Марат Башаров: «Мы с отцом и матерью за 30 рублей в месяц по утрам мыли полы в столовой, чтобы оплачивать моих репетиторов»
Марату Башарову 22 августа исполняется 37 лет, а он уже может похвастаться тем, что снялся в 38 фильмах, Государственной премией России, которой его наградили в 2001 году, несколькими телешоу, которые вел и ведет. Недавно Марат побывал в гостях у Дмитрия Диброва и Дмитрия Губина в популярной программе «Временно доступен» на российском канале ТВЦ. Разговор получился на редкость откровенным.
«Как-то раз снялся в рекламе, получил хорошие деньги и купил автомобиль»
— Марат, вашим дебютом в кино стала роль кадета Полиевского в знаменитом фильме «Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова. Многих тогда поразил свет, который словно излучало ваше лицо. С тех пор вы сыграли разных персонажей, в том числе и негодяев, даже занялись фигурным катанием, как кажется, себе во вред, но это ощущение светлого осталось. В чем секрет?
— Видимо, мало платят! Еще не заработал тех денег, что могут испортить.
— Обычно мы эту часть оставляем под занавес, но сегодня решили с нее начать. Вот наш ассистент выносит небольшой музыкальный инструмент, на котором, оказывается, Марат Башаров умеет играть. Это балалайка. Почему вы выбрали именно ее?
— Балалайка помогла мне стать актером. Когда я поступал в театральный институт, то увидел толпы молодых людей, абитуриентов, с гитарами. Через одного, точно. Я посмотрел на них и подумал, что надо как-то выделиться. Пришел с балалайкой, сыграл, и меня приняли.
* «Согласился вести «Ледниковый период», когда мне перестали давать роли в кино за плохое поведение на съемочной площадке», — признается Марат Башаров
— Слушайте, мы тут говорим — светлый юноша! А на самом деле вы были расчетливым молодым дельцом, который четко понимал, что нужно делать. Согласны?
— Наверное. Только расчет какой-то балалаечный!
— Вот вы сейчас, к нашему удовольствию, сыграли русскую народную песню, а что-нибудь татарское можете?
— Татарское? Не могу.
— Да ладно. Пентатоника одна и та же.
— Что вы сказали? Дима, я таких слов не знаю. На балалайке играть учился сам.
— Даже во Дворец пионеров не ходили?
— Нет. У моего друга был отец, который замечательно играл на балалайке. И на гитаре. Но меня, помню, поразила именно балалайка. Кстати, вы сейчас тоже усмотрите расчет с моей стороны, а я не стану спорить. Я подумал: на гитаре шесть струн, а на балалайке только три. Конечно, на ней научиться играть будет проще и быстрее. Мне было тогда 11 лет. Я пришел домой и говорю: «Мама, купи мне балалайку!» Она обрадовалась: «Сынок, ты хочешь заниматься музыкой?» Как сейчас помню, около ЦУМа был магазин музыкальных инструментов на углу рядом с театральным институтом имени Щепкина, там и купили. За 11 рублей. И я потом дома сам, на слух учился играть.
— Марат, вот ведь какая интересная штука получается: татарский мальчик, мама — повар, папа — сантехник. Я ничего не перепутал?
— Слесарь-сантехник!
— Да, конечно. Продолжу, мальчик из такой семьи, пусть даже играющий на балалайке. Дорога вроде достаточно прямо для него вырисовывается. Вы ведь 1974 года рождения?
— Да.
— Так вот, кажется вам дорога была в ПТУ, ну в техникум. А вас сначала занесло на юридический факультет в МГУ (Московский государственный университет. — Ред.). Даже по тем временам это было круто. А потом ушли оттуда, чтобы поступить в театральный. Я не могу понять, где дала сбой заложенная в вас изначально социальная программа?
— Я сам часто задаю себе этот вопрос. Как меня занесло в искусство? Очень много моих одноклассников пошли в ПТУ. Кое-кто из них уже успел отсидеть, и не один раз. А мои рельсы на какой-то из стрелочек переключились, и паровозик пошел в другом направлении. Вот и все.
— Не верю! Вы должны были ощущать в себе что-то, отличающее вас от других. Когда почувствовали себя талантливым в первый раз?
— Наверно, в школе, когда мы играли «Сказку о попе и работнике его Балде». Мне дали роль Балды, освободили от занятий. И я думал: «Какой же я талантливый! Все на уроках сидят, пашут, а я репетирую…»
— Ну хорошо, это предпосылка к театру. А юрфак? Чтобы поступить на него, да еще в МГУ, нужны были знания.
— Когда я был в восьмом классе, мои родители подрабатывали тем, что мыли по утрам полы в столовой. А если кто-то из них не мог, то я был на замене. Вставать приходилось в четыре утра, чтобы успеть к открытию столовой в шесть. А потом на уроки в школу. Получали мы за это 30 рублей в месяц. И родители отдавали их мне — на репетиторов. Работа была тяжелая, особенно осенью и зимой. Блин, снег, слякоть. Люди грязи с вечера нанесут, а мы утром эту жижу коричневую, никогда ее не забуду, убираем. Шваброй, руками. Да еще надо так вымыть, чтобы полы блестели. Я это помню. Эти полы и 30 рублей — они служат мне сегодня защитой от всякой гадости. Я их никогда не предам.
— Ваши родители, научившие вас ценить каждый грош, вряд ли одобряли стремление сына стать актером. Для таких людей это не является серьезной, настоящей профессией.
— Вы правы. Мама была против того, чтобы я стал актером. После окончания школы я совершенно случайно попал в театр «Современник». Там ставили спектакль для детей. А я уже подал документы в университет. И тут меня берут на роль. Пришел домой и говорю: «Мама, я, наверное, заберу документы из МГУ и буду играть в театре». Что тут началось! Вы не представляете, сколько было разговоров, просьб, угроз, криков, слез… Через два месяца репетиций состоялась премьера. Мама пришла и увидела свое чадо на сцене Московского театра «Современник» вместе с уже известными заслуженными и даже народными артистами. Только тогда она в меня поверила.
— Ваша мама — строгая женщина?
— Да! Ремня я от матери получал постоянно. Папа меня ни разу не ударил. А мама порола. Я ее очень боялся. Она у меня такая Васса Железнова. Отец меня всегда защищал.
— А за что ремня получали?
— В школе у меня был приятель, Борька Курганов. Он еврей, а я татарин. Друзья мы были закадычные, но если что-то не так — сразу дрались. А начинались наши ссоры обычно так: «Татарин!» — «Еврей!» И так несколько раз, а потом кулаки в ход. Когда в школе проводились родительские собрания, мы с Борькой подслушивали и подглядывали, стоя на улице друг у дружки на плечах. Нам необходимо было знать, не говорит ли учительница что-нибудь о нас. Если говорила, мы пулей неслись по домам. Не знаю, что делал Борька, а я тут же начинал уборку в квартире, мыл пол, вытирал пыль. А в завершение обязательно перед входной дверью снаружи заворачивал резиновый квадратный коврик в чистую тряпку. Мы для этого использовали старое вафельное полотенце, посеревшее, но еще не черное. И когда мамина нога ступала на эту тряпку, ее сердце смягчалось, и била она меня уже вполсилы.
— После «Современника» почувствовали себя звездой?
— Я и сейчас себя звездой не считаю. И если только чувствую, что у меня от успеха начинают вырастать крылышки, нет, даже не крылышки еще, а только пушок, я его тут же сам состригаю.
— Как?
— Вспоминаю свою первую репетицию. У меня был небольшой текст, обычное четверостишие. Я его выучил и был уверен, что легко справлюсь. Но как только оказался на сцене, все слова вылетели из головы. Бекал, мекал, путал порядок. Ужас. Только с шестого дубля что-то стало получаться.
— А любовь помогает актеру играть?
— Лично мне — очень помогает. Она меня подстегивает, потому что хочется, чтобы человек, которого я люблю, увидел, как я здорово играю, как я талантлив, и влюбился в меня или полюбил еще больше.
— В пятом классе, когда впервые вышли на сцену в школьном актовом зале, вы уже испытали подобное чувство?
— Да. Я очень любил, при этом безответно, девчонку, которая была на два года старше. Она меня просто не замечала. Но после спектакля сказала: «Какой интересный мальчик!»
— Вас часто обвиняют в том, что вы сами себя пиарите при любом возможном случае. Вы во всех глянцевых журналах. То с одной женщиной, то с другой.
— По-моему, вы сейчас на меня гоните.
— Ну как же! С той расстался, с той встретился…
— Это же не я про себя пишу и не я сам себя фотографирую!
— Хорошо, вам предложили сняться для обложки женского журнала, согласитесь?
— Нет, зачем?
— А чего тогда на обложку «7 дней» снялись?
— Потому что, во-первых, мне заплатили приличные деньги. А во-вторых, это было перед премьерой какого-то фильма, и меня попросили об этом продюсеры.
— Но за деньги согласитесь?
— За хорошие деньги — да.
— Значит, они все решают?
— Не все, но многое.
— От каких ролей вы отказались только потому, что, кроме денег, они бы вам ничего не дали?
— Отказывался от многих, но назову роль, о которой теперь жалею. Тимур Бекмамбетов предлагал мне сняться в «Ночном дозоре». Роль была небольшая. А я был тогда загружен сильно. И пожалел себя. Хотя мог поднапрячься. Теперь локти от досады кусаю.
— Вы дорогой артист?
— Не самый дорогой.
— Что купили на свой первый гонорар?
— На первый большой гонорар купил машину. Мои родители, особенно отец, всегда мечтали иметь машину. Мы строили дачу буквально на собственном горбу. Зимой, осенью, весной собирали с отцом ящики из-под фруктов. Вы, наверное, помните, раньше такие ящики, особенно из-под импортных фруктов, были деревянные. Дощечки ровненькие. А если их еще рубанком, наждачкой обработать, да лаком вскрыть! Летом мы эти дощечки везли на дачу, стены обшивали. Лучше любой вагонки. Но от станции, куда приходила наша электричка, до дачи еще было пять километров. И мы пешком тащили эти дощечки. Я шел и ругался: «Папа, блин, вот заработаю денег, куплю машину, и мы будем дощечки эти на ней возить!» Когда папа умер, я был на третьем курсе института. Как раз снялся в рекламе, получил хорошие деньги и купил автомобиль. Отец совсем чуть-чуть не дожил до этого. Но думаю, что оттуда он все это видел и был счастлив.
«Фигурное катание дало мне Татьяну Навку»
— Марат, ваша личная жизнь стала предметом обсуждения для сотен тысяч людей в стране. Если бы вы знали, сколько об этом будут писать и говорить, вы бы что-то изменили?
— Стал бы аккуратнее.
— В поступках?
— В общении с журналистами.
— Все эти истории придуманы?
— Дыма без огня не бывает, но иногда очень обидно, потому что 70 процентов — неправда. Этим летом я готовился к съемкам в картине «Тринадцать». Они проходили в Таиланде. Нас учили погружаться с аквалангом. Тренировались в бассейне. Какая-то из газет написала, что Марат Башаров чуть не захлебнулся, его еле спасли. Статью прочитала моя мама, и у нее инфаркт!
— Марат, эти люди, которые написали такое, скажут: при чем тут наша заметка? Вы, господин Башаров, сами виноваты. Ваша мама читала про все ваши любовные похождения, вот почему у нее инфаркт! Она ведь исповедует ислам, придерживается строгих правил. Как мать должна была реагировать, когда узнала, что сын уходит от жены, оставляет ее с ребенком?
— Знаете, мама узнает о том, что происходит в моей жизни, гораздо раньше газетчиков.
— Вы ей рассказываете?
— Да. И коль скоро моя, и не только моя, личная жизнь все равно становится предметом обсуждения, мы сделали вывод. И все трое решили молчать.
— О ком вы сейчас говорите?
— О себе, моей бывшей жене Лизе Круцко и Татьяне Навке (известная фигуристка. Во время участия в проекте «Звезды на льду» в 2006 году у Навки с Башаровым начался роман. — Ред.). К сожалению, молчать не у всех получается.
— В вас эта история что-то изменила?
— Мы все меняемся. Я верю, что у кого-то есть любовь на всю жизнь. И это замечательно. А у кого-то нет. Он через определенный промежуток времени встречает что-то новое, и ему это нравится. И Боже упаси жить в нелюбви, в недопонимании. Да, ты любил человека, но чувства ушли. Зачем же мучить того, кто был тебе дорог, мучить себя? Ради чего? Ради былой любви?
— Подождите, на вашем месте какое-то время назад сидел здесь в студии Сергей Жигунов. И он сказал, что был уверен — его чувство к жене умерло. Но это оказалось ужасной ошибкой. Хорошо, что он нашел в себе силы вернуться к жене, и они сейчас живут счастливо.
— Ну и слава Богу!
— А вы для себя исключаете такой вариант?
— Думаю, что это невозможно.
— Но есть же ребенок. Сколько вашей дочке?
— Амели шесть лет. Послушайте, мы с Лизой вместе приняли такое решение. И у нас с ней прекрасные отношения. Я очень благодарен ей за то, что она не стала настраивать дочь против меня. Мы с бывшей женой остались не только друзьями. Лиза по-прежнему мой агент. Когда ее нет в Москве, дочь живет у меня.
Вообще, наш ребенок сама решает, с кем хочет быть сегодня или завтра, — продолжает Марат. — И мы не устраиваем друг другу из-за этого сцен. Амели знает, что у ее папы есть подруга, а у мамы есть молодой человек. Но в этом нет трагедии. У нее чудесные отношения с Таней. Кстати, у Татьяны тоже дочь, и наши дети — лучшие подруги. И Саша Жулин, бывший муж Тани, проявил мужскую мудрость, за что я ему тоже бесконечно благодарен.
— Вы как-то сказали, что для вас настоящая женщина — та, которая умеет хорошо готовить. Это правда?
— Женщина обязана уметь вкусно готовить.
— А госпожа Навка разделяет ваше мнение?
— Да. Но лучше давайте сменим тему, есть еще столько интересного для обсуждения!
— Еще один вопрос — и сменим. Как вы относитесь к понятию «сильная женщина»?
— Мне не нравятся сильные женщины. Что тогда делать мужчине? Что делать мне, если женщина будет решать, зарабатывать, руководить?
— А что делать ей, если все, что вы сейчас перечислили, делаете вы?
— Заниматься собой, ходить по магазинам…
— …готовить! Марат, вы сторонник патриархального уклада. А ведь у вас мама — сильная женщина, а папа был мягким, добрым.
— Мама была сильнее папы? Я этого не говорил. То, что она меня била, вовсе не значит, что она была сильнее отца. Скорее, наоборот. Это было проявлением ее слабости. А он проявлял внутреннюю силу, справляясь со мной без физических наказаний.
* Во время шоу «Звезды на льду» в 2006 году у Марата Башарова и Татьяны Навки начался служебный роман
— Как и обещали, меняем тему. Что вам дало фигурное катание? Зачем вы согласились им заниматься?
— Прежде всего, фигурное катание дало мне… Татьяну Навку! А если серьезно, это был период, когда некоторые влиятельные люди решили немного осложнить мне жизнь. Не давали сниматься, в театре тоже ролей не было. А я такой человек, что всегда сумею себя проявить. Вот и согласился стать одним из ведущих шоу «Ледниковый период».
— А что, и сегодня есть какие-то черные списки?
— Слышал, что есть.
— И за что в них можно попасть?
— За плохое поведение на съемочной площадке.
— Что это значит?
— Выпивание, опоздание, плохоиграние, чужих жен поцелование. Как и везде, в принципе.
— За что же вас туда включили? По какому пункту?
— Хрен его знает. Видимо, по всем. За плохое поведение на съемочной площадке.
— Говорят, Михалков, работая над «Сибирским цирюльником», заставил актеров жить в казарме и делать многое другое. Лично вам это что-то дало?
— Конечно. Меня научили маршировать.
— Вы в армии не служили?
— Нет. Был освобожден.
— По состоянию здоровья?
— Нет, семейное положение. Мама вышла на пенсию, папа умер, и я остался единственным кормильцем в семье. Причем одной ногой я уже был в армии, можно сказать. Мне завтра на призывной пункт, а сегодня звонит бывшая одноклассница. Она училась на юридическом. И говорит: «Марат, по закону ты не должен проходить срочную службу». И действительно, она оказалась права.
— Мама все фильмы видела с вашим участием?
— Нет, она не такая фанатка.
— А что она сказала, когда узнала, что вы будете сниматься в новой версии «Служебного романа»?
— Сказала: «Как интересно! А кого ты будешь играть?» Отвечаю: «Самохвалова». «Это Басилашвили, что ли?» — говорит. Понимаю, куда вы клоните, но у меня не было и тени сомнения. Согласился сразу. Ведь изначально это была пьеса Рязанова и Брагинского, так? Почему же мы не можем ее снова экранизировать? Господа хорошие, получается, что теперь нельзя браться за классику, снимать и ставить Чехова, Шекспира! И все потому, что кто-то уже это делал до нас.
— Вам, как человеку, пережившему служебный роман, не кажется, что отношение к подобным вещам в обществе давно изменилось, и уже поэтому фильм не мог получиться? Это раньше служебные романы все обсуждали и осуждали — месткомы, профкомы. На этом полфильма построено. А сегодня?
— Вы хотите сказать, что сегодня служебные романы невозможны? Не согласен. Да вы сами себе противоречите! Прежде служебный роман обсуждали человек сто, не больше. А сегодня мой служебный роман обсуждали и продолжают обсуждать сотни тысяч человек!
— Давайте, вы внесете ясность в несколько распространенных легенд о Марате Башарове. Это правда, что, встретив супермодель Клаудию Шиффер, вы повели себя, как брутальный русский самец? То есть, говорят, что вы провели ей сзади рукой по спине…
— Было.
— И?
— Классно!
— Это она сказала?
— Это моя рука сказала.
— Правда ли, что вы спасали утопающих в Ялте?
— Было один раз. Я был там на съемках. Рядом с нами люди выпили и полезли в воду, хотя сильно штормило. Вижу, их затягивает на дно. Я прыгнул…
— Правда ли, что когда вы начали играть в спектакле «Ladies' Night» о мужчинах-стриптизерах, вы сначала так смущались, что вам пошили специальные стринги телесного цвета?
— Во-первых, не только мне шили стринги телесного цвета, а всем нам шестерым, которые задействованы в спектакле. Все-таки мы сначала боялись…
— Чего?
— Вы никогда не стояли голыми на сцене? А я вам скажу, что даже спиной к зрителю стоять в таком виде боязно.
— Мама на этот спектакль не ходила?
— Ходила, когда мы еще были в стрингах. А где-то к спектаклю пятнадцатому мы так осмелели, что решили их снять. И с тех пор, уже шесть лет играем его без них.
— То есть, совсем без ничего?
— Да, поэтому шесть лет спектакль собирает зрителя. Народ ходит. Аншлаг!
— И последняя легенда. Говорят, что вас заговаривала на счастье в любви, в семейной жизни какая-то старая татарская знахарка.
— Вот это полная ерунда.
— А вы верите в предсказания?
— Нет, а в экстрасенсорику верю.
— Вспомните самое мистическое необъяснимое событие в вашей жизни.
— Знаете, я был в классе, наверное, восьмом. Сидел дома, решил выглянуть в окно, хотел посмотреть, есть ли кто из ребят во дворе. И мне вдруг привиделся Андрей Миронов! Как будто он со мной совсем рядом был. И, по-моему, произошло все это вскоре после его смерти. Я тогда даже не думал заниматься актерством. Просто смотрел в окно. И вдруг вижу его, а в башке мысль возникла — вот бы стать таким, как Андрей Миронов!
Подготовила Наталия ТЕРЕХ, «ФАКТЫ»
1772Читайте нас у Facebook
