Александр Маринеско, командир подводной лодки, торпедировавшей лайнер «Вильгельм Густлофф», был заочно приговорен Гитлером к расстрелу и объявлен «его личным врагом»
В начале шестидесятых годов минувшего столетия в ленинградских пивнушках появлялся тщедушный человек с высшей государственной наградой — орденом Ленина — на лацкане изрядно поношенного пиджака. Орден был из «особо почетных» — на винте. Однако эта деталь мало волновала местную публику, которая в целом не так уж плохо относилась к Сашке Подводнику. Разве что мало понимала, когда тот начинал говорить о пеленгах, курсах, дистанциях и прочей «военно-морской ерунде»… Так уж получилось, что последние годы жизни лучший советский подводник, разжалованный капитан третьего ранга Александр Маринеско провел не в самой подходящей компании. К тому времени родина уже давно повернулась к нему кормой, а флот вымарал его имя из списков личного состава: по советским канонам, дважды судимый считался рецидивистом. Обладателем ордена Ленина и двух орденов Боевого Красного Знамени был заключенный колымских лагерей, а впоследствии — Герой Советского Союза…
«17-летний Саша сделал стойку на руках на крохотной марсовой площадке мачты на высоте более 20 метров(!) над палубой»
«Я родился в городе тепла, красоты и веселья — Одессе», — так начинаются автобиографические записки Александра. Его первой морской школой стал Одесский яхт-клуб, где всю весну ребята помогали ремонтировать парусные суденышки, а к началу навигации лучших зачислили в команды. За лето они стали настоящими матросами. Затем были первые победы юных пятиклассников в гонках под парусом. Когда будущему легендарному подводнику было восемь лет, его семья переехала на улицу Софиевскую, 11. Здесь прошли детство и юность Саши, он окончил шесть классов трудовой школы, а затем… Крутой поворот в судьбе: Александр уходит из школы, и сосед, боцман Ткаченко, устраивает парнишку на пароход «Севастополь» помощником матроса. После нескольких плаваний пришел приказ о зачислении Саши в школу юнг: в пароходстве заметили смышленого паренька.
… В 1930 году Саше Маринеско исполнилось семнадцать. Он, курсант Одесского морского техникума, проходил практику на четырехмачтовом парусном корабле «Товарищ». Однажды то ли на спор, то ли от избытка чувств сделал стойку на руках на крохотной марсовой площадке мачты на высоте более 20 метров(!) над палубой. Тогда капитан «Товарища» Иван Фрейман сказал юноше пророческие слова: «Хлебнешь ты, парень, лиха, если не научишься обуздывать свой характер!»
— Саша умел и знал больше, чем я, — вспоминает об этом периоде жизни сверстник Маринеско Сергей Шапошников. — Конечно, мечтал о дальних плаваниях, но не чурался никакой черновой работы. А обучали нас еще старые боцманы царской закалки — эти спуску не давали.
После окончания техникума Саша получил назначение на пароход «Красный флот». Он говорил, что это была старая посудина, плававшая по крымско-кавказской линии. Однако и на этой «коробочке» второй помощник капитана Маринеско сумел отличиться. Стоя на вахте, он увидел вдали едва заметную точку, которая то опускалась, то поднималась. Доложил капитану. Пароход изменил курс и подоспел на помощь терпящему бедствие торпедному катеру, который вез из Севастополя какое-то высокое начальство. Маринеско получил благодарность от командующего Черноморским флотом. Тогда Саше и в голову не могло прийти, что это соприкосновение с военно-морским флотом определит его судьбу. Несколько дней спустя Александра вызвали на медкомиссию, а затем призвали по спецнабору в кадры комсостава ВМФ. И Маринеско принял решение избрать новую профессию. Вместо солнечной Одессы — туманный Ленинград. Вместо теплого Черного моря — глубины холодной Балтики. Задача спецнабора — сделать из вчерашних торговых моряков подводников…
В разгар занятий на курсах командного состава слушателя Маринеско отчислили, демобилизовав из флота. Причина — «плохая анкета». Его отец Иона Маринеску, румын, служивший на румынском королевском флоте, однажды столкнулся с офицером, которому не понравилось, как матрос при встрече не очень быстро отступил в сторону, а глаза его «изволили смеяться»… Офицер дал Ионе пощечину и тут же получил ответный удар. Маринеску посадили в карцер дожидаться трибунала, но друзья помогли Ионе совершить побег. Скрываясь от стражи и посторонних глаз, он сумел переплыть Дунай и добраться до Одессы. Изменил фамилию на Маринеско, а имя и отчество — на Иван Алексеевич. В Одессе женился на украинке, которая родила ему сына Александра… От отца Александр перенял смелость и прямоту. С детства был приучен говорить правду. Довод отца был прост: «Близкие люди за правду не убьют, а только накажут. А чужим не ври, чтобы не подумали, что Маринеско — трусы!»
Самолюбивый и гордый Александр не написал ни единой просьбы разобраться в происшедшем на курсах. Однако Сашу и без этого восстановили, поскольку несправедливость по отношению к нему была слишком очевидной.
«Автомобиль укрепили на верхней палубе подлодки, и он успешно «переехал» через Балтику»
В начале военных действий подводная лодка М-96 под командованием Маринеско потопила транспорт водоизмещением 7 тысяч тонн. Александр был награжден орденом Ленина и переведен на С-13. В первом же походе его лодка отправила на дно очередной транспорт. Еще один орден — Красного Знамени. К слову, на Балтике воевали 13 подводных «эсок». Из них уцелела лишь единственная — под несчастливым номером 13. (Кстати, родился Маринеско 13 января 1913 года. )
— Неправда, будто бы на войне отличаются бойцы только дисциплинированные, — убежден один из исследователей жизни Маринеско, морской офицер и писатель Виктор Геманов. — Не всем нравилось, что Александр оценивал людей не по занимаемой должности, а по человеческим качествам. Потому и судьба у него такая сложная. В объемном перечне «прегрешений» командира, составленном и донесенном завистниками до «нужных ушей», были и такие, за которые по законам военного времени он мог очень дорого поплатиться. Например, однажды лодка М-96 возвращалась из похода, дозорные катера приняли ее за немецкую и обстреляли. Могли и уничтожить, но Маринеско вовремя дал команду погрузиться и всплыл точно между двумя катерами. Стрелять, не причинив вреда друг другу, катерники уже не могли и были вынуждены до конца выслушать не слишком лестное мнение о себе в колоритных одесских выражениях.
Однажды Александр не поделил очаровательную докторшу со своим тезкой, подводным комбригом Александром Орлом и одержал над ним верх в рукопашной схватке.
Еще одна «выходка». За потопленный вражеский транспорт командиры субмарин получали не только награды, но и неплохие денежные премии. В Финляндии Маринеско на свои премиальные купил великолепный «Опель» и не захотел с ним расставаться, когда поступило распоряжение перебазироваться в Лиепаю. По его команде автомашину укрепили на верхней палубе С-13, и она на потеху всем успешно «переехала» через Балтику. Политуправление флота было шокировано.
Фатальным для командира С-13 и его экипажа стал случай в Финляндии. В новогоднюю (на 1945 год) ночь Александр и его приятель, командир плавбазы «Смольный», тоже капитан третьего ранга Лобанов, самовольно сошли на берег и загуляли. Командование выяснило, где именно отдыхают офицеры, и прислало за ними посыльного. Однако Маринеско по настоянию приглянувшейся ему хозяйки гостиницы прогнал посыльного и демонстративно остался со своей нечаянной избранницей до утра. В итоге Лобанов оказался на передовой, а Маринеско отправили в поход с напутствием (читай — приговором): «Без победы не возвращаться!»
«Ты храбрый офицер, столько наград имеешь,а с женщиной переспать боишься?»
— Тринадцатого января 1945-го Александру Маринеско стукнуло 32 года, — вспоминал спустя многие годы бывший шифровальщик С-13 Федор Егоров. — За его плечами были два потопленных вражеских транспорта, дерзкая операция по высадке разведывательно-диверсионной группы и охрана острова Эзель…
Пришли и беды. Осколком бомбы был смертельно ранен отец Александра, он скончался перед выходом лодки в боевой поход. Начала разваливаться семья: нашлись «благожелатели», которые насплетничали о нем его жене Нине Ильиничне, да и сам Маринеско поверил пересудам о ее поведении в эвакуации…
В Финляндии, когда Маринеско с товарищем выпивал в ресторане, к ним подошла хозяйка заведения, шведка. Завелась шуточная беседа, в ходе которой она стала его подзадоривать: «Как же так, ты храбрый офицер, столько наград имеешь, а с женщиной переспать боишься?» Он и остался у нее до утра. Потом приехал жених хозяйки, с которым она накануне поссорилась. Маринеско велел горничной отослать того подальше. Оскорбленный жених донес в Союзную комиссию: знал ведь, что русским запрещено заходить в питейные заведения, тем более — общаться с чужими женщинами! За Маринеско приехали, забрали домой. Поднялся скандал, вмешался СМЕРШ. Вызывали Александра и некоторых из экипажа. Больше всех досталось мне, я же шифровальщик, у меня секретные документы. Спрашивали: а нет ли у командира с кем-то на берегу шпионской связи, не передает ли он врагам секретные данные? Я сказал, что это глупость. Просто гульнул один раз за всю войну человек, поскользнулся малость…
Из «штрафного похода» он вернулся, потопив разом два фашистских транспорта, да еще какие! Один их них — лайнер «Вильгельм Густлофф» (длина — 208 метров, ширина — 23,5 метра). На нем находился цвет фашистского подводного флота: 3700 обученных подводников, экипажи для 70-80 новейших подлодок, готовых к полной блокаде союзнической Англии (кстати, британские историки окрестили эту операцию «Атакой века», а правительство Англии изъявило готовность увековечить Маринеско — еще при его жизни — памятником из чистого золота!). Были на лайнере и высший офицерский состав, и вспомогательный женский батальон — около 400 человек. Событие повергло в шок весь рейх. Тем более это произошло в 12-ю годовщину прихода Гитлера к власти. В стране был объявлен трехдневный траур. Фюрер в припадке ярости приказал расстрелять командира немецкого конвоя. В экстренном сообщении берлинского радио говорилось, что командир подводной лодки, торпедировавшей лайнер, приговорен заочно к расстрелу, объявлен «личным врагом Германии и лично фюрера». Приближенные Гитлера в своих воспоминаниях рассказывают, что он вел специальный учет «личных врагов». В этот список и попал Маринеско вместе со Сталиным, Рузвельтом, де Голлем, Черчиллем и группой именитых маршалов.
Это была не единственная победа С-13. Одиннадцать суток спустя подлодка потопила военный транспорт «Генерал фон Штойбен», на котором находились 3500 солдат и офицеров вермахта, отборные танковые части. Таким образом, на общем счету Маринеско значилось четыре потопленных судна противника общим водоизмещением более 52 тысяч тонн.
Александр Орел, ставший к тому времени командиром дивизии, представил Маринеско к Золотой Звезде Героя, но высшее командование снизило награду до ордена Красного Знамени. Из подвига, по выражению писателя Александра Крона, вычли «провинность». Не слишком высоко был отмечен и экипаж. Маринеско переживал, начал выпивать и конфликтовать с начальством. Тогда своевольного командира решили уничтожить, если не физически, то морально. В сентябре 1945-го его понижают в звании сразу на два ранга, а в октябре увольняют в запас. С января 1946-го по июль 1948 года Маринеско работал старшим помощником, а затем — вторым помощником капитана на судах Балтийского пароходства. Позже — заместителем директора по хозяйственной части в институте переливания крови. Его уважали за деловитость и внимание к нуждам сотрудников. На этом его и подловил нечистый на руку шеф, которому не нужен был честный зам.
Во дворе института лежали списанные торфяные брикеты. Маринеско по устному распоряжению директора развез их по домам низкооплачиваемых сотрудников. Начальник же «накапал» в ОБХСС, а при проверке отрекся от своего же распоряжения. Ситуация усугублялась еще и тем, что дома у Маринеско обнаружили старую железную кровать стоимостью 54 рубля, на которой оказалась бирка института. Его обвинили в расхищении социалистической собственности.
Прокурор, бывший фронтовик, от обвинения отказался, народные заседатели заявили особое мнение. Но судья «не сдался»: Маринеско взяли под стражу, а затем вынесли приговор — три года с отбыванием срока на Колыме. Позже Александр писал: «Посадили меня вместе с ворьем и полицаями. Остригли, обрили. Сразу же обокрали… Повезли нас на Дальний Восток. Ехали долго. Староста вагона — бывший полицай, каратель, родом из Петергофа. Здоровый мужик, зверь, похвалявшийся своими «подвигами», настоящий эсэсовец».
«Вокруг него собрались матерые бандюги, — рассказывает Маринеско. — Раздача пищи — в их руках. Кормили раз в день, бандюгам две миски — погуще, остальным полмиски — пожиже… В порту Ванино уголовных с большим сроком стали грузить на Колыму, нас оставили. В тюрьме — многоэтажные нары, верхние полки на пятиметровой высоте. Теснота, грязь, картежная игра, воровство. «Законники» жестоко правят, но с ними еще легче. «Суки» хуже — никаких принципов. Хозяин камеры, «пахан», — старый вор, тюрьма для него — дом и вотчина. Брал дань, но к нам, морякам, благоволил. Однажды я пожаловался ему: украли книгу, подарок жены. «Пахан» говорит: «Даю мое железное слово, через десять минут твоя книга будет у тебя». Но молодой карманник не мог вернуть книгу, он ее разрезал, чтобы сделать из нее игральные карты. «Пахан» не смог сдержать слова и взбесился. По его приказу четверо урок взяли мальчишку за руки и за ноги, раскачали и несколько раз ударили оземь. Страже потом сказали: «Упал с нар»… »
Маринеско отсидел только половину срока — попал под амнистию. После возвращения в Ленинград устроился топографом Онежско-Ладожской экспедиции. С 1953 года руководил группой отдела снабжения на ленинградском заводе «Мезон», затем стал сотрудником Военно-Морского музея.
— Никогда ничего о себе не рассказывал, о наградах, военных подвигах — тем более, — вспоминал писатель Александр Крон. — Как-то на праздник прикрепил на грудь ордена, в том числе и орден Ленина, но на вопрос: «За что?» — отшутился: «Война была, многим давали». Официальные советские власти не любили Александра Маринеско в силу его непростого характера, не вписывающегося в представление о носителях советского героизма. О подвиге С-13 было запрещено упоминать еще и потому, что уже после войны ее бывший командир дважды привлекался к уголовной ответственности. Вторично — якобы за подделку справки, позволившей ему получать пенсию на несколько рублей больше (на 35 рублей прожить было невозможно).
Александр Иванович сильно болел. Денег не хватало даже на необходимые лекарства. Около двухсот офицеров, среди которых адмиралы и генералы, Герои Советского Союза, командиры подводных лодок, обратились в ЦК КПСС с просьбой назначить Маринеско персональную пенсию. Им отказали. А вот в звании Александра Ивановича вынуждены были восстановить. Сделал это в 1960 году министр обороны, маршал Советского Союза Родион Малиновский. После чего — вновь тишина…
Только в 1965 году, когда Балтийскому флоту вручали второй орден Красного Знамени, флотский пресс-секретарь Иван Панов на свой страх и риск вставил в речь Председателя Совмина СССР Алексея Косыгина запретную фамилию. Уже позднее вышло несколько книг о Маринеско и его экипаже. В это время западные издательства посвящали ему исследования, статьи, научные работы, называя Маринеско подводником № 1. Во второй половине 1980-х в Лиепае на деньги моряков был поставлен памятник Маринеско. По распоряжению политуправления Военно-Морского Флота СССР фамилию легендарного командира с памятника сорвали. Тогда моряки начали неравную борьбу — за присвоение ему звания Героя.
Никто не знал, что ветеран, которому не было и пятидесяти, уже смертельно болен: рак пищевода и рак горла.
— Чувствуя приближение своей кончины, отважный подводник попросил привезти его на берег Финского залива, — рассказывал капитан первого ранга в отставке Дмитрий Иванов. — Увидел на рейде корабли и заплакал…
Скончался Александр Маринеско 25 ноября 1963 года в полной нищете. Забытый всеми «официальными лицами». В коммунальную ленинградскую квартиру, где в комнатке размером в 10,2 квадратного метра доживал свои дни Маринеско, проститься с человеком-легендой собралось несколько сотен человек. Похоронили скромно, выпили за упокой… Мать Маринеско Татьяна Михайловна пережила сына на 12 лет. Проживала в Одессе, тоже в коммуналке. На девятом десятке лет за дровами и водой ходила во двор и пенсию получала — 21 рубль.
К началу перестройки развернулось общенациональное движение за присвоение командиру С-13 достойного звания. В нарушение распоряжения, которым присвоение звания Героя Советского Союза за Великую Отечественную войну еще в конце 1960-х было запрещено, память Александра Маринеско все-таки почтили Золотой Звездой (указом президента СССР М. Горбачева от 5 мая 1990 года).
1776Читайте нас у Facebook
