«У сына были побиты голова, шея, живот в колотых ранах»: родные обвиняют больницу и ее охрану в гибели аэроразведчика
Этот шокирующий случай, связанный с гибелью нашего защитника, произошел не на передовой, а в столичной больнице во время реабилитации. Речь идет о 31-летнем о военнослужащем 95-й отдельной десантно-штурмовой бригады Вадиме Годованом с позывным «Физрук», который умер в киевской больнице. Побратимы и родные воина обвиняют в халатности врачей и уверены, что военнослужащего убили в клинике. Вадим — спортсмен и профессиональный футболист, родом из Конельской Поповки Черкасской области. На войну пошел добровольцем в апреле 2022 года, его считали в бригаде одним из лучших специалистов по разведывательным беспилотникам. Защитник был младшим сержантом, командиром отделения беспилотников. Известно, что Вадим умер в ночь на 17 июля на территории Киевской городской клинической больницы № 4, где уже заканчивал реабилитацию после установления диагноза «легкая форма невроза». Медики заявили, что у младшего сержанта наступила «внезапная смерть», хотя, как говорят очевидцы, его тело было в ранах и синяках. Именно поэтому они отдали тело героя на повторную экспертизу, требуя справедливости и наказания виновных. Делом уже занимается полиция, однако пока никого из представителей больницы от должности не отстранили… У погибшего защитника остались родители, брат и племянница.
«Около месяца провел под Марьинкой, сын писал мне, что там был ад»
— У Вадима с детства были способности к футболу, и в школьные годы он попал в столичную детско-юношескую спортивную школу «Арсенал», — рассказывает «ФАКТАМ» отец погибшего воина Виктор Годованый. — После этого сын играл в дублирующем составе в футбольном клубе «Говерла» в Закарпатье. А потом вернулся в Киев, где работал на строительстве и выступал в команде «Базис» из Умани. К сожалению, собственной семьи он так и не успел создать. Имея педагогическое образование, сын планировал получить еще одно — в сфере строительного дела, со своим другом Романом они на эту тему много говорили. Он хотел связать с этим свою жизнь, но не суждено. Полномасштабная война застала сына на работе. В апреле 2022 года, несмотря на некоторые проблемы со здоровьем, он добровольцем пошел в армию и попал в 95-ю отдельную десантно-штурмовую бригаду. Служил в разведке, занимался беспилотниками. Вадим имел к этому талант, был во всех горячих точках. Перед новогодними праздниками около месяца провел под Марьинкой. Сын писал мне, что там был настоящий ад, их обстреливали фосфорными бомбами. Дважды в день я молился, чтобы мой сын и все наши бойцы выжили в том аду!
Затем Вадиму дали 10 дней отпуска, он приехал домой, мы были очень рады. Ближе к весне у сына начались проблемы со здоровьем. В окопах на нервной почве ему парализовало полтела, беспокоили вопросы как неврологического, так и психологического характера. В конце концов Вадим попал во Львов в госпиталь. Всё было нормально. Но из-за постоянного потока военных его перевели в Ужгород. Затем в воинскую часть в Житомир. Однажды сын позвонил мне и рассказал, что ему опытные бойцы советуют обратиться в больницу. Через знакомого вышел на Киевскую городскую клиническую больницу № 4. Я тоже приехал туда, нас направили в отделение неврологии, где я познакомился с заведующей Аллой Николаевной. После общения с Вадимом она заявила мне, что у них полный консенсус и все будет хорошо. Единственное, о чем сын попросил ее, — не давать ему антидепрессанты, потому что они не слишком хорошо влияют на самочувствие.
Прошла неделя, мы все время общались с сыном. Ничто не предвещало беды. Потом я приехал навестить Вадима. Он еще попросил меня привезти 300 его долларов, потому что хотел что-то там купить себе из одежды и обуви. Вадим был в хорошем настроении, шутил. Я зашел к заведующей отделением, по ее словам понял, что лечение идет по плану.
«Самые страшные в мире слова, которые всегда будут обжигать мое сердце: «Ваш сын Вадим умер в 17:15»
14 июля, вспоминает Виктор Годованый, его сын был переведен в отделение реабилитации.
«Одна из медработниц, должности которой я не знаю, дала ему таблетку, — говорит отец бойца. — Когда Вадим поинтересовался, что это, она ответила, что снотворное. Сын выпил ее и вышел на улицу покурить. Там сидели охранники. Он только присел на скамейку, и ему стало плохо. Вадим упал. Не мог подняться. Просил охранников помочь ему, но те только насмехались, мол, «обнюхался» чего-то. Каким-то образом Вадим попал в свою палату. На следующий день сын заметил, что у него пропали 100 долларов. Он попросил охранников показать записи с камер, просил вернуть деньги, они ведь заработаны кровью. Те в ответ лишь выругались. Сын обратился к побратиму, и они уже вместе попросили охранников отдать деньги. В результате возник конфликт. Последний разговор с мамой у Вадима был вечером в субботу, 16 июля. Он все ей рассказал, был обижен, говорил, что ему больно, что он воевал и встретился с таким отношением. Мама его успокоила, я тоже написал сообщение, чтобы не волновался. Я уже для себя сейчас анализирую, что сын мог пережить всё, но только не унижение. В воскресенье мы уже не общались, потому что сын попросил не трогать его. На следующий день смотрю в соцсети — нет сына в сети. Набрал его побратима Андрея из палаты, он не взял трубку. Потом мне сообщили, что Вадим в реанимации… Я бегом собираться — и в Киев. Но по дороге снова звонок. И самые страшные в мире слова, которые будут обжигать мое сердце всегда: «Ваш сын Вадим умер в 17:15».
Я не мог прийти в себя, не понимал, что же стало причиной. Позвонил командиру сына Дарию Зайаде. Он в тот же день был в Киеве. Вместе мы поехали в больницу. Там мне заявили, что сын в морге. Я умолял пустить меня к Вадиму, а у меня требовали какое-то разрешение. Два часа они меня там мучили, пока не приехали побратимы сына. Наконец меня пустили в морг. Я чуть не потерял сознание от увиденного. У сына были побиты голова, шея, живот в колотых ранах. Вадима перед гибелью жестоко избили…
Друг, который лечился вместе с бойцом «Физруком», рассказал его родным, что в тот вечер была воздушная тревога. Вадим ушел в укрытие, но оттуда не вернулся, на звонки не отвечал. Позже товарищ нашел защитника — окровавленного, недалеко от бомбоубежища. Он просил врачей, чтобы те спасали Вадима, но те утверждали, что сделать ничего не могут. В результате воина занесли в палату и привязали к кровати. А уже через несколько часов, когда тот был уже в критическом состоянии, отправили в реанимацию, где он и умер… Родные и побратимы уверены: Вадима могли избить охранники, с которыми у него был конфликт из-за денег. Следы крови в бомбоубежище сразу же убрали. Камер там не было.
Читайте также: Мобилизованный инвалид с детства скончался после второго эпилептического приступа в первый же день в армии
«Есть фото, на котором видно, что Вадим лежит в палате с привязанными к кровати руками»
— Вадим обратился в больницу из-за легкой формы невроза. При сильном волнении появляется, например, боль в конечностях. У военных так часто бывает. Последний контакт с Вадимом был 16.07 в 21:35. В это время он был еще на связи и переписывался со своим побратимом, — сообщил «ФАКТАМ» командир умершего военнослужащего Дарий Зайада (позывной «Сириец»), главный сержант разведвзвода в батальоне 95-й ОДШБр. — Уже в 22:02 Вадим вышел из бомбоубежища на территории больницы — в 200 метрах от отделения, в котором он проходил лечение. И в тот момент он уже находился в критическом состоянии. Вадим падал на землю и был в состоянии агонии и полной растерянности. Важно отметить, что Вадим уже 8−9 лет не употребляет алкоголь, от слова совсем! У товарища был личный конфликт с охраной клиники, более того, мы знаем уже многое, что в этой клинике происходило раньше, с какой небрежностью относились к здоровью и жизни людей. Есть все поводы считать, что его подвергали насилию, что его провоцировали, когда находился под влиянием медицинских препаратов, и что ему могли прописать то средство, которое его погубило.
Побратим нашел Вадима под деревом в нестабильном состоянии. И, по его словам, начал звать на помощь работников больницы. Но ему ответили, что помогать не будут. Чем они руководствовались или думали, что, возможно, ему не нужна помощь? Мы не можем сказать, каковы были их мотивы. Но его не забрали в больницу и не оказали сразу помощь. Побратим звал охрану, звал на помощь медсестер и врачей. В результате он вызвал «скорую» помощь по телефону. Есть подтверждение звонка в «скорую». Сотрудники «скорой», которая приехала на территорию больницы из другой больницы, пытались стабилизировать Вадима. По словам побратима, охрана подняла бойца и отнесла в палату. Не в реанимацию, а именно в палату…
Собеседник рассказал, что есть фото, на котором видно, что Вадим лежит в палате с привязанными к кровати руками.
— Когда побратим увидел, что состояние бойца ухудшается, то снова поднял панику, чтобы его должным образом осмотрели и оказали помощь, — продолжает Дарий Зайада. — Только после этого его отправили в реанимацию. По версии врачей, спустя 16 часов он скончался в реанимации. В 17:15 в понедельник о его смерти сообщили отцу. Есть повод считать, что умер он гораздо раньше. В тот же вечер мы вместе с отцом были в больнице и просили показать журналы, где зафиксировано время смерти и другие детали, но не получили этой информации. Примерно
.jpg "Вадим Годованый в киевской больнице. На фото видно, что на лице есть раны")
Дарий добавляет: Вадим Годованый, если бы не эта трагедия, мог бы принести еще много пользы стране, которую любил и защищал.
— Это была сильная и яркая личность, военное дело ему легко давалось. Потом по моей просьбе его назначили командиром подразделения по БПЛА, а со временем он стал отвечать за беспилотники всего своего батальона, но неофициально, потому что такой должности просто не было, — объясняет Дарий Зайада. — Это действительно серьезное и важное направление, и Вадим был одним из лучших специалистов, практиков. Доверие командования к этому бойцу было на очень высоком уровне. Я даже планировал забрать в ближайшее время товарища в одно из спецподразделений по приказу Генштаба. Но не успел…
Читайте также: «Спас сотни жизней воинов, заслуживает звания Герой Украины»: побратим о погибшем добровольце
«Для установления причины смерти военного проводится судебно-медицинская экспертиза»
Главный врач Киевской городской клинической больницы № 4 Татьяна Мостепан рассказала «Суспільному», что произошедшее с Вадимом зафиксировали камеры наблюдения:
«Есть видеозаписи, все передано следствию. Мы открыты к сотрудничеству. Есть судмедэкспертиза. И тогда уже будут какие-то комментарии. На период следствия от работы никого не отстраняли. Убежище сейчас убрано».
Как сообщили в пресс-службе полиции Киева, по факту смерти защитника открыты два уголовных производства.
«31-летний военнослужащий находился на лечении в медучреждении с 30 июня. 16 июля в 23:50 друг умершего, проходивший лечение с ним в одной палате, обнаружил последнего на улице на территории больницы в возбужденном и неадекватном состоянии. Он сообщил работникам муниципальной охраны медучреждения, — рассказывают правоохранители. — Сотрудники вместе с медиками доставили пострадавшего в палату, позже мужчина был переведен в реанимацию. 17 июля врачи констатировали смерть военнослужащего. После получения вызова в связи со смертью мужчины на место прибыла следственно-оперативная группа Соломенского управления полиции. Правоохранители опросили персонал больницы, охранников, изъяли видео с камер внешнего наблюдения, а также нагрудных бодикамер работников муниципальной охраны. Криминалисты тщательно осмотрели бомбоубежище, в которое вечером заходил военный. Начаты два уголовных производства: по ч. 1 ст. 115 УК — умышленное убийство и ч. 1 ст. 140 УКУ — ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником. Для установления окончательной причины смерти военного проводится судебно-медицинская экспертиза».
Еще одна вопиющая несправедливость, возмущающая отца Вадима Годованого, — это то, что до сих пор от командования его бригады он не услышал ни слова сочувствия.
— Я неоднократно звонил на горячую линию 95-й ОДШБр, — говорит он. — Трубку взяла младший сержант Берегова. Я поинтересовался, где находится мой сын. Она дала мне номер телефона заместителя начальника штаба по мобилизационной работе бригады. Я задал ему аналогичный вопрос: где находится мой сын? Тот ответил, что о нем знает вся Украина, а я ему говорю: «Почему до сих пор мне об этом никто не сообщил? Почему руководство 95-й бригады, которое должно было это сделать в первый день, этого не сделало, почему даже не выразили соболезнования, почему не встали на его защиту, а, наоборот, начали травить его лучшего друга Дария, который стал на защиту Вадима?! Значит, он для них жив? Ему платят заработную плату?» Весь разговор слышала мама Вадима мама, которая сидела возле его фотографий и плакала…
Вадима Годованого до сих пор не похоронили, поскольку родные ожидают выводов судебно-медицинской экспертизы. Но будут добиваться привлечения виновных к ответственности, потому что теперь это дело не только для них, но и для всех, кто знал Вадима, — дело чести.
«ФАКТЫ» рассказывали также о том, что в Луцке родные и близкие вынуждены были остановить похороны 42-летнего защитника Андрея Коробко после того, как мать обнаружила на теле сына следы избиения.
4694Читайте нас в Facebook
