Лариса Кадочникова: «В конце моего творческого вечера на сцену неожиданно поднялся Сергей Параджанов, накинул мне на плечи роскошную золотую шаль и ушел»

После смерти Сергея Параджанова великого режиссера дружно провозгласили гением. А при жизни власть придержащие заводили на него судебные дела, сажали за решетку и не давали творить. Параджанов обожал Украину, трепетно относился к Киеву, где встретил свою любовь. А умер в Ереване. У него обнаружили рак легких, и Сергей уходил долго и мучительно. Ему было всего 66 лет, когда он умер. По большому счету, одних «Теней забытых предков» было достаточно, чтобы войти в историю киноклассики. Но после него осталось около 20 художественных фильмов, знаменитые коллажи и многочисленные воспоминания друзей…

Актриса Людмила Сосюра: «Надо признать, с актерами Сергей работать не умел»

- Картина «Первый парень» стала первой самостоятельной работой Сергея Параджанова на Киностудии имени Довженко, — рассказывает Людмила Сосюра.  — Роль молодой свинарки Одарки досталась мне сравнительно легко. К тому времени я уже была известна по фильму «Максим Перепелица», где снималась вместе с Леней Быковым. На «Первого парня» меня позвали, когда маленькой дочери было всего восемь месяцев, я оставила ее с мужем в Киеве и уехала в экспедицию. Фильм снимался в селе Песчаное Черкасской области. Сценарий был очень сухой, буквально «разваливался» на части. Но поскольку в те годы с приличными сценариями была напряженка, его взяли в работу. Конечно, многое в него привнес Параджанов. Сразу стало понятно, что он необыкновенный режиссер, прежде всего художник.

Надо признать, с актерами Сергей работать не умел, роли по полочкам с нами не раскладывал. Зато чувство прекрасного у него было развито просто феноменально. Тогда я, как и многие девчонки из группы, только закончила театральный институт и слушала его рассказы с открытым ртом. До сих пор помню, как-то в ожидании обеда Сергей прочитал нам целую лекцию о драгоценных камнях.

- Он сам носил украшения?

- Что вы! Он был совсем не требователен в быту и одежде. Мне кажется, он все время ходил в одном и том же: черных вельветовых брюках и темной рубахе. Сергей жил какой-то другой, ему лишь понятной жизнью. Мы могли ехать в автобусе, вдруг он останавливал водителя и кричал: «Посмотрите в окно! Какое солнце! Какие лучи!» В те годы купить какую-то приличную ткань на платье было практически невозможно. Обычно с этой целью ехали из города на периферию, где в магазинах хоть что-то залеживалось. Как-то Параджанов радостный вернулся из соседнего села, куда ездил на натуру: «Люда, завтра едем в магазин. Там такие ткани!.. » Приезжаем, вижу, лежит на прилавке белый материал с голубыми подсолнухами. Причем цветы в натуральный размер. Я купила, доверившись вкусу Параджанова. Портниха пошила мне пляжный костюм — юбку клеш и маечку. Боже, да мне проходу не давали!

- Рассказывают, Параджанов обладал уникальным чувством юмора.

- Он был во всем уникален. «Первого парня» мы доснимали в Сухуми. Там такое изобилие фруктов! Ведь в 1958 году в Киеве мы не видели ни мандаринов, ни апельсинов. Пошли на рынок, глаза разбежались, а денег ни у кого нет. Обращаюсь к Параджанову: «Сережа, у вас нет денег одолжить?» — «Люда, разве только сниму кальсоны и вам продам… » Абсолютный бессребреник. Кстати, худсовет долго не принимал наш фильм. Говорили, режиссер «разболтал» коллектив. Параджанов был не жандарм, ни на кого никогда не кричал. Даже на Яковченко, который беспробудно пил и постоянно срывал съемки. Партсобрание собирали, обвиняли Параджанова, а он сидел, опустив голову. Когда что-то касалось лично его, никогда не защищался. Пришлось мне высказаться. Нажила себе недоброжелателей, зато с Сережей осталась дружна надолго.

- Он вас приглашал в свои картины?

- Мы снова встретились, когда я родила второго ребенка. В Киеве только появился Юрий Гуляев. Помню, сижу в садике с малышом, подходят Сережа с Юрой, и Параджанов говорит: «Вот это, Людочка, восходящая звезда, запомни». А Гуляев скромный такой, застенчивый. Сережа хотел пригласить меня в картину «Украинская рапсодия» (в ней Ольга Петренко снялась), но после родов я очень располнела. Увидев меня, он понял, что не подхожу под типаж. Через несколько дней Параджанов появился у меня снова. Пришел поздравить с рождением сына, принес огромную вешалку из красного дерева. Занес в квартиру и сам ради смеха будто повесил себя за пиджак. Когда Сережа получил квартиру на проспекте Победы, мы с мужем, бывало, захаживали к нему. Как-то пришли, а Параджанову дали гонорар за очередную картину. Он вытащил пачку денег и на пол ее бросил: «Кому надо, всем раздаю!» Гости стали топтаться по деньгам, к чьей подошве больше прилипнет. Вот такой он был шутник.

«В старости Параджанов был намного красивее внешне, чем в молодости»

- 20 лет прошло, как не стало Сережи? — удивляется народная артистка Украины Лариса Кадочникова.  — С ума сойти, вот время бежит. Помню один из последних приездов Сережи в Киев в конце восьмидесятых годов. Создавалось впечатление, что он хотел помирить всех, с кем был знаком в Украине. Может, у него было предчувствие ухода из жизни… Параджанов ведь очень любил Украину, здесь были сняты его лучшие картины, тут он женился, в Украине жил его сын. Сергея все время тянуло к нам. Он приехал в Киев из Баку, должен был встретиться с Леней Осыкой, который по его сценарию снимал картину о Врубеле. Это было летом, стояла жара, и Параджанов решил собрать своих друзей в загородном ресторане. Я приехала со своим вторым мужем Мишей Саранчуком. Были и Юра Ильенко с Людмилой Ефименко, много творческих людей. Такое ощущение, что Параджанов решил соединить несоединимое. Сережа всех встречал на входе, бурно бросаясь к каждому с объятиями. Будто разыгрывал сцену объединения и прощания одновременно…

- Хорошо угощал?

- Шикарный стол! Не знаю, где он денег достал, видимо, кто-то ему, как обычно, одолжил. Было жарко, вкусно и шумно. Мы были недолго, ушли в середине банкета, который закончился под утро. Но примирить всех не удалось даже Сергею. Настоящего кино вообще не стало.

- Еще ведь было неожиданное появление Параджанова на вашем творческом вечере.

- В октябре только открылся Дом кино, и был назначен мой вечер. Вел его Николай Мащенко и я, естественно, хотела, чтобы приехал Сергей. Обратилась к Лене Осыке: «Знаю, Сергей плохо себя чувствует, но, может, приедет ко мне?» — «Я дам тебе телефон гостиницы в Баку, где он живет. Но вряд ли его застанешь, он на съемках… » И вдруг Сергей поднимает трубку. Я от волнения даже не сразу начала говорить: «Сергей, это Лариса Кадочникова… » — «Ой, Ларисонька, дорогая, как дела?» Стал расспрашивать, слышу, ему трудно дышать. «Сергей, — говорю, — у меня вечер через пару дней. Я бы так хотела видеть тебя!» Пауза, тишина в трубке и вдруг короткое: «Я буду». И все.

Через день раздается звонок по телефону. «Лариса! — слышен голос Сергея.  — Скажи Мише, чтобы спускался вниз, я подъезжаю на машине к твоему дому, кое-что привез… »

- С ума сойти!

- Через 15 минут Миша вернулся с несколькими яуфами — металлическими круглыми коробками, где хранятся пленки. Открываем — а там полно восточных вкусностей, коньяки, вина, травы, которые обожал Сергей. Это было так потрясающе, что я стала рыдать. На следующий день состоялся мой вечер. Полный зал Дома кино, Мащенко очень волновался. И вдруг в середине вечера в зале появился Сергей и сел в последнем ряду. Я на сцене читала, пела, мы играли отрывки из «Бесприданницы», «Отелло». В самом конце Параджанов вдруг поднялся и пошел по проходу на сцену. Зал замер! Он вышел, раскинув руки, развернул роскошную золотую шелковую шаль и накинул мне на плечи. Сказал лишь несколько слов и ушел. Мне на минуту показалось, что вернулось красивое, не похожее ни на что искусство Параджанова. Забыть его невозможно…

- Все говорят, что он жил в мире, придуманном им самим.

- И ведь непонятно, как такое рождалось. Сергей вырос в Тбилиси, учился танцам, пению, потом поступил во ВГИК. Но КАК наполнялся его сосуд гения! В старости Параджанов был намного красивее внешне, чем в молодости.

- Он замечательно старился…

- Становился каким-то библейским старцем. Его улыбка, борода, седая большая голова, украшения, необычные рубахи. И вечный хвост поклонников и поклонниц. Что говорить! С его уходом, смертью Осыки, Степанкова, Миколайчука, Ильенко кинематограф опустел.

«Больше всего в жизни Сергей боялся одиночества»

- Как вы узнали о смерти Параджанова?

- Мне позвонили среди ночи. В Ереван сразу же полетел Миша Беликов, у меня был спектакль. Казалось, что вся страна пришла поклониться этому великому человеку. Миша рассказывал, что Сергей лежал в гробу такой красивый, что просто нельзя было оторвать глаз. Что-то божественное пришло к нему.

- При жизни он далек был от идеала?

- Сергей не был простым, сладостным мужчиной. Он был сложный, противоречивый, иногда злой, жестокий, но чаще — гениальный! Пройдя все круги ада, уготованные ему в жизни, он очистился. Хотя во время съемок «Теней забытых предков» мог и накричать. Что вы хотите, восточный человек, вспыхнет и быстро погаснет. А вечером подойдет, обнимет, скажет миллион приятных слов.

- Или подарит что-нибудь.

- Обязательно. У меня создавалось впечатление, что у Сергея просто миллион друзей. Причем совершенно разных профессий. Он находил общий язык со всеми. Двери его квартиры в Киеве были всегда открыты. На кухне что-то готовилось, в ванной кто-то стирал, накрывался стол. Какой-то калейдоскоп. Никто не боялся, что зайдет, скажем, вор. Да в доме ничего не было такого, что можно было бы украсть, кроме самого Параджанова.

- Знаменитое Маричкино ожерелье из крестов осталось у вас благодаря режиссеру?

- Сергей купил его для «Теней… » В последний съемочный день сказал: «Нет, Лариса, я тебе его дарю! Будет память обо мне». Я до сих пор его надеваю. Параджанов дарил часто и всем: женщинам, которые ему симпатичны, мужчинам. У него ничего не задерживалось. Когда начали говорить, что у него много бриллиантов, я недоумевала. Откуда? Может, он и показывал что-то, играя. Параджанов все время играл в театр. Просто кто-то преподнес это в «нужном» свете. Я никогда не видела у него никаких драгоценных камней. Если и появлялись красивые вещи, он тут же их передаривал.

Как-то пришла к Сергею, а у него на столе лежит серебряная сумочка. «Это тебе, — говорит.  — Она музейная, будешь по вечерам на приемы ходить. На!» В другой раз подарил мне армянский серебряный пояс, купленный для съемок «Саят-Нова». Через день звонит: «Лариса, ты мне верни пояс, надо его передарить… » Я была тверда: «Не верну». На этом и расстались.

- С ним можно было так запросто?

- Параджанов был совершенно простой в общении. Он мог тебе заменить мать, отца, самого близкого друга. Можно было прийти и рассказать ему все. Он выслушает и даст совет. Когда мы расстались с Юрой Ильенко, Сергей сидел в тюрьме. Мне кажется, если бы он был рядом, этого могло и не случиться…

- Жизнь оказалась не благосклонной к Параджанову.

- Она побила его очень сильно. И организм не выдержал нагрузки. Мне кажется, больше всего в жизни Сергей боялся одиночества. Поэтому и окружал себя многочисленными друзьями, притягивая нас уникальным магнетизмом своей сумасшедшей натуры. При этом все время чувствовал щемящую боль от несостоявшихся картин, которые мог бы снять…

666

Читайте нас у Facebook