13-летний житель Краматорска Максим Дудник за свою короткую жизнь дважды становился жертвой халатности коммунальных служб. Когда мальчику было четыре года, он провалился в открытый канализационный люк глубиной четыре метра и чудом выжил. А вот сейчас уже более месяца лечит последствия травм, полученных при падении с высоты седьмого этажа недостроенного дома, где гулял с друзьями. Подросток уже поднимается с постели, но его спина по-прежнему в корсете, нога — в гипсе, а последствия черепно-мозговой травмы еще остро напоминают о себе, даже синяки на лице не прошли.
«У меня перед глазами быстро менялась картинка, как кадры в мультфильме»
— Я пытался перелезть из окна на балкон, уже перебросил на балкон левую ногу, переносил туда правую, у меня соскользнули руки, и я полетел вниз, — так Максим Дудник рассказывает о своем падении.
То, что мальчик называет «окном», на самом деле лишь проем в стене, а «балкон» — бетонная плита без перил. Расстояние между ними чуть больше метра. Уцепиться там просто не за что: только если руками дотянуться от оконного проема до того места, где должна находиться дверь на балкон. Даже стены скользкие, так как их успели выложить глянцевой кафельной плиткой. И хотя Максим мальчик очень высокий и выглядит лет на 17, ему не хватило размаха рук, чтобы зацепиться за нужную опору.
В тот день Максим гулял на заброшенной стройке с целой компанией, в которой были и девочки. Подростки постоянно тут собираются.
*Забравшись в эту недостроенную высотку, подросток пытался перелезть из оконного проема на балкон и, не удержавшись, рухнул вниз
— Помню, что в полете успел увидеть свою тень на стене дома, — продолжает пострадавший. — У меня перед глазами быстро менялась картинка, как кадры в мультфильме. Земля приближалась, ветер шумел в ушах и обжигал глаза. Когда земля оказалась прямо у моего лица, я… зажмурился — и потом уже не мог разомкнуть веки. Я упал на ноги и на пятую точку. Слава Богу, что оказался на клочке земли, который не был усеян обломками кирпичей. Хотя там все завалено строительным мусором и торчащими из земли остатками металлической арматуры. Я ничего не видел, но слышал, как надо мной рыдали девочки, с которыми мы гуляли, а мой лучший друг Леня их утешал, вызывал «скорую» и отвечал кому-то по моему телефону.
Лучший друг мальчика, 16-летний Леонид Мирошниченко, говорил с матерью Максима, которая в момент ЧП позвонила сыну на мобильный. К слову, телефон совершенно не пострадал.
— Я была на работе в Славянске, работаю там в кафе, когда позвонила моя мама и сказала, что скоро позовет Максима обедать, он, дескать, вышел погулять во двор, — вспоминает мама пострадавшего Татьяна Дудник. — Окна нашей кухни как раз выходят на ту злополучную стройку. Этот недостроенный дом находится прямо напротив нашего — метрах в двадцати. Выглянув в окно, мама продолжила: «Опять «скорая» к той стройке подъехала, наверное, снова кто-то оттуда упал». У меня сердце оборвалось…
Татьяна, прервав разговор на полуслове, машинально набрала сына и, услышав на другом конце провода голос его друга, спросила: «Где Максим?» «Лежит», — ответил Леня, добавив, что Максим жив и «скорая» уже едет. Татьяна помчалась в травматологию.
«Очень прошу, оградите детей от этих строек!»
— Это счастье, что сын выжил после падения с такой высоты, — плачет Татьяна Дудник. — Сколько раз я его отговаривала: «Не ходи, не лезь!» Да все без толку…
— С крыши открывается очень красивый вид, — оправдывается разукрашенный зеленкой и закованный в гипс подросток. — Это же такой адреналин — перелезть на двадцатиметровой высоте из окна на балкон!
— Да уж, детей туда, как магнитом тянет, — невольно соглашается мама мальчика. — На той стройке находят себе развлечение и трехлетние дети, и 20-летние юноши. Мы живем в доме напротив лет десять, и сколько уже на нашей памяти там людей травмировалось и погибло…
— За последние 17 лет (именно столько лет назад стройка замерла. — Авт.) к нам в отделение привезли пять человек, упавших именно из этого недостроенного дома, но наверняка были и те, кому медпомощь уже не требовалась, — говорит заведующий травматологическим отделением Краматорской горбольницы № 3 Сергей Демочка.
По словам доктора, никто из сорвавшихся вниз «легко не отделался». Максиму, например, предстоит длительное лечение. Восстановление функций ног займет не менее полугода. Подросток поступил в отделение с тяжелейшими сочетанными травмами: компрессионный перелом позвоночника и обоих тазобедренных суставов, оскольчатый закрытый перелом голени, который ему лишь недавно вправили специалисты в Харькове, травма головы, ушибы, ссадины.
— Многие переломы не требуют оперативного или специального лечения, их просто нужно вылежать, — рассказал доктор Демочка. — Сколько Максим будет восстанавливаться, зависит в большей степени от индивидуальных особенностей организма. А вот каковы будут отдаленные последствия этих травм, остаточные явления или осложнения ЧП, спрогнозировать практически невозможно.
Ограничения функций суставов, болевые синдромы, грыжи — это то, что врачи именуют осложнениями и отдаленными последствиями тяжелых травм. А у Максима травмы тяжелые. И, увы, ЧП у мальчика происходит не впервые. В четырехлетнем возрасте, когда семья жила еще в Славянске, он провалился в канализационный люк, с которого добытчики металла сорвали крышку.
— Максимка бежал впереди меня, а я шла сзади и вела его велосипед, как вдруг сын на ровном месте… пропал, — вспоминает Татьяна Дудник. — Никаких ограждений по пути не было, никаких предупреждающих об опасности знаков! Он упал в канализационный колодец глубиной четыре метра. В колодце не было воды, и Максимка, приземлившись на землю, не получил переломов, но ударился головой о трубу, проложенную на дне. Травма была очень серьезной, врачи даже планировали ставить ему пластину на черепе, но, к счастью, рана затянулась. Однако вмятина от удара осталась до сих пор.
Из-за этой детской травмы Максима не принимают в спортивные секции. «А адреналин-то куда девать?» — оправдывает свое увлечение экстримом подросток.
Недалеко от дома № 207 по улице Ульяновской, где живут Дудники, высятся три недостроенных жилых дома: в одном сооружении возвели лишь фундамент, во втором построили два этажа. Но именно третий, самый ближний к девятиэтажке Дудников, дорос до семи, а местами и до восьми этажей.
— Я очень прошу, оградите детей от этих строек! Мой ребенок не первый и не последний, кто оттуда упал, — говорит Татьяна Дудник.
«Как только мы разберем строение, собственники выставят нам космические иски»
— Я высоты не боюсь — учусь на крановщика, но больше мы туда, конечно, не полезем, — обещает Леонид, друг пострадавшего Максима. — В прошлом году один мой знакомый, перелезая с четвертого этажа на пятый, тоже сорвался и переломал себе обе ноги, теперь вот Максим…
— Тут только на нашей памяти три покойника, — говорят пенсионерки из дома, окна которого выходят на недостроенную высотку. — Три-четыре года назад в шахту лифта с высоты четвертого этажа упали две девушки. Мы в газете читали, что они повздорили после выпускного вечера и решили прийти сюда, чтобы выяснить отношения. Одна толкнула другую вниз, а та, падая, утащила подругу за собой. Обе разбились насмерть. Еще молодой человек разбился… Когда уже эти дома снесут?
Как выяснилось, у заброшенной двухэтажки, которая так и не стала девятиэтажкой, есть перспектива исчезнуть с лица земли: этой стройкой ведает управление капитального строительства горисполкома. Власти города надеются, что в следующем году им наконец-то удастся найти 283 тысячи гривен на снос этого здания. Чтобы убрать дом, возведенный на уровень семи-восьми этажей, потребуется примерно на миллион больше. Но сносить строение не позволяет закон. Оказывается, возводили дом не на средства муниципалитета, а на деньги частных лиц, входивших в кооператив «Космос».
— Все эти недостроенные жилые дома начинали строиться еще при Советском Союзе или же на заре независимости Украины, в 1991-1992 годах, — рассказал Станислав Захаров, заместитель городского головы Краматорска. — В 1994-м строительство кооперативной девятиэтажки прекратилось. Достраивать ее сейчас у кооператоров нет средств. Да и нет смысла: конструкции уже подверглись коррозии и разрушению, к тому же дом не отвечает современным нормам энергосбережения. Но, как только мы разберем это здание, собственники сразу выставят нам космические иски либо потребуют дать им квартиры. Мы с трудом разыскали людей, вкладывавших деньги в эту стройку, и узнали, что на других условиях они не согласны передать это здание в коммунальную собственность. На возведение там забора и охрану объекта в бюджете города статьи расходов не предусмотрены. И потом, сколько можно охранять этот «памятник архитектуры»? То есть по закону забрать у собственника объект соцкультбыта на баланс города мы не можем. А вот если он пожелает отдать в коммунальную собственность то, что ему уже не нужно, то муниципалитет вынужден будет принять этот объект на баланс на любых условиях. Даже если он годится только под снос.
Долгострои, разумеется, проблема не только Краматорска. Стройки, которые по каким-то причинам нельзя закончить или нет возможности снести, — бедствие практически всех городов Украины. Две недели назад на заброшенной стройке 17-этажного здания в Мариуполе с высоты 11 этажа сорвался в шахту лифта 22-летний парень. Друзья вызвали «скорую», но дожидаться медиков побоялись. Достать погибшего спасатели смогли только с помощью специального снаряжения. И это была не первая гибель на той высотке. Весной 2007 года с высоты того же 11-го этажа сорвалась 17-летняя мариупольчанка, решившая устроить себе и друзьям экстремальное развлечение. Школьница предварительно разослала sms-сообщения 16 друзьям, указав в них подсказки своего местонахождения. Записки и красные ленточки, оставленные девушкой в разных частях города, привели их к недостроенной высотке. Увы, было поздно. Тело девушки нашли в восьми метрах от стены дома. Она лежала ничком, зажав в руке розу. Предсмертной записки не оставила.
— Что нам остается делать? — рассуждает мама Максима. — Устроить собрание и пригласить на него собственников недостроенных зданий и тех, от кого зависит принятие законов, позволяющих бороться с долгостроями? Мы, родители пострадавших и погибших на заброшенных стройках детей, хотели бы посмотреть им в глаза и спросить: неужели за 20 лет независимости Украины никак нельзя было решить эту проблему? Невозможно же детей закрыть дома на замок или таскать за собой на работу…
2090Читайте нас у Facebook
