«в эту бабушку я влюбился с первого взгляда! Теперь вот и живем вместе, как в раю! »
76-летний Николай Романович и 74-летняя Людмила Яковлевна встретились год назад в Винницком доме-интернате. Встретились и полюбили друг друга -- теперь вот не разлучаются ни на минуту. Вместе они с удовольствием хлопочут по дому, которым стала для них маленькая комнатка интерната, а на прогулку или в столовую выходят, взявшись за руки.
«Все у нас было как впервые -- и прогулки при луне, и признания в любви»
Дождавшись возвращения своего любимого Николая с войны, Людмила тут же вышла за него замуж. В поисках счастья и хорошей работы молодожены уехали вместе со своими родственниками в Россию, в Краснодарский край, где в небольшом городке Устьлабинске устроились на работу в одно из сельскохозяйственных предприятий. Полвека прожили вместе в любви и согласии! А когда мужа не стало, Людмила Яковлевна очень тосковала. Не могла справиться с постигшим ее горем. Тогда-то родственники и решили отправить Людмилу Яковлевну на Виннитчину. Приехав в родную Ворошиловку Тывровского района, женщина похоронила здесь еще брата и сестру и совсем заболела. У Людмилы Яковлевны стало плохо с сердцем, врачи запретили ей любые волнения. Но как ни старалась не волноваться, сердечные приступы случались все чаще. Оставаться дома одной было все опаснее (детей ведь у нее нет), а племянники занимались своими хлопотами. Вот и согласилась Людмила Яковлевна уйти в дом-интернат. Все-таки там всегда рядом врачи.
Николай Романович рассказывает, что оказался в этом доме-интернате через несколько месяцев после того, как сюда попала Людмила Яковлевна. Он тоже испытал горечь тяжелой утраты, похоронив жену. А вскоре решил уступить построенный собственными руками дом семье дочери-инвалида -- не мог он больше смотреть, как ее непутевый муж-пьяница, пропивший квартиру, прожигает жизнь.
-- Впервые я увидела его на сцене, -- вспоминает Людмила Яковлевна. -- Коля знает много стихов, юморесок, без него не обходится ни одно мероприятие. А в тот вечер он так мастерски читал «Проводжали в армiю Петра» Павла Глазового! Все вокруг смеялись, а мне было грустно. Наглаженный костюмчик, тихий голос, добрый взгляд… Не давала покоя мысль, что раньше мы где-то виделись с этим Николаем Романовичем. После того как вечер закончился, подошла к нему и спросила, не встречались ли мы раньше. Он лишь плечами пожал: может, в прошлой жизни? Кто знает, моя девичья фамилия Ковальчук, такая же, как и его сейчас. Тогда у меня и в мыслях не было, что мы сойдемся. Николай Романович -- очень уважаемый человек. А весельчак какой! Наверное, поэтому возле него всегда много женщин увивалось -- и покрасивее, и помоложе… И даже сейчас, когда мы уже скоро год как вместе, одна из наших не дает ему покоя. То медикаменты заказывает, когда он в город уходит, то еще что-то…
-- Познакомившись с Люсенькой, я понял -- это судьба, не жить мне без нее, -- говорит Николай Романович. -- Все у нас было как впервые -- и прогулки при луне, и страстные признания в любви. Поначалу заметил, она очень стеснялась наших отношений. Но мне удалось ее убедить, что ничего предосудительного в этом нет. Просто встретились два одиночества. Хотели нам здесь, в доме-интернате, шумную свадьбу сыграть, да мы отказались, считая, что лучше отметить это событие в узком семейном кругу -- вдвоем. Вот только на романтическом ужине при свечах невеста была не в белом платье, а в бинтах и гипсе -- незадолго до нашего семейного праздника давление подскочило, и она упала.
«Только на склоне лет человек может в полной мере оценить любовь и отзывчивость»
-- Николай просто взял меня за руку и привел в свою комнату, -- рассказывает Людмила Яковлевна. -- Подумать только, вернулась я в Ворошиловку старая и одинокая, и четыре мужика меня сватали, которые помнили меня еще девушкой. У каждого хата добротная. А я отвергла их любовь -- не нужно мне их богатство!
Николаю Романовичу самому пришлось переносить вещи Людмилы Яковлевны из комнаты на втором этаже, где она раньше жила с двумя старушками, к себе на пятый этаж. Нехитрых пожитков -- одежды, обуви, вышитых рушников, платочков, кухонной утвари -- у любимой оказалось немало. Вот и шутит теперь он, что «взял невесту с приданым». Жена лишь вздыхает: все ее приданое осталось в прошлой жизни -- огромный дом с красивой мебелью и нажитым за всю жизнь добром. Все это покойный муж переписал проживающим там племянникам, надеясь, что они будут ухаживать за его женой-старушкой.
-- Просто удивляюсь: иные люди рвутся из кожи вон, только чтобы ухватить кусок побольше, -- с грустью замечает Людмила Яковлевна. -- Будто три жизни собираются жить! А в погоне за материальными благами порой совершенно не замечают доброго, уважительного отношения. Наверное, только на склоне лет человек может остановиться и в полной мере оценить, как много значат любовь, доброта, отзывчивость.
Знаете, ведь до встречи с Коленькой я чувствовала себя намного хуже, а теперь он не позволяет мне даже думать о своих недугах. Бывает, ночью не могу уснуть -- голова болит, ноги крутит. Тогда он встанет, помолится святым образам, и я тут же засыпаю сном младенца. Исцеляют его молитвы. Выпрашивает он для меня здоровья, а у самого-то столько недугов!
-- Каждый день я обращаюсь к Господу, моля его не дать мне забыть, что все блага ниспосланы им, -- говорит Николай Романович. -- Вот и исполняет он все мои просьбы и желания. Они сейчас об одном -- чтобы моя Люсенька была здорова. Молитвы ей помогают: врачи лечат тело, а вера -- душу. Удивительно: ухаживая за больной женой, я сам чувствую себя здоровее. Мы с женой часто ходим в церковь. И не только молиться, но и помочь батюшке -- чистим подсвечники, убираем. Работа эта мне знакома, я ведь в церкви в родной Сосонке служил паламарем. Впрочем, никогда не сидел сложа руки: кузнецом был и плотником, преподавал рисование и черчение в местной школе, работал комбайнером, трактористом в местном колхозе, киномехаником. Словом, в трудах да заботах прошла жизнь.
«Молодежь из ближайших сел согнали на строительство «Вервольфа»
«Трудяга, хлопотун!» -- с любовью называет мужа Людмила Яковлевна, рассказывая, как охотно помогает он ей управляться с домашней работой. Если она стирку затеет, Николай Романович воды принесет, если начнет убирать в комнате, тут же спрашивает, чем подсобить. А уж комнатных растений они вместе сколько вырастили -- целая оранжерея на окне! Время от времени Николай Романович наведывается в родное село, его Сосонка недалеко -- в пригородном Винницком районе. Односельчане удивляются, что ушел он в дом престарелых, уговаривают вернуться. «А дорогу для кого ж ты, Романыч, прокладывал, а церковь в селе для кого строил?» -- недоумевают они, вспоминая, как неутомимо трудился Николай Ковальчук на этих объектах.
Дороги на улице в селе, где раньше жил Николай Романович, действительно не было, больно было смотреть, как бабы утопают в грязи в осеннюю распутицу. Вот и решили мужики начать строительство. Три года сантиметр за сантиметром продвигалась народная стройка -- каждый год по километру. А ее организаторам, одним из которых и был Николай Романович, ох как трудно пришлось! Но они знали -- раз доброе дело начали, надо его заканчивать, каких бы усилий это ни стоило. Когда построили дорогу, вместе с одним мастером, которому было под восемьдесят лет (!), начали ремонтировать церковь. Купола отреставрировали -- как новенькие стали, об этом даже в районной газете писали!
Но не только на ударных сельских стройках трудился Николай Романович. Четверть века он работал киномехаником.
-- На вечерние сеансы, заканчивающиеся иногда далеко за полночь, мы вместе с женой Аней ходили, -- вспоминает он. -- Ревнивая она у меня была, одного даже на работу не отпускала! Впрочем, сознавалась, что доверяет мне, но не дает ей покоя одна мысль -- все киномеханики гуляки да пьяницы. Да вот только не стал я ни тем, ни другим. Работу свою очень любил, душа радовалась, когда видел, как дружно вечером сельчане идут смотреть кино. Особенно всем нравились индийские фильмы «Зита и Гита», «Любовь в Кашмире», «Бродяга». Я сам просматривал их по нескольку раз. И сейчас помню все до мельчайших подробностей. До сих пор Люсеньке рассказываю: она смотрела когда-то, да подзабыла. А какая там любовь!
-- У тебя у самого-то жизнь, как кино! -- парирует жена. -- Только ведь страшное это кино, не каждому по душе придется. Сиротой рос, отец умер в голодовку 1933-го, мать -- в 1947-м. Сызмальства привык тяжело зарабатывать на хлеб насущный. Пришлось даже фашистский «Вервольф» строить -- чудом сбежал от немцев…
-- Молодежь из сел, расположенных неподалеку от Стрижавки, где возводилась ставка Гитлера, фашисты сгоняли на стройку, говоря, что это госпиталь для раненых. Только позже мы узнали, что этот стратегический объект -- ставка фюрера, -- рассказывает Николай Романович. -- Я попал в группу строителей, которая изготовляла так называемые маты -- специальные утепления для деревянных домов. Печальная участь постигла большинство из нас: многих расстреляли, многих увезли на принудительные работы в Германию. Как-то вечером, когда нас согнали на ужин, мне удалось бежать. А потом долго еще прятался в Сосонке в подсолнухах и кукурузе. По окончании войны служил в танковых войсках.
Первый муж Людмилы Яковлевны тоже был танкистом, воевал на Т-34! Рассказывают «молодожены» друг другу о своей жизни и с удивлением обнаруживают множество совпадений. «Может, потому и свел Господь?» -- задумывается Людмила Яковлевна.
-- Несколько наших подопечных соединили свои судьбы, -- рассказывает директор Винницкого дома-интерната гериатрического профиля Владимир Вольский. -- Вот уж действительно -- любви все возрасты покорны! Любовь умножает силы наших старичков, помогает им бороться с недугами!
Читайте нас у Facebook
