Игорь Завадский: «В суде мальчик заявил, что его заставили оговорить меня сотрудники милиции. После этого подросток… исчез»
Еще два года назад, когда Игорь Завадский был задержан, на защиту музыканта встали многие коллеги, уверенные в его невиновности. В прокуратуре между тем уверяли, что он виновен. Вместе с Завадским задержали и его помощника Андрея.
Сразу после задержания родители учеников Игоря Завадского, регулярно приезжавших к нему в Киев на концерты и живших у него в квартире, организовали пресс-конференцию в поддержку аккордеониста. Мать одного из учеников рассказала, как незадолго до задержания музыканта ей не раз звонили неизвестные, уговаривая оговорить Завадского в обмен на деньги и дорогостоящие подарки. Осенью 2012 года неоднозначное дело было передано в Подольский районный суд Киева. С тех пор прошло полтора года. Суд, который проходит в закрытом режиме, все еще далек от приговора.
«Я писал жалобы, но они возвращались в Шевченковское РУВД, сотрудники которого сфабриковали против меня дело»
Присутствовать на закрытых судебных заседаниях корреспондент «ФАКТОВ» возможности не имела. Между тем в прессе время от времени появлялись сообщения о том, якобы обвинение разваливается: дескать, потерпевшие отказываются от показаний, говорят, что их заставили оговорить музыканта. В столичной прокуратуре эти подробности не комментируют, по-прежнему уверяя, что вина Завадского доказана. На днях «ФАКТАМ» удалось пообщаться с самим Игорем Завадским — ответы на наши вопросы музыкант передал через своего адвоката.
— Вот уже девятый раз нас с Андреем не вывозят из СИЗО на судебные заседания, — написал Игорь Завадский. — Судебное следствие нарочно затягивают. Мы лишены возможности защищать себя в суде. Поэтому это интервью я считаю единственной возможностью на сегодня изложить свою позицию и аргументы в свою защиту. Два года я сижу за преступление, которого не совершал. С каждым днем падает зрение. В день задержания меня жестоко избили в милиции. В результате во время МРТ головного мозга в Институте нейрохирургии у меня обнаружили поражение внутричерепных зрительных путей, что стало причиной резкого нарушения зрения, катаракты и глаукомы… Отсутствие дневного света даже на прогулках (они у меня проходят в бетонных двориках под крышей) ведет к слепоте.
— После первого судебного заседания ваши адвокаты заявили, что один из пострадавших отказался от показаний…
— Не совсем так. Как выяснилось в суде, все уголовное дело построено лишь на одном (!) заявлении, якобы поданном в день моего задержания. Это заявление директора одного из киевских интернатов для детей-сирот. Судебные слушания начались в декабре 2012 года, и только 19 сентября 2013 года я добился того, чтобы директриса явилась в суд (милиция всячески этому препятствовала). В суде она заявила, что такого заявления не писала и 23 марта вообще не могла быть в милиции, так как находилась на работе. Как на заявлении оказалась ее подпись, объяснить не смогла. «Ни одного слова в этом заявлении я не писала, — сказала она. — В заявлении моя подпись, но то, что там написано, — неправда. Возможно, я подписала чистый лист бумаги».
Что уже говорить о других подписях под немыслимыми по своему абсурду показаниями лжепотерпевших и их свидетелей! Парню из интерната, которого директриса охарактеризовала как вруна, постоянно убегающего из учебного заведения, я задал вопрос: почему под тремя, противоречащими друг другу показаниями, которые якобы он давал, стоят подписи явно разных людей! Его ответ обескуражил: «Рука дернулась». Прочитав в суде свои же показания, подросток повторить пересказанное не смог. И проговорился, что его доставил в суд бывший оперуполномоченный Шевченковского РУВД Степан Степанович, отвечавший, как выяснилось, за «обработку» потерпевших.
Об этом стало известно еще на первом судебном заседании, когда один из лжепотерпевших сообщил, что именно человек по имени Степан Степанович трижды проводил с ним «работу» в здании Шевченковского РУВД, оказывая моральное давление и угрожая посадить в тюрьму, если он не оговорит меня и Андрея. Причем в третий раз Степан Степанович, по словам парня, похитил его прямо с улицы и на своей дорогой машине (мальчик даже указал марку и цвет) привез в отделение милиции. Дальше мальчик подробно описал, как ему угрожали. Сказали, что если он меня не оговорит, «его найдут и устроят большие неприятности». Сразу после того, как подросток дал эти показания, он исчез. По поводу его показаний в суде началось расследование, которое поручили проводить Шевченковскому райуправлению милиции. Его сотрудники в свое время и сфабриковали против меня дело. Я писал жалобы, но они возвращались в Шевченковское РУВД. И в результате приходил один и тот же ответ: «Расследование провели, нарушений не обнаружили».
— А что говорили другие потерпевшие?
— Еще один мальчик в суде признался, что сам не знает, как подписал показания, в которых он якобы утверждал, что на видео с развратными действиями с несовершеннолетним есть я и Андрей. В суде он сказал, что Андрея видит впервые в жизни, а на видео, по его словам, не я, а «какой-то незнакомый мужик». Еще двое мальчиков не смогли рассказать ни одного эпизода из якобы своих же показаний, которые находятся в материалах дела. Пятый сразу заявил, что он не является потерпевшим. А от шестого «потерпевшего» (вернее, от его родителей) правоохранители так и не добились заявления, хотя именно его, как следует из материалов дела, хотели сделать участником видео из моей квартиры.
— Один из телеканалов показал отрывок этого видео, на котором мужчина (по телосложению похожий на вас, однако лица его не видно) совращает подростка. В прокуратуре утверждают, что это одно из основных доказательств вашей вины.
— Видео сфабриковано, хоть съемки действительно велись в моей квартире. Но на нем нет ни меня, ни Андрея. Ключи от квартиры моей крестной милиция не отдавала в течение месяца после моего задержания. Наверное, тогда это постановочное видео и сняли. К тому же заметьте: оно было снято так, чтобы в кадр ни разу не попали лица «героев» этой постановки.
— Но зачем все это было нужно? Вы по-прежнему думаете, что вас «заказали»?
— Я в этом абсолютно уверен. Еще до задержания мне сообщили, что меня «заказал» один влиятельный человек. Я тогда не поверил. Но позже нашел много косвенных подтверждений. Через день после задержания один из сотрудников милиции принес мне распечатку интервью этого человека по поводу моей ситуации и «передал от него привет». Такие же «приветы» от этого человека я получал и в 1999 году, когда за две недели до моей поездки на фестиваль во Францию была частично сожжена моя квартира. А в 2006 году меня избили неизвестные под моими же афишами на Майдане. Я получил серьезные увечья и чудом остался жив. Это произошло через одиннадцать дней после моего триумфального «сольника» во Дворце «Украина». Такой же «привет» мне передавали в СИЗО с угрозами покалечить, если я кому-нибудь расскажу о своих подозрениях по поводу «заказчика» дела. В 2002—2003 годах этот человек попытался дискредитировать меня как специалиста, распространяя обо мне неправдивую информацию. А 31 декабря 2004 года он лично позвонил мне и, оскорбляя, пригрозил, что «оторвет голову, если услышит мое имя в контексте со своим и если сравнение будет не в его пользу». Эти угрозы я по совету одного нардепа записал на диктофон. Кстати, «заказчик» этого дела буквально на следующий день после моего задержания побывал на приеме у тогдашнего Генпрокурора Виктора Пшонки.
«Если бы не арест, мне присвоили бы звание народного артиста Украины»
— На суд, кроме потерпевших, вызывали еще и понятых. После того как их допросили в зале суда, ваши защитники заявили: их неоднозначные показания только подтвердили, что дело сфабриковано. Что имелось в виду?
— То, что все понятые — лица заинтересованные, было доказано в зале суда, — уверяет Игорь Завадский. — Например, двое понятых, судя по материалам дела, одновременно присутствовали и при обыске моей квартиры, и во время изъятия вещей у одного из потерпевших. Еще трое понятых работали в том же следственном управлении, что и следователь, фабриковавший обвинительное заключение.
В деле много и других фальсификаций, которые вскрылись в зале суда. Как я уже писал, директор интерната, с заявления которой все и началось, публично заявила, что никаких заявлений не подавала и ничего подобного не подписывала! Но даже в сфальсифицированном заявлении милиционеры допустили грубые ошибки. Например, в его тексте (оно есть в материалах дела) сказано, якобы детей развращал я один и якобы это было три года назад — в августе 2009 года. А в милицейском рапорте при этом почему-то появилась фамилия моего помощника Андрея (хотя в заявлении ее не было), и уже было написано не «три года назад», а «на протяжении трех лет». На основе этого рапорта против нас с Андреем и возбудили уголовное дело.
Позже добавили еще ряд статей. Например, только через шесть дней после моего задержания появилась статья «Изнасилование». В наших судах, как я узнал позже, это обычная практика: обвиняемым приписывают тяжкие и особо тяжкие статьи, чтобы суд удерживал их под стражей.
Вообще в деле много фальсификаций. Одно могу сказать точно: меня «заказали». В момент задержания я находился на пике своих музыкальных успехов, а через три месяца должен был получить в Италии приз «Орфей», который вручался бы всего второй раз (первый — в 2011 году — получил Фридрих Липс — председатель ассоциации баянистов-аккордеонистов России). Кроме того, если бы не задержание, мне бы присвоили звание народного артиста Украины. В Министерстве культуры уже были готовы документы о присвоении. Но «заказчик» решил меня дискредитировать и уничтожить как человека и музыканта. Накануне своего увольнения один из бывших начальников СИЗО (их при мне сменилось несколько) сказал, что ему лично раз в месяц звонили из Генпрокуратуры и предупреждали: ни в коем случае не давать мне кнопочный аккордеон, необходимый для ежедневных репетиций…
— На сегодня все материалы уголовного дела судом уже исследованы, все свидетели опрошены, — сообщил «ФАКТАМ» адвокат Игоря Завадского Владислав Помилуйко. — Большинство потерпевших давать показания отказались. Сейчас осталось допросить подсудимых, которые показаний суду еще не давали. И дать не могут, потому что уже более двух месяцев судебные заседания переносятся из-за того, что подсудимых не доставляют из СИЗО. Отказ объясняется тем, что сотрудники правоохранительных органов задействованы на охране общественного порядка. Судебный процесс неоправданно затягивается. За это время стороной защиты было подано несколько ходатайств об изменении меры пресечения на подписку о невыезде. Но рассмотреть эти ходатайства суд не может из-за отсутствия всех участников процесса (то есть подсудимых). Получается замкнутый круг.
В деле множество процессуальных нарушений. При этом в суде выяснилось, что уголовное дело было возбуждено незаконно, поскольку заявление о преступлении директора интерната сфальсифицировано. А, согласно Конституции Украины, обвинение не может основываться на доказательствах, полученных незаконным путем.
Чтобы получить подтверждение или опровержение этих фактов, мы отправили в столичную прокуратуру официальный запрос с просьбой прокомментировать ситуацию.
— Напомним, что по решению суда слушание уголовного дела проходит в закрытом судебном заседании, — сообщила «ФАКТАМ» пресс-секретарь прокурора Подольского района Надежда Максимец. — Поэтому разглашать детали следствия считаем недопустимым. В то же время, по мнению государственного обвинителя, в ходе досудебного и судебного следствия собрано достаточно доказательств вины подсудимых. В настоящее время рассмотрение дела находится на завершающей стадии, суд допрашивает обвиняемых. После этого прокуратура проанализирует всю доказательную базу и примет решение об окончательном объеме обвинения. Решение же о виновности или невиновности подсудимых остается за судом.
31890Читайте нас у Facebook
