Илон Маск: «Это очень круто — родиться на Земле и быть похороненным на Марсе!»

«Смотрю на людей, уткнувшихся в смартфоны, и думаю, кто из них является хозяином»

— Католики запрещают смеяться в церкви.

— Серьезно? Вот это точно несмешно.

— Говорят, можно распознать диктаторов, авторитарных людей по отсутствию чувства юмора.

— У Наполеона было отличное чувство юмора!

— Не уверен, что он был приятным человеком во всех отношениях.

— Знаете, никто не совершенен. Честно, Наполеон не такой уж плохой человек для знакомства.

— Однажды вы сказали, что для вас кошмарной идеей является представить себя одного в доме. Вы не выносите одиночество?

— Очень немногие люди любят одиночество.

— Лично я не могу оставаться один, но знаю многих, кому это нравится. Или они притворяются, что любят быть одни.

— Люди по своей природе очень социальные создания. Вероятно, то, что обычно понимается под одиночеством, таковым не является. Я хочу сказать, что настоящее одиночество — это отсутствие коммуникации. Тут даже книги не помогают. Думаю, такое одиночество сводит с ума большинство из нас. Именно поэтому в тюрьмах карцер считается серьезным наказанием. Все хотят иметь семью, друзей, кого-то близкого. В идеале мы хотим быть окружены людьми, которых любим и которые любят нас.

Читайте также: Папа на удаленке: Илон Маск поделился милым фото с маленьким сыном

— Во время нашей предыдущей беседы речь шла о ваших крупных проектах — SpaceX, Neuralink, Tesla, The boring Company. И вы сказали, что наиболее значимым из них является искусственный интеллект. Почему?

— С внедрением искусственного интеллекта нужно быть предельно осторожными. Важно знать, кто его намерен использовать, кто его контролирует, делается ли это в интересах людей.

— Для меня главный вопрос: на самом ли деле искусственный интеллект служит людям? В конечном счете машины будут служить человечеству или человечество будет обслуживать машины?

— Знаете, иногда, когда смотрю на людей вокруг, уткнувшихся в смартфоны, я задумываюсь над тем, кто из них является настоящим хозяином.

— Вы не один такой. Еще 25 лет назад немецкий издатель Йоганнес Гросс сказал: «У вас есть мобильный телефон? С вами можно связаться в любую минуту? Значит, вы относитесь к обслуживающему персоналу!

— Да, люди все больше и чаще хватаются за смартфоны по любому поводу! Им кажется, что они владеют этими гаджетами, но, возможно, нам всем пора задаться вопросом, не стали ли они уже нашими хозяевами? По-моему, мы весьма эффективно создаем некое цифровое групповое сознание. И это снова возвращает нас к вопросу о том, кто кому служит — искусственный интеллект человеку или наоборот. Скорее всего, это некая форма симбиоза. И мне очень хочется верить, что этот симбиоз несет в себе пользу как для цифрового, так и для биологического разума.

— И когда мы достигнем момента сингулярности?

— Я согласен с Рэем Курцвейлом (известный американский футуролог, автор книги «Сингулярность рядом». — Ред.), этот момент уже близок.

— Если так, то остро стоит вопрос о превосходстве искусственного интеллекта. Оказался ли он в руках очень небольшого числа супермогущественных игроков? И потенциально однажды окажется в плохих руках? Или он в руках многих? Насколько здоровой является конкуренция в этой области? Вас лично это тревожит?

— Очень важно, чтобы было создано некое правительство, некий контролирующий и регулирующий орган, способный реагировать, когда будет возникать опасность для общества. Это нормально. Есть же регулирующие органы для автомобилей, продуктов, лекарств и прочего. Скажем, никто не собирается распустить FAA (Федеральное управление гражданской авиации США. — Ред.), потому что все мы хотим безопасно летать. Мы хотим, чтобы был некий орган, проверяющий самолеты и подтверждающий их безопасность. А также орган для автомобилей, которыми мы пользуемся, для еды и лекарств, которые мы потребляем. Вполне естественно, что мы захотим, чтобы появился такой же орган, который будет проверять и то, как работает искусственный интеллект.

— Правильно ли я выражусь, если скажу, что проект Neuralink призван усовершенствовать человеческий мозг? Сделать его конкурентоспособным в соревновании с искусственным интеллектом?

— Да! Я как-то пошутил, что лозунгом нашей компании является «Если не можешь победить их, присоединяйся к ним». Реальность такова, что в долгосрочной перспективе мы не сможем больше побеждать компьютеры с их сверхинтеллектом. Но, возможно, мы добьемся счастливого симбиоза. На пути к этому мы научимся лечить многие болезни, связанные с повреждениями головного мозга или ставшие результатом несчастного случая, старения, мало ли еще чего. Скажем, кто-то перенес инсульт или страдает эпилепсией, клинической депрессией, от всех этих проблем можно будет избавиться с помощью миниатюрного импланта или прибора, подключенного к мозгу пациента.

— Следуя дальше, в недалеком будущем людям больше не будет нужна речь. В теории можно будет просто читать мысли друг друга, определять желания и каким-то образом реализовывать их. Это звучит чудесно в том смысле, что человечество избавится от большинства болезней, если не от всех. С другой стороны, мне лично вряд ли понравится, что кто-то сможет читать все мои мысли!

— Уверяю вас, приватность останется. Речь ведь не идет о том, что кто-то сможет читать ваши мысли без вашего на то согласия. И все же хочу особо подчеркнуть, что на многие годы вперед целью Neuralink есть и останется сугубо решение медицинских проблем, связанных с болезнями головного и спинного мозга. Пока мы заняты тем, что хотим подарить возможность людям с парализованными конечностями свободно пользоваться компьютером или смартфоном с помощью мозговых импульсов.

«Мы должны улучшить мозг человека и не допустить, чтобы технологии оказались в руках горстки людей»

— Хочу вернуться к вопросу речи. Язык в нынешнем его понимании вовсе исчезнет или утратит свою важность? Взять, например, все эти компьютерные программы-переводчики. Скоро совершенно необязательно будет знать иностранные языки. Что вы думаете? Как далеко мы можем зайти? И как быстро движется весь этот процесс?

— Иногда люди не могут правильно оценить, что произойдет в ближайшем будущем, а что станет возможно только в долгосрочной перспективе. Ближайшая цель — создать некую технологию, устройство, приложение, которое сможет решить основную проблему. Это лечение травм и болезней головного и спинного мозга. Или облегчение жизни таких пациентов. Да, эти технологии предполагают отказ от речи и движений конечностей. Позже, когда подобные устройства станут более совершенными, а это будет нескоро, можно будет говорить о телепатии. И есть три приоритета на этом пути. Первый — мы должны улучшить мозг человека, наделить его большими функциями. Второй — мы должны не допустить, чтобы эти технологии оказались в руках горстки людей, обеспечить контроль большинства над их использованием. Третий — необходим регулирующий орган.

— Тогда какую роль во всем этом будет играть Китай? У Китая совершенно иное понимание. Все, что помогает обеспечить благополучие Китая и компартии, поддерживается и приветствуется. Этические ограничения, демократия и свобода, права человека ни играют для них никакой роли. Китай вполне может использовать все эти технологии для усиления своего превосходства. Может ли он превратить искусственный интеллект в оружие, начать новый вид гонки вооружений? Как Западу одержать победу в этом противостоянии?

— Прежде всего, мой личный опыт общения с правительством Китая показывает, что оно на самом деле очень ответственно относится к интересам своего народа, возможно, даже более ответственно, чем правительство США. И когда я встречался с представителями китайского руководства, они задавали такие же вопросы, их беспокоит то же самое. Сделают ли эти технологии людей счастливее? Будут ли они служить интересам человека? Возможно, это покажется иронией, но даже с их однопартийной системой они действительно заботятся о благополучии простых людей. И общественное мнение волнует их больше по сравнению с тем, что я вижу в США.

— Вынужден впервые с вами не согласиться. Китаю плевать на права человека. Как же тогда с ним можно играть честно по правилам? Вы действительно считаете, что у Запада есть возможность победить? Каков ваш сценарий на ближайшие 10 лет относительно роли искусственного интеллекта в руках политиков и экономики Китая, Америки, Запада, Востока?

— Google и DeepMind, что, в сущности, является одной компанией, вот лидеры в разработке искусственного интеллекта, они добились большого прогресса. Я даже не могу назвать, кто хоть немного приблизился к ним. Да, Китай прилагает огромные усилия в этом. И у него тоже есть прогресс. Но далеко не такой.

— Мне кажется, что Китай просто еще не набрал скорость. Новая американская администрация изменит политику Вашингтона в отношении Китая? Как вы думаете, Байден станет более последовательным? Именно этого от него ждут сейчас люди.

— Я не уверен относительно китайской политики Байдена. Лично мне кажется, что ряд аспектов, на которых настаивал президент Трамп, например, справедливость тарифов, имеет смысл. Я, конечно, не согласен со всеми методами, которые он при этом использовал, но сама концепция кажется верной: нам следует добиваться низких и симметричных тарифов. Не только с Китаем, но во всем мире.

— Вы не боитесь того, что все это соревнование вокруг искусственного интеллекта ослабит демократию? Или вы считаете, что это способно улучшить ее?

— Соревнование содержит в себе потенциал улучшения, совершенствования демократии. Нам следует проявлять осторожность — демократия не является идеальной.

— Демократия всегда несовершенна. Только тоталитарные режимы достигают своего совершенства.

— Именно. Такова природа этих политических систем. Черчилль, а может, кто-то другой, почему-то именно Черчиллю чаще всего приписывают слова, которые он никогда не произносил, сказал: «Демократия — худшая из всех политических систем, за исключением всех остальных».

«Могу разбираться в технических вопросах, но совершенно не понимаю, куда движется человечество»

— Томас Манн в своем романе «Волшебная гора» написал: «Время — это дар Бога людям, чтобы они могли использовать и использовать его на благо прогресса человечества». Мне кажется, что это самое лаконичное описание вашей жизненной миссии.

— Я пытаюсь использовать новейшие технологии с тем, чтобы максимально увеличить шансы сделать наше будущее хорошим. На базовом уровне это означает, что мы вообще должны обеспечить себе будущее. Для будущего Земли важнейшее значение имеет восполняемая энергия. Затем по важности идет создание космической цивилизации, превращение человека в межпланетный вид. Это хороший сценарий. Плохой сценарий тоже не исключен. Это или Третья мировая война, или применение термоядерного оружия, что в итоге приведет к полному уничтожению человечества на Земле. И тогда остается шанс, что наша цивилизация продолжит свое развитие где-нибудь еще. Например, на Марсе. Но я верю в хороший сценарий. Поэтому возможность основать колонию на другой планете рассматривается мною как шанс радикально улучшить жизнь людей в долгосрочной перспективе.

— Когда у вас спрашивают, кем вы себя считаете прежде всего — предпринимателем, руководителем, основателем компаний, — вы настаиваете на том, что вы инженер. Почему?

— Думаю, это наиболее точное описание того, чем я занимаюсь.

— То есть вам нравится быть созидателем?

— Да. Разработка новых технологий, решений практических задач. Наука — она ради науки. Наука открывает нам различные вещи о Вселенной, которые давно существуют. А инженеры создают то, чего прежде никогда не было. И мне это нравится. По-моему, это здорово. Это величайшая возможность в жизни человека. Некая новая иерархия, которая ставит перед собой иные цели. Цели старой иерархии заключались в концентрации богатства и власти. Для меня гораздо важнее создавать что-то новое, решать технические проблемы. Как мне кажется, в этом заключается истинный дух Силиконовой долины.

— Боюсь, с вами в этом многие не согласятся. Некоторые талантливые инженеры покинули Силиконовые долину. Они считают, что она стала излишне политизированной. Или что личные данные людей грубо используются для обогащения. Что вы думаете?

Читайте также: Илон Маск восторженно написал о Сергее Королеве — его попросили сделать это на украинском языке

— Мне это напоминает ситуацию с профессиональной спортивной командой. Если она побеждает слишком долго, люди начинают жаловаться, комплексовать. Теряется дух соперничества. Вот почему в любом чемпионате одна и та же команда не побеждает все время. Когда такое все же происходит, внутри команды неизбежен разлад. Она начинает разваливаться, люди уходят из нее. Или они перестают сражаться, потому что слишком уверены в победе. Плохо и то, и другое.

— Именно это и произошло с Силиконовой долиной. Рид Хастингс (американский миллиардер, соучредитель и председатель совета директоров Netflix. — Ред.) в своей книге, которая недавно вышла, предупреждает, что к компании ни в коем случае нельзя относиться как к семье. Это не семья, а спортивная команда. Вот почему в компании нужно избавляться от людей, которые не приносят лучший результат. В то время как в семье обычно помогают даже самым слабым, чтобы выжить. Если согласиться с Хастингсом, сообщество Силиконовой долины в какой-то момент превратилось в семью, а не спортивную команду?

— Нет, я так не думаю. Мне не кажется, что там развели семейственность. Больше половины своей жизни я прожил в Калифорнии. Сейчас большую часть времени провожу в Техасе. Потому что там мы строим наш огромный завод, там работаем над космической программой Starship. Прежде чем выбрать место для нового офиса, я обратился к своей команде. Я спросил их, где бы они хотели проводить большую часть времени в Техасе? Понимаете, это важно! Я срываю с места большое число талантливых людей и должен знать, что они тоже хотят этих перемен, хотят переезда. Мне же нужно, чтобы они работали максимально эффективно. Большинство высказалось в пользу Остина. И мы обосновались именно там, в Остине.

— Какое изобретение человечества вы считаете наиболее важным?

— Язык. Вне всяких сомнений. Мы же должны общаться.

— Язык стал первым шагом. Это фундаментальное различие между людьми и животными или низшими формами существования. Тогда второй шаг — это письменность?

— Письменность можно сравнить с жестким диском компьютера. Это дало возможность сохранять информацию. Попытки сохранить ее в устном виде весьма ограничены.

— Тогда третий шаг — книгопечатание. Это стало величайшим достижением на пути демократизации процесса передачи знаний.

— А четвертый шаг — оцифровка информации. Ее можно сравнить с развитием нервной системы организма, называемого человечеством. Смотрите. На первом этапе любая коммуникация была возможна только на уровне от человека к человеку. Даже телефонные звонки остаются таким общением. Письменность позволила донести информацию на расстоянии от одного человека другому. Или сразу нескольким. А теперь у нас есть Интернет, который обеспечивает постоянный доступ всем и каждому ко всей информации, накопленной человечеством.

— Вы не представляете, как я счастлив, когда ваш ответ на мой вопрос совпал с моим мнением. Язык! Я очень боялся, что вы скажете — колесо. Для меня это важно еще и потому, что язык и письменность — основа моей профессии.

— Колесо. На самом деле большое значение имеет открытие оси с двумя колесами. В древние времена люди очень быстро поняли, что гораздо легче передвигаются круглые предметы, чем, скажем, треугольные или квадратные. Но человек не сразу додумался соединить два колеса с помощью оси.

— Вас считают одним из лучших аналитиков и творцов современности. А есть что-нибудь, что вы совершенно не понимаете?

— О, существует много такого, о чем я почти ничего не знаю. Я могу разбираться в технических вопросах, но совершенно не понимаю, куда движется человечество. Идем ли мы в правильном направлении? Или мы свернули не туда и сражаемся друг с другом?

«Сможем ли мы воспользоваться технологиями и не уничтожить себя?»

— Какой главный вызов ждет нас впереди?

— Главный вызов? Он возникнет на этапе, когда наши достижения окажутся больше, чем мы будем в состоянии понять и переварить. У нас будут суперновейшие технологии, но сможем ли мы ими пользоваться? Вот это будет настоящее испытание. Для всей нашей цивилизации. Сможем ли мы воспользоваться технологиями и не уничтожить себя? Не будет ли это тем же, что, например, дать малышу в руки пистолет? Мы должны быть уверены, что используем эти технологии на пользу. А еще мы должны быть уверены, что у нас будут дети, чтобы человечество продолжало существовать. Только в этом случае нас ждет хорошее будущее.

— Когда мы увидим первого человека на Марсе?

— Скорее всего, через шесть лет. Возможно, через четыре года.

Читайте также: Полет на Марс не за горами: компания Илона Маска SpaceX отправила к МКС обновленный корабль Dragon

— Когда вы сами отправитесь в космос?

— Вероятно, через два-три года.

— Вы хотите, чтобы вас похоронили на Марсе? Почему?

— Мне просто кажется, что это будет очень круто — родиться на Земле и быть похороненным на Марсе! Никаких скрытых мотивов.

— Почему SpaceX так важен для вас? Это детская мечта? Или это некий план Б, потому что вы полагаете, что однажды Земля может стать непригодной для нормальной жизни человека?

— Нет, дело вовсе на в каком-то плане Б, и Марс не является им ни в коем случае. Повторяю еще и еще раз — дело в том, что мы хотим стать межпланетными существами, космической цивилизацией. Распространить жизнь по всей нашей Солнечной системе, а в идеале — и за ее пределами. Думаю, именно такое будущее вдохновляет и мотивирует, особенно по сравнению со сценарием, когда мы остаемся на Земле навеки, до того момента, как нас что-то уничтожит. И это может быть что угодно. Солнце увеличится в размерах, и наши океаны выйдут из берегов. Так что нам лучше что-то предпринять. И медлить с этим нельзя, потому что впервые за примерно четыре с половиной миллиарда лет истории Земли это действительно стало возможно. И это окно возможности может быть открыто для нас долго, на что я надеюсь. Но не исключено, что оно скоро закроется. И вовсе не обязательно для этого должен наступить конец цивилизации. Достаточно того, чтобы наши технологии оказались недостаточного уровня. Вполне может быть, что мы замахнулись на доллар, а ударим на цент. Но это не значит, что нужно сидеть и ничего не делать. А что касается Марса, то он, безусловно, на является пятизвездочным курортом.

— Но он символизирует другие места, куда человечество может добраться.

— Марс — реальная планета, и мы можем создать на ней реальную цивилизацию. Но сейчас все это выглядит как реклама Эрнеста Шеклтона, когда он в начале прошлого века отправился покорять Антарктиду. Он говорил, что это опасно, что вы может умереть, что будет очень тяжело и путешествие будет долгим. И еда вряд ли будет хорошей. И это будет порой очень страшно. Но вместе с тем это будет величайшее приключение, одно из самых невероятных развлечений, которые с вами могут произойти, если вы, конечно, не погибните. Я бы выбрал такую же рекламу и для путешествия на Марс.

Читайте также: Возлюбленная Илона Маска собралась лететь на Марс и вкалывать там до смерти

— Какие важнейшие проблемы необходимо решить, чтобы сделать Марс пригодным для жизни?

— Для начала главной проблемой является отсутствие кислорода в атмосфере Марса. Она состоит из диоксида углерода. Нужно научиться преобразовывать диоксид углерода в кислород. Это то, что происходило на Земле. Когда-то и у нас в атмосфере был диоксид углерода вместо кислорода. Но еще было много азота. На Марсе тоже есть азот. Следовательно, со временем там тоже можно запустить это процесс с помощью растений. В океанах появится вода. Я думаю, планету нужно подогреть. И это начало. А пока мы построим небольшую базу. Там мы научимся выращивать растения, которые будем потреблять в пищу. Нам понадобится питьевая вода. А еще мы должны научиться добывать топливо для ракет, потому что это необходимо для обратных полетов на Землю. Нам нужны будут новые и новые поселенцы. А у тех, кто по каким-то причинам не захочет оставаться на Марсе, должна быть возможность вернуться на Землю. Значит, нам необходимо огромное количество солнечных батарей.

— Какой момент в вашей профессиональной карьере был самым важным и волнующим? И в вашей жизни в целом?

— Определенно рождение детей. Это в жизни. Что касается работы, так это, когда построенный нами корабль впервые вышел на орбиту. Очень волнующий момент. До этого у нас было три неудачных старта. И это прежде всего мои ошибки, так как я являюсь главным инженером SpaceX. Мог бы и получше сработать. К счастью, четвертая попытка оказалась успешной. Это было важно еще и по той причине, что на тот момент у нас просто больше не осталось денег. Да, многое не получилось. Мы наверняка обанкротились бы. Поэтому в тот момент я не чувствовал радости. Просто облегчение.

— Вы верите в Бога?

— Когда я был ребенком, меня отправили в воскресную школу при англиканской церкви. Это потому что мой отец был англиканцем. Но потом его партнерами по инженерной фирме стали евреи. И меня отдали в еврейскую школу. Она была близко. И школа оказалась хорошая. И вот один день я пел «Хава Нагила», а на следующий день — какой-нибудь гимн про Иисуса. Но ни то, ни другое я не пел, когда оставался один. Что я могу сказать теперь, когда прочитал множество книг и всяких религиозных трудов. Я действительно согласен с рядом христианских заповедей. Например, подставь другую щеку. Или прощай ближнего своего, а не живи по принципу око за око. Возлюби ближнего своего, тоже прекрасный принцип. Но вряд ли я считаю, что все эти библейские истории, как бы это точнее выразиться, правдивы. Мне так не кажется.

Читайте также: Илон Маск объявил Марс «свободной планетой», где не будут соблюдаться законы землян

— Почему музыка так важна для вас? Насколько я знаю, вы очень любите стиль техно.

— Да, это правда. Увлекаюсь техно уже давно.

— Это одна из причин, почему вы оказались в Берлине?

— Да, одна из причин. И мы хотим устроить грандиозную рэйв-вечеринку в день открытия нашего завода в Берлине. Начнем в полдень — как семейный праздник с приятной музыкой, пикником, пригласим людей со всей округи, а к вечеру постепенно перейдем к техно. И гулять будем ночь напролет. Вот такой план.

— Вы сами записали несколько песен. Последняя Don't Doubt Ur Vibe звучит как что-то вроде вашего персонального гимна.

— Если честно, я записал ее с несколькими друзьями в шутку. Особенно благодарен моему другу Майку, который помог с этим треком. Было весело.

— Понятно, все ради веселья. А еще, чтобы поддержать миллионы людей. А кто ваши любимые ди-джеи?

— О, у меня у них много. Пожалуй, сейчас больше всех мне нравится ваш немецкий ди-джей Борис Брейча. Он очень хорош. Вообще, мне всегда не нравится, когда предлагают назвать одного-двух. Это несправедливо по отношению к другим.

— А есть любимые ночные клубы?

— Berghain в Берлине. Очень круто. К сожалению, давно там не бывал.

— Увы, он закрыт. Может, поможете ему открыться, когда закончите со строительством завода?

— Обязательно! Классная идея! Еще мне нравится шведский клуб House Mafia. Мы собираемся пригласить много музыкантов на открытие. Так что все найдут для себя подходящую музыку, чтобы хорошо повеселиться. От маленьких детей до пенсионеров. Кстати, это еще одна причина, почему компания не должна следовать исключительно жестким корпоративным законам бизнеса. Это скучно. В семье веселее. А мы хотим веселиться.

Читайте также: Илон Маск «запустил в космос» новую валюту: что такое DOGE

Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Mathias Döpfner / The Business Insider)

1437

Читайте нас у Facebook