«если кто-нибудь из младших детей не хотел спать, воспитательница могла… Сесть ему на голову! А за прогул в школе легко было попасть в погреб»
Система подбора кадров в учреждение исключала в штате людей, имевших отдельное от «руководящего» мнение
Славутский детский дом для обездоленных детей — это две кирпичные одноэтажки барачного типа. Но название у заведения с претензией — «Затишок». Организовывая его, городские власти хотели дать детям то, чего их лишила судьба — уют и тепло. Заглянув сегодня в детдом, можно подумать, что в какой-то степени это удалось: в комнатах для занятий играют дети, из столовой, где готовится обед, доносится запах супа, а в спальнях ожидают своих хозяев аккуратно застеленные кровати. Бросается в глаза, что разные — большие и маленькие, потому что дети в «Затишке» — от трех до четырнадцати.
Конечно, не дело, когда малыши и подростки находятся вместе. Но разместить их по-другому нет никакой возможности. Ребят в детдом собирали, что называется, с бору по сосенке: тут и те, от кого родители отказались, и те, кого у родителей забрали, потому что пьют или колются. А самая младшая девчушка — ей всего два годика! — оказалась здесь потому, что мать пыталась ее… задушить. Если бы не «Затишок», этим детям пришлось бы пополнить
200-тысячную армию украинских бродяжек. Так что тарелка супа и чистая постель для них уже счастье. По крайней мере, так думают те, кто учредил детдом, и те, кто им руководит. А те, кто в нем живет?
До недавнего времени это было никому не известно. Как и то, что вообще творится в стенах «Затишка». Система подбора кадров в учреждение исключала в штате людей, имевших отдельное от «руководящего» мнение, а тем более — язык, смеющий это мнение высказывать. Во-первых, принимая педагогов на работу, им устанавливали испытательный срок — месяц, три, шесть… Чуть не угодил — до свидания! Тех, кого зачисляли в штат, наказывали рублем, вернее, гривней, за каждую мелочь: за «недружественные отношения с коллегами», «распространение разных домыслов и слухов», «распространение без разрешения руководства информации о служебных делах». Прямо не детдом, а режимный объект!
А стоило одной из сотрудниц обмолвиться на улице о том, что воспитанника детдома наказали, посадив в погреб, как она тут же вылетела с работы. (Во всяком случае, сама женщина именно этим объясняет свое увольнение и добивается восстановления через суд. )
Но молва пошла по городу и детдомом заинтересовались общественные организации. В частности, «Объединение борцов за справедливость». Начались проверки… И выяснилось, что в «Затишке» над детьми просто издеваются.
- То, что Диму посадили в погреб, это еще что… — говорит председатель Славутской ячейки «Объединения борцов за справедливость» Любовь Юрчук. — Когда мальчишки прогуливали уроки в школе, к ним вызывали милиционера — и «страж порядка» избивал ребят так, что на теле оставались долго не проходящие синяки. Если ребенок не спал, воспитательница могла… сесть ему на голову. А плакал — била, чтобы замолчал. Еще наказание было — психушка. Отправляли туда и Диму, и Женю. Но если Дима действительно трудный мальчик, то про Женю слова плохого не скажешь.
Однако девочку довели до такого состояния, что врачам под капельницей пришлось приводить ее в сознание. А потом и вовсе отправили в психиатрическую больницу. Отлежав там почти три недели, Женя не вернулась в детдом. Поэтому не боится, как другие, рассказать о том, что творится в «Затишке». И не только не боится — с радостью пришла на встречу с представителем «ФАКТОВ»: а вдруг ее откровения помогут тем, кто остался в интернате…
«Когда узнал, что Женя в психушке, чуть сам не помешался. Туда же алкоголиков и наркоманов направляют!»
- Меня все время попрекали родителями, — вспоминает Женя. — Чуть что, сразу: хочешь тоже наркоманкой стать? Да, мама кололась. Но потом она бросила. Только пришел из тюрьмы отец и сделал ей укол. Ей этого было нельзя, и она умерла. Потом и отец умер. Меня определили в детдом, а отсюда практически никуда не выпускали. Только в школу! А если к тете или опекуну, то всякие причины придумывали, лишь бы не отпускать. Вот и на день рождения не пустили. Вышел скандал, и я попала в больницу. Пролежала там 17 дней. За это время ко мне только тетя приходила. Свои вещи мне принесла, чтобы было в чем в детдом вернуться.
Когда же вернулась, то хотела эти вещи отнести тете, мне запретили. Сказали: «Пусть тетя сама придет!» Я им: «Она больна». А тут еще вижу: воспитательница в моих вещах роется. Я возмутилась, у меня началась настоящая истерика. Тогда вызвали мою двоюродную сестру, опекуна и врача. Опекуна попросили подписать бумагу, что он не возражает против того, чтобы меня положили в больницу. Он сначала не согласился, но его позвали в другую комнату, что-то там объяснили — и он подписал бумагу. А отвезти меня в Скарженцы, где областная психиатрическая больница, попросили тетю. Врач в больнице стал говорить мне разные присказки, чтобы я смысл разъяснила. А потом говорит: «Зачем тебя привезли? Ты здорова». Но меня все равно положили — чтобы успокоилась. Витамины давали…
Опекун Жени, по-родственному ее двоюродный дедушка Валентин Григорьевич, очень жалеет, что разрешил госпитализацию девочки.
- Мне ведь сначала не сказали, что Женю хотят положить в психиатрическую больницу, — объясняет Валентин Григорьевич. — И все равно я был против: вдруг ей почку вырежут? Про такое пишут в газетах. Мне объяснили, что Жене нужно подлечить нервы, и я дал согласие. А когда узнал, что она в Скарженцах, чуть сам не помешался. Там же психушка, алкоголиков и наркоманов туда отправляют…
Главный врач Хмельницкой областной психиатрической больницы Владимир Николаевич полагает, что Женя и ее родственники напрасно так переживают. В Скарженцах есть детское отделение, где работают хорошие врачи. А Жене действительно требовалась помощь. На нервной почве у девочки поднялось давление, болела голова, ее тошнило, отмечалась повышенная тревожность, она замыкалась на своих переживаниях. Если такое состояние снять вовремя, то дальше ребенок будет жить нормальной жизнью. Разумеется, при условии, что обстановка, в которой он будет находиться, не спровоцирует новые стрессы.
У врача своя логика, у девочки — своя. Украина не Америка, где психиатрическая помощь так же естественна, как стоматологическая. У нас визит к психиатру — это клеймо. А в провинциальном городке тем более. Поэтому Женя, тяжко пережив случившееся, больше не вернулась в детдом.
Есть письменные свидетельства того, что милиционер кого-то «ударил по щеке», кого-то — «по голове и в живот»…
Однако история Жени всплыла позже. Сначала прокуратура занялась случаем с Димой. То, что воспитанника интерната в наказание заперли в погребе, повлекло за собой возбуждение уголовного дела по двум статьям: незаконное лишение свободы малолетнего и превышение служебных полномочий.
- Мне говорили: мол, подумаешь, посидел парень в погребе. С ним же ничего не случилось, — рассказывает славутский межрайонный прокурор Василий Мушинский. — Но кто же это знает наверняка? Ведь речь идет о детской психике…
Разговаривая с Василием Степановичем, я еще не знала, о каком погребе речь. Позже мне его открыли. Замок звякнул, деревянная дверь, скрипнув, распахнулась, и подземелье дохнуло в лицо холодом и сыростью. Казалось, шагни в разверзшийся зев — и он тебя проглотит. Дима просидел в этом погребе несколько часов. Но что он при этом чувствовал, узнать не удалось. После всего случившегося мать забрала Диму из детдома. А потом мальчишка сбежал, и где он сегодня, не знают ни воспитатели, ни мать мальчика.
- Управление образования отреагировало на наше расследование тем, что директор детдома Лариса Рачунь была уволена, а воспитателям, допустившим неправомерные действия, вынесены выговоры, — продолжает Василий Степанович. — Но когда расследование было практически завершено, дело у нас забрали и передали в соседний район.
Однако общественность не дремала, и это заставило областные власти прислать в Славуту своих проверяющих. Выводы комиссии неоднозначны: лишение свободы и превышение полномочий налицо, а вот факты избиения милиционером детдомовцев якобы подтверждения не нашли. Однако ведь есть письменные свидетельства того, что милиционер кого-то «ударил по щеке», кого-то — «по голове и в живот»…
Если вопрос о том, занимался ли рукоприкладством сотрудник милиции, остается открытым, то сомнений относительно неправомерных действий работников детдома нет. Как же оценивает случившееся бывшая директор детдома Лариса Рачунь? Я говорила с ней по телефону — она считает, что дело «раздули». А начальник Славутского управления образования Валентина Сабинская? Она ссылается на неопытность педагогов. Ведь штат формировали из… воспитателей детского сада, на базе которого был создан детдом.
Да почему же людей с детсадовским опытом поставили заниматься подростками из неблагополучных семей? Это не паиньки, которые в столовую за ручку ходят и тете-воспитательнице в рот заглядывают. Чего только не видели они в своих семьях! И воровство, и насилие, и сексуальные извращения… Может быть, детсадовским воспитательницам нужно было хоть объяснить, какими детьми им предстоит заниматься?
Валентина Васильевна не знает, что ответить на этот вопрос. Твердит: «Хотели как лучше». Ведь 25 детишек никому не были нужны, пока управление образования не организовало детдом. Да зачем организовало-то? Чтобы попрекать детей их родителями? Чтобы отправлять в психушку каждого, кто не хочет стоять на задних лапках за тарелку супа и чистую постель?
Самой Валентине Васильевне на неопытность грех жаловаться. Буквально на днях ее удостоили Почетной грамоты областного совета депутатов и областной администрации, значит, считают ее хорошим управленцем. А квалифицированному управленцу нельзя не видеть того, что видят его подчиненные, например директор школы, где учатся детдомовские дети. Кстати, учебное это заведение называется «школа информационно-коммуникативных технологий». Детдомовцы ходят туда через сосновую рощицу. Однако не только рощица разделяет детдом и школу.
- Наши выпускники, — говорит директор школы Ь 9 Инна Заенц, — даже если не продолжат учебу после школы, то станут высококвалифицированными пользователями компьютера. Это сделает их востребованными на рынке труда. Но детдомовцы смогут воспользоваться такой возможностью, только если ими займутся люди со специальным образованием и соответствующим опытом.
С одной стороны — кирпичный барак, с другой — дворец. С одной стороны — необходимость радоваться тарелке супа, с другой — информационно-коммуникативные технологии. Между ними пропасть! Кто переведет через нее обездоленного ребенка? Пока некому. Поэтому он бежит с уроков к игровому автомату, где легко забыть о том, кто ты и что ждет тебя завтра. Его за это — в погреб, а он все равно бежит…
504Читайте нас у Facebook
