт до сих пор.
— Может, и хорошо, что вы не снялись у Александрова, ведь лента «Скворец и лира» была разгромлена советскими критиками.
— Да, судьба фильма была плачевной — он не вышел в прокат, Орлова на которую обрушился шквал критики, слегла с тяжелой болезнью. Многие авторитетные люди писали, что Любовь Петровна — это позор советского кинематографа.
В больнице Орлова лежала вместе с Марецкой. Ее мало кто поддерживал. Раневская переписывалась с Орловой, восхищалась ее силой воли. Фуфочка (так в театре называли Раневскую. — Авт. ) вообще очень любила Орлову.
Когда не стало Любови Орловой, было впечатление, что ушла целая эпоха. Думаю, сравнить эту потерю можно лишь с уходом Плятта, Марецкой и Раневской...
1297Читайте нас у Facebook
