В августе 2008-го после грузинско-российской войны военный журналист Бабченко, обращаясь к солдатам российской армии, написал в «Живом журнале»:
«Мехнник-водитель! Знай, что если во время марша на вражеской территоррии твой танк сломается, тебя бросят. Армия уйдет вперед, в великие дали, выполнять приказ, а тебя оттолкают на обочину и оставят вместе с твоим танком.
Пехотинец! Знай, что если ты передвигаешься десантом на броне, и твой БТР сломается, тебя бросят. Ремонт бэтээра в поле около незачищенного села — твоя прямая обязанность.
Летчик! Знай, что если тебя собьют над вражеской территорией, тебя бросят. Твои поиски начнутся не раньше, чем через несколько часов. А Министерство обороны до последнего будет отрицать факт того, что ты сбит.
Солдат! Знай, что если ты попал в плен, тебя бросят. А Комиссия по поиску военнопленных, интернированных и пропавших без вести будет расформирована приказом Президента В.В.Путина.
Деснатник! Знай, что если ты окажешься в окружении на ж. д вокзале или на высоте 776 под Улус-Кертом, тебя бросят. А твой министр обороны скажет: «Мальчики умирали с улыбкой на устах».
Воин! Знай, что если ты погибнешь от попадания кумулятивной гранаты и твое тело будет изуродовано, тебя бросят. 124-я Ростовская идентификационная лаборатория будет расформирована под мудрым правлением Президента В.В. Путина, а тебя захоронят на Богородском кладбище под табличкой «неизвестный».
Подводник! Знай, что если твоя лодка легла на грунт с развороченным первым отсеком на глубине сто метров, а от комингс-площадки до поверхности будет всего семьдесят пять метров — семьдесят, млять, пять метров — тебя один хер бросят. А твой Верховный главнокомандующий с ухмылкой скажет: «Она утонула».
Спустя шесть лет, в разгар украинско-российской войны, Бабченко добавил к этому посту абзац:
«Деснатник-доброволец! Знай, что если ты случайно зайдешь на территорию Украины, твой командующий скажет: „В нашей воздушно-десантной бригаде потерь нет“. Твоя жена передаст твой телефон другому человеку, который представится журналистам тобой, а с креста на твоей могиле снимут табличку с твоим именем. Армия тебя бросит, сынок. Всегда».
В декабре 2013-го Аркадий Бабченко о Евромайдане :
«Я долго не мог понять, с чем у меня ассоциируется Майдан. Это и не революция, и не беспорядки, и — уж тем более — не Болотная. Не «оккупай». Это и не война. И не протест как таковой — в его чистом виде. И даже не противостояние с властью, несмотря на баррикады и блокаду площади военными грузовиками. Да, и протест, и революция — все это здесь есть, но это все — вместе, такой бульон из социальных и политических явлений, понемногу от каждого. Ни одно из которых не является превалирующим и не может характеризовать Майдан полностью.
Но сегодня (15 декабря 2013-го. — Ред.), глядя на концерт, многотысячную толпу в три часа ночи, даже и не собирающуюся расходиться, дежурство и пересменки на баррикадах, полувоенную организацию, армейские палатки с надписями «первая сотня», «вторая сотня», перегораживающую Крещатик баррикаду, которую теперь именуют «Козацьким редутом» — понял.
Майдан — это Сечь. Та самая Запорожская Сечь, о которой мы все читали у Гоголя. Тот самый полупоходный-полувоенный-полугражданский образ жизни, который и связывается у каждого с казаками.
Майдан — это территория воли. Не свободы и не вольницы, а именно воли — это украинское слово лучше всего характеризует происходящее здесь.
И баррикады, которыми «протестувальники» оградили свою площадь, защищают не этот конкретный клочок земли, а именно саму их «волю», их право жить так, как они хотят сами, а не так, как им навязывает власть. Да и власти здесь как таковой нет.
Майдан — это сообщество свободных людей, не признающих над собой никакой власти, кроме той, которую они готовы признать над собой сами…"
Осенью 2014-го Аркадий написал:
«Не верю, что уже год прошел. Вспоминаю.
Все — холод, вечная вода в ботинках, вонь копотной гари покрышек, замерзший смалец на морозе, брусчатка, медики, подготовки к штурмам, раненные, бой барабанов, «Героям слава!», депутаты, ночь, горящий Дом профсоюзов, вечные разрывы, головная боль от них, Грушевского, Институтская, вонь перцового газа, тошнота, кровь на асфальте, погибшие, пробитые пулями щиты, накрытые одеялами тела около гостиницы…
И — перемога. В которую до конца не верится и самим людям на площади… До деталей все помнится. Как вчера. Ничего не забылось. Потому что это было важно. Очень важно.
Несмотря ни на что, Майдан — лучшее, что было в моей жизни".
31 августа 2014 года после вторжения российских войск на территорию Украины и Иловайской трагедии Аркадий Бабченко написал о происходившем в России:
«Я думаю, мы сейчас наблюдаем становление самой страшной для России войны за двадцатый и двадцать первый век. Не в смысле количества погибших, а в смысле того, что происходит сейчас с российским обществом. Еще ни одна нация ни за одну войну не додумалась до того, что можно за деньги отказываться от имен своих павших мужей. Что можно за компенсацию или квартиру снять имя своего мужа с его могилы. Что можно отказаться от имени павшего отца своих детей. Что можно выдавать погибшего за живого. Что можно соглашаться с тем, что их несуществующие вроде как тела будут закопаны в безымянных могилах в несуществующей вроде как войне в несуществующей вроде как стране.
Как можно быть десантником, каждый день проходить по плацу мимо плакатов «честь, отвага, доблесть», а потом подчиниться мелкому ополоумевшему гэбисту и по его приказу пойти умирать, ДОБРОВОЛЬНО отказавшись от своего имени, стерев воспоминания о себе из окружающей жизни — я не понимаю этого… Это реально страшно.
Я говорю, что это будет последняя война для России не потому, что ей не хватит сил или экономики. Это будет последняя война для России, потому что процесс распада этноса уже практически завершен. Моральная деградация нации уже практически состоялась. И эта война только добьет ее. Да и нет уже больше никакой нации…
Какая нация, когда человека сами же пытаются убить за то, чтобы не мешал им сдыхать безымянными пронумерованными трупами на необъявленной войне с замалеванными краской бортовыми номерами и снятыми погонами под табличкой с номерком… Я не знаю, что дальше еще нужно говорить…"
По поводу заявлений российских оппозиционных политиков Алексея Навального и Михаила Ходорковского о том, что если бы они стали президентами РФ, то Крым не отдали бы Украине, у Аркадия Бабченко есть такой пост:
«Во-первых, чтобы рассуждать о том, отдашь ты что-то или не отдашь, это что-то нужно иметь. Ходорковский и Навальный Крым не отдадут, пардон, откуда? С чего они взяли, что он у них есть? Россия оккупировала часть суверенного государства. Эта оккупация не признана ни одним другим государством в мировом сообществе. Во всем мире границы Украины на картах не изменились ни на сантиметр. Мир не знает никакого другого государства «Украина», кроме как с Крымом в ее составе. Мир не знает никакого другого государства «Россия», кроме как без Крыма в ее составе. Никаких договоров с признанием и утверждением новых границ не произошло. Что вы, пардон, будете «отдавать»?
В мире не существует вопроса — отдавать России Крым или не отдавать.
В мире вопрос ставится совершенно иначе — когда Россия уберется со своими танками с оккупированной территории другой страны. Точка. Всем, кто считал иначе, была предоставлена возможность подумать о своих ошибках в славных городах Нюрнберге и Гааге".
В декабре 2016-го, после крушения под Сочи лайнера Минобороны РФ Ту-154, на борту которого находились военнослужащие и артисты, следовавшие в Сирию, Аркадий Бабченко написал пост. Спустя часы после его опубликования началась оголтелая травля журналиста на федеральных телеканалах и в прокремлевской прессе. Из-за чего в конце концов Аркадий вынужден был покинуть Россию.
«Есть ли у меня сочувствие по поводу гибели 80 штатных сотрудников министерства обороны поехавшей головой недоимперии, устроившей в соседней, братской когда-то стране Сталинград и Курскую дугу с тысячами погибших, и летевших теперь в Сирию петь и плясать перед летчиками для поднятия боевого духа, чтоб им более лучше бомбилось, а также девяти сотрудников агентств массовой пропаганды — причем самых передовых из них, «Первого канала» и «Звезды», — клепавших сюжеты про фашизм, хунту, распятие детей, тысячами вербовавших людей на войну как в Украину, так и в ту же самую Сирию, оправдывающих посадки моих друзей, врущих про то, что моего товарища не пытают в Сегежской колонии, призывавших к расправам со мной и моими друзьями, выливших тонны дерьма на близким мне людей и не раз поставивших их жизнь под угрозу, раскрутивших антимигрантские, антигрузинские, антиукраинские, антилиберальные, педофильские и прочие кампании, приведшие к убийствам инакомыслящих и инакородных уже в мирных российских городах — сотнями, если не тысячами — и в первых рядах строивших новую оруэловщину, диктатуру и ГУЛАГ.
Риторический вопрос. Нет. У меня нет ни сочувствия, ни жалости. Я не выражаю соболезнования родным и близким. Как не выражал никто из них. Продолжая петь и плясать в поддержку власти или все так же поливать дерьмом с экранов телевизоров и после смерти. Чувство у меня только одно — плевать. Не я противопоставил себя этому государству и его обслуге. Это государство и его обслуга противопоставили меня себе. Оно назначило меня врагом и национал-предателем. Так что — совершенно плевать. Хотя, впрочем, ни злорадства, ни радости нет тоже. У меня в голове лишь одна исключительно рациональная мысль — в зомбоящике живой силы, раскручивавшей механизм посадок и убийств моих друзей и коллег, стало на девять единиц меньше…"
И еще пост о России:
«…В этой стране нет ничего. Эта страна — фейк. Фейк полный и абсолютный. От начала и до конца. От верха и до низа.
Они начинают священную войну против фашизма за деревню Лопыревка Луганской области, ведут её так, как будто это еще одна Великая отечественная, развивают такую пропаганду, какой позавидовал бы даже Эренбург в сорок первом, строят полицейское милитаристское государство, ведущее захватнические войны, вбухивают триллионы в армию, захватывают соседние страны, начинают еще одну войну на второй фронт, отправляют авианосец к далеким берегам — а потом выясняется, что… авианосец теряет ход посреди славного похода, два самолета падают у него за борт, так как трос аэрофинишера пришел в негодность, а Путин показывает Стоуну фильм про атаку американских «Апачей» с озвучкой атаки украинских летчиков.
Несуществующая страна, воюющая несуществующим спецназом на несуществующей войне против несуществующего фашизма и гордящаяся своим несуществующим величием. Когда-нибудь все это обязательно рухнет. Других вариантов просто нету".
Несколько месяцев назад в связи со смертью Олега Табакова и волной скорби, захлестнувшей Россию, Аркадий написал:
«Уже который раз, а я все как студентка — удивляюсь, как впервые. Скажите, а это какой-то особый менталитет — раболепствовать перед любой знаменитостью, каким бы подлецом он ни был, да? Актер в России — это априори сын божий?
Вот, чувак заявляет: «все украинцы — убогие и неграмотные». Заявляет: «Мне их не жалко, я махнул рукой на украинцев».
Еще раз — «Мне их не жалко. Я махнул рукой на украинцев».
Ему не жалко убитых, понимаете? Не жалко, что вся страна четвертый год воет, хороня своих мальчишек. Не жалко, когда люди километрами становятся на колени, хороня своих павших. Не жалко людей, которых осколки перепахивают и уродуют так, что потом не собрать уже человека обратно. Что он всю оставшуюся жизнь будет жить с болью и муками, а его будущее превращено в ад.
Подписывает письмо с одобрением оккупации и войны. Становится доверенным лицом тирана и убийцы.
Имея гигантский публичный ресурс, мог бы возвысить свой голос против. Но выступает «за».
За войну. За убийства. За репрессии. За пытки. Становится вербовщиком этой ублюдочной власти на эту ублюдочную войну…"
А год назад, 5 июня 2017 года, Аркадий написал в «Фейсбуке»:
«Жизнь пошла такая — что ни день, то праздник. Сегодня у меня третий день рождения. Три года назад меня, голого, с мешком на голове поставили к стенке (Бабченко в 2014-м попал в плен в зоне АТО. — Ред.). А потом, вдребезги отпиз… го, достали из ямы и выкинули в серой зоне. Потом я полз, проклиная эту чертову вышку. А потом меня подобрали. Нет, я в общем-то, рад, что так вышло. Разбитое плечо я лечил год, и пропустил из-за этого Иловайск, Дебальцево и Аэропорт. За что, глядя на ребенка каждый новый день, и благодарю судьбу до сих пор. Сломанный нос сросся сам. А еще это избавило меня от моральной необходимости ехать туда снова. Чего я и не могу заставить себя сделать вот уже четвертый год. Да, там страшно, на краю этой ямы.
Ну, что ж, товарищ полковник. Не расстреляли, и на том спасибо.
Доброе утро.
А второй день рождения был неделю назад. Двадцать девятого мая. Когда генерал Кульчицкий не взял меня на борт вертолета на Карачун. Это было тогда самое тяжелое место. Вертушка в тот вылет была очень перегружена. Ушла тяжело, чуть не зацепив стойкой шасси за бруствер. Через пару часов ее сбили. Я до сих пор благодарен Кульчицкому, что он не взял меня тогда.
Как бы там ни было — еще лишних три года. Пожалуй, они прожиты мной все же не зря. Спасибо Вам, товарищ генерал.
И ты, Родина, не кашляй. Двадцать лет устраиваешь праздник каждый день. Двадцать лет устраиваешь такую жизнь, что со счета в своих вторых, третьих, двадцать пятых днях рождения собьешься…"
Спустя год, утром 29 мая 2018-го Аркадий в «Фейсбуке» вновь повторил слова благодарности генералу Кульчицкому за то, что не взял его на борт вертолета. «Второй день рождения, получается», — написал Бабченко. Спустя несколько часов его убили…
689Читайте нас у Facebook
