«Чтобы отдать часть своей печени 15-летнему сыну, мне пришлось похудеть на 18 килограммов»
Когда мы вошли в палату, где находится 15-летний Вася из города Рахов Закарпатской области, подросток с аппетитом уминал булочку, запивая ее чаем. «Ой, — смутился паренек, — папа с дедом вышли ненадолго». Спустя пятнадцать минут семья была в сборе. «А почему все удивляются, что мы в больнице находимся без женщин? — пожимает плечами отец Васи. — Жена осталась дома с пятилетней дочкой, а мы уж тут партизаним».
О болезни парня семья узнала прошлой весной. 
В мае у него неожиданно началась рвота с кровью.
«Врачи сказали, что я не подхожу в качестве донора, так как часть органа для пересадки берут у людей до 55 лет, а мне уже 60, — объясняет Петр Петрович. - Поэтому печенью с Васей поделился его отец»
— Внука сразу определили в реанимацию нашей районной больницы, а через пять дней, когда ему стало чуть лучше, перевели в мукачевскую клинику, — рассказывает 60-летний Петр Петрович. — Там поставили диагноз портальная гипертензия, но определить, что ее вызывает, не могли. Лечащий врач Роман Юрса посоветовал проконсультироваться в киевском институте имени Шалимова. Сам созвонился с коллегами. Когда мы приехали в столицу, Васе назначили дополнительное обследование, провели биопсию печени. Именно этот анализ и определил, что у внука уже цирроз. Представляете? Мы были в ужасе.
Врачи сразу объяснили родителям, что спасти их сына может пересадка. Причем для ее проведения нужно взять часть органа у кого-то из родных.
— Прежде всего должна была совпасть группа крови, — продолжает Петр Петрович. — У внука она первая — как у меня и у зятя, а у моей дочери, мамы Васи, — вторая. Честно говоря, я очень надеялся, что для роли донора выберут меня. Все же Мирославу нужно работать, чтобы обеспечивать семью, его здоровье следует беречь. А я готов был отдать внуку и всю печень, если бы понадобилось. Но врачи меня разочаровали, сказав, что в качестве донора может быть человек не старше 55 лет, в крайнем случае — 57-ми. А мне 60. Поэтому обследовали зятя и сказали, что он подходит.
«Главная задача трансплантологов — не навредить здоровью донора»
— Операцию Васе могли сделать раньше, но я немного подвел сына, — качает головой 38-летний Мирослав Михайлович. — После обследования врачи сказали, что возьмут меня на операционный стол, если я сброшу лишний вес. За два с половиной месяца я похудел на 18 килограммов. Отказался от сладкого, соленого, копченого, хотя, признаюсь, все это очень люблю. Но даже когда тянуло съесть кусочек торта, не позволял себе таких вольностей. А теперь благодарен Васе. Похудев, я стал лучше себя чувствовать, да и женщины делают комплименты. Приятно. Так что постараюсь держать себя в форме.
— У полных людей, которые готовы стать донором, увеличивается риск послеоперационных осложнений, — объясняет лечащий врач Василия, научный сотрудник отдела хирургии и трансплантации печени Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова Марат Григорян. — Кроме того, они хуже переносят вмешательства, чем люди с нормальной массой тела. Когда мы определяем, что человек может стать донором печени, в первую очередь думаем о его жизни, ведь он идет на серьезную операцию добровольно, желая отдать часть своего органа. Поэтому самая главная задача хирургов — не навредить донору.
— У Василия был аутоиммунный гепатит, который долгое время не дает о себе знать, 
протекает бессимптомно, — говорит заведующий отделом хирургии и пересадки печени, заместитель директора по научной работе в трансплантологии Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова Олег Котенко (на фото). — Как правило, в период полового созревания болезнь становится агрессивной и переходит в стадию цирроза. Тогда у человека начинаются кровотечения из вен пищевода. Кстати, у Алины Капуры — нашей первой пациентки, которой мы сделали первую успешную пересадку печени от мамы, — тоже был именно аутоиммунный гепатит, и он проявился в 15 лет. Вот уже десятый год Алина живет с пересаженным органом и чувствует себя практически здоровым человеком. Думаю, так же будет и с Васей, ставшим нашим сотым пациентом
— Я знал, что трансплантация, которую мы собирались делать Васе, — юбилейная в нашем институте, но из суеверия промолчал, — рассказывает Марат Григорян. — Только когда и мальчик, и его отец начали готовиться к выписке, сказал коллегам о том, что мы успешно провели сто пересадок.
— Более того, к тому времени, когда Марат Славович сообщил нам о такой замечательной статистике, мы уже сделали еще одну, то есть сто первую, пересадку, — добавляет Олег Котенко. — Так что юбилей громко не отмечали.
«Уже мечтаю: вернусь домой — и прямиком на кухню готовить»
— В день операции, наверное, сильно переживали? — задаю вопрос мужчинам.
— Как это ни удивительно, но нет, — отвечает Петр Петрович. — Я больше волновался, когда Васе делали биопсию печени. Тогда была неопределенность: мы не понимали, что с ним происходит, что нужно делать, чтобы ему помочь. А тут уже все стало ясно. Поэтому я уверенно себя чувствовал: мы поступаем правильно, все будет хорошо. Кроме того, я же видел, в чьи руки отдаю внука и зятя. Олегу Котенко и его коллегам доверял с первой минуты и благодарен за все, что они для нас сделали. Всегда буду кланяться им в ноги.
— Я проснулся в реанимации, и мне сразу сказали, что с Васей все в порядке, — добавляет Мирослав Михайлович. — После этого ко мне зашел тесть. Я как-то легко пришел в себя после наркоза, да и вообще быстро поправлялся. Сын тоже, слава Богу, не доставлял врачам особых хлопот.
— Сейчас Васе нужно соблюдать диету?
— Как любому человеку, который перенес серьезную операцию, — отвечает отец мальчика. — Но врачи говорят, что со временем его меню можно будет расширить. Сыну пока нельзя жареного, кислого, соленого, много сладкого, в общем, лучше есть здоровую пищу.
Во время нашей беседы с этой мужской компанией неожиданно выяснилось, что Вася, худенький скромный паренек, обожает готовить. Причем не по рецептам, а руководствуясь собственным вдохновением.
— Я мечтаю попасть на программу «Пекельна кухня», — когда Вася произносит эти слова, в его глазах вспыхивает огонек. — Мне так нравится наблюдать за тем, как повара бегают, готовят, как летают над головами тарелки. Хотел бы и свои силы попробовать в таком шоу.
— А что именно тебе нравится готовить?
— Люблю запекать мясо. Экспериментирую с картошкой, изобретаю разные соусы. Уже мечтаю, как вернусь домой — и прямиком на кухню готовить!
— Сын и правда часто нас балует какими-то интересными блюдами, — добавляет отец. — У него, как правило, здорово получается.
— Вы знали, что стали юбилейными пациентами столичных трансплантологов?
— Нет. Об этом нам сообщили после того, как перевели из реанимации в отделение. Вообще-то сотым пациентом должен был стать другой человек. Но состояние моего сына так стремительно ухудшалось, что нельзя было ждать. Поэтому хирурги решили провести операцию раньше, чем запланировали. Поверьте, мы не стремились попасть в юбилейную статистику.
«Более пятидесяти нашим пациентам нет 18 лет, 36 из них — дети до трех лет, 18 — малыши до года»
— Выписывая своих пациентов, мы всегда объясняем: это до операции вы были инвалидом, больным, — говорит Марат Григорян. — После того как у человека начинает работать печень, он становится здоровым. Единственное, что отличает его от других людей, — ежедневный прием препаратов, которые не позволяют донорскому органу отторгнуться. Но, согласитесь, многие люди ежедневно пьют лекарства, и ничего страшного в этом нет. .jpg)
У донора же, отдавшего часть своей печени, орган вскоре регенерирует, то есть восстанавливается в размерах и работает так же, как и до операции. В этом и состоит чудо именно этой родственной пересадки.
*Через месяц Вася приедет в столичную клинику на контрольное обследование. «Теперь пациенту нужно ежедневно принимать препараты, которые не позволят отторгнуться донорскому органу», — говорит лечащий врач подростка Марат Григорян
— Сто проведенных трансплантаций — это праздник для любой клиники, — говорит Олег Котенко. — Такое внушительное количество вмешательств свидетельствует об опыте хирургов. В проведении каждой операции задействовано около 80 человек. Нам всегда помогают специалисты ультразвуковой допплерографической диагностики, которые контролируют, насколько хорошо сшиты сосуды. Если после операции возникают сужения тонких артерий печени, подключаются рентген-эндоваскулярные хирурги: они без операции расширяют и стентируют сосуды. Понятно, что без медсестер и лаборантов, которые ежедневно делают анализы больным, невозможно было бы выходить таких сложных пациентов. Так что это праздник для всего коллектива нашего института. Кстати, в мире такие пересадки — от родственного донора — выполняют единичные клиники. В огромной Америке всего три подобных центра. В Украине развитие именно родственного донорства связано с тем, что из-за несовершенного законодательства практически не делают пересадки органов погибших людей.
— Известно, что достаточно часто вы проводите трансплантацию детям…
— Более пятидесяти нашим пациентам из этих ста нет 18 лет, 36 из них мы провели пересадку в возрасте до трех лет, а 18 — до года. Как правило, печень у таких малышей не работает из-за врожденных пороков развития. В последнее время часто встречаются злокачественные образования, причем даже у совсем крошечных деток. Так как мы помимо трансплантаций проводим еще около двухсот операций в год по удалению части печени, у нас наработан большой опыт, как действовать в таких ситуациях.
Большая практика позволяет нам забирать у доноров определенную часть печени, размер которой высчитываем с помощью компьютерной томографии. Очень важно разместить в брюшной полости больного ровно столько донорского органа, сколько нужно. Особенно это касается маленьких детей, которым пересаживаем часть печени от взрослого человека. Наш опыт позволяет проводить очень сложные вмешательства, помогать самым тяжелым больным. Но появились и другие проблемы.
Еще три года назад все наши пациенты получали помощь бесплатно. Благодаря достаточному государственному финансированию мы закупали необходимые для пересадки дорогостоящие препараты. К сожалению, теперь часть расходов ложится на плечи больных. Чтобы в нашем институте проводить нужное количество пересадок почек и печени, необходимо ежегодно 20 миллионов гривен только на эти расходы. В этом же году институту выделили 13 миллионов гривен, причем на нужды всех отделов…
Провожая нас из отделения, Марат Григорян неожиданно произнес:
— Всем донорам, которые добровольно решили отдать часть своего органа и сознательно пошли на тяжелую операцию, будучи совершенно здоровыми людьми, я давал бы звание Герой Украины! Разве многие из нас вот так, как Мирослав Михайлович, легко согласились бы на такую жертву? Мы видим, что иногда родители не готовы к подобным поступкам ради своих детей. И я искренне восхищаюсь семьями, в которых даже не обсуждается, кто станет донором. «Кто подойдет — тот и станет. Как же иначе?» — эти слова отца и деда Васи навсегда запомню.
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
5116Читайте нас в Facebook
