"Уровень ультрафиолета на станции "Академик Вернадский" очень высокий, что грозит ожогами кожи и глаз"
— От родственников пожилой итальянки, побывавшей с группой туристов на нашей станции в Антарктиде, мы получили несколько писем со словами благодарности за помощь, которую оказал этой женщине врач украинских полярников Константин Даниленко, а также предложением перечислить нам определенную сумму денег, — рассказал директор Национального научного антарктического центра Валерий Литвинов во время встречи в Киеве экспедиции, целый год зимовавшей на ледовом континенте. — Деньги нам нужны, но в данном случае мы ответили, что лечение на украинской антарктической станции проводится бесплатно. Впрочем, врача все же ждет награда за успешное вправление сустава: в родном Харькове представитель областной государственной администрации вручит ему часы.
— В декабре, когда в Антарктиде наступило лето, к нам на научную станцию «Академик Вернадский» начали наведываться туристы, — рассказывает врач завершившейся зимовки Константин Даниленко. — Станция находится в нескольких километрах от материка на острове Галиндез, поэтому удобна для посещения. На яхтах путешествуют молодежь и люди среднего возраста, на больших круизных судах — в основном пенсионеры. На одном таком корабле прибыла пожилая итальянка, которой мне пришлось сделать операцию. Когда она наклонилась, чтобы завязать шнурки на обуви, у нее произошел вывих левого тазобедренного сустава (он у женщины заменен искусственным). Нужно было неотложно вправить сустав. Это болезненная операция, и я выполнял ее под общей анестезией. Затем наложил гипсовую повязку. Прооперированную пациентку погрузили на корабль, который взял курс на Чили. В больнице на континенте коллеги, обследовав женщину, заявили: им работы почти не осталось.
В Антарктиде медицинская помощь понадобилась и самому врачу.
— У него разболелся зуб, а второго медика на зимовке нет, поэтому работу стоматологов-хирургов довелось выполнить мне и моему коллеге Александру Савицкому, ведь мы с ним биологи, — говорит участник экспедиции Дмитрий Луценко. — На станции есть отличный набор стоматологических инструментов, так что работать было чем. У меня богатый опыт проведения хирургических операций животным, поэтому Константин доверил мне сделать ему обезболивающий укол. С этим я справился на «отлично». Однако дальше все пошло не так, как хотелось: я дернул зуб, и он сломался наполовину. Конечно, все огорчились. Решили взять паузу до утра. На следующий день удалось успешно удалить вторую часть зуба.
— Какие биологические исследования вы провели?
— Мы участвовали в международном проекте по изучению пингвинов. Наша с Александром Савицким задача состояла в том, чтобы приклеить на спины птиц GPS-передатчики. Эти приборы стоимостью две тысячи долларов каждый не боятся морской воды. Они чуть больше спичечного коробка, оснащены батареей, заряда которой хватает на многие месяцы. Где бы ни были пингвины, сигнал с передатчика принимается спутниками, и ученые точно знают местонахождение птиц.
— Как вам удавалось отлавливать пингвинов и крепить им на спины электронные устройства?
— Оказалось, лучше всех с этой нелегкой работой справляется системный механик зимовки, в прошлом моряк, Владимир Храпач, — отвечает биолог экспедиции Александр Савицкий. — Вообще-то задачи системного механика далеки от исследований животных: он занимается электрическим хозяйством, системами отопления и опреснения океанской воды, другим инженерным оборудованием. Но у Владимира Васильевича от природы дар находить подход к братьям нашим меньшим: они почему-то слушаются его, ведут себя с ним смирно.
.jpg)
*Биолог Александр Савицкий вначале исследовал выловленную рыбу, а затем отдавал ее на кухню
— Пингвинов я ловко ловил благодаря «военной хитрости», — поясняет нам Владимир Храпач. — Один заходил в колонию птиц (биологи держались в сторонке) и внимательно присматривался к ним. Молодые пингвины меня не интересовали — они слишком беспокойные, поэтому ловить их сложно. Выбирал степенных среднего возраста. Выжидал момент, когда какая-то птица зазевается, и тут же накрывал ее сачком. Не мешкая надевал на голову «пленника» специальный мешочек — чтобы закрыть глаза. Когда птица лишена возможности видеть, она замирает, не сопротивляется. Затем ко мне спешили биологи Александр Савицкий и Дмитрий Луценко. Они наносили на спину птицы быстродействующую эпоксидную смолу и приклеивали с ее помощью GPS-передатчик. Уже минут через 20 смола высыхала, и мы отпускали меченую птицу.
— В этой программе задействованы ученые многих полярных станций, расположенных вдоль побережья Антарктиды, — продолжает Дмитрий Луценко. — Их усилиями передатчики прикрепили на спины сотням пингвинов. Мы с коллегой Александром Савицким установили электронные устройства 15 особям. У нас был план отправиться на соседние острова и на каждом отловить по несколько птиц. Однако проливы между островами очень долго оставались плотно забитыми колотым льдом, идти на моторной лодке было слишком рискованно. Поэтому все 15 GPS-передатчиков прикрепили на спины пингвинов, гнездящихся на острове Галиндез, где расположена наша станция. Там три колонии этих птиц. Одна находится так близко к нашему жилому корпусу, что в помещениях отчетливо слышны звуки, которые издают пингвины, — они напоминают крик осла.
Птицы приплыли на остров Галиндез обустраивать гнезда в конце октября (в Антарктиде в это время разгар весны), а антарктической осенью со своим подросшим потомством ушли в океан, где проведут зиму. Дело в том, что в холодное время года моря вокруг шестого континента замерзают. Чтобы охотиться, пингвинам нужна открытая вода, вот они и откочевывают далеко от материка. Но ученые благодаря сигналам датчиков отслеживают меченых птиц. Когда через несколько месяцев у пингвинов начнется линька, приборы отпадут вместе с отмершим оперением.
— В середине антарктического лета нам все же удалось пробиться на моторных лодках на соседние острова, — говорит биолог Александр Савицкий. — Там установлены системы автоматического наблюдения за колониями пингвинов. Это фотокамеры с батареями, заряда которых хватает на несколько месяцев работы. Камеры запрограммированы так, чтобы через определенные промежутки времени делать снимки. Мы забрали отснятый материал.
Плавая по проливам, видели китов, косаток, морских леопардов. А еще ловили рыбу. Вначале исследовали ее, а затем отдавали на кухню. Самый крупный экземпляр, который мне попался, — ледяная рыба, весившая больше трех килограммов.
— Значительную часть завезенных на станцию продуктов, к большому сожалению, пришлось выбросить вскоре после начала зимовки, так что свежая рыба была весьма кстати, — говорит Дмитрий Луценко. — Дело в том, что на станции сломался холодильник глубокой заморозки. В нем при температуре минус 20 градусов хранился годичный запас мяса, рыбы, фруктов и овощей. Чтобы спасти мясо, мы его засолили и поместили в обычный холодильник, в котором поддерживается температура от ноля до пяти градусов тепла. На рыбу соли не хватило, поэтому пришлось от нее избавиться. Также выбросили примерно половину замороженных овощей и фруктов. Только не подумайте, что мы остались вовсе без витаминов: например, свежих яблок нам хватило аж до новогодних праздников. Были картофель, свекла и капуста, запас соленых огурцов, консервированных фруктов. С началом антарктического лета к нам стали заходить туристические суда, экипажи которых щедро делились цитрусовыми, бананами, яблоками… В феврале нам доставили заказанный из Киева новый холодильник глубокой заморозки.
— На станции есть спиртное?
— Конечно, для каждой экспедиции завозится определенное количество алкоголя. Согласно традиции (ее установили предыдущие владельцы нашей станции — британские полярники), по субботам в баре устраиваются праздничные ужины при свечах. На них следует приходить в костюме и с галстуком. Во время таких ужинов отмечают дни рождения членов экспедиции, подают праздничные блюда, вино, водку, виски.
— Что обычно дарят именинникам?
— Торт. Также ребята готовят шуточные подарки, наиболее популярный — видеофильм о виновнике торжества.
Самый главный праздник у полярников — Мидвинтер (середина зимы). В этот день все участники зимовки купаются в океане в плавках и… с галстуками на шеях. Затем устраиваются соревнования. Получилось так, что как только мы начали играть на улице в футбол, мяч улетел в океан. За ним никто не решился плыть, но мы все же его выловили… через семь месяцев. Удивительно, что за это время его не унесло в океан.
*Участники зимовки сфотографировались во время главного праздника полярников — Мидвинтера (середина зимы)
— Как обустроен быт на станции?
— Полярники по двое живут в кубриках. К тому же у каждого есть рабочий офис. Для желающих заниматься физкультурой оборудован спортзал. Каждый сам стирает свою одежду — на станции есть стиральные машинки. По пятницам все дружно делают генеральную уборку. По воскресеньям все по очереди подменяют на кухне повара, ведь его работа является самой тяжелой на зимовке — попробуй три раза в день накормить 12 мужиков!
В нашу зимовку зафиксирован рекорд — наибольшее количество снега, выпавшее за последние 10 лет. Так вот, на его расчистку выходили все без исключения. Это помогало бороться с гиподина-мией.
— Какие невзгоды пришлось пережить из-за морозов?
— Климат на станции «Академик Вернадский» не очень суровый — минимальная температура, зафиксированная на нашей зимовке, составила минус 22 градуса мороза. Однако целые десять месяцев столбик термометра держался на отметке ниже ноля. Добавьте к этому очень сильные ветра, которые резко усиливают ощущение холода. Мы с врачом исследовали, как участники экспедиции переживают такие условия, ставили над ними эксперименты. Например, просили подержать несколько минут руку в ледяной воде и фиксировали, как реагирует организм, и без того переживающий постоянный стресс из-за морозной погоды.
Любопытно, что когда мы прилетели в Киев, я замерз сильнее, чем в Антарктиде. Это и неудивительно: на станции температура в помещениях 25 градусов тепла. А в Киеве уже отключили отопление.
— В 1985 году, когда станция «Академик Вернадский» называлась «Фарадей» и принадлежала британцам, англичане обнаружили озоновую дыру, — говорит озонометрист экспедиции Александр Полудень. — Во время зимовки озоновый слой над станцией при норме 270—290 единиц сокращался до 133 единиц — наполовину, и это продолжалось с середины августа до середины ноября. Из-за таких аномалий уровень ультрафиолета там слишком большой. Это грозит ожогами глаз и кожи. Поэтому я рекомендовал ребятам перед выходом на улицу наносить на кожу фотозащитный крем и надевать очки не менее четвертого уровня защиты.
Я регулярно отправлял результаты замеров уровня озона в Международный банк данных. Первооткрыватель озоновых дыр британский ученый Джон Шанклин прислал мне письмо с благодарностью за отличную работу.
Фото предоставлено Национальным научным антарктическим центром
1764Читайте нас у Facebook
