Оксана Соколова: "Абсолютно равнодушна к пирожным. Хороший бифштекс меня заинтересует больше"
Когда они только начинали, вся команда «Фактів тижня» помещалась в одной небольшой комнате на пятом этаже здания канала ICTV. Сейчас проект занимает полэтажа. Этим большим коллективом руководит хрупкая блондинка Оксана Соколова. Правда, она говорит, что давно уже не может управиться одна. Над проектом работает шеф-редактор и соавтор программы Виктор Варницкий. В последние годы ему помогает редактор Кристина Коцира. Соколова всегда говорит, что «Факти тижня» — командный проект. Здесь каждый журналист или режиссер монтажа имеет свой взгляд и авторскую позицию. Они начинали выходить в эфир, когда их зрители исчислялись тысячами. А теперь, только за прошлый год, «Факти тижня» посмотрели около 30 миллионов человек! «Я горжусь, что мы были им интересны», — признается Оксана Соколова.
— Оксана, помните первый эфир программы «Факти тижня»?
— Как правило, мы навсегда запоминаем переломные события нашей жизни. А запуск итоговой программы в феврале 2006 года оказался для меня именно таким. По сути, это был большой эксперимент. Я собрала новую команду, мы сами нащупывали формат. Тогда не знали наверняка, получится ли. Хотели создать легкий, стильный, модный, острый еженедельник. Помню, после первого эфира откупорили бутылку вина — за премьеру. Наш шеф-редактор Виктор Варницкий сказал: «Главное — продержаться хотя бы три сезона». Это полтора года. Но, как видите, отмечаем уже десятилетие. Первая программа была в три раза короче, чем нынешняя. Всего четыре небольших сюжета, причем один из них — о торговой войне России против Украины. Другой — про ужасное качество нашей коммунальной сферы. Будто и не было десяти лет. До сих пор, когда слышу музыку нашей первой заставки, вспоминаю первый выпуск. Музыка отсчитывала последние секунды перед выходом в прямой эфир. Создавалось ощущение, что вот она закончится, распахнется огромный занавес, и я окажусь одна перед тысячами людей. От таких мыслей подкашивались ноги. Только со временем я научилась бороться с этим волнением.
— Подсчитывали, сколько выпусков вышло за это время?
— Около 450-ти. Представляете разницу между, скажем, 400-м выпуском и первым? Это как первоклассник и выпускник. Поэтому смотрю на то, что мы делали тогда, с легкой ноткой снисходительности. И грусти. Ведь за эти годы мы не просто стали профессиональнее, а кое-что поняли о политиках и закономерностях многих вещей в нашей стране. Здорового цинизма стало больше, иллюзий — меньше.
— Было время, когда вы ощущали давление «сверху»?
— Да практически всегда. Сейчас, оглядываясь назад, могу честно сказать: во все годы власть хотела влиять на итоговую программу. Различия были только в степени этого желания. Проще всего было сразу после «оранжевой революции». Но я бы не назвала это демократией. Просто хаос, который довольно быстро закончился. Вскоре появились желающие закрутить гайки. Я человек, готовый к компромиссам, но давления не переношу. Это знает мое руководство и политики. Так что нам часто бывало очень непросто.
— Были эфиры, запомнившиеся чем-то особенным?
— Случалось много и грустного, и смешного. Однажды пригласили в гости в студию мэра Киева Леонида Черновецкого. Это было уже в расцвет «космической эры» и песен на ступеньках столичной администрации. Я всегда встречаю гостей лично на входе, представляюсь. Так было и в тот раз. Студия наша находилась на пятом этаже, но ехать в лифте Леонид Михайлович наотрез отказался. Идем мы пешком по лестнице, и вдруг на третьем этаже он заявляет: «Я устал, дальше не пойду». И поворачивает назад. Я пытаюсь что-то объяснить, Черновецкий смотрит на меня, словно видит в первый раз, и спрашивает: «А вы кто?» Я, конечно, зависла на какое-то время, потом представилась еще раз. Пошли дальше, но на четвертом этаже все повторилось снова. Пока добрались до студии, познакомились раза четыре. Сейчас смешно, но тогда, перед эфиром, мне было совершенно не до юмора.
— Какой из периодов работы в «Фактах тижня» стал для вас самым тяжелым?
— Пожалуй, 2013 год. Начиная с весны. Была большая разница между тем, что говорили люди на улицах, в офисах, и что рассказывали мне в студии гости из высоких кабинетов. Однажды приехала на интервью к Януковичу. Тогда он уже сидел в Межигорье. Нам показали только небольшой домик с тыла (потом выяснилось, что это была то ли сторожка, то ли место для охранников). В общем, в холле рано утром мы записывали интервью. Окружение Януковича разыграло целый спектакль: мол, президент здесь живет, только с пробежки вернулся — сейчас спустится. Вот кофе ему готовим, хотите заглянуть на кухню? Здесь они с Людмилой Александровной яичницу жарят. Я смотрела на сковородку, которую мне показывали, и понимала, что она совершенно новая. Вообще нулевая! Как и все на той кухне и в том доме. Все было ненастоящим!
— Многие журналисты одними из первых вышли на Майдан…
— Знаете, в то время самым сложным было сохранить голову холодной. Отделить личное отношение от профессии. Потому что настоящая журналистика предполагает все-таки отстраненный взгляд на ситуацию. А как это сделать, когда половина журналистов редакции ночует на Майдане? Ночью они дежурили у баррикад, а днем ездили на съемки.
Помните ту историческую неделю, когда Янукович отказался подписать в Вильнюсе соглашение об Ассоциации? Накануне правительство заявило, что сворачивает работу над документом. Это вызвало у всех шок. Я тогда договорилась об интервью с премьером Азаровым. В Кабмин мы ехали поздно вечером, через Крещатик, мимо Майдана. Это был третий день после призыва Мустафы Найема. Народа — около тысячи. Азаров вышел к нам в отличном расположении духа, веселый. Пока ему одевали микрофон, я спросила: «Не предполагаете, что столь резкая смена курса власти может вызвать глобальное непонимание? Ведь люди уже вышли на улицу…» Реакция меня огорошила. Азаров снисходительно улыбнулся и с ленивым упреком произнес: «Ну что вы, Оксана, какие люди?!» В его тоне и взгляде было столько несокрушимой самоуверенности, что я даже растерялась. Подумала: кто-то из нас двоих явно не понимает, что происходит на самом деле.
— А вы действительно понимали?
— Конечно, я не могла предположить, что прольется столько крови… Но изначально было очевидно, что добром это не кончится, если власть не прекратит тактику игнорирования происходящего. Я навсегда запомнила нашего спецкора Володю Соколова, который приехал с Майдана 22 февраля и сидел в редакции, глядя в одну точку. Осторожно спросила: «Что там?» Он ответил: «Там все в крови…»
Не забуду, как Сережа Смальчук нервно курил на крыльце. Они снимали наступление «Беркута» на улицу Институтскую и за баррикадой нашли двух убитых людей. Мужчину и женщину. Сергей все повторял: «Обычная титонька, уже в возрасте… Как она там оказалась?» Это был шок для нас. Когда я говорила обо всем этом в эфире, ком стоял в горле.
— Как вы восстанавливаетесь после особо трудных эфиров?
— Это невероятно сложно — пропускать через себя огромное количество тяжелых новостей. Итоговая программа предполагает, что ты в курсе всего 24 часа в сутки. Я, конечно, пытаюсь абстрагироваться, но удается не всегда. Иногда осознаю, что у меня просто начинается невроз. Тогда иду в бассейн, прячусь в глубине каких-то уютных кафе за чашкой кофе с ирландским виски. Естественно, лучший способ расслабиться — вырваться куда-то в горы или опустить ноги в морскую воду… Но в последние годы ритм жизни такой, что уехать не получается.
— Бывают моменты, когда все хочется бросить?
— Когда ощущаешь бессилие в попытке что-либо изменить. Где-то в котле гибнут наши лучшие мужчины, а ты можешь только взывать к совести генералов. Или понимаешь, что украинские военные моряки, героически державшие оборону в Крыму, теперь никому не нужны и живут в бараках. Когда в программе мы показываем интервью с прекрасным парнем, защищающим Украину в Донбассе, а через неделю копируем материал для его родных, потому что парень погиб, и то была единственная съемка. В такие моменты особенно тяжело. Но мне помогает семья. Столько, сколько может выслушать мой муж, не под силу никому.
— Поделитесь, как вам удается внешне практически не меняться долгие годы?
— Есть прекрасная одесская шутка: женщины никогда не стареют, это у мужчин зрение портится. Значит, у наших зрителей зрение до сих пор отличное. Ведь «Факти тижня» смотрят в основном мужчины. А если серьезно, то за свой внешний вид надо бороться. Меня учили относиться к спортзалу так же, как к работе. Он должен быть в расписании, как и все рабочие задачи. Мне, правда, повезло с генетикой — я не сильно поправляюсь. И абсолютно равнодушна к пирожным. Хороший бифштекс меня заинтересует больше.
— «Факти тижня» выходят по воскресеньям, значит, у вас никогда не бывает общепринятого выходного?
— Выходной у меня по понедельникам. Был когда-то. Но параллельно с «Фактами тижня» делаю другие проекты — как продюсер. Поэтому с полноценными выходными не особо складывается. Но я стараюсь выкраивать пару часов исключительно для себя. На салон красоты или визит к любимому дизайнеру Андре Тану. Близкие относятся к этому с понимаем, потому что знают: телевидение для меня не работа. Это моя жизнь. Я так устроена.
2151Читайте нас у Facebook
