Богдан Бенюк: «Для меня 30-градусная жара — это смерть. А в Марокко приходилось работать при 40—45 градусах»
В российском прокате «Кандагар» стал самой ожидаемой премьерой зимы. Лента построена на реальных событиях. В 1995 году семеро (в фильме пятеро) российских летчиков были захвачены талибами в Афганистане. Их самолет, официально перевозивший гуманитарный груз, а неофициально — оружие, был принудительно посажен боевиками в Кандагаре. Проведя в плену целый год и так и не дождавшись помощи от родной страны, летчики решились на побег…
В картине заняты звезды российского кино Андрей Панин, Владимир Машков, Александр Балуев, Александр Голубев, а также украинский актер Богдан Бенюк. Для российских критиков игра Бенюка стала настоящим откровением. Они предполагают, что вскоре на украинского актера посыплются предложения от известных режиссеров. Однако Богдан Михайлович относится к дифирамбам с определенной долей юмора и по-прежнему целиком отдается любимой работе в Театре имени Ивана Франко, которому служит вот уже тридцать лет.
Богдан Бенюк: «Директор монтажа — итальянка — дала мне прозвище Чичоне, что в переводе означает мягкая игрушка»
— Богдан Михайлович, чем вас привлек сценарий «Кандагара»?
— Прежде всего уникальностью ситуации. Факт захвата экипажа афганцами россияне всеми силами пытались скрыть, поскольку речь шла о перевозке оружия. Еще одна интересная деталь: из семи членов экипажа звания Герой России удостоились лишь двое. Вопрос: почему?
— В картине снимались звезды российского кино. Говорят, некоторые из них достаточно привередливы на съемочной площадке…
— Меня, наоборот, поразили их толерантность и исключительный профессионализм. Знаешь, одной из главных причин моего согласия играть в этой ленте был блестящий актерский состав. В ходе работы я понял, что это не только отличные актеры, но и потрясающие люди. Например, Володя Машков, который в шутку прозвал меня украинским Жаном Габеном (звезда французского кино 1930-1970-х годов. — Авт. ).
Поначалу было трудно. Представь, они все друг друга знают, общаются между собой, и тут появляюсь я… Мне помогло, что я все-таки не совсем плохой артист (смеется). Очевидно, то, что я показывал на съемочной площадке, соответствовало их уровню.
С режиссером, львовянином Андреем Кавуном, мы познакомились на пробах к фильму. Кстати, я абсолютно не надеялся, что меня возьмут. В голове тогда витали иные мысли: мне скоро должно было исполниться пятьдесят лет, и в Театре Франко запланировали спектакль с моим участием. Вообще, в том, что я сыграл в фильме «Кандагар», «виновата» мама Андрея Кавуна, которая работает актрисой во Львовском театре кукол. Именно она настояла на том, чтобы я сыграл в фильме ее сына.
Съемочная группа была интернациональной: осветители из Италии, пиротехники из Австралии… Слова режиссера с русского переводили на английский, а потом на марокканский (диалект арабского. — Авт. ).
Директором монтажа была оскароносная итальянка Габриэлла Кристиани (в 1988 году удостоена «Оскара» за монтаж фильма Б. Бертолуччи «Последний император». — Авт. ). Во время работы над картиной она дала мне прозвище Чичоне, что в переводе с итальянского, как мне сказали, означает мягкая игрушка.
— Как вам Марокко?
— Очень понравилась страна! Потрясающая культура! Признаюсь, поначалу нелегко пришлось. Я очень плохо переношу жару. Для меня 30-градусная жара — это смерть. А в Марокко приходилось работать при 40-45 градусах. Но, как оказалось, если соблюдаешь режим, то очень быстро привыкаешь к климату. С утра — на съемку, потом завтрак, снова съемка, обед. Вечером приезжаешь, ешь фрукты, смотришь телевизор и спать.
Мы жили в древней столице Марокко городе Маракеше, который славится своими садами и парками. Но главное — океан. В один из выходных дней нам дали машину, и мы поехали покупаться в Атлантическом океане. Когда же добрались до пляжа, то обнаружили, что вода ужасно холодная! Пришлось ограничиться лишь полосканием ног и прогулкой по берегу.
У них там потрясающая архитектура, уникальные храмы и отличные базары… со змеями. Однако на рынках я принципиально ничего не покупал. Мне кажется, в куклах и масках, которые продаются на Востоке, есть какая-то магическая сила. Лучше с этим не связываться. Но без подарков я из Марокко не улетел. Один из съемочных дней пришелся на мой юбилейный день рождения. Съемочная группа подготовила совершенно потрясающий подарок. Я-то думал, что все об этом забыли, начал грустить: «Как мне тяжело… За тысячу километров от семьи и близких… Был бы я там, меня бы сейчас поздравляли с юбилеем… А здесь приходиться работать». И вдруг, когда началась съемка и я уже вошел в кадр, появилась женщина в чачване (прямоугольная густая сетка из конского волоса, закрывающая лицо. — Авт. ) и начала танцевать — для меня! — танец живота. Тут же «нарисовались» факиры, извергающие пламя, а вся наша охрана стала… палить в воздух из пулеметов. Откуда-то возникли два сине-желтых флага, и меня подняли на руки. А вечером подарили красивый торт с поздравлением, выведенным арабской вязью, и вручили огромное блюдо с красивыми узорами.
— Вас не смущала разница в гонорарах между вами и российскими актерами? По некоторым данным, за один съемочный день тот же Машков получает от пяти до десяти тысяч долларов.
— Считаю правилом дурного тона заглядывать в чужой кошелек. Мне были интересны лишь творческие вопросы. Какой режиссер, что он может? Что мне даст эта лента в творческом плане? Деньги — это вторично.
Владимир Машков: «Временами на съемках было больно, временами — страшно»
Специально на презентацию фильма «Кандагар» в Москве из США вместе с супругой прилетел исполнитель одной из главных ролей Владимир Машков. Выглядел актер уставшим.
— Предложение сняться в этом фильме стало для меня настоящим подарком, — рассказывает Владимир. — Работать с режиссером, которого я хорошо знаю, в такой блистательной компании актеров — ни с чем не сравнимое удовольствие. Почти все съемки проходили без репетиций, на одном дыхании…
— Как вы думаете, почему только сейчас решили снять фильм о тех событиях? Ведь прошло почти 15 лет.
— Слава Богу, что продюсеру Валерию Тодоровскому пришла идея рассказать об этом случае! Мы очень быстро забываем своих героев. В нашей современной истории, как мне кажется, это единственное происшествие со смелыми людьми, которые попали в такую страшную переделку. Я буду счастлив, если они, реальные герои тех событий, посмотрят наш фильм, и что-то в их сердцах успокоится. После возвращения у них было много неприятных ситуаций. Как вы знаете, из них только двое получили звание Героя России. В этой истории вообще много несправедливого…
— Вам удалось пообщаться с прототипами своих героев?
— Да, и мне, и всем остальным актерам «Кандагара». Режиссер Андрей Кавун перед тем, как сесть за сценарий, поехал домой к командиру того экипажа Владимиру Шарпатову и провел у него несколько дней — записывал его рассказ на диктофон. Шарпатов даже отдал ему все свои дневники. Потом он приезжал к нам на съемки, консультировал. По минутам расписывал, что и как у них происходило, рисовал схемы… Мы сидели в кабине самолета — и каждое движение делали строго под его руководством. Нам хотелось, чтобы эта история на экране выглядела как можно правдоподобнее. А вот с прототипом именно моего персонажа — вторым пилотом Газинуром Хайруллиным — я поговорил совсем недолго…
— Говорят, что герои этой истории практически не общаются между собой. Как вы думаете, почему?
— Мы во время съемок много раз обсуждали эту тему. Нам самим это хотелось понять. И тут, на наш взгляд, две причины. Во-первых, как это ни странно сейчас прозвучит, они до побега не были экипажем. Несмотря на то, что долгое время находились вместе. Они вместе работали, перевозили грузы, но каждый жил своими интересами. Их объединяла только работа, только небо. Но когда вопрос встал ребром — жизнь или смерть, — вот тогда они и стали экипажем. А вторая причина, как мне кажется, в том, что каждый из них видел слабости своих товарищей. Сложно простить другим, что они видели твою слабость… Хотя мы сейчас можем только догадываться, что действительно происходило тогда в их сердцах и душах. Может, им просто тяжело смотреть в глаза друг другу потому, что тут же возникает картина всего произошедшего… В общем, разные могут быть причины.
— Что было самое сложное на съемках?
— Да много было сложного. Мы работали над этим фильмом почти четыре года. Съемки проходили в Африке в тяжелых условиях. Когда я сказал своему знакомому, где мне предстоит работать, он меня предостерег: «Вас заберут в полицию, потому что днем на улицу там выходят только сумасшедшие. При жаре в 45 градусов нужно сидеть дома». В два часа начиналось что-то нереальное — как будто кто-то включал горячий фен. Все это вскоре переходило в песчаную бурю. Но это, наверно, не самое сложное — ведь человеческий организм привыкает и к жаре, и к холоду. Самым сложным было вернуться потом в нормальную жизнь. Все время съемок мы были в страшном напряжении — просто жили той реальностью, жизнью тех летчиков, которые попали в плен. И, пожалуй, единственное, что нас хоть как-то утешало, — что настоящим участникам этой истории было во много раз тяжелее. Ведь мы знали, чем все закончится, а они — нет. Но те столкновения, что были между героями по сценарию, — они и на нас, актерах, тоже сказывались. Мы жили в разных вагончиках, и когда что-то не получалось — спорили, ссорились, хотели куда-нибудь уйти. А уходить некуда — до города три часа езды!.. Временами становилось больно, временами — страшно. В общем, для меня это была очень правдоподобная история…
590Читайте нас у Facebook
