«проигрывать в бильярд первый секретарь цк кпу не любил, но и не терпел, когда ему поддавались. Сразу же говорил: «не балуй! Играй наравне, иначе не будем! »
Первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Шелест всегда был против строительства в Киеве новых заводов. Хотя союзные министерства настаивали на размещении своих предприятий именно в столице Украины. Это было очень выгодным делом: инфраструктура готова, деньги требовались только на само строительство. Например, московские чиновники предлагали построить часовой завод в районе Никольской Борщаговки. Шелест сказал, как отрубил: «Обойдутся. В городе добавится пять тысяч человек, а где найти деньги на детские сады, школы, больницы, магазины, транспорт?»
О Петре Ефимовиче Шелесте, руководившем советской Украиной в 1963-1972 годах, читателям «ФАКТОВ» рассказали его близкие и коллеги по работе.
«Шелест предупредил: если я не явлюсь на сессию горисполкома, рассмотрят мое соответствие должности»
Председатель Киевского горисполкома в 1968-1979 годах Владимир Гусев вспоминает, как Петру Ефимовичу удалось защитить его от гнева Никиты Хрущева:
- Прибыв в Киев в 1962 году, первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев собрал руководство Украины и ее столицы на даче председателя Президиума Верховного Совета УССР Михаила Гречухи в Межигорье. На хозяйстве в ЦК остался только Шелест, тогда он был секретарем по промышленности. Никита Сергеевич, в вышиванке и парусиновых брюках, обходил собравшихся на даче руководителей республики. Когда очередь дошла до меня, он уточнил: «Вы кто?» Узнав, что главный инженер, исполняющий обязанности начальника Главкиевгорстроя, спросил: «Почему так неправильно застраиваете Киев? Я видел, как на Куреневке, напротив стадиона «Спартак», сначала возводится дом, потом ставят леса и начинают облицовывать стены керамической плиткой. А вам бы сразу, по мере кладки, и облицовку делать!»
Я спокойно возразил: «Но со временем кирпич усаживается, поэтому заранее закрепленная плитка может упасть на головы прохожих. Как в Москве». «Как это в Москве?» — вспылил Хрущев. «Когда я учился в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, обратил внимание на сетки-уловители на московских домах и догадался, что это сделано для падающей плитки, которую клали одновременно со строительством зданий. В Киеве мы такую технологию не применяем», — объяснил я. «Разберемся, какой вы строитель!» — гневно бросил Хрущев.
О нашей беседе тут же доложили Шелесту. Когда я приехал в главк, встревоженная секретарь отрапортовала: «Вам уже несколько раз звонил Петр Ефимович!» Я перезвонил Шелесту и услышал: «Срочно ко мне!» — «А что с собой брать?» После его слов: «Свою дурную голову!» — подумал: «Прямо конец света!»
- И были недалеки от истины. Ведь Никита Хрущев разогнал даже союзную Академию строительства и архитектуры, не одобрявшую идею возведения панельных домов в Москве. А что уж говорить о строптивом киевлянине…
- В моем случае была создана комиссия из заслуженных киевских строителей, которые пришли к выводу: главный инженер главка прав — сразу дом облицовывать нельзя. К тому же и секретарь ЦК по промышленности Шелест после уточнения ситуации стал на мою сторону. Все это вместе взятое и спасло меня от репрессий. Через несколько лет наш главк был награжден орденом Ленина.
- С легкой руки первого секретаря ЦК КПУ Шелеста вы стали и председателем Киевского горисполкома. При этом не обошлось без интриг…
- В 1968 году Петр Ефимович сказал мне: «Председатель Киевского горисполкома по пьянке не явился в Совет Министров СССР к председателю Совмина Алексею Косыгину. Мы это безобразие больше терпеть не можем и рекомендуем вас на должность руководителя горисполкома». — «Не хочу быть дворником», — ответил я. «Ты что, дурак?» — удивился Шелест. «Вот видите, Петр Ефимович, я еще не председатель, а вы меня уже оскорбили». — «Упрашивать никого не будем, — сухо произнес Шелест. — Кроме тебя, у нас есть еще девять кандидатур. Иди!» И я со спокойной душой уехал в отпуск.
Через две недели звонят в Сочи, где я отдыхал: «Чтобы завтра был в Киеве!» По приезде секретарь Киевского горкома партии Ботвин сообщил мне: «Послезавтра по заданию Политбюро на сессии горисполкома избираем тебя председателем!» — «Так я же отказался, — возмутился я. — Сейчас позвоню Шелесту!» — «Ха-ха! Он улетел в Крым, а мне приказал тебя вызвать. И предупредил: если не явишься на сессию, рассмотреть вопрос о твоем соответствии должности. Зачем нам члены партии, которые не подчиняются решениям ЦК?»
«Если Петр Ефимович спрашивал у охранника: «Как дела?» — значит, настроение у него хорошее»
Дважды в отделе кадров КГБ УССР отказывался от предложения перейти в порученцы к первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелесту и Алексей Комерчий. Все-таки ответственность большая да и армейский принцип «подальше от начальства… » общеизвестен. Но поскольку Алексей Арсентьевич почти 10 лет выполнял обязанности охранника первого лица республики, «отказнику» были предъявлены весомые контраргументы.
- Мое новое назначение началось с того, — рассказал «ФАКТАМ» Алексей Комерчий, — что заместитель председателя КГБ произнес: «Знаешь что, дорогой… У тебя партбилет есть? Так вот, куда партия прикажет, туда и пойдешь». И все сразу стало на свои места. После представления Петру Ефимовичу вопрос был решен окончательно. В приемной на втором этаже показали мой стол. Поначалу нервничал ужасно — напряжение все-таки большое, а потом привык.
Мы уже знали, если Петр Ефимович спрашивал у охранника или водителя: «Как дела? Что нового?», значит, настроение у него хорошее. Если молчал, то и мы молчали — первый секретарь ЦК КПУ был строгим и требовательным руководителем, не терпел бесцеремонности и расхлябанности. В случае каких-то недоразумений мог в сердцах обронить: «Турок!» или посмотреть с укором, мол: «Эх, ты!» Но, сделав замечание, никогда не жаловался нашему начальнику. Эта черта Шелеста мне очень нравилась: кадры свои он ценил и уважал.
- А каким Петр Ефимович был в семье, на отдыхе?
- Семья Шелеста жила очень дружно. Жена Петра Ефимовича Ираида Павловна умела создать уют в доме. К детям мужа Борису и Виталию относилась как к родным (первая жена Петра Шелеста умерла, когда Борису не было и восьми лет, а Виталию — лишь полтора года. — Авт. ). И они, уже будучи взрослыми, в выходные обязательно приезжали к отцу на дачу в Межигорье.
Борис Петрович был полковником, заведовал кафедрой КИИГА (сейчас Национальный авиационный университет. — Авт. ). Часто ездил с отцом в командировки, помогал.
Виталий Петрович всю жизнь занимался наукой. Как-то в воскресенье, отдыхая на даче, Петр Ефимович пригласил порыбачить и Виталия. Сын пришел к воде, как обычно, с книгой. Закинул удочку, открыл книжку и читает… А у него клюет вовсю! «Виталий! — кричит Петр Ефимович. — Клюет!» — «А, клюет… Ну ладно… » — отложив книжку, Виталий взялся за удочку.
И охотником Петр Ефимович был неплохим. Как-то на зимней охоте в Залесье стоим на номерах: первый — Шелест, неподалеку от него — я, дальше по рангу пошли члены Политбюро ЦК Компартии Украины. Вдруг на нас выходит чернобурка. Петр Ефимович, находясь от нее дальше, посмотрел на меня и сказал: «Стреляй!» Я вскинул ружье, выстрелил, лисица и осела. Тут же недовольный первый заместитель председателя Совмина УССР Николай Соболь крикнул: «Кто стрелял?» — «Я!» — ответил Шелест. «А-а, хорошо-хорошо, Петр Ефимович… » — поспешил оправдаться Соболь.
В отпуске по традиции Петр Ефимович устраивал турниры по бильярду. Проигрывать первый секретарь не любил. А кто любит? Но и не терпел, когда ему поддавались. Сразу же говорил: «Не балуй! Хочешь играть — играй наравне. Иначе не будем!»
Петр Ефимович играл в волейбол, хорошо плавал. Я с охраной, как и положено по инструкции, плыли рядом на лодке. Но я не помню случая, чтобы он ухватился за борт или попросил: «Алеша, помоги!» Шелест был физически крепким человеком, но никогда этим не бахвалился.
«Отец в 86 лет еще мог по-медвежьи крепко обнять за плечи взрослых внуков»
В своих воспоминаниях Петр Ефимович писал, что его дед, Дмитрий Шелест, служил царю-батюшке около двух десятков лет, а когда вышел в отставку и остался без всяких средств к существованию, возил из села Опошня Полтавской области горшки на паршивой кляче. Дед Петра Ефимовича обладал такой силищей, что когда телега с горшками застревала в непролазной грязи, он распрягал лошадь, впрягался вместо нее сам и вывозил телегу из грязи со словами: «Куда ей, бедняге, потянуть этот груз, я сам его еле вытащил!»
Книгу воспоминаний Петра Шелеста «… Да не судимы будете» мне подарил его младший сын Виталий. Мы сидели на кухне московской квартиры Виталия Петровича и вспоминали Петра Ефимовича.
- После перевода в мае 1972 года в Москву у Петра Ефимовича прихватило сердце. А до этого как у него было со здоровьем?
- Здоровье у отца было генетически крепкое, — говорит Виталий Шелест. — Только в Москве в 1994 году (за два года до кончины), когда отцу уже было 86 лет, ему удалили аппендицит. По-видимому, наркоз подорвал его сердце, и он немного ослабел. А до этого отец был «кремезним козаком»! Моим сыновьям Дмитрию и Алексею было уже 26 и 20 лет, а дедушка любил по-медвежьи обнять их за плечи. Внуки пытались бороться, но Петра Ефимовича невозможно было ни оттолкнуть, ни ущипнуть.
- Как вы узнали о снятии отца с должности первого секретаря ЦК КПУ?
- О том, что отца сняли (хотя в тот момент это выглядело как перевод на другую должность), я узнал, когда был на международной конференции по теоретической физике в Самарканде (в то время член-корреспондент АН УССР Виталий Шелест работал заместителем директора Института теоретической физики АН УССР в Феофании. — Авт. ). Мы ехали с одной встречи на другую, и вдруг, когда автобус поравнялся с гробницей Тамерлана, мой старший коллега академик Моисей Марков (ныне покойный) показывает газету и говорит: «Виталий Петрович, вас можно поздравить: ваш отец стал заместителем председателя Совета Министров СССР». Когда я прочитал сообщение о новом назначении, то, в отличие от Моисея Александровича (выдающегося, но далекого от политики ученого, понял, что поздравлять не с чем: отца назначили не первым зампредом.
Вечером мои коллеги, хорошо знавшие Петра Ефимовича и его отношение к развитию украинской науки, собрались в гостиничном номере и подняли бокалы за его успехи в Москве. Я поддержал этот порыв, ничем не проявив своих истинных чувств.
- Вы позвонили отцу в Киев?
- Нет. Во-первых, на следующий день я должен был возвращаться из Самарканда самолетом. Во-вторых, решил, что это не телефонный разговор. Политической ситуацией мы были научены, что существуют «строго не телефонные разговоры».
Конечно, воспоминания о лете 1972 года достаточно тяжелы. Через некоторое время я взял отпуск и приехал к отцу в Москву. В то время психологическое состояние отца было незавидным, но он, как очень стойкий человек, переносил испытание мужественно. Свои горечь, обиду излил в дневниках. Отец прекрасно понимал: это не просто атака на него, а в некоторой степени ревизия курса на минимальную автономию Украины и ее относительную хозяйственную самостоятельность.
- Так он был оппозиционером?
- Только не надо из Петра Ефимовича делать диссидента или борца за политическую независимость. Он никогда не считал, что в структуре Советского Союза должны быть резкие политические изменения. И рассматривал Украину как республику в составе федерации. Но отец полагал, что со стороны советского руководства происходит некоторая дискриминация одной из богатейших союзных республик. Собственно говоря, это и послужило причиной его смещения.
Год с небольшим после перевода в Москву Петр Ефимович не сидел и не ностальгировал. Он активно работал. Еще оставался членом Политбюро, и в соответствии с рангом отцу предоставили дачу Анастаса Микояна в Колчуге по Рублево-Успенскому шоссе, где прежде жила советская элита, а сейчас — нынешняя российская. Но в Украину он уже не вернулся.
Петр Шелест гордился тем, что среди его предков были сотники Войска Запорожского
Активные нападки на Шелеста начались за год до его отставки в мае 1972-го. Все реже стал звонить из Москвы Леонид Брежнев своему другу Петру. К этому времени отношения между Генсеком и первым секретарем ЦК КПУ окончательно испортились. Это в 1964-м Брежневу нужен был голос партийного руководителя Украины за отставку Хрущева. Никиту все побаивались — а вдруг бы он повернул сценарий пленума, как в 1957-м? Тогда Молотов, Каганович и Маленков выступили против главы СССР, но Хрущева поддержали остальные участники пленума. Поэтому на расширенном Президиуме ЦК КПСС в 1964 году Шелеста, как тяжелую артиллерию, выпустили первым с критикой Хрущева. С тех пор пришедший к власти Леонид Брежнев и Петр Шелест были на «ты».
- В последний год, накануне перевода Петра Шелеста в Москву, — вспоминает секретарь ЦК КПУ в 1971-1987 годах Яков Погребняк, — чувствовалось, что он теряет свой политической вес. Раньше ведущая часть украинского Политбюро к первому секретарю больше прислушивалась, а теперь Петр Ефимович замечал другое: «Знаю-знаю, что такой-то обо мне в Москве говорит!»
В отстаивании Шелестом интересов Украины мнительная Москва усмотрела ростки национализма. Идеолог ЦК КПСС Михаил Суслов считал, что у нас чересчур много украинских школ и вывесок на украинском языке. А идею создания Торгово-промышленной палаты УССР (хотя такие организации уже были в некоторых республиках) вообще восприняли как курс на самостоятельность и подрыв союзной монополии внешней торговли.
Не чуя беды, Петр Ефимович делился с Москвой планами подготовки уникальной 26-томной «Iсторiї мiст i сiл Української РСР», создания комплекса народной архитектуры и быта в Пирогове и Музея казачества на острове Хортица. Главным же козырем обвинения Шелеста в национализме стала его книга «Україно наша радянська», написанная по всем канонам партийной публицистики.
Петра Шелеста, получившего новое назначение в Москву, на киевском вокзале провожали не более 15 человек: некоторые члены Политбюро, родственники, знакомые.
Через год работы в Совмине СССР, — продолжает Яков Погребняк, — Петр Ефимович, не выдержав необоснованной критики, написал заявление об освобождении от работы в связи с уходом на пенсию. После единогласного «за» по этому вопросу на пленуме ЦК КПСС Шелеста вывели из членов Политбюро и членов ЦК КПСС. Объявили перерыв на обед. Участники пленума направились в столовую, а по коридору навстречу всем шел Петр Ефимович. Спешил на выход. Я только успел глянуть: такой же раскрасневшийся, как всегда в напряженные моменты…
По завещанию Петра Шелеста его похоронили в Киеве, на Байковом кладбище. Как объяснил Виталий Шелест, такое пожелание отца было связано с чувством его национального романтизма, ностальгии. Петр Ефимович очень гордился тем, что среди его предков были сотники Войска Запорожского. Его отец — георгиевский кавалер Ефим Дмитриевич Шелест — тоже родом из слободских казаков. Принадлежность к украинскому казачеству для Петра Шелеста была очень важна, ему хотелось лежать в родной земле.
888Читайте нас у Facebook
