«сергей королев предложил моему отцу: «переходите ко мне, запустим космонавта на луну — и пойдем на заслуженный отдых»
«Два года отец провел в сталинских лагерях»
- Наша семья воссоединилась в 1942 году, когда отца после двух лет отсидки в сталинских лагерях в Заполярье освободили и назначили директором завода малолитражных двигателей в Казахстане, — рассказывает Александр Александрович Макаров, возглавляющий госпредприятие «Укркосмос». — Интересно, что моему деду Максиму Ильичу, знатному токарю, накануне Отечественной войны довелось получать награду из рук всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина. Дедушка тогда замолвил словечко за моего отца, мол, необоснованно обвинен во вредительстве, приговорен к восьми годам заключения, посодействуйте освободить… Калинин обещал разобраться, но помочь не смог.
Грянула война, и в Москве об отце вспомнили. Ведь до репрессий он, несмотря на свои молодые годы, руководил заводами — вначале в Могилеве, а затем в Горьком. Когда отца досрочно освободили, власти разыскали нас с матерью и сестрой. Мы тогда жили в Ростове-на-Дону. Мне было семь лет, сестре — два года, она родилась, когда отца арестовали. Представляете, как была счастлива мама, когда ей сообщили: муж жив, партия ему вновь доверяет. Мы приехали к нему в казахский городок Петропавловск.
- Как только отец наладил там выпуск двигателей, его перевели на один из уральских заводов, — продолжает Александр Александрович. — Коллектив отнесся к новому директору с уважением. Особенно люди были благодарны отцу за то, что он организовал подсобное хозяйство. В дополнение к скудному пайку они получали мясо, овощи, в том числе помидоры — редкий в то время для Урала продукт. Помидоры там не успевали вызреть, так что их до кондиции доводили, поместив в… валенки.
После войны Макарова направили в Днепропетровск — там создали предприятие-гигант по выпуску грузовиков «Украинец». Собрали первую партию автомобилей. И вдруг — секретное постановление: автозавод перепрофилировать для выпуска ракет Сергея Королева. С Королевым, человеком с весьма непростым характером, у Макарова сложились хорошие деловые отношения. Они остались такими и после того, как на «Южмаше» (тогда он назывался «почтовый ящик 186») свернули производство королевских ракет.
Тут вот какая история вышла: в конце 1950-х в созданном при «Южмаше» конструкторском бюро под руководством другого выдающегося конструктора Михаила Янгеля была разработана новая ракета Р-12. Испытания показали, что она значительно превосходит королевскую. Поэтому
Р-12, способная поражать цели, расположенные за тысячи километров, стала основной для войск стратегического назначения СССР. А Королев сосредоточился на подготовке первого полета человека в космос.
Когда Хрущев снял Щербицкого с поста руководителя УССР, Макаров не побоялся прислать за Владимиром Васильевичем самолет
Хотя интересы Королева и Янгеля перестали пересекаться, отношения между ними оставляли желать лучшего. А вот Макаров хорошо ладил с ними обоими. Поэтому неудивительно, что, когда руководство страны поручило Королеву подготовку полета человека на Луну, он пригласил к себе Александра Максимовича.
- Королев сказал отцу: «Переходите ко мне, в Москву. Запустим космонавта на Луну — и пойдем на заслуженный отдых», — говорит Александр Макаров. — Отец посоветовался с семьей. Я уже был студентом, сестра училась в школе, нам не хотелось переезжать и расставаться с товарищами. Самое главное — отец с Янгелем стали друзьями. Взвесив все «за» и «против», решили на семейном совете остаться в Днепропетровске. Но и после этого отец сумел сохранить доверительные отношения с Королевым. Вскоре «Южмаш» и КБ «Южное» занялись разработкой аппарата под названием «Блок Е», на котором космонавт должен был сесть на Луну, а затем взлететь с ее поверхности. В испытательных целях «Блок Е» трижды запускали на орбиту Земли, проверяли работу двигателей в невесомости. Испытания прошли успешно.
- Почему же тогда на Луну высадился не советский космонавт, а американские астронавты?
- Значительную роль в провале нашей программы пилотируемого полета на Луну, на мой взгляд, сыграло то, что не сложились отношения между Королевым и Валентином Петровичем Глушко — без преувеличения, выдающимся конструктором ракетных двигателей. Насколько хороши его двигатели, красноречиво свидетельствует тот факт, что американцы закупают их для своих космических ракет «Атлас-5», не говоря уже о том, что ими оснащены российские и украинские ракеты. Королев пригласил другого главного конструктора делать двигатели для «лунной» ракеты, а тот с задачей справился не блестяще. Испытания ракеты Н-1 проводили несколько раз, и все они заканчивались катастрофами, в том числе из-за двигателей. Стало ясно, что на Луну нам лететь не на чем.
Полная противоположность этой печальной истории — то, как работали «Южмаш» и КБ «Южное». Их руководители — мой отец и Янгель — понимали друг друга с полуслова, поэтому и оба коллектива были, как слаженный механизм. Создали четыре поколения стратегических ракет. Причем ракеты SS-18 и SS-24 признаны шедеврами техники. Недаром SS-18 на Западе назвали «Сатаной». Я горжусь тем, что мне довелось участвовать в ее создании и быть в числе награжденных за это Ленинской премией.
- Бывали ли у вас дома Королев и приезжавшие на «Южмаш» Никита Хрущев, Леонид Брежнев, Михаил Горбачев?
- Нет. А вот «ракетный» министр Дмитрий Устинов был частым гостем. К слову, отец дружил с президентом Академии наук УССР Борисом Патоном и лидером советской Украины Владимиром Щербицким. Отношения со Щербицким особенно упрочились после того, как Никита Хрущев снял его с поста руководителя Украины, направил обратно в Днепропетровскую область. Знаете, в таких ситуациях число друзей резко сокращается. А мой отец, наоборот, поддержал Владимира Васильевича, отправил за ним в Киев принадлежавший «Южмашу» самолет. Когда к власти пришел Брежнев и вернул Щербицкому пост первого секретаря ЦК Компартии Украины, в каждый свой приезд в Киев отец виделся с Владимиром Васильевичем, часто бывал у него дома.
Неизменным нашим гостем в дни рождения отца был Леонид Кучма. В свое время Макаров предложил, чтобы именно Кучма возглавил парторганизацию «Южмаша». А когда отец ушел на пенсию, коллектив выбрал на пост директора Леонида Даниловича. Тот прилюдно пообещал: как бы ни сложились обстоятельства, на дни рождения отца будет приезжать к нему. И свое слово сдержал.
«В советское время инженер конструкторского бюро «Южное» получал 1000-1200 рублей в месяц!»
- Какую квартиру государство выделило директору «Южмаша»?
- Хоромами я бы ее не назвал — трехкомнатная, общей площадью около 80 квадратных метров, — отвечает Александр Александрович. — Единственное, чем она существенно отличалась от многих других советских квартир, это более просторная кухня, ее площадь около 15 квадратных метров. Мы жили в обычном доме, соседи — простые люди. Когда я женился и в моей семье появился второй ребенок, отцу дали другую квартиру в нашем доме. В ней он и жил до 1999 года, когда в возрасте 93 лет ушел из жизни. Сейчас возле парадного висит мемориальная доска, а на территории завода установлен памятник отцу.
- Приходилось ли вашей маме ходить за продуктами в магазин или их доставляли ей на дом?
- Никаких особых привилегий у семьи генерального директора не было. Мама, как и все советские женщины, стояла в очередях. Впрочем, раз в месяц на заводе можно было приобрести продовольственный паек, в его состав входила, например, копченая колбаса, которая в те годы была дефицитной.
- Куда ваша семья ездила отдыхать?
- По инициативе отца в живописном месте под Днепропетровском построили большую заводскую базу отдыха. За ним закрепили полдомика, сбитого из фанерных щитов и покрытого толем. Туда мы ездили на выходные. Еще одну базу построили в Евпатории. Отдых там сказочный! Вставали в четыре утра, чтобы ловить выползавших на берег крабов. По вечерам их варили и ели в хорошей компании.
Самым престижным местом отдыха, куда отец получал путевки, был санаторий в Нижней Ореанде на Южном берегу Крыма. «Южмаш» брал на себя ремонт этого санатория в обмен на путевки для своих сотрудников в осенне-зимний период.
- Вы получали от отца дорогие подарки вроде автомобиля, импортной техники, одежды, часов?
- В нашей семье подобное не практиковалось. Родители меня дорогими вещами не баловали, а часы купили как необходимую вещь, когда стал студентом.
- Сколько зарабатывали на «Южмаше»?
- Когда зарплаты на заводе стали примерно такими же, как у металлургов, отец заявил руководству министерства: «Создателям ядерного щита нужно платить хотя бы в полтора раза больше». И он этого добился.
Сколько получали рабочие и инженеры завода, я не знаю. А о конструкторском бюро, где работал, могу сказать: ставка инженера составляла 1000-1200 рублей в месяц, старшего инженера — 1700, руководителя группы — 2200, руководителя сектора — 2500, начальника отдела — 3000 рублей.
- По тем временам зарплаты просто-таки фантастические!
- Да, за год-полтора можно было собрать на автомобиль. Однако купить его было сложно — дефицит. За выполнение того или иного задания заводу выделяли по 40-50 машин, но для 45-тысячного коллектива это очень мало.
- Сколько сейчас платят на «Южмаше»?
- В среднем 800 гривен. Новых боевых ракет там не выпускают, только космические — по пять-шесть в год. Это столько, сколько в советские годы за месяц.
- Приходилось слышать, что у «Южмаша» было огромное подсобное хозяйство.
- Отец организовал его на… бывшем полигоне для испытаний танковых снарядов, занимавшем внушительную площадь. Там стали выращивать зерновые, картофель, построили животноводческие фермы. Поскольку продукты были свои, обед в заводской столовой стоил 80 копеек, максимум рубль. Отец был инициатором строительства целого городка для заводчан, выделил средства на сооружение великолепного Ледового дворца. По приглашению отца Валерий Лобановский занял должность тренера команды «Днепр». Это уже потом Валерий Васильевич возглавил киевское «Динамо».
- Выпускали ли вашего отца за границу?
- Лишь однажды — на авиасалон в Ле-Бурже. Врезался в память его рассказ о том, как советская делегация ездила в гости к одному из членов правительства Франции. Был там и сын высокопоставленного французского чиновника. После застолья он вернул отцу деньги за ужин. Меня это потрясло. Кстати, никаких дорогих подарков отец из своей единственной загранпоездки не привез, только брелок с изображением французского флага…
P. S. Автор благодарит Центр «Спейс-Информ» за помощь при подготовке материала.
380
Читайте нас у Facebook
