Евгений червоненко: «посмотрите, вся страна ждет, когда я разобьюсь на очередном своем вираже. Но я как-то выезжаю! Значит, это управляемый занос… »
Рассмотрение пакета законопроектов, необходимых для вступления Украины во Всемирную торговую организацию, в среду сопровождалось массовыми потасовками в сессионном зале парламента. Однако несмотря на махание кулаками у президиума и трибуны парламента, на сирены и дудки, не было какого-то азарта, который раньше сопровождал подобные инциденты в парламенте. Говорят, потому, что отсутствовал известный парламентский тяжеловес Евгений Червоненко, с которым в таких потасовках в Верховной Раде мало кто рисковал связываться. Вот уже почти полгода он возглавляет Министерство транспорта и связи.
Кабинет достался Евгению Червоненко от предшественника — ныне покойного Георгия Кирпы. В приемной для ожидающих встречи с министром стоят диваны из светлой крокодильей кожи. И это не единственный элемент помпезного и вычурного стиля. Однако сам кабинет новый хозяин уже успел несколько изменить. На косяке двери повесил «мезузу» — коробочку со свитком Торы. Входя в кабинет, Евгений Червоненко всегда прикасается к нему. «Чтобы интервью хорошо прошло», — шутит он. В самом кабинете главы Минтранса висит огромная фотография украинского флага, на которой есть пожелание от Президента Виктора Ющенко. Рядом — фоторепродукция такого же размера, на котором министр транспорта запечатлен за своим давним увлечением — за рулем любимой гоночной машины «Митцубиси Эволюшн». Евгений Червоненко показал подарок от Президента — большую фигуру орла из хрусталя, на которой также выгравированы пожелания от главы государства. Особой гордостью министра является стенд с его наградами. Червоненко — полный кавалер отечественного ордена «За заслуги», у него есть даже награда Енисейского казачества. «У Путина такая же», — скромно заметил Евгений Червоненко. И тут же признался, что не носит награды. «Их понесут потом, на подушечках, — шутит. — Но лучше попозже».
«… В ресторане «Закарпатье» во Львове кто-то толкнул мою жену. Оказалось, Нестор Шуфрич… »
- Евгений Альфредович, вы знаете, как в народе называют Министерство транспорта?
- ???
- Мавзолей имени Кирпы…
- Не знал. Но моя задача, чтобы его со временем называли «Газпромом» имени Червоненко (видимо, министр хочет сделать свое ведомство таким же влиятельным и значимым. — Авт. ).
- Евгений Альфредович, глядя на вас во времена «оранжевой» революции, да и в парламенте, могло сложиться мнение, что вы сначала бьете, а потом разбираетесь. Это черта вашего характера или все-таки обстоятельства вынуждали вас так поступать?
- Это очередной миф, имидж, который пытаются вокруг меня сложить. У меня просто дистанция от обдумывания до принятия решения короткая и очень быстрая реакция. Объясню почему: чтобы не думали, что я идиот. Говорят, я был неплохой математик. Мой друг и одноклассник Эдуард Шифрин (владелец акций «Запорожстали». — Авт. ) побеждал на республиканских физических Олимпиадах, а я — на математических. Так что математически и аналитически мыслю быстро. У меня может быть завышена планка страха, и я быстрее принимаю решения. А при том беспределе и беззаконии, который творился во времена «оранжевой» революции, часто нужны были опережающие действия. Я считаю, что всю кампанию по безопасности Ющенко я и мои ребята выиграли только за счет именно этого принципа — принципа айкидо (восточные единоборства. — Авт. ): использовать энергию противника против него же. Мы провоцировали власть на ошибки. Пусть человек отдаст свою энергию, и потом можно на него воздействовать. Или, как говорится, «бей первым, Фредди» вместо приветствия, чтобы сбить апломб и наглость.
Но, как правило, били нас. Например, в Мукачево резиновыми дубинками. Только мы не обращались в больницы, как мой друг Шуфрич, и не жаловались.
- Друг?
- В кавычках. Я его еще называю «крестник».
- Это ведь был ваш вечный парламентский визави?
- А вы знаете, что мы с ним знакомы колоссальное количество лет? Работали вместе еще при Советском Союзе — в первом в СССР совместном украинско-австрийском предприятии «Текоп». Это многопрофильное предприятие, и Нестор занимал должность директора Закарпатского филиала, потому что папа его был достаточно влиятельный человек. А познакомились мы с ним так. В конце 80-х я ехал на очередной этап чемпионата Европы по ралли. Перед отъездом мы с друзьями отмечали это событие в ресторане «Закарпатье» во Львове. И там кто-то толкнул мою жену. Им оказался Нестор. Я его предупредил, но он не извинился. Потом он второй раз толкнул, и я… запустил его в барабан на эстраде, где музыканты играли. Ко мне пришли разбираться. Среди них были будущие народные депутаты Украины.
«Мои дочки учились в Англии, но не избалованы, как дети новых русских»
- В детстве вы тоже не были пай-мальчиком, при такой комплекции трудно было сдерживать себя?
- Говорю сразу, я учился в очень привилегированной школе — 23-й в Днепропетровске. И у нас в семье было и есть разделение. Младший брат Игорь — это точная копия папы, покойного, к сожалению. А я — копия мамы. Игорь больше аналитик, интеллигентен, я же более целеустремленный, упрямый и решительный. А учился в школе с многими известными ныне людьми. И вот, когда наступало лето, все дети — обкомовские, дети чиновников Министерства черной металлургии — уезжали кто в «Артек», кто за границу. А меня мама на любом курорте заставляла три часа в день заниматься математикой, три часа — английским. Наша школа в Днепропетровске была одна из лучших школ в СССР. Многие мои друзья оттуда.
Кстати, тогда я выиграл один интересный спор у Виктора Пинчука. Я на школьном выпускном вечере на спор поставил памятнику Ломоносова возле Горного института в Днепропетровске стакан в руку, а возле ног — бутылку (до сих пор эта традиция сохранилась. Периодически в руках у Ломоносова появляется то стакан, то бутылка. — Авт. ). Это все началось с меня. Спор был, кажется, на джинсы, и я его выиграл. Мы были очень веселыми, организовывали «капустники». Но тем не менее мы не были, что называется, «золотой молодежью». Мы все были из интеллигентных семей, где к детям относились очень требовательно.
- Так вы росли таким себе профессорским сыном?
- Да, но параллельно с этим я был чемпионом города по плаванью брассом на 100 и 200 метров. Помню, один раз проиграл на очень важном чемпионате области. Накануне заплыва смотрел фильм «Цыган». Мама говорит: «Иди спать, потому что у тебя завтра важнейшие соревнования». Я остался смотреть фильм. Она мне повторяет, говорит: «Смотри, но жизнь любит победителей. Если ты выиграешь, получишь цирк, деньги на свои нужды, мороженое, то есть все земные блага. Если проиграешь или займешь второе место, не будет у тебя ничего». Я спрашиваю: «Ну хоть что-то получу?» «Нет, ты еврей, в жизни ты должен быть первым, на две головы выше других. Иначе тебя из-за твоей национальности съедят», — сказала мама. И представляете — я проигрываю меньше секунды, приплываю вторым. Естественно, ничего не получил. Но дико благодарен маме за ее науку. Теперь тому же учу дочерей. Хотя они учились в Англии, но не избалованы, как дети новых русских. Младшая, Сашенька, сейчас после напряженной учебы вместо каникул работает в маркетинговом отделе одной из крупнейших фирм.
- В вашей биографии был какой-то инцидент, из-за которого вы не получили золотую медаль? Драка или еще что-то? Это правда?
- Этих инцидентов было два. Из-за которых мне и Эдику Шифрину не дали золотые медали. Это было на республиканской математической проверке. Я сидел на задней парте, а парень, который сидел впереди, хотел, чтобы я ему что-то подсказал. Я писал и поэтому не услышал. Так он со злости меня обозвал: «Вот жид… », или что-то вроде этого. Ну я и не сдержался. Я вообще считаю, что людей с аномалией антисемитизма нужно жестко карать физически. Раз не хватает ума понять, что антисемитизм — это рудимент, который я сравниваю с… лишаем каким-то, какой-то нечистоплотностью.
А был еще и второй инцидент. Это, кстати, как бы первая моя школа большой политики. В 10-м классе мы праздновали Новый год у меня дома. Было много людей. Пришел Виктор Пинчук с дочкой первого секретаря, Эдик Шифрин, вся наша компания. Был еще один парень из нашей школы, у него папа работал доцентом. Мы погуляли. И потом, я не знаю как, но утром сын доцента разбил витрину в самом популярном среди днепропетровских студентов кафе «Снежинка». А из наших там никого не было. После инцидента с витриной, естественно, было комсомольское собрание. Стали перечислять фамилии — а тут тронуть никого нельзя, большинство — дети высокопоставленных родителей. Остался он и я, ведь гуляли у меня. И я помню это комсомольское собрание — из уст комсорга прозвучали такие слова: «Червоненко — идейный вдохновитель, он же технический исполнитель». Так по жизни и пошло.
Вы говорите, я жесткий? Я всю жизнь боролся против страха. Поверьте, я боюсь всю жизнь. И в ралли. Это только ненормальный не боится. Я просто пытаюсь поднять эту планку. Как-то я спросил свою жену: «Марго, почему я опять должен идти на очередное обострение?» Она мне отвечает: «Если не ты, то кто?» Смотрите, есть довольно простая вещь. В молодости мне довелось общаться с очень умным и очень известным сегодня человеком, которого не назову. Мы много говорили о жизни. После этого я сформулировал для себя пять правил, которые для меня являются основополагающими. Отчасти это моя религия.
Поверьте мне, вот этот образ неуправляемый, невыдержанный — это ложь. В ралли невыдержанный? Если бы это было так, то уже давно стерся бы на кладбище мой памятник. Или я стал бы калекой. Посмотрите, вся страна ждет, когда я разобьюсь на очередном своем вираже. Но я как-то выезжаю! Значит, это управляемый занос профессионального гонщика.
«Если ты едешь в «Майбахе», а мужчине на остановке не за что купить жене белье, то судьба твоя и твоего «Майбаха» предрешена»
- А правила-то какие?
- Они очень просты, мои друзья их знают наизусть. Первое — твои дела кричат так громко, что не слышно, что ты говоришь. Второе — нет будущего у того, кто не помнит своего прошлого. Я его повторяю, когда звучат упреки в мой адрес относительно Леонида Кучмы. Хороший он был или плохой, но он был в моей биографии, как и в истории страны. Он был в моей судьбе больше со знаком минус и меньше с плюсом. Но он был. Третье — нет острова счастья в море несчастья. Если ты едешь в «Майбахе», а мужчине на остановке не за что купить белье своей жене, то судьба твоя и твоего «Майбаха» предрешена. Это надо понимать. Четвертое правило вообще простое — в гробу карманов нет. И пятое — самое главное — каждый человек должен жить в ладу и уважении с самим собой. Вот если ты себя не уважаешь за конкретные поступки и действия, то ничего не получится. Я это никому не навязываю. Это мое, это трудно, но это интересно. По крайней мере, дает силы. Как во Львове в 2003 году (тогда, как утверждал мой собеседник, областная налоговая, возглавляемая братом тогдашнего главы президентской Администрации Сергеем Медведчуком, усиленно проверяла предприятия Червоненко. — Авт. ) я, стоя на грузовике, сказал в окна областной налоговой: «Медведчуки, вы слышите, братья Червоненко никогда перед вами не станут на колени». Я все выполнил.
- А как вы стали начальником службы безопасности Ющенко?
- Это началось с памятного съезда «Нашей Украины» в Донецке осенью 2003 года. Все тогда оторопели. Бог мне дал силы и решительность. Я все начал организовывать. Учил депутатов строиться в цепь, смотреть на руки, а не в глаза. Чтобы не было удара ножом, пикой, битой, чтобы можно было успеть отреагировать.
- Ну это что-то из навыков спецназовцев, омоновцев. А вы этому где научились?
- Мы пропустим это. Скажем так, меня этому заставила жизнь научиться. Я очень много учусь, все 45 лет. Побывал в разных жизненных ситуациях. Например, у меня был значительный перелом в карьере. Самая большая пощечина в жизни — когда не поступил в Москве. Мы с моим другом Эдуардом Шифриным закончили специальную заочную школу при Московском физико-техническом институте. Мы, круглые отличники, приезжаем поступать в этот вуз в Москву, с отцами-профессорами. Сдаем экзамены. Как сейчас помню, всех евреев собрали в 243-ю группу. На экзаменах мой друг набрал 23 балла, я — 21. Узбеков и якутов принимали в МФТИ с 12-13 баллами! А с нами поговорили на собеседовании, потом мы вышли, а родителям сказали: «Извините, ваши дети не приняты». Это было больно не столько нам, сколько нашим отцам, профессорам, коммунистам. Мой обиделся настолько, что я вернулся в Днепропетровск и пошел в «семейный» институт, в горный.
И тут же работал лаборантом, получал Ленинскую стипендию, еще 45 рублей, итого выходило 145 рублей. Через ночь дежурил слесарем и работал водителем-перегонщиком «Автотранса». Получал за это 279 рублей. По тем временам я был богатый и независимый человек. Для меня деньги не цель — это средство. Правда, иногда, приходя на лекции, не успевал солидол смыть. Кстати, водителем я работал у папы покойного Лени Милославского (один из основателей «Приватбанка». — Авт. ) в знаменитой «Морковке», которая занималась перевозкой овощей в Днепропетровске. Именно там началось мое увлечение автогонками, потому что замдиректора был раллистом. Я уговорил его взять меня в секцию.
«У меня никогда не было искушения сменить национальность»
- Ваши дочери учились в Великобритании. Не боитесь, что получится как с дочерью Юлии Тимошенко — найдут себе женихов в Англии?
- Нет. У меня, во-первых, с детьми есть договор. Вы будете смеяться, меня и жена ругает за него. Пусть выходят замуж, если захотят. Но после того, как их мужья пройдут у меня тестирование в комнате один на один. Они должны дать ответ на вопрос: «На ком они женятся, на мне или на дочке?» Если на дочке, то мне все равно, кто он.
- И сколько пунктов будет в вашем тестировании будущего зятя?
- Главное, чтобы не был тряпкой, не перепугался…
- Кого?
- Меня! И чтобы смог смотреть мне в глаза. Я в свое время не перепугался. Моя первая жена была дочерью ответственного партийного работника. А со своими дочерьми я договорился очень просто: не собираюсь ломать вашу судьбу, но когда вы отучитесь — хотите с мужьями, хотите без — вы должны вернуться и пять лет поработать в Украине. Моей старшей, ей 24 года, предлагали остаться в Англии, с видом на жительство. Ее брала на работу очень солидная фирма. Я запретил. Правильно это или нет? Думаю, правильно. Я против того, чтобы из страны вымывалась интеллигенция.
- Да вы прямо какой-то «домострой» в своей семье развели!
- Я все разрешаю дочерям. Свобода, как известно, это осознанная необходимость. Есть обязанность перед страной, и есть обязанность перед родом, родителями, друзьями. Я не имею права позволить, чтобы мои дети служили другой стране. Потому что я воюю за эту. Вот такая логика моих поступков. И я считаю, что мои дети лучше проявятся здесь. Хотя там, за рубежом, лучше было бы материально.
- А у вас никогда не было искушения уехать в Израиль?
- Нет, не было. У меня даже не было искушения сменить национальность. Еще в школе, чтобы облегчить нам жизнь, родители предложили, тем более что фамилия к этому располагает, сменить графу в паспорте. За деньги можно было сделать все. Я отказался из уважения к дедам. Один — по отцовской линии — прошел от Сталинграда до Берлина. А второй был начальником Коркинского угольного разреза (Челябинск). Вот этот мой дед, Израиль Соломонович Маршак, был деканом, проректором Горного института в Днепропетровске. Отец был начальником лаборатории, завотделом, профессором. Там у нас целая династия горняков.
«Мой дед — двоюродный брат Самуила Маршака»
- Так вы родственник известного детского писателя Самуила Маршака?
- Да. Мой дед был двоюродным братом Самуила Яковлевича. Он встречался с ним, мне даже в детстве подарки передавали. У Маршаков была большая семья, до революции еврейские семьи были очень большие. Дед — из Александрии Кировоградской области, потом переехал в Кривой Рог. Маршаки исторически из Билостока (Польша), а так все из Украины. У меня украинские корни, потому что могилы деда и отца здесь — в Украине. 20 июня — годовщина смерти отца. Он умер в 1997 году в возрасте 62 лет через шесть дней после того, как познакомился с Леонидом Кучмой. От счастья, что получил за сыновей высокую оценку в свой адрес от главы государства.
Я назвал в честь отца свое предприятие «Орлан» — имени Альфреда Червоненко. Знаете, удача и судьба любит тех, кто много пашет и упорный. Большинство видит только внешнюю сторону успешных людей, или так называемых. Мало кто видит, как и в спорте, труд, боль, пот и слезы. Это все должно быть за кадром. Я стараюсь в объектив всегда улыбаться своими вставными зубами. А на Майдане была такая концентрация, что, только когда революция закончилась, я узнал, что такое врачи. Потому что в профессиональном спорте знал только травматолога и хирурга. А потом, после революции, не только у меня началось…
- Неужели сердце?
- Тьфу-тьфу-тьфу, как говорят, не дождетесь. Но то тут заболело, то там. Когда человек на войне, организм собран, а потом и начинают вылезать всякие болячки. На войне, то есть во время предвыборной кампании, я знал, что возможны покушения, а после отравления (Ющенко. — Авт. ) могли пойти и на выстрел, и на взрыв. Если бы случилось непоправимое, ни люди, ни я себе бы не простил.
- Сколько было покушений на Виктора Ющенко в действительности?
- А можно я это пропущу. Не хочу говорить.
- До десяти или больше?
- Меньше, но больше тех двух, о которых уже писалось. Мы сумели это предотвратить, и хорошо. Я вообще считаю, что уже нужно перевернуть страницу. Не люблю оглядываться назад. Раньше думал: вот победим, и я буду мстить. А сейчас не хочется, не рационально. И я не воюю с прошлым, это только отвлекает. И еще, у меня есть любимая пословица «Бог не фраер — он все видит и всем воздаст». Это неправда, что Бога нет, я даю вам слово, он все воздаст. И за то, что кое-кто хотел украсть мою младшую дочку во Львове, из-за чего она покинула Украину и на два года раньше поступила в английскую школу.
- Знаете кто?
- Конечно. Потому что в СБУ работают ребята, с которыми я тренировался еще в «Динамо», занимаясь автогонками. Они мне дали пленку. Я у них попросил охрану для своей дочери, и «Альфа» была с ней 10 дней. Потом договорился с нашим послом в Великобритании Игорем Митюковым, с которым мы дружим давно. И моя Сашенька уехала в середине учебного года в английскую школу. Кстати, там тоже получилась интересная история. Дочка училась в школе Королевы-матери в Дувре, я знал, что там учатся дети многих крутых со всего мира. И чтобы, так сказать, не ударить в грязь лицом, взял у своего друга автомобиль «Бентли» (английская марка автомобилей, одна из престижнейших в мире, на которой ездит и королевская семья Англии. — Авт. ), чтобы подвезти ее к школе. Водитель с перчатками, все как положено. Но она потребовала, чтобы я ее высадил за два квартала от школы.
- Папина дочка?
- Папина, но я стараюсь быть строгим с детьми.
- Куда уж строже. То женихам кастинг устраиваете, то чрезмерную опеку дочкам.
- Да нормальный пройдет кастинг. Я с отцом моей первой жены, дедушкой Саши, дружил до последнего дня. Называл батей, а он меня сыном. Понимаете, человеческие отношения купить нельзя. Можно купить завод, машину, можно купить иллюзию, что тебя любят. Но саму любовь и человеческие отношения купить нельзя.
«Первую жену покорил тем, что на скорости 140 километров в час вылез на крышу автомобиля»
- Как вы знакомились со своей женой?
- С какой?
- Начнем с первой.
- Это было в 1982 году на чемпионате Союза в Калуше. Покорил ее тем, что на скорости 140 километров в час вылез на крышу автомобиля. Мы, я и мой пилот, пригласили двух подружек на свидание. Поехали кататься, и я, когда машина разогналась, со словами: «Ну ладно, я выхожу» забрался на крышу мчавшегося автомобиля. Они обомлели. Через два года мы поженились. У нас родилась Саша, моя младшая. Старшая — Вика, это дочь моей второй и нынешней жены Маргариты. Кстати, я первый раз об этом рассказываю.
- Значит, старшая — это ваша приемная дочь?
- Что значит приемная? Я ее принял, она родная. Никогда не забуду, как в 1997 году я вел совет директоров на «Орлане». Вдруг звонит секретарь и говорит, что хочет зайти Вика. Она подходит и говорит мне на ухо: «Папа, можно возьму твою фамилию и отчество?» Я кивнул, потому что говорить не мог. Первая заповедь после того, как образовалась наша семья с Маргаритой, была такая: «Дети равны, и дети не отвечают за наши поступки». Моя первая жена — прекрасный человек. Когда Саше было 18 лет, она присутствовала на дне рождении, и моя нынешняя жена тоже была. С Маргаритой я познакомился за день до чемпионата Европы. Увидел ее у собора Святого Юры во Львове, подъехал и предложил подвезти. Она не хотела, но я уговорил.
- А на чем подъехали?
- О, я был крутой. У меня как у члена сборной СССР была 53-я модель «Жигулей», канадский вариант от «Автоэкспорта». Если сравнить, то это сейчас круче, чем бронированный шестисотый «Мерседес». Тогда все в крутизне соревновались, в «Волгах» и «Жигулях». А у меня был экспортный вариант, с велюровым салоном, двигатель 1600 «кубиков», на магниевых дисках, с мигалкой. Мало того, номера были 46-36 КИЕ. Это были крутые киевские номера, такие имели только в обкоме партии… Я ведь тренировался в «Динамо».
- Как же она устояла перед таким шиком и блеском?
- Никак. Она, во-первых, села и сказала: «Молодой человек, вы не имеете никаких шансов». Я ответил: «Две недели — и вы будете мечтать увидеть меня». В общем, договорились и… вот живем до сих пор.
- Так как же все-таки вы ее переубедили?
- Она мне сразу сказала: «Я мало верю словам, но много — поступкам». Вначале говорила: «Врет, но так сладко». А потом поверила. Наверное, мои поступки ее убедили. А ведь тогда был очень тяжелый период, может, из-за этого я расстался со своей первой женой. Я при коммунистах задумал первую профессиональную команду по автогонкам. Но мне мало кто поверил, стали уничтожать — как это? В Союзе — и капитализм? Это были 1986-1987 годы. И моя первая жена меня не совсем понимала, говорила: «Ты идешь против системы». Хотя она меня любила, и в этом случае вина только моя. Маргарита же говорила, что я сильный и все смогу. Кстати, мы тогда сделали вызов Львову — стали открыто встречаться. А ведь первый муж Маргариты был сыном командующего Прикарпатским военным округом.
Тем не менее я благодарен моей первой жене, мы вырастили Сашу. Но считаю, что без моей нынешней супруги мне было бы тяжело. Это тот человек, который меня понимает и чувствует. Я непростой человек, очень резкий.
- Как два таких непростых характера ладят в доме?
- У нас есть глубокий компромисс, но за мной всегда остается право последнего слова. Но вето я пользуюсь редко, потому что нужно уважать право другого человека. А бывало всякое. Когда мы начали нашу совместную жизнь, была бурная любовь. Потом появились какие-то трения, но они прошли. И я глубоко счастлив, что моя жена не только любимый человек, но и друг, который прошел со мной все испытания. Например, когда меня «ломали» вступить в большинство при предыдущем режиме. И в том, что я выстоял, есть и ее заслуга. Я спрашивал: «Марго, что мне делать?» Она ответила, что для семьи, для бизнеса лучше было бы согласиться: «Но я знаю тебя, если ты согласишься, ты погибнешь и не будешь нужен самому себе». Я ей глубоко благодарен за эту поддержку. А вообще я считаю: посмотри на жену и увидишь, какой мужчина. Когда эти пики «шаленого кохання» проходят, надо все равно уметь сохранить человеческую, тихую, непоказную любовь и привязанность.
«Дошел до того, что у меня было две швейные фабрики «Ванпур» и я носил костюмы по сто долларов, которые сам же выпускал»
- Вы вроде и с Горбачевым лично знакомы?
- Это было, когда я организовывал первую профессиональную команду по автогонкам. Нужно было ехать за рубеж, а меня не хотели выпускать, мол, убегу. В то время мы в Крыму тренировали водителей так называемых «членовозов» (которые возили членов правительства. — Авт. ). Я был знаком с некоторыми людьми из охраны генсека, и они организовали мне встречу с Михаилом Сергеевичем. Я дал ему слово, что не оставлю советский паспорт и не останусь за рубежом. Он разрешил. И мы имели первый статус профессиональной гоночной команды в Советском Союзе. В благодарность я назвал команду «Перестройка». Сейчас я дружу с Горбачевым, регулярно поздравляю его с днем рождения.
- Вы передали свой бизнес жене? Вы как-то даже признались, что без помощи жены вам трудно жить на зарплату министра?
- На жизнь у меня все есть. Ну не нужен мне «Турбийон» (один из самых престижных швейцарских часовых механизмов. — Авт. ). Я не стану от этого счастливее. Сейчас у меня часы «Франк Мюллер», ношу их уже много лет. У меня есть и другие. Но это не важно. Меня недавно друзья заставили купить костюм от «Бриони» (престижная мужская марка одежды. — Авт. ) на инаугурацию Президента. Пригрозили, что если я не куплю сам, то они мне его подарят. Но меня больше убедила жена, мол, ты уже государственный человек, должен выглядеть соответственно. Нужно перестать жить мифами. Бедная власть — это невыгодная власть. Министр не должен думать о том, что он кушает и устроен ли его быт, как одеты дети.
- А ваши костюмы кто выбирает — супруга или вы?
- Раньше выбирала она, теперь я. Мне было все равно. Я дошел до того, что у меня было две швейные фабрики «Ванпур», и я носил костюмы по сто долларов, которые шили на моей фабрике. Друзья тоже говорили: прекрати. А я отвечал, что могу раз в неделю менять костюмы (смеется. — Авт. ). А вообще я люблю «Хьюго Босс».
- За три тысячи долларов?!
- Да бросьте вы, всего 500 евро. Если бы они стоили от трех тысяч, то я себе руки поотрезал бы. Зато на машину ничего не жалко. У меня только одна, это «Мицубиси Эволюшин». Я сливаюсь с ней. Она мое продолжение. И в этот миг я свободен и счастлив.
2369Читайте нас у Facebook
