Командир части по охране чаэс внутренних войск мвд украины вячеслав ошуев: «за выпускаемые нами в начале 90-х деньги в магазинах славутича можно было купить все, что угодно, — мебель, аппаратуру. Даже бабки на местном базаре
«За 8 часов мы получили по 100 рентген»
Машина командира части ждала нас на пропускном пункте «Дитятки». Неподалеку от станции полковник Вячеслав Ошуев показал на заросшее одноэтажное здание:
- До аварии здесь находилась комендатура по охране Чернобыльской атомной станции, — сказал он. — Тогда ее охраняли солдаты срочной службы и прапорщики, возглавлявшие караулы. В момент аварии никто из них не бросил свой пост. Из 120 человек, служивших здесь в то время, в живых остались единицы. Если вы помните, одной из версий взрыва была диверсия. Военнослужащие Внутренних войск несколько раз проверяли тогда контрольную полосу вокруг ЧАЭС, но никаких нарушений на ней не обнаружили. Кстати, эта полоса таит в себе опасность и до сегодняшнего дня. Недавно ее «освежали» граблями и обнаружили куски графита, разбросанные взрывом из четвертого блока. Ведь землю отсюда не вывозили со времен аварии.
Пока командир рассказывал, мы подъехали к ограждению по периметру станции.
- Пропускной пост, что в 200 метрах от саркофага, — продолжает полковник, — самый «тяжелый». Находящихся на нем военнослужащих мы меняем каждые четыре часа. Больше находиться в этой зоне опасно из-за высокого уровня радиоактивности. На других постах безопаснее.
На одном из таких «безопасных» постов мы познакомились со старшим прапорщиком Виктором Косенко, в свои 18 лет направленным из одной из харьковских частей Внутренних войск на ликвидацию аварии.
- Тогда я проходил срочную службу, — вспоминает В. Косенко. — Помню, отстояли мы ночное дежурство, и нас направили на медкомиссию. Из нашего полка лишь четверо оказались годными для работ, связанных с ионизирующим излучением. В их число попал и я.
- А вы знали, куда вас направляют?
- Слухами, как говорится, земля полнится. Знали, что в Чернобыль, но о том, что нас там ждет, и не догадывались. Дали команду ехать — мы и поехали. Дело было в конце 1986 года. Как сейчас помню: мороз был 34-36 градусов. Когда нас выгружали из поезда, мы были окоченевшими, почти, как сосульки. Мы приехали на смену ребятам, служившим на станции на момент аварии. В Денисовичах, где стоял батальон, нас отогрели, напоили чаем и, как говорится, — в бой!
- Чем вам приходилось заниматься?
- Самоселы и животные легко проникали в 10-километровую зону через проделанные в заграждении проходы. Нам приходилось его восстанавливать. Но самыми опасными для жизни стали работы в районе строившегося саркофага. Нужно было взять под охрану локальную зону объекта «Укрытие», установить сигнализацию. На эти работы направили шестерых. Мы установили сигнализацию, протянули кабели и вывели их на центральный пункт охраны. Когда закончили, очень устали, вернулись в часть и легли спать. Утром никто из нас шестерых не смог подняться. Состояние было ужасное. Командир батальона направил к месту нашей работы начальника химической службы, чтобы замерить там радиацию. Через некоторое время он вернулся и доложил: радиационный фон в том месте, где мы провели целый день, до восьми рентген в час. Когда медики нас проверили, оказалось… Вам правду говорить?
- Желательно.
- За восемь часов работы в тот день мы получили по… 100 рентген каждый. Когда я приезжал домой в отпуск, со мной даже мои друзья и одноклассники побаивались здороваться за руку. С тех пор прошло уже почти 20 лет, и все эти годы я служу здесь. Женился. Имею двоих детей — сыну уже 16 лет, а дочке — 13.
- Наверняка такая доза радиации не могла не отразиться на здоровье…
- Мне сейчас неполных 39 лет, — отвечает старший прапорщик. — А болячек, как у старика, — энцефалопатия, ранний церебросклероз. Последние несколько лет мучают сильные головные боли. Спасают спазмолитики, которые я принимаю постоянно. И практически все лекарства, без которых не могу жить, приобретаю за свой счет. Спасибо, командир находит возможность направить нас в санаторий. Сейчас подписал договор с чернобыльским госпиталем о нашем лечении за счет воинской части. Если бы не он… Ведь мы не так много получаем. Например, прапорщик в первый год службы имеет всего 643 гривни с копейками. До недавнего времени получали мы и специальную чернобыльскую доплату, но сейчас ее сняли. Почему? Я-то ухожу уже на пенсию, а вот за ребят, которые остаются здесь служить, обидно. Обижает нас и родное Министерство внутренних дел. Ночные платят только сотрудникам милиции, на нас же соответствующий приказ министра не распространяется. И пенсионное обеспечение у нас значительно скромнее, чем у милиции. Почему?
Для военнослужащих печатали свои деньги: «1 миллион» и «500 тисяч купонокарбованцiв»
- Но пенсия у вас наверняка будет чернобыльская?
- Нет, — со вздохом отвечает Виктор Косенко. — Обычная, военная, она ниже гражданской чернобыльской. Ведь, согласно нашему закону, на чернобыльскую пенсию я могу перейти только в 47 лет. Если жив буду…
- Нам всегда было нелегко, — подключается к разговору командир части Вячеслав Ошуев. — В 1993-1995 годах, если вы помните, мы не могли выплатить зарплату людям. Я тогда говорил начальству, что если прапорщикам не помочь, они разбегутся — ведь кормить семью-то надо! И мы оставим станцию без охраны. Со мной соглашались, но решать этот государственный вопрос должен был я сам. И я его решил, превратившись в коммерсанта. Выбивал векселя на электроэнергию, а затем искал по всей Украине людей, которые бы взяли их у меня, а взамен поставляли нужную нам продукцию. Таким образом народ у меня был и накормлен, и одет. Печатали даже свои деньги. На бумаге набирали «1 миллион», «500 тисяч купонокарбованцчв». Заверяли это печатью части и выдавали военнослужащим. За эти деньги в магазинах Славутича можно было купить все, что угодно, — мебель, аппаратуру. Даже бабки на местном базаре принимали у нас эти так называемые деньги. Затем мы обменивались с продавцами авизовками, и таким образом решали все дела. Так продолжалось, пока эти деньги не стали подделывать.
- Сейчас-то, наверное, полегче?
- В нашей части служат только прапорщики, и поэтому набираем мы лишь отслуживших в армии. Но кто сейчас в армию идет? При прохождении медицинских проверок, спецпроверок СБУ и милиции большое число желающих служить у нас отсеивается. И вот недавно пришел ко мне служить после армии здоровый парень. Попросил я у него аттестат. А там одни двойки, тройки и две четверки. Подумал, что парень учился по пятибалльной системе. А оказывается — по 12-балльной. Представляете? Даже по физподготовке у него два балла. Ну как можно брать таких людей?
- В свое время Украина подписалась под меморандумом о нераспространении ядерного оружия, — вступил в разговор заместитель генерального директора ЧАЭС по режиму Евгений Катунин. — И нашей первейшей задачей является недопущение вовлечения нашей страны в незаконный оборот ядерного материала из остановленных блоков и объекта «Укрытие».
- Сейчас ведутся подготовительные работы к строительству нового защитного укрытия, скоро резко увеличится число рабочих на объекте. Будет ли в связи с этим усилена охрана станции?
- Действительно, придется привлечь большое число людей, многие из которых могут не понимать особенности работы на таких объектах. Поэтому мы будем очень жестко контролировать проведение работ. Предусмотрены увеличение численности военнослужащих Внутренних войск, улучшение условий несения службы. В районе строительства установят новый периметр, для которого мы уже приобретаем самую передовую технику, позволяющую фиксировать и записывать любые передвижения и в то же время препятствующую проникновению на охраняемую территорию. Могу сказать одно: с такой системой охраны, с такими ребятами из Внутренних войск, которые служат на станции, она всегда будет в безопасности!
1290Читайте нас у Facebook
